Foreign business Джаред А. Коэн
жүктеу/скачать 4.27 Mb.
|
|
В контексте восстановления страны такой прогноз, конечно же, обнадеживает, но даже крупнейшие телекоммуникационные компании, действующие из самых лучших побуждений, не могут полностью заменить государственные институты. Существует набор базовых товаров и услуг, обеспечить которыми свое население может только правительство: это безопасность, здравоохранение, снабжение чистой водой, транспортная инфраструктура и среднее образование. Развитие информационных технологий и доступ в сеть повысят эффективность выполнения этих функций, но лишь в сочетании с усилиями государственных органов. В результате своего первого коллапса, случившегося в 1991 году, Сомали стало самым ярким примером несостоятельного государства. Одно переходное правительство сменялось другим, будучи не в состоянии справиться с голодом, межклановыми войнами, внешней агрессией, террористическими группировками и региональной раздробленностью страны. Возросшая популярность мобильных телефонов в последние несколько лет стала одной из немногих историй успеха на фоне этой анархии. Несмотря на неспокойную обстановку и отсутствие нормально функционирующего правительства, отрасль телекоммуникаций сыграла важнейшую роль во многих аспектах жизни общества, обеспечивая сомалийцев работой и информацией, делая более безопасной их жизнь и давая возможность связываться с миром. Вообще-то операторы сотовой связи – это единственные организованные структуры в Сомали, которые не зависят от отношений между кланами и племенами и функционируют во всех трех регионах страны: на юге и в центре Сомали (Могадишо), в Пунтленде на северо-востоке и Сомалиленде на северо-западе. В Сомали всего один коммерческий банк (созданный в мае 2012 года), и до появления мобильных телефонов для перевода денежных средств жителям страны приходилось полагаться на неформальную сеть «хавала», операции в которой никак не регистрировались. Сегодня благодаря услуге мобильного перевода сотни тысяч сомалийцев могут пересылать деньги друг другу и получать денежную помощь из-за рубежа. А с помощью специальных платформ на базе SMS-рассылки они пользуются электронной почтой, получают котировки акций и информацию о погоде. Чтобы хоть немного улучшить положение населения Сомали, иностранные неправительственные организации и частные компании регулярно запускают пилотные проекты на базе мобильных технологий. (Помимо прочего, мы наблюдали попытки построить платформу для поиска работы с помощью SMS и создать мобильную медицинскую систему с использованием дистанционной диагностики пациентов.) Впрочем, бо́льшая их часть заканчивается неудачей, что неудивительно, если учесть чрезвычайно враждебную для бизнеса среду и отсутствие безопасности. Вот почему большинство инноваций в Сомали происходят на местном уровне. Здесь, как и во всех развивающихся странах, наиболее креативные решения создаются силами самих сомалийцев, и как нигде они вызваны острой необходимостью. Отсутствие центрального правительства в Сомали означает, что сектор телекоммуникаций никто не регулирует, что толкает тарифы вниз, поскольку при благоприятной возможности (и достаточно сильной тяге к риску) предприниматели могут просто взять и построить сеть. В ситуации, когда перестает работать государственный аппарат, это обычное дело. В первые недели после падения режима Саддама Хусейна сотовый оператор из Бахрейна попытался расширить свою зону охвата на юг Ирака, стремясь получить новых абонентов благодаря религиозной близости (население этого региона, как и в самом Бахрейне, преимущественно мусульмане-шииты). Но из-за страха перед разжиганием религиозной розни проект был свернут по решению командования оккупационных войск. Благодаря абсолютно свободной от регулирования деловой среде в Сомали действуют рекордно низкие для Африки тарифы на местную и международную связь, а также на интернет, что делает использование мобильных устройств и интернета вполне доступным для населения страны, живущего в глубокой нищете. Часто бывает так, что представитель сомалийской диаспоры в США звонит родственникам на родину, а они вешают трубку и перезванивают ему. Телекоммуникационные компании могут сохранять издержки на очень низком уровне и наращивать абонентскую базу, не теряя при этом прибыльности: нет ни налогов, ни платы за лицензию, ни иных обязательных сборов. Проникновение мобильной связи в Сомали гораздо выше, чем можно предполагать: около 20–25 %. Четыре крупных оператора предлагают услуги голосовой связи и передачи данных не только во всей стране, но и на сопредельной территории Кении. Несмотря на эти успехи в телекоммуникациях, Сомали остается исключительно опасной страной, а повстанцы по-прежнему используют доступ к мобильной связи и интернету для совершения насилия. Члены исламистской группировки «Аль-Шабааб» с помощью звонков и SMS угрожают миротворцам Африканского союза. Исламистские радикалы вводят запреты на применение мобильных банковских платформ и разрушают телекоммуникационную инфраструктуру. При этом пираты на сомалийском побережье пользуются местной сотовой связью, опасаясь, что их спутниковые телефоны можно отследить с кораблей международных сил. В докладе Совета безопасности ООН, опубликованном в 2012 году, глава крупнейшего сомалийского сотового оператора Hormuud был включен в список лиц, которым запрещено перемещение по миру, после того как выяснилось, что он является одним из главных спонсоров «Аль-Шабааб». (В докладе также говорится, что Али Ахмед Нур Джимал запустил в Hormuud мобильную систему денежных переводов как раз для того, чтобы организовать анонимное финансирование этой террористической организации.) Конечно, ситуация в Сомали непростая. Но рано или поздно страна вырвется из кокона нестабильности, и тогда правительство наверняка найдет в национальных телекоммуникационных компаниях партнеров, готовых к сотрудничеству. В идеале усилия по возрождению страны должны включать в себя не только воссоздание разрушенного и улучшение существующих методов и институтов, но и создание новых, с тем чтобы снизить риск повторения катастрофы в будущем. У большинства посткризисных обществ, при всем их различии в деталях, есть общие базовые потребности, которым приблизительно соответствуют основные компоненты государственного строительства. К ним относятся административный контроль над территорией, монополия на насилие, уверенное управление финансами государства, инвестиции в человеческий капитал, создание необходимой инфраструктуры и соблюдение гражданских прав и обязанностей[50]. И хотя в удовлетворении этих базовых потребностей посткризисное правительство может полагаться на иностранную помощь (финансовую, техническую и дипломатическую), основную работу ему придется сделать самостоятельно. А если реконструкция кажется чем-то чужеродным или не соответствующим политическим и экономическим целям общества, вероятность неудачи значительно возрастает. Информационные технологии помогут защитить частную собственность, ведь сведения о недвижимости, хранящиеся в виртуальном пространстве, находятся в безопасности и позволяют законному собственнику предъявить на нее свои права с наступлением мира. А инвесторы вряд ли станут вкладывать деньги в рынки стран, если не уверены в безопасности. В Ираке после вторжения войск коалиции были созданы три комиссии для обработки заявлений местных жителей и беженцев о возврате изъятой режимом Саддама Хусейна недвижимости или выплате компенсаций за нее. Параллельно появился специальный орган по решению имущественных споров. Все эти важные шаги в деле восстановления Ирака сократили количество попыток насильственного возврата собственности в условиях послевоенной нестабильности. Однако, несмотря на благие намерения (к 2011 году было получено свыше 160 тысяч заявлений), работе комиссий мешали некоторые бюрократические ограничения, в результате которых многие требования привели к сложным судебным разбирательствам. В будущем стра́ны усвоят иракский урок: многих проблем в случае конфликта можно избежать благодаря более прозрачной и надежной системе защиты прав собственности. Если правительство введет в эксплуатацию онлайновую кадастровую систему (где будут храниться сведения о стоимости и границах земельных участков) с картографическим приложением, населению будет доступна информация обо всех частных и государственных землях, и даже мелкие споры (скажем, межевые) можно будет разрешать, направляя заявления официально назначенному онлайн-арбитру. В будущем люди станут создавать не только резервные копии своих данных, но и «бэкап» правительства. В постепенно возникающем прототипе реконструкции параллельно с реальными институтами будут существовать виртуальные, одновременно выполняя роль их резервной копии – на всякий случай. И вместо здания для физического хранения документов и выполнения государственных функций министерству будет достаточно иметь «облачное» хранилище информации и онлайн-платформу. Если город разрушит цунами, все министерства продолжат свою работу в виртуальном пространстве, пока их деятельность не будет восстановлена в полном объеме. Благодаря виртуальным институтам новое или пережившее кризис правительство сможет более-менее эффективно оказывать услуги обществу, а также участвовать в процессе реконструкции страны. Конечно, виртуальные общественные институты не заменят реальные, но окажут им огромную поддержку. Министерство социальной помощи, отвечающее за организацию крова над головой, по-прежнему будет нуждаться в физическом контакте с населением, но при наличии информации сможет, скажем, более эффективно распределять жилье. Виртуальное министерство обороны или министерство внутренних дел не обеспечат соблюдение законов, но проконтролируют своевременную выплату зарплаты военным и полицейским, что снимет напряжение. И хотя правительствам непривычно доверять свои данные компаниям – владельцам «облачных» хранилищ, наличие резервных копий обеспечивает спокойствие и вполне оправдывает такое решение. Население, в свою очередь, получает своего рода страховку, которая гарантирует сохранность информации, выплату зарплат и безопасность баз данных со сведениями о населении страны и членах диаспоры. Оно охотнее подключится к процессу реконструкции, а бремя нецелевых расходов и коррупции, этих вечных спутников природных катаклизмов и вооруженных конфликтов, значительно снизится. Может пасть правительство, может разрушиться физическая инфраструктура, но виртуальные институты выживут. Правительства, вынужденные работать в изгнании, будут делать это на совсем ином уровне, нежели правительства Польши, Бельгии и Франции, которые бежали в Лондон во время Второй мировой войны. При условии надежного функционирования виртуальных институтов эффективность и возможности удаленной работы по управлению страной станут беспрецедентными. Конечно, это вынужденный шаг, вызванный природным катаклизмом или затянувшимися гражданскими войнами. Представьте себе, что правительство Сомали не может больше работать в Могадишо (там слишком обострилась ситуация из-за того, что город захватили боевики «Аль-Шабааб», или из-за полного разрушения инфраструктуры в результате межкланового противостояния). При наличии виртуальных институтов чиновники на время переехали бы в другое место, даже за границу, и при этом оставили за собой некое подобие контроля над ситуацией в стране. Выплата зарплат, координация деятельности благотворительных организаций и иностранных доноров, открытое общение с населением позволит сохранить определенный кредит доверия общества. Конечно, виртуальное дистанционное управление всегда остается крайней мерой (ясно, что увеличение дистанции не может не сказаться на отношении людей к власти). Кроме того, успешность удаленной работы зависит от определенных условий. В частности, это быстрые, надежные и безопасные сети; технически совершенные платформы; 100-процентный доступ населения в интернет. Сегодня ни одна страна не готова к этому – и меньше всех Сомали, но, если начать выстраивать эти системы уже сейчас, в нужный момент ими можно будет воспользоваться. Потенциальная возможность действовать удаленно может повлиять и на политических эмигрантов. Если публичным фигурам, живущим за пределами своих стран, понадобится канал связи с родиной (хорошо известно, как аятолла Хомейни записал в Париже аудиокассеты со своим обращением и они были тайно доставлены в Иран и распространены там), то сегодня есть множество быстрых, безопасных и эффективных способов. В будущем политики в изгнании смогут сформировать мощные и компетентные виртуальные институты и, как следствие, теневое правительство, которое будет взаимодействовать с населением страны и стараться отвечать его нуждам. Это не такая большая натяжка, как может показаться. Благодаря интернету политики, которые живут за рубежом, будут гораздо меньше оторваны от своих соотечественников, чем прежде. Хорошо представляя тенденции и настроения в обществе, они смогут расширить свое влияние с помощью сообщений, рассчитанных на владельцев простых устройств и пользователей популярных платформ. Лидерам оппозиции не обязательно жить в одном городе, чтобы создать партию или движение: преодолеть придется только различия в идеологии, а не расстояния. А когда эти политики сформируют мощную базу поддержки и ви́дение будущего своей страны, то смогут связываться со сторонниками на родине и передавать им все необходимые материалы, причем делать это не пересекая ее границ, быстро, безопасно и так широко, что никакое правительство не сможет остановить этот информационный поток. В борьбе за умы и сердца аудитории оппозиционные политики в изгнании будут использовать подконтрольные им виртуальные институты. Представьте себе теневое правительство, которое из-за рубежа финансирует силы безопасности, состоящие из иностранных граждан и защищающие оплот оппозиции на родине. При этом его министерство здравоохранения находится в Париже (откуда управляет системой независимых госпиталей, координирует бесплатные кампании вакцинации, предлагает виртуальные медицинские программы, организует работу врачей, способных ставить диагнозы удаленно), а онлайн-школы и университеты размещены в Лондоне. Такое правительство в изгнании может организовать выборы в парламент, проведя в интернете и предвыборную кампанию, и голосование, причем парламентарии будут жить в разных странах, а видеотрансляцию заседаний в режиме реального времени смогут посмотреть миллионы пользователей по всему миру. Даже такого виртуального, но при этом реально функционирующего теневого кабинета может быть достаточно, чтобы население страны перестало поддерживать официальное правительство и перешло на сторону созданного и управляемого политиками, находящимися в изгнании. Последняя отличительная черта прототипа реконструкции – весомый вклад интеллектуалов из диаспоры. Это характерная черта правительств в изгнании, однако теперь сфера деятельности соотечественников, живущих за рубежом, не будет ограничиваться лишь политикой или финансами. При наличии доступа в интернет будут сотрудничать, выполняя широкий круг задач, активисты по обе стороны границы. Члены диаспоры владеют бесценными знаниями и навыками, необходимыми для восстановления страны. Доступность коммуникационных технологий даст посткризисному обществу возможность воспользоваться этим богатым источником человеческого капитала. Признаки такого подхода уже проявляются. Представители сомалийской диаспоры активно использовали такие инструменты, как Google Map Maker, чтобы отмечать районы Африканского Рога, затронутые засухой 2011 года, и при этом составляли очень точные карты, что невозможно без знания обстановки и связей в местных сообществах. В будущем мы станем свидетелями формирования своего рода корпуса резервистов из представителей диаспоры, организованного по профессиональному признаку: врачи, полицейские, строители, учителя и так далее. Власти страны будут стремиться получить информацию о сообществах соотечественников, живущих за рубежом (при условии, что они не враждебны существующему режиму), чтобы знать, какими навыками обладают его члены, и воспользоваться ими в трудные для родины времена. Некоторые диаспоры сегодня гораздо более успешны, чем население их страны (это касается иранской, кубинской и ливанской диаспор, а также небольших групп вроде монов и сомалийцев). Но связи со своим отечеством поддерживает лишь часть сообществ. Остальные, осознанно или нет, сделали выбор в пользу новой родины – из-за бо́льших возможностей, безопасности и качества жизни. Однако по мере распространения мобильной связи и интернета разрыв между диаспорой и населением страны ее происхождения будет сокращаться, поскольку коммуникации и социальные сети укрепляют культурные, языковые и политические связи между этими группами. А те, чей отъезд попадает под определение «утечка мозгов», будут покидать страну пусть и бедную, с авторитарным режимом и отсутствием возможностей для самореализации, но с гораздо более развитыми коммуникациями, чем сегодня. Это значит, что на новом месте они смогут принести пользу и своей исторической родине, создав для нее виртуальную «экономику знаний», опираясь на образовательную систему, человеческий капитал и ресурсы развитых стран. Предприимчивость и эксплуатация В стране, пережившей крупный вооруженный конфликт или природный катаклизм, появляются новые игроки: сотрудники благотворительных организаций, журналисты, сотрудники ООН, консультанты, бизнесмены, спекулянты и туристы. Одни приезжают, чтобы помочь, другие – в надежде использовать кризисную обстановку для получения политических или экономических выгод. Многие совмещают то и другое, причем довольно эффективно[51]. Но даже те участники, для которых финансовый интерес не главное, не руководствуются исключительно альтруистическими мотивами участия в реконструкции. Посткризисная страна очень заманчива для некоммерческих организаций: это одновременно отличная лакмусовая бумажка для новичков и возможность показать свою ценность донорам для уже состоявшихся структур. Этот наплыв новых игроков – и альтруистов, и авантюристов – может принести и огромную пользу, и страшный вред. Перед теми, кто планирует восстановление страны, будет стоять непростая задача: сбалансировать интересы и действия всех этих людей и организаций, чтобы процесс шел наиболее продуктивно. Наличие доступа к сети поощряет и облегчает альтруистические порывы. Становятся заметнее и понятнее страдания других людей, появляется больше возможностей что-то для них сделать. Кто-то может смеяться над активизацией «сетевого активизма», когда участие в общественной деятельности не требует практически никаких усилий, но это наше будущее, и составить о нем представление можно на примере таких дальновидных международных организаций, как Kiva, Kickstarter и Samasource. Все три действуют на базе простых онлайн-платформ, причем первые две занимаются краудфандингом (Kiva фокусируется на микрофинансировании, а Kickstarter – на творческих задачах), а Samasource организует аутсорсинг «микропроектов» корпораций, помогая найти исполнителей в развивающемся мире. Внести свой вклад в восстановление далекой страны можно не таким прямолинейным способом, как пожертвование денежных средств, а, скажем, создавая обучающие или информационные материалы – и то и другое очень важно для процесса возрождения. В результате того, что все больше людей в мире получают доступ к сети, будет расти количество потенциальных доноров и волонтеров, готовых помочь в случае крупномасштабного кризиса. Поскольку информация о конфликтах и стихийных бедствиях распространяется по различным платформам на всех языках в режиме реального времени, о кризисе в любой стране становится известно практически мгновенно. И пусть не все, кто узнал эту новость, немедленно бросятся на помощь, таких людей будет достаточно для того, чтобы масштаб участия добровольцев в спасательных операциях резко вырос. Хорошим примером того, что ожидает нас в будущем, может стать ликвидация последствий землетрясения в Гаити. Масштаб разрушений в окрестностях столицы этой густонаселенной и чрезвычайно бедной страны просто поражает: с лица земли были стерты дома, больницы и государственные учреждения; транспортная система и линии связи оказались парализованными; погибли сотни тысяч человек, свыше 1,5 млн остались без крыши над головой[52]. После катастрофы прошли считаные часы, когда правительства соседних стран направили в Гаити спасательные команды, а в следующие несколько дней помощь пообещали или даже выделили многие государства мира. Общественность отреагировала с еще большим энтузиазмом. В ходе инновационной кампании «SMS-помощи» за несколько дней Красный Крест собрал более $5 млн: абоненты мобильных сетей могли отправить SMS со словом «Гаити» на специальный короткий номер (90999) и пожертвовать $10, которые автоматически списывались с их счета. В целом по данным Фонда мобильных пожертвований, создавшего техническую инфраструктуру, которой пользуются многие НКО, посредством мобильных платформ было собрано свыше $43 млн. Специалисты гуманитарной организации «Телеком без границ», специализирующейся на организации связи в чрезвычайных ситуациях, высадились в Гаити уже на следующий день после землетрясения и занялись организацией колл-центров, с помощью которых гаитянцы могли бы связаться с близкими людьми. А спустя пять дней после катастрофы портал гуманитарных новостей AlertNet, проект фонда Thompson Reuters Foundation, запустил первую в своем роде услугу Emergency Information Service, что позволило жителям Гаити получать информационные SMS. Спасательные работы постепенно сменились долгосрочными проектами по восстановлению страны, и через несколько месяцев в Гаити работали уже десятки тысяч сотрудников некоммерческих организаций. Трудно представить себе, что столько организаций смогут эффективно заниматься одним делом, с четкими целями и не мешая друг другу, в одном месте, особенно в такой небольшой, густонаселенной и опустошенной стихией стране, как Гаити. И действительно, через некоторое время начали появляться тревожные сообщения о неэффективном распределении помощи. Из-за плохого управления склады были заполнены неиспользованными и просроченными медикаментами. В переполненных лагерях вспыхнула холера, которая угрожала тем, кто выжил после землетрясения. Финансовая помощь от институциональных доноров, в основном иностранных правительств, приходила с задержками и с трудом поддавалась учету, а из того, что было направлено, до самих гаитянцев доходили какие-то крохи, остальное оседало в карманах распределяющих организаций. Прошел год после катаклизма, а сотни тысяч жителей Гаити по-прежнему жили в палатках в антисанитарных условиях, поскольку правительство и его партнеры из числа НКО так и не нашли возможность обеспечить их жильем. Несмотря на внимание СМИ, активный сбор финансовых пожертвований, планы по координации усилий и добрые намерения, после того разрушительного землетрясения гаитянцы не получили должной помощи. Отрицательный опыт Гаити был внимательно изучен специалистами, которые извлекли из него важные уроки. Пол Фармер в книге «Гаити после землетрясения»[53] привел общую точку зрения: всему виной – неблагоприятное стечение обстоятельств, вызванное обширными разрушениями, наложенными на бюрократическую неэффективность и серьезные застарелые проблемы гаитянского общества. Не стоит думать, что коммуникационные технологии могли бы исправить все беды Гаити, но при правильном и активном применении онлайн-платформ процесс координации усилий всех участников прошел бы более гладко. В будущем в каких-то похожих ситуациях можно было бы достичь бо́льших результатов с меньшими потерями и за более короткое время. Далее мы изложим свое мнение, хотя отлично понимаем, что крупные НКО и иностранные правительства, которые обычно помогают восстанавливать страну, могут их отвергнуть из страха потерпеть неудачу или лишиться своего влияния. жүктеу/скачать 4.27 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|