, январь, начало. Атлантический океан

Одна из проблем людей, терпящих бедствие в океане, - это скученность на малой площади. Ты постоянно находишься на виду у других и сам постоянно видишь, как цветасто выражаются моряки, эти надоевшие морды. Даже отправление естественных надобностей происходит, как минимум, с ведома этих «морд», что не добавляет комфортности при разнополом, а в нашем случае даже интернациональном экипаже. Как-никак, мы с Максом и Евой были гражданами России. Иноземная фамилия Петрухи Гарбуза в комментариях о происхождении не нуждается. Присоединение к экипажу Мари вообще порождало смутные воспоминания о сборище безродных космополитов и методах борьбы с этим явлением в недавнем светлом прошлом. О светлом будущем мечтать мы побаивались, а настоящее пытались скрыть друг от друга решительностью в глазах и уверенностью в разговорах. Надо сказать, что с каждым днём это становилось трудным и неблагодарным занятием. Начало панических разговорчиков не должно исходить от капитана. Чтобы не подорвать его авторитет и  уважая стойкость более молодых и неопытных товарищей, я первым нарушил запретную тему.

- Друзья, предлагаю поговорить о наших планах.

Макс настороженно посмотрел мне в глаза. Мы знакомы с курсантских лет, вместе выхлебали не один фунт морской соли и научились понимать друг друга. Уловив тему на подсознательном уровне, он зорко осмотрел наше воинство. Воинство встретило смотр демонстративно бодро поднятыми подбородками и подчёркнуто спокойными выражениями лиц. Удовлетворённым прищуром командир дал мне «добро» продолжать.

- При самых подходящих условиях плавания, наша скорость составляет менее трёх узлов. Учитывая то, что курс по Солнцу и звёздам мы выдерживаем только приблизительно, наш суточный переход  не превышает 50 миль, при этом мы расходуем много горючего на буксировку «Дельфина». Полноценное использование батискафа без специализированного судна невозможно. Наши задачи сейчас намного проще. Круг этих задач и варианты их решений я и предлагаю обсудить. Дальнейшее замалчивание наших проблем и обмен неоправданно оптимистическими взглядами считаю нецелесообразным. 

Ну и выдал.  Знай инженерную мысль! Капитан понял:

- По морской традиции, во избежание злоупотребления авторитетом старших, первыми высказываются самые молодые. Акустик Гарбуз, прошу вас!

- Благодарю, Максим Николаевич. Все мои попытки установить радиосвязь с внешним миром остались без результата, хотя гарантирую, что аппаратура в рабочем состоянии. То же относится к средствам спутниковой навигации и связи. Выводы неприятные. Если они подтвердятся даже частично, батискаф нам действительно потребуется нескоро, при всём уважении к Фёдору Ильичу.

Петруха знал, что я был одним из авторов и создателей этого чуда подводной техники, знал моё отношение к воплощённой мечте юности. Он сам был влюблён в «Дельфин» всеми фибрами своей электронно-транзисторной души. Спасибо, дружище. Мне всегда везло с экипажем.

- Мадам Мейер, прошу высказать ваше мнение.

- «Парус мечты» мог развивать более 16 узлов при хорошем ветре и исправном парусном снаряжении. Под мотором мы давали 8, а иногда и 10 узлов. Вполне достижимо для нас проходить 200 морских миль в сутки и тем самым намного увеличить вероятность достижения берега и людей. Мой бедный Жан всегда был сторонником быстрого передвижения, он ведь был военный моряк, впрочем, это уже… - на глазах молодой женщины блеснул бриллиант слезинки, и она отвернулась.

- Спасибо, Мари, мы грустим   вместе с вами и, похоже, еще неоднократно будем благодарить вашего супруга за хорошее судно. Научный сотрудник Ева Светлова, пожалуйста.

- Воды и продуктов питания, при экономном режиме, у нас осталось на десять дней. В последние два дня мы поймали лишь одну небольшую рыбину, через неделю продовольственный вопрос может стать у нас самым главным. Вчерашний дождик слегка отодвинул проблему питьевой воды, но Петины шутки типа «Моется тот, кому лень чесаться» уже перестают веселить даже его самого. Я морской геолог, но не навигатор и не эксперт по выживанию. Поэтому поддержу любое предложение по выходу из создавшейся ситуации.

- Ева, мы признательны тебе за заботу о наших желудках, а еще больше за дружескую поддержку нашей спутницы в трудную минуту. Мы мужчины, тем более моряки, не умеющие открыто выражать свои чувства. Думаю, Мари присоединится к нашему мнению, - Француженка нежно обняла подругу.

- Бортинженер Солнцев. Ваше заключение о технических аспектах плавания.

- Состояние корпуса и силовой установки яхты удовлетворительное, чем не могу похвастаться в отношении батискафа. Батареи «Дельфина» на грани полной разрядки, через неделю они совсем выйдут из строя. Специальное оборудование, к примеру, радио, навигационное, акустическое и электронное, в том числе два бортовых и один портативный компьютер, может быть демонтировано и установлено на яхте. Самое необходимое оборудование можно снять с батискафа относительно быстро. Запас горючего на яхте - на восемь суток полного хода, экономичным ходом – более чем на двенадцать. Если удастся раздобыть подходящий материал для мачты, то парусов и шкотов имеем достаточно, специалистов по их применению у нас три человека. Следует без сожалений расстаться с «Дельфином» и направиться к ближайшим берегам с приемлемой скоростью. Мы терпим бедствие, командир, этот факт нет смысла скрывать друг от друга. Поэтому, следует принимать решения, направленные в первую очередь на спасение наших жизней и здоровья, отыскание твёрдой земли, людей и возвращение в цивилизованный мир. О наличии которого я, невзирая на атеистическое воспитание, хотел бы крепко помолиться.

- Благодарю всех за содержательные доклады и выдержку, проявленную в сложившихся обстоятельствах. К сожалению, я не могу дополнить ваши сведения ничем существенным, ибо нахожусь с вами, в прямом смысле, в одной лодке. Строить предположения о причинах, а тем более о результатах происшедшей катастрофы, я не могу ввиду отсутствия объективной информации. Субъективное, мое персональное мнение, таково: масштабы этого события могут оказаться очень большими.

Нас пять человек, из них только мы с Фэдом можем похвастаться длительным знакомством, крепкой дружбой и, как говорят пилоты, слётанностью. От нас обоих, - мгновение на обмен взглядами: «Не так ли? – О чём речь!», - могу отметить, что коллектив у нас подобрался прекрасный. Как опытные моряки, мы рады видеть ваши уверенные и продуктивные действия в первые, самые трудные дни нашего дрейфа, вашу волю к победе. Особенно хочу поблагодарить женскую часть команды за то, что не поддались панике и унынию. Глядя на вас, мужчинам просто стыдно быть слабыми. Мы обычные люди, нам тоже бывает тяжело на сердце  и у нас тоже остались близкие, о судьбе которых страшно думать.

Нам предстоит выбираться со смертельной ловушки. Волею обстоятельств я стал вашим командиром, с вытекающими требованиями безоговорочной дисциплины и ответственности перед товарищами за каждое слово и поступок. В экстремальной ситуации я возлагаю на себя право без церемоний и уговоров требовать немедленного выполнения любого моего распоряжения. В случае моей гибели или недееспособности, моим заместителем остается старший механик Солнцев. По праву морского профессионала и старшего по возрасту.

По прибытии в цивилизованные условия и отступлении грозящей нам опасности, каждый из вас волен будет идти, куда ему угодно и поступать по-своему. Но до тех пор, пока я командир этого экипажа, не рекомендую оспаривать мои требования, а тем более прямые распоряжения. Мы на войне. Наш враг – стихия. Цена победы – наши жизни. Одиночки редко выживают в таких условиях.

Приказываю: до наступления завтрашнего рассвета демонтировать из батискафа максимум полезного оборудования. Участвуют все. Старший – бортинженер. С восходом Солнца снимаемся курсом на восток.

Навигация и астрономия

Влезьте на крышу своего дома и попробуйте по Солнцу и звёздам определить точку на карте, в которой вы построили своё жилище. А если Земля изменила свою орбиту, и даже магнитный компас не работает? Вдобавок, вокруг - только бушующие океанские волны. Но у нас есть штурман. Ему тоже нелегко, и только грубоватый морской юмор помогает не сойти с ума.

Наблюдаем за Солнцем и немногими известными звёздами. Чего греха таить, расслабились современные судоводители с приходом спутниковой навигации. Настоящий штурман среди нас только Макс. Он-то и заметил, что небо на протяжении ночи ведет себя не так, как следует. Пытаясь хотя-бы приблизительно определить наше местоположение по Полярной звезде, он вдруг обнаружил, что она перестала быть «центром вращения» звёзд Северного полушария. Центр этот сместился, и весьма прилично. Приняв за аксиому, что хоть Солнце-то таинственные пакостники, учинившие катастрофу, не стронули с места, Макс вычислил новое положение географических полюсов Земли, линии Экватора и соответствующих стран света.  Поелозив навигационной картой на  штурманском столе, командир заявил, что Экватор сейчас проходит через  Средиземное море, Северную Америку и Австралию. И, двигаясь навстречу встающему утром Солнцу, мы приближаемся не к Западной Африке и даже не к Гибралтарскому проливу, а вероятнее всего, к Северной Испании, а то и к Бискайскому заливу. Вот и причина, почему так долго не открывается предполагаемая на востоке земля: мы двигались наискосок, по-старому – на северо-восток, почти не приближаясь к берегам. Объяснение крайне неустойчивой погоде, частым штормам и шквалам:  нужны будут многие десятилетия, прежде чем климат планеты «притрётся» к новой орбите и начнёт успокаиваться. Да, ситуация с навигацией.

В курс были внесены соответствующие поправки, и наука восторжествовала: сегодня перед обедом над яхтой закружила чайка. Эти птицы улетают далеко в открытое море, но об относительной близости земли свидетельствуют однозначно. На борту поднялся такой гвалт, что испуганная птаха улетела прочь.

- Каррамба,  соблюдать тишину, золотая команда! – голосом пиратского главаря взревел наш капитан, - Ещё не вечер!

Молодёжь не поняла наглого плагиата командира, но с удовольствием включилась в предложенную игру. Петруччо заорал дурным голосом что-то в пиратско-блатном стиле, за что едва не был повешен на несуществующей рее и навсегда лишён права исполнять песни в общественных местах.

- А говорят про певучий украинский народ. С таким слухом - и такой голос.

- Пан мичман Петренко говорил, что акустик должен хорошо слышать и чётко докладывать, а вопли дурных рокеров и павиан повторит. Он также осуждал какое-то ногодрыгание, но я понял только про рукоблудие.

- Мудрым был ваш пан мичман!

- Умел учить. Как отца родного вспоминаю. Кладезь мудрости, - валял дурака этот парнишка, умеющий нарисовать электронную схему, разглядывая через лупу вскрытый микрочип. – Мне всегда попадались хорошие учителя.

- Учителям везло с учеником, - еле слышно произнёс Максим, когда молодые люди переместилась к носовой части судна, и мы с ним остались в относительном уединении кокпита.

-  Сколько на утренней вахте?

- Трое. Пара веток деревьев, одна совсем близко, листья почти свежие.

- Значит, скоро.

Мы с командиром не ставили в известность остальных, что уже вторые сутки наблюдаем признаки приближающегося берега. Несколько раз в бинокль видели парящих птиц, встречались ветки деревьев и обычный бытовой мусор в виде обрывков пластика, кусков бумаги или обломков дерева. Молодые люди воспринимали это, как рядовое загрязнение моря, но опыт давал нам возможность раньше замечать и подробнее читать эти приметы. Вчера рано утром недалеко от борта проплыл еле заметный силуэт, и мне с трудом удалось удержаться от шума. Тихонько приоткрыв дверь в каюту, я встретился взглядом с Максом. Прежде, чем занять место у штурвала «Дельфина», мой друг восемь лет отработал капитаном на сухогрузе. Это хорошая школа для тех, кто хочет научиться мгновенно просыпаться от взгляда, изменения ритма качки или от шестого чувства. Через минуту он бесшумно появился в кокпите и направил бинокль в указанном мною направлении.

- Молчим пока, - одними губами сказал мне и так же тихо скрылся в помещении. Силуэт утопленника растаял в рассветной дымке. Если мёртвое тело плавает вдали от берега – значит, оно имело два-три дня подводного дрейфа до «всплытия». В океане такие «лакомые кусочки», цинично говоря, «не залёживаются». Множество жителей моря, от акул до мелких крабов, быстро находят угощение и освобождают стихию для нового витка жизни. Значит, океан «сыт по горло»…

Мы не хотели волновать ребят, пытались оттянуть момент откровения как можно дольше, хоть немного продлив их неведение и надежду.

- Корабль лево тридцать! – раздался вопль ученика великого прапорщика. Действительно, школа! Над горизонтом белела надстройка крупного судна.

Через час «Парус мечты» описал дугу вокруг обнаруженного судна и лёг в дрейф.

Теплоход «Мари Роуз» был необитаем. Никто и не стал бы обитать на огромном, 230 метров длиной корабле, на три четверти погружённом в воду носовой частью. Этот бывший линейный контейнеровоз, «матка» на морском сленге, совершал длительные, часто кругосветные рейсы между крупными портами мира, которые только и могли принять и обслужить его. Сдав-приняв большую партию грузовых контейнеров, он величественно продолжал свой бесконечный путь, оставляя на берегу мелочные заботы, а за кормой – не достойные его внимания тихоходные сухогрузы. Многие завидовали экипажам этих кораблей. Особенно те, кто не знал про короткие стоянки в портах, про необходимость держать высокую скорость в любую погоду, про соответствующий высоте волны и периоду качки «комфортный отдых на море», про изнурительный труд штурманов и механиков. В своё время, поддавшись молодым амбициям, я отдал дань машинным отделениям этих красавцев. Задора хватило в общей сложности на четыре года. Потом возникло понимание того, что я сам становлюсь одной из машин, расположенных ниже ватерлинии, что подходит период техобслуживания моих деталей, но эти детали выпущены в единственном, эксклюзивном варианте и никто не сможет воспроизвести мои сердце, почки, изношенные нервы и кости. Я уступил ручку телеграфа следующему поколению романтиков. И вот встреча старых знакомцев. Судно стояло почти вертикально, зарывшись носовой частью в море и вознеся к небу огромный гребной винт. Волны лизали оставшиеся закреплёнными на палубе контейнеры, почти достигая бывшей лобовой переборки жилой надстройки. Большая часть палубного груза отсутствовала, судно имело хороший запас плавучести. Его конструктор мог бы порадоваться идеальному совпадению практики с формулами великой науки под названием Теория и устройство корабля.

- Возьмём на буксир, отведём в Лиссабон и получим приз. Должно хватить каждому на яхту, даже останется, - пробило меня на юмор о моське, покусившейся на слона. Девушки с недоверием повернули ко мне головы, а хитрый ученик прапорщика подмигнул за их спинами:

- Абордажной команде десять процентов сверху. Максим Николаевич, прошу включить меня в список призового экипажа!

Ева подозрительно взглянула на Петра. Её мог спасти опыт общения с этим неутомимым балаболом. Ведь «до того», на борту доброй памяти «Петергофа», ей приходилось быть свидетелем, а то и жертвой его не всегда безобидных «солёных приколов». Мари была истинным дитём капиталистического строя, и ее голос прозвучал официально:

-Капитан,  а как будет оплачиваться буксировка МОЕЙ яхтой этого судна?

Старина Макс плавал слишком долго, чтобы дело обошлось лишь одной жертвой нашей жестокости:

- Двадцать процентов призовых плюс покрытие расходов. Пока нет свидетелей, желательно поискать топливо и другие припасы на борту этого судна. Переход с буксиром будет длинным, наши ресурсы почти исчерпаны. Абордажной команде на бак, приготовить швартовы!

Я запустил двигатель, яхта малым ходом двинулась к полузатонувшему судну. Девушки замельтешили среди канатов, а гадюка Гарбуз, нырнув в каюту за фотоаппаратом Евы, повел свой репортаж:

- Ильич, это надо увековечить. Ведь потом не поверят!

- Получим мы с тобой, Петруччо. Ой, получим!

- Заржёте – обоих спишу, нет, под килем протяну! До поры молчим. Это надо будет правильно подать, иначе девчата обидятся. А пока готовьтесь вдвоём в группу разведки, - у Макса впервые за всё время весело блестели глаза. Это был шанс. На большом судне мы могли разжиться всем необходимым, чтобы автономно продержаться длительный период. Как капитан, он, да может быть я, понимали всю сложность и опасность нашего положения. На хрупкой прогулочной яхте, без пищи, воды и горючего, но самое главное – без определённости своего местоположения в бескрайнем океане мы болтались уже почти месяц. Самое страшное - мы с Максом не были уверены, что долгожданный и желанный берег примет нас так же милосердно, как раньше тысячелетиями принимал потерпевших крушение моряков. Свидетели тому безмолвно проплывали мимо.

Пересмеиваясь, мы подводили яхту к левому борту судна. Девушки с энтузиазмом выполняли все распоряжения, Петя документировал подлый розыгрыш под соусом официального фиксирования трудов спасательной команды. По мере приближения, размеры плавучего монстра стали наглядно доходить до сознания абордажных амазонок. Яхта выглядела ореховой скорлупой под нависшим небоскрёбом белой надстройки контейнеровоза. Вряд ли Мари читала дедушку Крылова, но скалить зубки на такого «слоника» ей явно расхотелось. Славная девушка, привыкшая смотреть на мир трезвым взглядом. Камера беззастенчиво фиксировала забавное изменение выражения ее личика. Я успел незаметно показать кулак Петрухе, прежде чем она обратилась ко мне:

- Месье Фэд, это была шутка?

С чувством нашкодившего пса я развёл руками:

- Мари, нельзя постоянно быть серьёзным даже в нормальной жизни, а после длительного стресса нам просто необходимо немного расслабиться. И мы ожидаем получить самый главный приз – возможность выжить.

Она действительно была славная девушка. С грустными глазами и поджатыми плечиками, она приблизилась ко мне. Затем с воплями на нескольких нецензурных языках, известных мне по роду интернациональной профессии, надрала уши старому больному механику. Она сделала это так, как не умела даже соседская бабка, в прошлой жизни моего детства изловившая семилетнего воришку в своём малиннике. А уж баба Зина знала в этом толк!

Когда закончился этот ужас, я лицезрел старшину второй статьи Гарбуза. Его воспитанием в «параллельном классе» занималась Ева. Ему не позавидовал бы ни Каин, ни даже праведник Авель,  хотя о строгости праматери человечества ходят легенды. Я возблагодарил судьбу за бережное ко мне отношение. Хитрый Макс прикрылся дипломатической неприкосновенностью капитана, но чёрная метка на следующем пиратском саммите ему была гарантирована. Самое нехорошее заключалось в том, что видеосъёмка нашей экзекуции была произведена предавшим меня другом от начала и до конца. Нас принудили встать на одно колено и целовать женскую обувь, громко клясться в лояльности, любви, уважении и во многих вещах, о которых женщины вспоминают в таких случаях. Процесс грозил продлиться до наступления Страшного суда, приговор которого для мужской части экипажа уже был ратифицирован. Тогда капитан сказал:

- Группа разведки, получить инструктаж.

И мы его получили. «Парус мечты» удалился от возможного греха, а мы с техником стали пробираться в надстройку «Мари Роуз». Я повидал разных судов на своем веку, в том числе и собратьев этого великана. Но они в основном находились в горизонтальном положении, ну, или отклонёнными в пределах поляры штормовой остойчивости. Перемещаться по переборкам вместо палуб было дико и неестественно. Но разведка была произведена быстро и тщательно. Как говорится, профессионализм не пропьёшь. Я знаю, где и что искать на грузовом теплоходе.

День заканчивался. Экипаж расположился на опрокинувшемся бортовом балконе огромной надстройки полузатонувшего корабля. Прямо на переборке, ставшей палубой, в железном ящике весело трещал огонь. Мы ели жареное мясо, пили найденное вино, наслаждались чистотой собственных тел и свежей одеждой с чужого плеча. Корабль еле заметно покачивался на океанской зыби.

Его постигла участь всего мирового флота 13 декабря 2012 года. Получив повреждения в носовой части, судно стало тонуть. Экипаж спешно покинул его на спасательной шлюпке правого борта, захватив только самое необходимое. Об их судьбе мы уже не узнаем. А «Мари Роуз», передумав тонуть, лишь круто изменила наклон своей продольной оси и стала бороздить опустевшие моря по усмотрению ветра, течений и других неодушевлённых судоводителей. Которые любезно и привели её на пересечение с курсом «Паруса мечты». В кладовых мы нашли множество не успевших испортиться продуктов и консервов. В цистернах запасов – пресную воду, газойль и машинные масла. В кладовых и мастерской судна – инструменты и всякие детали, без которых ни я, ни Петя не могли чувствовать себя полноценными морскими инженерами. Что касается Макса, то я мог только сочувствовать девушкам. По наивности души, они приняли ортодоксальную штурманскую веру в лист навигационной карты и циркуль с заточенным карандашиком. Ну, еще секстан. Ага. Плавали, знаем. Когда нашли залежи карт, энтузиазм ещё украшал их чело. Когда поволокли связки толстых лоций, стали видны капельки пота. Но когда ненасытный Соломонов взял-таки на абордаж заваленную вырванной мебелью штурманскую рубку, Мари заявила, что её яхта не имеет достаточного водоизмещения, чтобы обеспечить безопасное плавание с таким количеством бумаг,  регламентирующих это плавание. Они пока не знали, что мы с Петрухой уже спустили на воду спасательную шлюпку левого борта и тихонько наполняли её действительно нужными для плавания железками, жидкостями и другими вещами, к примеру, подвесным мотором, спасательным плотом, аквалангом и запасными баллонами со сжатым воздухом. Мы нашли непроницаемые термоизолирующие  спасательные костюмы, упаковки рабочей одежды и обуви, тёплые куртки и многое, многое другое, о чём человек, живущий на берегу, никогда мог бы и не припомнить, но без чего в море опытному человеку становится неуютно. К примеру, обычный огнетушитель. Кто видел горящие, как бумага, листы корабельной стали, тот знает. Я – видел. Петрухе рассказал незабвенный Петренко. Ох, подозреваю, непростой был этот мичман. Если у них такие мичмана, то на что способен, к примеру, украинский старший мичман? Я уж молчу про офицеров. Ладно, шутки шутим, но дело делаем.

Одного дня для качественного мародёрства на погибающем судне нам не хватило. На третий день оказалось, что нам нужно такое же, но исправное судно. Для транспортировки награбленного имущества. А когда мы взломали пару уцелевших контейнеров, пришёл коллапс. Вопрос навигации встал во весь рост. Нам нужен свой остров Монте-Кристо для укрытия сокровищ. Макс засел за свои талмуды, влезал на плоскую, ставшую почти горизонтальной, корму со своими блестящими бронзой приборами, орал на девчат, пока они не смылись и едва не утопили яхту, учинив перегруз судёнышка продовольствием. В общем, как любой пиратский налёт, дело сопровождалось воплями, алчностью и полным отсутствием дисциплины. Как всегда, остатки рассудка сохранил лишь капитан. Когда ему удалось собрать экипаж и добиться тишины, он заявил:

- Я знаю наши координаты.

Мы напряглись.

- Мы находимся в трёх десятках миль от побережья Франции, между Нантом и Брестом. Добро пожаловать на родину, Мари.

Девушке пришлось присесть, чтобы не упасть. Ева держала её за руку.

- Хочу поделиться моими наблюдениями. Когда на море происходит авария, подобная этой, - он обвёл глазами приютившее нас судно, - поднимается тревога всепланетного масштаба. Задействуются поисково-спасательные службы многих стран, на место происшествия устремляются сотни людей и десятки единиц техники. Особенно в районе с высокой плотностью судоходства. Ничего этого мы не наблюдаем, даже плотного судоходства, ибо, с вашего позволения, Мари, «Парус мечты» не может заменить собой десятки теплоходов, которые должны пересекать это место днём и ночью. Нашу команду можно было бы считать спасательной, если бы ей не были присущи признаки банды мародёров. Но даже в этом случае мы не должны быть одинокими в такой близости обитаемого берега, так как мародёрство – одно из самых древних и любимых занятий человека.

Застыв, мы ждали главных слов капитана. В глубине души каждый из нас всё давно понял, но мы ждали его сообщения, мы хотели, чтобы ЭТО сказал он…

- Я скажу. Катастрофа была глобальной, выжили в ней очень немногие. Я боюсь, что выжившие скоро будут завидовать тем, кто этого уже не увидит. Мы должны убедиться в правильности или ошибочности моих слов.

Земля!

После тяжких испытаний в открытом океане, почти без надежды на спасение, мы получаем шанс увидеть долгожданный берег. Встреча не радует. Случилось то, чего мы даже в мыслях не могли себе представить. Катаклизм показал нам свой истинный размах. Как дальше жить?