Фрейн Майкл Театр (Шум за сценой)

    ФЛАВИЯ. Ладно, где моя другая простыня?

    /Входит ШЕЙХ./

    ШЕЙХ. Ах, какой дом! Райский уголок. Я снимаю его.

    ВСЕ. Вы?

    ФЛАВИЯ. Это вы?

    ШЕЙХ /с достоинством/. Это я. Разумеется, это я, кто еще?

    /Все набрасываются на него./

    РОДЖЕР /кричит/. Голодранец, видали, заходит в дом, - я снимаю его! Ах ты... /Тянет шейха за халат./

    ШЕЙХ. Что, что?

    МИССИС КЛАКЕТТ. Украл все чистые простыни! /Тоже тянет./

    ВИКИ. Моя рубашка!.. /Хватает за чалму./

    ФЛАВИЯ. Швырнул меня как сломанную китайскую куклу. /Бьет его./

    ШЕЙХ. Что? Что?..

    ГРАБИТЕЛЬ. А что ты хотел сделать с моей маленькой девочкой в этом Базен-Стоуке? Даже страшно спрашивать. Но тебе; Вики, я скажу одну вещь...

    /Пауза./

    ЛЛОЙД. Брук!

    БРУК. Да, извините.

    ЛЛОЙД. Твоя реплика. Давай, милая, а? Осталось две реплики до конца.

    БРУК. Я тут не понимаю.

    ЛЛОЙД. Дайте ей реплику!

    БЕЛИНДА /Брук/. "Что же это, папа?"

    БРУК. Я знаю реплику, но я ее не понимаю.

    ДОТТИ. Не понимаешь "что же это, папа"?

    СЕЛЗДОН. Я тебе говорю: "Вики, я скажу тебе одну вещь"; ты мне отвечаешь: "Что же это, папа?"

    БРУК. Я не понимаю, почему шейх похож на Филиппа?

    /Молчание. Все ждут бури./

    ЛЛОЙД. Поппи, принесите текст.

    /Входит ПОППИ из-за кулис с пьесой./

    Какие там у нее слова, Поппи? Разве у нее там сейчас слова "Я не понимаю; почему шейх похож на Филиппа?" Мы можем точно посмотреть по тексту?

    ПОППИ. Ну да, я думаю.

    /ЛЛОЙД поднимается на сцену./

    ЛЛОЙД. Что же это, папа? - вот твоя реплика, Брук, дорогая моя. Мы все знаем, ты, конечно, работала в самых лучших театрах в Лондоне, там, бывает, создают пьесы прямо на ходу, как говорится, на суфлерской будке, там говорят, но нам здесь, милая, не до этого, нам это не нужно. Уже час ночи. Автор дал нам продуманные, отшлифованные слова, и мы не можем, когда остались две реплики до конца акта, надо хоть капельку отдохнуть, чтобы не свалиться тут замертво, мы не можем, мы хотим только услышать "что же это, папа", - и ничего больше. Никто не требует невозможного. Так или нет?

    /БРУК внезапно отворачивается, бежит наверх, скрывается в ванной./

    Куда? Разве она выходит? Там есть ремарка "Выходит"?

    /Слышно, как БРУК плачет за сценой и сбегает там вниз./

    Черт, сейчас она выплачет свои контактные линзы. /Уходит./

 ФРЕДЕРИК/сдержанно/. Боже, боже...

    СЕЛЗДОН. По-моему, он переборщил, а?

    ГАРРИ. Я думал, он, так сказать, это самое, но когда он под конец... О, боже мой... /Смотрит на Поппи./ Еще на тебя...

    ДОТТИ. Всегда достается Поппи. Скажи, милая.

    /ПОППИ криво улыбается./

    ФРЕДЕРИК. Я думаю, я во всем виноват.

    ГАРРИ. Нет, он зря прицепился. Это...

    ДОТТИ. Почему к Брук?

    БЕЛИНДА. Почему? А, по-моему, это вышло довольно мило.

    ГАРРИ. Мило?

    БЕЛИНДА. Милые бранятся - только тешатся.

    ДОТТИ. Что ты имеешь в виду? Ллойд и Брук...

    БЕЛИНДА. А вы не знали?

    СЕЛЗДОН. Брук и Ллойд?

    БЕЛИНДА. А где ж, вы думаете, она была все выходные?

    ФРЕДЕРИК. Мой бог, так поэтому он и не знал, что декорации в воскресенье поставили не так?

    БЕЛИНДА. Тише! Идут!

    /Входит ЛЛОЙД, обнимая БРУК./

    ЛЛОЙД. Все о'кей, все забыто, я был не прав.

    ПОППИ. Меня сейчас, кажется, вырвет. /Уходит./

    ЛЛОЙД. Что?

    ДОТТИ. О нет, нет.

    ЛЛОЙД. Ох, боже ты мой, господи! /Идет следом за Поппи./

    ГАРРИ. Вы думаете, что...

    СЕЛЗДОН. Она, что ли, тоже?..

    БЕЛИНДА. Это интересно.

    ФРЕДЕРИК. Боже мой!..

    БЕЛИНДА. Кажется, это что-то, чего я не знаю.

    БРУК. Мне плохо, я падаю.

    ДОТТИ. Ну-ну, сядь, миленькая.

    БЕЛИНДА. Сядь, сядь, а голову зажми коленями, миленькая моя. /Усаживает БРУК так, что ее голова повисает между колен./

    СЕЛЗДОН. Ничего себе, чего она не знала.

    БЕЛИНДА. Тише, золотко.

    ДОТТИ. Две недели репетиций - это все, что у нас было.

    ФРЕДЕРИК. А что же дальше?

    БЕЛИНДА. Ну, тише. /Показывает на Брук./

    СЕЛЗДОН. Да-да, молчим.

    ДОТТИ. Идет.

    /Выходит ЛЛОЙД, он подавлен./

    Как она, дорогой? У нее все нормально?

    ЛЛОЙД. Сейчас будет нормально. Что-нибудь не то съела.

    ГАРРИ /показывает на Брук/. Она тоже чувствует себя, так сказать, немножко...

    ЛЛОЙД. Я сам себя чувствую немножко, так сказать... Фу! Кажется, я сейчас...

    БЕЛИНДА. Что? /Подставляет вазу./ Тебя мутит?

    ГАРРИ /подставляя стул/. Подаешь в обморок?

    ЛЛОЙД. Я сейчас сделаю перерыв.

    ДОТТИ. Ну-ну, по-моему, это слишком.

    ЛЛОЙД. Ну, хорошо. Можно просто сказать последние реплики? На конец акта?

    СЕЛЗДОН. Я? Реплику? Да ради бога. Но тебе, Вики, скажу одну вещь.

    ВИКИ. Что же это, папа?

    ГРАБИТЕЛЬ. Когда все кругом бред и туман, нет ничего лучше... /Берет тарелку у миссис Клакетт./ Тарелки старых добрых сардин.

    ЛЛОЙД. И занавес!

    /Пауза.

    Все ждут. Вдруг ТИМ соображает, в чем дело, бежит, прихрамывая, за кулисы и дает занавес./

    АКТ ВТОРОЙ

    Гостиная загородного дома Брентов, после полудня, в среду; Королевский театр в Гуле, среда 13 февраля, дневной спектакль. На этот раз мы увидим то же самое действие сзади. Декорации повернуты на 180. Обнажены все двери. За ними ничего не скрывают. Две лестницы ведут наверх, на платформу, откуда есть доступ ко всем дверям второго этажа. Через окно до потолка видны кое-какие декорации внутри гостиной. На переднем плане, кулисах театра, тоже две двери: одна в гримерную, другая проходная, ведет в зрительный зал.

    ТИМ, одетый в смокинг, озабоченно ходит взад и вперед. ПОППИ у режиссерского пульта говорит в микрофон.

    ПОППИ. Вызываются все актеры, занятые вначале первого акта. Ваш выход, мисс Одли, мисс Аштон, мистер Лежен, мистер Феллоус, миссис Блайяр. Повторяю: вызываются все, начинающие первый акт.

    ТИМ. Ты думаешь, эти "начинающие" на нее подействуют?

    ПОППИ. Ох, она должна взять себя в руки. Она поймет: через пять минут ей надо быть на сцене, или...

    ТИМ. Ой ли?..

    ПОППИ. Саам знаешь, что такое Дотти.

    ТИМ. Мы всего месяц на гастролях, добрались только до Гула, а что будет, когда заедем в самую глушь?

    ПОППИ. Хоть бы она ответила!

    ТИМ. Хоть бы она дверь открыла. Слушай, а если она не выйдет на сцену?

    ПОППИ. Не выйдет?

    ТИМ. Если?..

    ПОППИ. Она выйдет.

    ПОППИ. Ну, правда же!

    ТИМ. Да. Я уверен. Ну, а если вдруг, ну, не выйдет?

    ПОППИ. У меня будет пять минут переодеться. Четыре минуты.

    /Проходная дверь осторожно открывается,

    показывается голова ЛЛОЙДА, увидев ПОППИ,

    он тут же закрывает дверь./

    Пойду, еще попробую. По крайней мере, хоть не думаешь о своих проблемах. /Уходит в сторону гримерных./

    /В дверь опять просовывается голова ЛЛОЙДА./

    ЛЛОЙД. Ушла она?

    ТИМ. Ллойд! Ты?!. Я не знал, что ты приедешь сегодня.

    /ЛЛОЙД входит, в руках бутылка виски./

    ЛЛОЙД. Я не приехал. Это не я.

    ТИМ. Как скажешь, но, слава тебе, бог, что ты здесь.

    ЛЛОЙД. Меня нет.

    ТИМ. Дотти и Гарри...

    ЛЛОЙД. Я не хочу, чтобы кто-то знал, что я здесь.

    ТИМ. Да-да, Дотти и Гарри...

    ЛЛОЙД /отдает ему бутылку/. Спрячь это где-нибудь.

    ТИМ. У них там такой скандал...

    ЛЛОЙД /достает из бумажника деньги, дает Тиму/. Здесь через дорогу цветочный магазин. Купи мне там шикарных цветов несколько штук.

    ТИМ. Понял... И теперь Дотти заперлась в своей уборной...

    ЛЛОЙД. Только чтоб Поппи не видела.

    ТИМ. Ясно... И ни с кем не желает разговаривать.

    ЛЛОЙД. Первый спектакль во сколько кончается? В пять с чем-то, а второй начинается в семь тридцать? Мне нужны эти два часа. Вдвоем с Брук. В ее комнате. И чтоб нас не трогали. А в семь двадцать пять у меня поезд на Лондон.

    ТИМ. Ллойд, послушай, я тебе говорю: может быть, этого спектакля вообще не будет.

    ЛЛОЙД. Она что, объявила забастовку?

    ТИМ. Никто ничего не знает. Заперлась и всё.

    ЛЛОЙД. Начало акта уже объявили?

    ТИМ. Да.

    ЛЛОЙД. Что я могу сделать за пять минут? Это физически невозможно.

    ТИМ. У них с Гарри и раньше доходило уже до точки.

    ЛЛОЙД. У Брук с Гарри?

    ТИМ. Не у Брук, а у Дотти.

    ЛЛОЙД. Ах, Дотти.

    ТИМ. Они так сцепились, на той неделе, когда мы играли в Орк-Сопе...

    ЛЛОЙД. Да-да, ты мне говорил по телефону.

    ТИМ. Ее там пригласил один тип, журналист, а Гарри орал, что убьет его.

    ЛЛОЙД. Да-да, ты говорил. Убили журналиста... Слушай, да не волнуйся ты насчет Дотти. У нее деньги вложены в этот спектакль.

    ТИМ. Ну, ты не знаешь, сегодня опять. В два часа ночи кто-то кого-то колотит в мою дверь. Открываю: Гарри. Ты не знаешь, где Дотти, она не пришла домой.

    ЛЛОЙД. Слушай, Тим, дай расскажу тебе кое-что про мою жизнь. Каждый вечер после репетиции мне звонит герцог Букингемский и целый час жалуется на то, что герцог Глостер сосет леденцы во время его монолога. Гелзюи каждый день смывается на телестудию, а герцог Клеренский умотал на целую неделю, он снимается в рекламном ролике для Модера. Сам Ричард - предстань себе - у самого Ричарда III обострение радикулита, а вчера вечером мне еще звонит Брук, что она здесь самая несчастная, что нервное истощение, и. она пошлет все к черту и возьмет бюллетень. А у меня нет времени искать и вводить в спектакль другую Вики, и я сегодня выкроил только полдня, пока Ричарду подбирают корсет, а леди Анна подает документы в суд на развод. И я умчался, чтобы за два часа вылечить Брук от нервного истощения без всяких лекарств, если не считать небольшой дозы виски. Виски у тебя? И букет цветов. Деньги на цветы у тебя? И еще одного инструмента, в котором я даже не особенно уверен. Так что я приехал не для того, чтобы разбирать чужие дела, Я хочу взять тайм-аут, а ваших проблем, по возможности, не касаться.

    ТИМ. Я понял, Ллойд, но все-таки...

    ЛЛОЙД. Вы уже давали объявление в зрительный зал?

    ТИМ. Ах, черт! /спешит к микрофону, ставит виски на столик, готовит./

    ЛЛОЙД. Только, чтобы Поппи не видела этих цветов. /Уходит./

    ТИМ /в микрофон/. Леди и джентльмены, займите, пожалуйста, ваши места, мы поднимем занавес через три минуты.

    /Возвращается ПОППИ./

    ПОППИ. Похоже, мы сегодня не скоро начнем.

    ТИМ. Что, без толку?

    ПОППИ. Теперь Белинда пытается. Я еще не дала объявление в зрительный зал. /Видит деньги./ Деньги? Это мне?

    ТИМ. Нет, нет! /Прячет деньги./

    ПОППИ /видит бутылку/. Виски?

    ТИМ. О! В самом деле!

    ПОППИ. Где ты взял? Господи, неужели он прямо здесь теперь прячет? /Забирает бутылку./ Я суну ее под лестницу, Там он ни за что не найдет.

    /Выходит БЕЛИНДА./

    Ну?

    БЕЛИНДА. Ты же знаешь, что это за штучка. Фрэди пошел. /Видит бутылку./ О, боже мой!..

    /Входит ФРЕДЕРИК./

    Ну, как?

    /ФРЕДЕРИК отрицательно качает головой./

    БЕЛИНДА. Ты не очень-то долго бился, мой дорогой,

    /ФРЭДИ разводит руками. Замечает виски, ужасается/

    Он прячет теперь их прямо здесь.

    /ПОППИ уходит с бутылкой виски./

    ФРЕДЕРИК. Ну, Гарри выскочил от нее в жутком состоянии. Я не совсем понял, что он говорил, У меня вообще очень часто, когда я с ним общаюсь, о боже, так сказать, это самое, такое ощущение, что я что-то пропустил. Я не очень соображаю насчет таких дел, ты знаешь, но мне кажется, он говорил, что хочет меня убить.

    БЕЛИНДА. Тебя? Ты мой бедняжка!

    ФРЕДЕРИК. Я подумал: Ну пусть, не буду с ним спорить, чтоб не усугублять... Он как вообще, в себе?

    БЕЛИНДА. Гарри в себе? Ты не понимаешь, что творится? Уж он так не в себе!..

    ФРЕДЕРИК. Я имею в виду, на сцену-то он выходит?

    ТИМ. Гарри не выходит? Как не выходит? Что еще за разговоры - выходит Гарри или не выходит?

    БЕЛИНДА. А что? Надо быть ко всему готовыми, если тебе придется выходить вместо Гарри, Поппи не сможет выйти вместо Дотти. Потому что, если Поппи вместо Дотти, кто останется здесь?

    ТОМ. О, боже мой! /Постукивает правой рукой о левую и БЕЛИНДА видит деньги./

    БЕЛИНДА. Деньги? Нам?

    ТИМ. Где деньги? Нет, это вообще... о боже! /Тут же уходит. /

    ФРЕДЕРИК. Знаешь, она все-таки странная женщина, эта Дотти. То вверх, то вниз. Вчера вечером была абсолютно в норме...

    БЕЛИНДА. Вчера вечером?

    ФРЕДЕРИК. Да. После спектакля позвала меня в какой-то клуб, посидим, говорит, выпьем.

    БЕЛИНДА. Она была с тобой, ты был с ней?

ФРЕДЕРИК. А что? Она с большим вниманием...

    БЕЛИНДА. Что-что? Может, уже собралась и в тебя запустить свои когти? Я не допущу.

    ФРЕДЕРИК. Нет-нет, она была такая добрая... Она даже вернулась потом со мной, ко мне, на чашку чая, долго рассказывала обо всех своих бедах. Мы просидели до трех утра, даже не знаю, что подумала хозяйка.

    /Входит ПОППИ./

    ПОППИ. Еще подарочек. Где Селздон?

    БЕЛИНДА. Ты только послушай! Оказывается, это Фрэди - вот кто во всем виноват. Что ты говоришь, Селздон?

    ПОППИ. Его нет.

    БЕЛИНДА, Боже мой!

    ПОППИ. Ох, объявление в зрительный зал!

    БЕЛИНДА. Давай, а я ищу Селздона.

    ФРЕДЕРИК. А мне что делать?

    БЕЛИНДА /твердо/. Тебе? Ничего абсолютно, ты уже свое сделал, котик. /Уходит/

    ПОППИ /в микрофон/. Леди и джентльмены! Займите, пожалуйста, ваши места, мы поднимем занавес через три минуты.

    /Входит ТИМ; в руках большой букет цветов./

    Какие цветы!

    ТИМ /смутившись/. Да, но это просто так, знаешь...

    ПОППИ /берет цветы/. Ой, Тим, как это мило с твоей стороны! /Фредерику./ Не правда ли?

    ФРЕДЕРИК. Очаровательно.

    /ПОППИ целует Тима./

    ПОППИ. Селздон пропал! Я бегу посмотреть в пивной. /Отдает цветы Фредерику./ Подержи, пожалуйста. /Уходит./

    ТИМ /забирает цветы/. Я возьму их, извини. Ах, объявление-то! Держи! /Отдает цветы обратно./

    ФРЕДЕРИК. По-моему, Поппи уже объявляла,

    ТИМ. Да? А сколько сказала? Две минуты? Пора одну. /В микрофон./ Леди и джентльмены, займите, пожалуйста, ваши места. Мы поднимем занавес ровно через минуту. /Забирает цветы./

    ФРЕДЕРИК. Знаешь, по-моему, она объявляла три минуты.

    ТИМ. Три? Это я объявлял три минуты. Подержи! /Отдает цветы. В микрофон./ Леди и джентльмены, займите, пожалуйста, ваши места, мы поднимем занавес через две минуты,

    /Входит БЕЛИНДА с бутылкой виски./

    ФРЕДЕРИК. Ну как?

    БЕЛИНДА. Никак. Но я нашла вот это. Спрятал за огнетушителями.

    ФРЕДЕРИК. Ох, господи, нехорошая примета.

    ТИМ. Дай ее мне!

    БЕЛИНДА. На. И спрячь так, чтоб никто не видел.

    /Входит ПОППИ. ТИМ прячет от нее виски./

    ПОППИ. В пивной тоже нет.

    ТИМ. А в комнате отдыха смотрела, в зеленой?

    БЕЛИНДА. Я смотрела.

    ТИМ. Еще посмотри. /Уходит, унося бутылку./

    ПОППИ /в микрофон/. Леди и джентльмены, займите, пожалуйста, ваши места, мы поднимем занавес через две минуты.

    ФРЕДЕРИК. Боже, Тим уже объявил две минуты!

    ПОППИ. Уже? /В микрофон./ Леди и джентльмены, извините, мы поднимем занавес через одну минуту.

    БЕЛИНДА. Что же теперь будет?

    /Врывается ЛЛОЙД в ярости./

    ЛЛОЙД. Что здесь происходит, будьте вы прокляты!

    БЕЛИНДА. Ллойд!

    ФРЕДЕРИК. Боже!

    ПОППИ. Я не знала, что ты здесь...

    ЛЛОЙД. Меня нет здесь, я в Лондоне, но я не могу сидеть там и слушать эти "две минуты", "три минуты'', ''две минуты"...

    БЕЛИНДА. Дорогой мой! У нас такая жуткая драма внизу

    ЛЛОЙД. У нас жуткая драма вон там, в зале. Поппи, это дневной спектакль, радость моя! Там сидят одни старики-пенсионеры. "Мы поднимем занавес через три минуты" - и все бегут в туалет, "мы поднимем занавес через одну минуту" - и все бегом обратно. Нет, мы не знаем, куда мы идем!

    ПОППИ. Ллойд, мне необходимо поговорить с тобой.

    ЛЛОЙД /целует ее мимоходом/. Скажи мне только одну вещь, дорогая.

    ПОППИ. Я не могла дозвониться тебе.

    ЛЛОЙД. Брук выходит на сцену?

    БЕЛИНДА. Выходит ли Брук?

    /В это время появляется БРУК с бутылкой виски./

    Брук! Ты выходишь, не так ли?

    БРУК. Что вы?

    ФРЕДЕРИК. У тебя все в порядке, Брук?

    БРУК. У меня все в порядке.

    ЛЛОЙД. Хватит! Все о'кей! Она в полном порядке, как видите.

    БРУК. Ллойд!

    ЛЛОЙД /целует ее, смотрит на бутылку/. Откуда это?

    БЕЛИНДА. Еще бутылка?

    БРУК. Я лежала на полу в зеленой комнате...

    ЛЛОЙД. Ты лежала на полу в зеленой комнате?

    БЕЛИНДА. Так она расслабляется.

    ЛЛОЙД. А, понятно...

    БРУК. Я увидела ее за батареей.

    БЕЛИНДА. О боже! Он рассовал их повсюду!

    ФРЕДЕРИК /забирает бутылку/. Я ее так спрячу - он сроду не найдет.

    ЛЛОЙД. Отнеси ее в гримерную к Брук. Он ни за что не додумается. /Видит цветы./ Это откуда?

    ФРЕДЕРИК. О, извини... /Отдает цветы Поппи./

    ПОППИ. Это мне Тим подарил. /Кладет цветы на свой столик./

    ЛЛОЙД. Тим? Подарил тебе?

    ПОППИ. Ллойд, мне надо тебе кое-что сказать,

    ЛЛОЙД. Я уже слышал все, что мог сегодня услышать. /Идет к двери/

    БЕЛИНДА. А что насчет Дотти?

    ЛЛОЙД. Нет, все!

    ФРЕДЕРИК, А Гарри?

    ЛЛОЙД. Нет.

    БЕЛИНДА. А про Селздона?

    ЛЛОЙД. Послушайте! Я считаю, этому спектаклю уже никакой режиссер не поможет. Вы давайте сами, а я буду сидеть там, в темноте, возьму пакетик ирисок и буду отдыхать. Идет? Между прочим, была объявлена одна минута, если вы помните. /Уходит./

    /БРУК ложится на пол./

    ФРЕДЕРИК. Что это с ней?

    БЕЛИНДА. Ты же слышал, мой дорогой. Так она расслабляется. /Обращается к Брук./ Все нормально, моя дорогая?

    БРУК. Да. Внизу никак не сосредоточишься. Все бегают, орут.

    ФРЕДЕРИК. Боже, да не выходи на сцену, если не можешь. Это только дневной спектакль, ничего страшного. Пусть Поппи тебя заменит. Она никогда не откажется тебя заменить. Правда, Поппи?

    ПОППИ. Я посмотрю, что делается внизу. /Уходит./

    БЕЛИНДА. Фрэди, ну, пупсик мой, ну ты...

    ФРЕДЕРИК. Что? Я что-нибудь не так сказал?

    /Быстро входит СЕЛЗДОН./

    СЕЛЗДОН. Где Тим?

    БЕЛИНДА. Селздон, радость моя, где ты был?

    ФРЕДЕРИК. Селздон! У тебя все нормально? /Протягивает ему руку, а в руке у него бутылка виски./ О, господи! /Прячет руку за спину/

    БЕЛИНДА. Где мы только тебя ни смотрели!

    СЕЛЗДОН. Везде смотрю, везде. И в зрительном зале, и в баре...

    БЕЛИНДА. А он ищет тебя там, внизу.

    СЕЛЗДОН. Там такой бар, дым коромыслом. Вот я подумал: надо Тиму сказать.

    БЕЛИНДА. Миленький, я думаю - он в курсе.

    СЕЛЗДОН. Ну, дела! Он набросился на меня как черт! Я знаю, кричит, когда ты на кого глаз положила. Я видел, как ты смотрела на Тэдди.

    ФРЕДЕРИК. Тэдди? Кто это Тэдди?

    БЕЛИНДА. А ты не понимаешь? Фрэди, а не Тэдди.

    СЕЛЗДОН. Или, может, Нэдди! Не знаю. Один из двух.

    /Входит ПОППИ./

    ПОППИ. По-моему, они идут.

    БЕЛИНДА. Они идут!

    ФРЕДЕРИК. Они идут!

    СЕЛЗДОН. Я знал, они не будут...

    ПОППИ /Селздону/. А, вы здесь? Слава богу? /В микрофон./ Леди и джентльмены, займите, пожалуйста, ваши места, мы начинаем!

    /Вбегает ТИМ./

    ТИМ. Они идут!

    БЕЛИНДА. А мы, видишь, нашли Селздона.

    ТИМ. Как он здесь очутился?

    СЕЛЗДОН. Как?

    ТИМ /в микрофон/. Леди и джентльмены, займите, пожалуйста, ваши места!

    ПОППИ. Я уже объявила, объявила!

    ТИМ /в микрофон/. Мы... ой!..

    БЕЛИНДА. Бедный Ллойд! Он там подавится своими ирисками.

    /Входит ГАРРИ./

    Гарри, моя рыбонька!

    СЕЛЗДОН. А вот и он! Он хотел...

    ФРЕДЕРИК /Гарри/. У тебя все нормально, Гарри? /Берет коробку и сумку со стола реквизита и протягивает Гарри, который сердито их выхватывает./

    СЕЛЗДОН. Что он говорит?

    БЕЛИНДА. Он ничего не говорит, Селздон, мой дорогой.

    СЕЛЗДОН. Очень разумно. А то опять - "я застал тебя за этим", - без конца кричал он внизу.

    /Входит ДОТТИ./

    "Я знаю, когда ты в кого-нибудь вцепишься", "Ты вцепилась в этого несчастного старого Нэдди"!

    БЕЛИНДА. Дотти, дорогая моя!

    СЕЛЗДОН. А, она появилась все-таки! Давай, старуха, твой выход!

    ФРЕДЕРИК. У тебя все нормально?

    СЕЛЗДОН. У нее все нормально!

    /ДОТТИ только улыбается, вздыхает и легонько сжимает руку Белинды, встает на свое место у выхода на сцену, у нее трагический вид непонятой женщины. ГАРРИ со значением отодвигается от нее./

    БЕЛИНДА /Селздону/. Она нормально...

    ТИМ. Все готовы?

    СЕЛЗДОН. А может это был Эдди... Нэдди или Эдди - одно из двух.

    БЕЛИНДА. Тише, голубчик!

    ПОППИ. Поднимаю занавес!

    /Все тревожно смотрят то на ДОТТИ, то на ГАРРИ. Они игнорируют эти взгляды. Они стоят поодаль друг от друга, но в один и тот же момент оба поворачиваются, чтобы взглянуть на себя в маленькие зеркала, повешенные при выходе на сцену./

    ФРЕДЕРИК. Послушай, Дотти, послушай, Гарри! Я не буду выступать с большой речью, но мы все должны входить туда и играть спектакль, и...

    БЕЛИНДА. Мы не можем делать это молча, мои милые, нам придется разговаривать друг с другом.

    /Пауза. Ни ГАРРИ, ни ДОТТИ этого не слышат./

    ДОТТИ /внезапно, Тиму/. Ну, как там зал?

    ТИМ. Вполне. Вполне для дневного спектакля.

    БЕЛИНДА. Вот это сила духа!

    ФРЕДЕРИК. Ну, молодец, Дотти!

    СЕЛЗДОН /Поппи/. Давай, девочка, подымай эту штуку? А то некоторым пенсионерам совсем мало осталось жить.

    ПОППИ. Тихо!..

    ФРЕДЕРИК. Дайте мне одно слово! Минутку, Поппи!

    СЕЛЗДОН. Дайте мне сказать одно слово! Сардины!

    БЕЛИНДА. Сардины!

    ФРЕДЕРИК. Сардины!

    /БЕЛИНДА мчится к столу и несет ДОТТИ

    тарелку сардин, которая нужна для ее

    первого выхода./

    ПОППИ /через громкоговоритель/. Тишина на сцене! Свет в зрительном зале гаснет. Первый акт.

    /Входит ЛЛОЙД./

    ЛЛОЙД. Ну, теперь что?

    ТИМ, Мы как раз поднимаем занавес.

    ЛЛОЙД. Мы сидим там уже час. Все затихли. Они думают, кто-то умер.

    ФРЕДЕРИК. Прости, Ллойд! Это моя вина. Я просто сказал всем несколько слов.

    ЛЛОЙД. Фрэди! Ты никогда не думал насчет пересадки мозгов?

    ФРЕДЕРИК. Прости, прости, не тот момент, я понимаю.

    ЛЛОЙД. Может быть, у кого-нибудь еще есть мысли, которыми надо поделиться именно в такой момент?

    ПОППИ. Да не сейчас, конечно, но...

    ЛЛОЙД. Что?

    ПОППИ. Я имею в виду - попозже.

    ЛЛОЙД /Тиму/. А ты? Ты купил эти цветы для Поппи?

    ТИМ. Нет, но... да...

    ЛЛОЙД. И ты не купил никаких цветов для меня?

    ТИМ. Нет... да... но...