Часть 6 Биохимический бернардизм

«Хлороформ настолько токсичен для собак, особенно молодых, что если бы это анестезирующее средство впервые попробовали на них, то человек бы его не получил бы еще много лет. Флуранс (Flourens) пронаблюдавший на животных его смертельное действие, заявил, что хлороформ — это вообще не анестетик, а результаты, которые сэр Лаудер (Lauder) получил при экспериментировании на собаках, были высмеяны всеми ведущими английскими анестезиологами» (Доктор Бенджамин Ворд Ричардсон (Benjamin Ward Richardson, Biological Experimentation, 1896, с. 54).

20 марта 1904 года парижское издание газеты New York Herald Tribune опубликовало длинную статью, которая начиналась со слов: «Многие выдающиеся французские врачи подтвердили утверждение доктора Марешаля (Maréchal), напечатанное здесь на прошлой неделе, что для успеха движение против вивисекции должно возникнуть в самих медицинских кругах, об этом свидетельствуют следующие мнения, которые Herald получила за последние несколько дней».

Выдержки из некоторых мнений, о которых сообщает газета.

Доктор Паке (Paquet), бывший врач-инспектор в Enfants Assistés de la Seine: «Вивисекция бесполезна для изучения медицинской науки. Она также бесполезна для изучения физиологии, потому что если мы сегодня знаем функции органов, мы получили эту информацию, благодаря лечению их при болезни. Мы узнали, какую физиологическую роль играет тот или иной орган в человеческом теле, через работу в клинике, а не вивисекционной лаборатории».

Профессор доктор Леон Маршан (Léon Marchand): «Предположение, что вивисекция дала что-то полезное хирургии или медицине, — ошибочно. Верно обратное. Я всегда считал, что так называемые «научные эксперименты» не только возмутительны и негуманны, но также вводят в заблуждение и опасны, и я поражаюсь, что не все мои коллеги признают безумие экспериментов, производимых вивисекторами».

Доктор Эдгард Гирц (Edgard Hirtz) из больницы Некер (Necker Hospital): «Я отношусь к ним резко отрицательно. Это бессмысленная пытка и чистая жестокость».

Доктор Николь (Nicole): «С научной точки зрения я считаю, что вивисекция может только привести к ошибкам. Что касается морали, через такую жестокую и варварскую практику невозможно получить благотворных для человечества результатов. Единственным хорошим возможным результатом стала бы вивисекция людей, и я советую вивисекторам заняться оперированием друг друга».

Доктор Саливас (Salivas): «Бессмертный Гиппократ никогда не занимался вивисекцией, но поднял свое искусство до таких высот, до каких нам сегодня и близко не дотянуться, невзирая на все пресловутые великие современные открытия, являющиеся результатом введения странных теорий, которые ликвидировать будет очень сложно».

Доктор Матьё (C. Mathieu): «Во время изучения медицины в мои обязанности входила подготовка физиологических экспериментов в больницах. Это были бесполезные жестокости, и они меня ничему не научили».

Herald Tribune приводит еще ряд подобных мнений, и статья заканчивается списком 17 других известных французских врачей, которые также выступают против вивисекции.

Профессор доктор Феликс фон Нимейер (Felix von Niemeyer), наиболее уважаемый медицинский авторитет в Германии на рубеже веков, в своем руководстве Handbuch der praktischen Medizin (7 издание), разоблачает эксперименты на животных и делает различие между «научными» результатами, которые служат удовлетворению собственного тщеславия и любопытства, и практическими результатами, которые нужны пациентам: «Невзирая на свою научную ценность, тестирование на животных лекарств остается совершенно бессмысленным для лечения болезней, и практикующий врач не узнает из них для своих пациентов ничего такого, что бы он не знал 30 лет назад».

Доктор медицины Артур Лааб (Artur Laab), Грац, в своем докладе Fort mit der Vivisection! (Долой вивисекцию!) (Грац, 1905): «Известно, что вивисекторы страдают от научной эпидемии, и она все больше разрастается из-за неистовой и заразительной зацикленности на знаниях, вот почему эти люди уже не обладают компетенцией, чтобы судить как о научной и практической ценности, так и о нравственной стороне вивисекции».

«Эксперимент на животном не дает точного указания, каков будет результат того же эксперимента на человеке» (Доктор Роберт Кох (Robert Koch), Доклад Второй Королевской комиссии о вивисекции (Report of the Second Royal Commission on Vivisection), 1906-1912, с.31, абзац 48).

Известный французский терапевт, доктор Вольфганг Бон (Wolfgang Bohn), пишет в медицинском журнале Mitteilungen (№7–8, 1912): «Заявленная цель вивисекции не была достигнута ни в одном поле, и можно предсказать, что в будущем ее тоже не удастся достигнуть. Наоборот, вивисекция причинила огромный вред, убила тысячи людей… Мы имеем огромное количество лекарств и терапевтических приемов, которые были усовершенствованы без пыток животных, но не используются и не распространяются должным образом, потому что наше поколение исследователей не знает никаких методов, кроме вивисекции».

«Туберкулез морских свинок столь же мало похож на туберкулез человека, как онкология мышей на онкологию людей. Исследования не приносят результатов только потому, что в лабораториях бессмысленно умирают столько животных. Принесение в жертву сотен морских свинок, к сожалению, показало мне, равно как и многим другим ученым, лишь одно: результаты работы с животными даже самым отдаленным образом не применимы при работе с людьми» (профессор доктор Дуайен (Doyen), Париж, Abolutionist, №5, 1 мая 1912, с. 117).

«Открытие анестезии никак не связано с экспериментами на животных». (Доклад Королевской комиссии о вивисекции (Report of Royal Commission on Vivisection), 1912, с.26)

Готовя статью для New York Daily News (13 марта 1961), давний штатный сотрудник этого издания Вильям Хендрикс (William H. Hendrix) вспомнил интервью со знаменитым доктором Чарльзом Мейо (Charles Mayo, не путать с другим, последующим доктором Чарльзом Мейо) которое ранее уже печаталось много раз: «Я ненавижу вивисекцию. Ее нужно отменить. Я не знаю ни одного достижения, которое бы воплотилось в жизнь благодаря вивисекции, ни одного научного открытия, которое было бы невозможно без этого варварства и жестокости. Это — зло».

Доктор Абель Дежарден (Abel Desjardins), президент Общества хирургов Парижа (Society of Surgeons of Paris), профессор хирургии в Ecole normale supérieure, один из ведущих хирургов Франции: «Не знаю ни одного хорошего хирурга, который узнал что-то полезное через вивисекцию» (L’Intransigeant, 25 августа 1925).

«Молодому врачу внушают, что здоровые и больные люди реагируют так же, как подопытные животные. Эта ошибочная идея очень вредит врачебному искусству и самим пациентам. Это также доказал профессор Ганс Мух (Hans Much), который подробно критиковал эту ошибку». (Доктор Эрвин Лик (Erwin Liek), один из самых выдающихся немецких врачей, хирург Данцига (Гданьска), в The Doctor’s Mission, John Murray, Лондон, 1930, с. 5. Профессор Ганс Мух (Hans Much) из Университета Гамбурга (Hamburg University), автор множества медицинских трудов и открыватель бацилл туберкулеза — один из самых выдающихся медицинских исследователей XX века).

«Мы можем понять воздействие радия лишь через изучение его влияния на пациентов» (доктор Брекстон Хикс (J. A. Braxton Hicks), British Empire Cancer Campaign, Seventh Annual Report, 1930, с. 58).

«Те, кто имеет наибольший опыт в распространении опухолей с помощью пересадки клеток, уже давно признали, что весь этот процесс совершенно искусственный и не имеет аналога в природном происхождении опухоли» (Доктор У. Е. Гай (W. E. Gye), The Cause of Cancer, Лондон, 1931, с. 22).

Доктор А. Жаке (A. Jacquet), профессор фармакологии в Университете Базеля (Basel University) вызвал немалое замешательство в академических кругах, когда заявил студентам в своей прощальной речи: «Дамы и господа. Позвольте мне в последний час своей преподавательской карьеры оглянуться назад. Я всегда смущался, когда должен был преподносить студентам как факты, на которых основывается лечение, материал, изобилующий неуверенностями, неоднозначным опытом и даже предрассудками. Материал, образующий сущность лекции — это прежде всего результаты экспериментальной фармакологии и экспериментальной терапии. Что касается первого источника, нужно помнить, что фармакологический эксперимент — это грубая операция. Животному вводят яд до тех пор, пока не начнутся заметные функциональные нарушения. Происходит постоянное вмешательство в тонкий баланс взаимодействующих функций, а на тот факт, что новая фармакология есть не что иное, как токсикология животных, не обращают внимания. Здоровых животных травят и делают больными. Это принципиально отличается от воздействия на патологическую функцию у больного человека через введение лекарства. Я всегда был против грубости тих операций. Молодые врачи начинают практиковать без достаточной подготовки и таким образом более легко становятся жертвами фармацевтической рекламы. Их терапевтическими консультантами стали брошюры производителей… (Schweizerische Medizinische Wochenschrift, 1932, №22, с. 513).

(По поводу этих слов может быть сделано лишь одно критическое замечание: жаль, что профессор Жаке сказал их в последний час своей преподавательской карьеры, а не в первый).
*

«Мы не осмелимся утверждать, что морские свинки лучше или хуже, чем люди; но они иные, настолько иные, что если бы эксперименты проводились не под эгидой Национального института медицинских исследований (National Institute for Medical Research), мы были склонны описать их как бессмысленные, если не глупые». (The Effects of Alcohol, The Morning Post, 9 июля 1932).

«Диабет — это симптом, а не болезнь, и инсулин его только смягчает. Этот препарат не проливает света, и если бы причина была найдена и устранена, он бы не понадобился» (доктор Макдона, The Nature of Disease Journal, том I, 1932, с. 1).

«В последние годы эксперименты на животных отвлекли внимание научных работников и запутали их, когда, как казалось, свидетельствовали о том, что источником того или иного явления служит витаминная недостаточность, но на самом деле причина заключалась в болезни, которая возникла вследствие содержания животных в совершенно неестественных условиях и не только в результате недостатка витаминов, но и неудовлетворительного питания, отсутствия движения, солнечного света и, возможно, тепла (доктор Дж. Сим Воллес (J. Sim Wallace), Кингс-Колледж (King’s College), Лондон, Report in Medical Press and Circular, 21 сентября 1932, с.229).

«Так получается, что все наши знания о структуре, симптомах, диагностике и лечении неоплазии (рака) идут от тех, кто работают с проблемой прямыми клиническими методами. Вклад лабораторных экспериментаторов в эти обширные знания практически равен нулю» (доктор Гастингс Гилфорд (Hastings Gilford), хирург, Lancet, 15 июля 1933, с. 157).

«Исследование действия витаминов, а потом их коммерческое производство имеют в качестве основы биологические проверки, неправильность которых была впоследствии доказана» (доктор Чарльз Ватсон, Scottish Journal of Agriculture, октябрь 1933).

«Я придерживаюсь убеждения, что изучение физиологии человека через эксперименты на животных есть самая нелепая и невероятная ошибка, когда-либо совершенная человеческим разумом» (Доктор Уолкер (G F. Walker), Medical World, 8 декабря 1933, с. 365).

«В течение многих лет многочисленные преданные работники лабораторий проводят онкологические исследования в лабораториях нашей страны и других стран, и на это расходуется много средств. Неудачные попытки выдающихся ученых получить полезные результаты относительно этой болезни у человека, показывает, что они используют при работе непродуктивные методы» (У. Митчелл Стивенс (W. Mitchell Stevens), доктор медицины, член Королевского общества врачей, British Medical Journal, 24 февраля 1934, с. 352).

*

«Чтобы показать на дальнейших примерах, в какой мере наблюдения на человеке должны верховодить при утверждении лекарств, назовем дигиталис — нет более ценного лекарства в современной фармакопее. Самую необходимую информацию про обширное действие дигиталиса при мерцательной аритмии (auricular fibrillation), невозможно было бы узнать с помощью наблюдения за лягушкой или обычным млекопитающим, а только тем путем, каким она была получена, через наблюдения за пациентами» (доктор Томас Льюис (Thomas Lewis), хирург, Clinical Science, Shaw and Sons, Ltd., Лондон, 1934, с. 188–189).

«Потом существуют психологи. Здесь мы сталкиваемся с самым вопиющим примером бесполезности экспериментов на животных. Такие эксперименты ведут нас в никуда. Более того, они мешают прогрессу медицинской науки» (ведущая статья, Medical Times, март 1934, с. 37).

«Они (язвы желудка и двенадцатиперстной кишки) никогда не возникают у животных естественным путем, и их сложно воспроизвести экспериментальным методом. Их создавали так, но обычно с помощью грубого повреждения, не имеющего никакой связи с каким-либо возможным причинным фактором у человека; более того, эти экспериментальные язвы неглубоки, быстро излечиваются и мало похожи на укоренившиеся хронические язвы, которые мы наблюдаем у наших пациентов (доктор У. Х. Огилви (W.H. Ogilvie), хирург-консультант в Больнице Гай (Guy’s Hospital), Lancet, 23 февраля 1935, с. 419).

«Дигиталис бесценен в случаях сердечной недостаточности, связанной со склерозом артерий. Нас слишком долго учили иначе, из-за ошибочного применения результатов опытов на животных к людям» (Medical World, 8 февраля 1935, с. 724).

«Приходится глубоко сожалеть по поводу времени и энергии, уходящей впустую при нынешнем курсе онкологических исследований. Жаль осознавать, что многих способных научных работников обманули и заставили думать, что причина и способы лечения рака будут обнаружены с помощью экспериментов на животных (Medical Times, январь 1936, с. 3).

«Проблема зубного кариеса по существу касается человеческой расы… так как невозможно было с достоверностью вызвать его у лабораторных животных в форме, сходной с тем, что возникает естественным путем у человека» (Главная Служба питания животных» (The Imperial Bureau of Animal Nutrition), Nutrition Abstracts and Reviews, том 5, № 3, январь 1936).

При комментировании экспериментов на собаках, кошках и свиньях Medical Times за декабрь 1936 года заявляет: «Экспериментаторы утверждают, что надо открыто признать, что, в отличие от животных, у человека язва желудка не возникает из-за значительных изменений желудочно-кишечного канала. Так зачем те эксперименты вообще проводились? Все это дело кажется довольно странным каждому человеку, обладающему критическим мышлением» (с. 187).

«Единственный ключ к прогрессу — это клинические исследования, по меньшей мере, в сфере медицины» (Medical World, 12 февраля 1937, с. 847).

«Когда при вскрытии он исследовал желудки людей, умерших от злокачественной анемии, то обнаружил сильная атрофия дна, но в привратнике и двенадцатиперстной кишке не было практически никаких изменений — это открытие полностью противоположно тому, что он ожидал, исходя из своих экспериментов на животных». (Доклад, Lancet, 12 июня 1937, с. 1404).

«Нам хотелось бы знать, когда медики объединятся, чтобы выразить свое неудовлетворение тем, как их сбивают с толку опубликованные результаты физиологических и фармакологических экспериментов на животных» (редакционная статья, Medical Times, апрель 1937).

«Чем скорее мы поставим работника лаборатории на предназначенное ему место в медицине, тем с большей вероятностью мы добьемся успеха в диагностике и лечении болезней. В настоящее время экспериментаторы нас очень сильно сбивают с пути» (Обзор из Medical Annual, 1937, Medical World, 28 мая 1937, с. 462).

«Ради всего святого — давайте вернемся к больничной койке и оставим лабораторных работников с их экспериментами и часто безнадежными противоречиями» (редакционная статья, Medical Times, ноябрь 1937, с. 170).

Прежде всего, хорошо известно, что у экспериментального животного почти невозможно воспроизвести травму или болезнь, имеющую сходство с тем, что встречается у людей» (доктор Лайонел Уитби (Lional Whitby), Practitioner, декабрь 1937, с. 651).

Доктор А. Дж. Кларк (A. J. Clark) при написании «Индивидуальной реакции на лекарства» (Individual Response to Drugs) в British Medical Journal 14 августа 1937 утверждал (по поводу выявления смертельной дозы лекарства): «Еще двадцать лет назад используемый метод заключался в том, чтобы давать разные дозы двадцати и более животным… Как только были произведены систематические исследования, выяснилось, что индивидуальная реакция животных на лекарства сильно разнится, и, следовательно, методы, использовавшиеся в течение столетия, неточны в своей основе» (с. 307).

«В настоящее время все преподавание фармакологии выстроено неверно. Причина заключается в том, что ее преподают экспериментаторы, которые привыкли к лабораторным экспериментам и опытам на животных, хотя это, несомненно, должны делать клиницисты, имеющие опыт работы с человеческой болезнью» (Редакционная статья, Medical Times, июль 1938).

«Возьмем относительно недавнее лекарство, ацетилхлорин. После экспериментов на животных утверждалось, что оно представляет большую ценность при паралитической кишечной непроходимости. Мы знаем, что оно небезопасно при этом заболевании у людей и становилось причиной смерти при введении после операций» (редакционная статья в Medical World, 15 апреля 1938, с. 246).

Medical World, 15 апреля 1938, в редакционной статье (с.246) сообщает по поводу обучения студентов-медиков: «Мы спокойно говорим о том, что его мало учат тому, что будет представлять для него хоть какую-то ценность. Ему читают лекции о кошках с удаленным мозгом, мышечно-нервных препаратах лягушки, теориях усталости мышц и т.д., и все это совершенно бесполезно для медика-практика.

«Кошки не представляют пользы в научных исследованиях, потому что результаты, полученные на одной особи, отличаются от того, что было получено на другой. Мы давали им растолченное в порошок стекло, чтобы посмотреть, как оно влияет на их легкие. Они поглощали его и прекрасно себя чувствовали» (доктор А. Е. Баркли (A. E. Barclay), профессор медицинских исследований в Колледже Наффильд (Nuffield) и Оксфордском университете на конференции по туберкулезу, сообщается в Sunday Express, 10 апреля 1938).

«Часто бывает, что даже после полного и тщательного фармакологического исследования лекарства на нескольких видах животных и признания его относительно малой токсичности, это лекарство производит неожиданную токсичную реакцию на человека. Данный факт известен почти с самого рождения научной фармакологии». (доктор Е. К. Маршалл (E. K. Marchall), Балтимор, Journal of the American Medical Association, 28 января 1939, с. 353).

«Хотя все соединения сульфонамида не вызывали токсичных реакций у животных, по мере увеличения клинического опыта выяснилось, что они оказывают определенное нежелательное действие на человека» (Ведущая статья, British Medical Journal, 19 августа 1939, с. 405).

Доктор Эрвин Е. Нельсон (Ervin E. Nelson) в своем президентском обращении к отделу фармакологии и терапевтики на Ежегодной Сессии Американской Медицинской Ассоциации в 1939 году заявил, что минимальная летальная доза лекарства, которое вводится путем инъекции, как в случае с дигиталисом, относится лишь к 50% животных, на которых ставили эксперимент; «почти каждое конкретное животное может погибнуть от гораздо меньшей дозы, или же ему может потребоваться гораздо большее количество… Некоторым кошкам нужна доза, более чем в два с половиной раза превышающая дозу для других» (Journal of the American Medical Association, 7 октября 1939, с. 1373).

«Чаще всего к вивисекции прибегают, когда ожидается, что удастся достигнуть задуманной цели. Результаты не оправдывают затраченных средств, потому что постановка целей — дело бесполезное; об этом свидетельствуют исследования, которые проводятся такими методами и скорее замедляют прогресс, чем способствуют ему» (Доктор Дж. Е. МакДона (J. E. R. McDonagh), хирург, в The Universe through Medicine, Heinemann, Лондон, 1940, с. 371).

«В течение многих лет я тщательно изучал годовые отчеты Министерства Здравоохранения (Ministry of Health), Медицинского Исследовательского Совета (Medical Research Council) и двух органов по исследованию рака, но не смог выяснить, какое благо они принесли для общества, хотя должен признаться, что часто восхищался их красноречием и наивным предположениям о ценности собственных усилий в том, чтобы вытягивать еще больше денег из благородной и доверчивой британской общественности»

(доктор У. Митчелл Стивенс (W. Mitchell Stevens), Medical World, 5 июля 1940, с. 465).
*

В настоящее время многие противоречивые сообщения об опытах на животных затуманивают проблемы, стоящие перед врачами-клиницистами и таким образом зачастую создают безнадежную путаницу» (доктор Гарри Бенджамин (Harry Benjamin), Medical World, 17 января 1941, с. 505).

В Lancet, 10 октября 1942 (с. 431) делается ссылка на труды Дункана (Duncan) и Блэлока (Blalock), где речь идет о вызывании «экспериментального шока» у собак через травмы, вызванные ударами. В аннотации делается комментарий, что все эти эксперименты нерезультативны, потому что почечная недостаточность — из-за нее человек обычно умирает — у собак вообще не встречается.

«В прежние времена нас учили, что дигиталис повышает кровяное давление — данный вывод был сделан целиком и полностью в ходе экспериментов на животных. Теперь мы знаем, что это полная ерунда. Данное лекарство представляет большую ценность в определенных случаях, когда кровяное давление слишком высоко» (доктор Джеймс Барнет (James Burnet), Medical World, 3 июля 1942, с. 338).

«Никакой экспериментальный шок у животных нельзя полностью идентифицировать с клиническим шоком, так как мы не знаем, в чем заключается последнее» (доктор Дж.  Унгар (G. Ungar), Париж, Lancet, 3 апреля 1943, с. 421).

«Огромное количество лабораторных опытов и экспериментов на животных в очень многих отношениях угрожает самым основам практической медицины. Поскольку условия болезни невозможно правильно сымитировать у лабораторных животных, зачем настаивать на проведении таких экспериментов?» (выдержка из Medical World, 18 мая 1945, доктор Джеймс Барнет (James Burnet), один из самых известных британских врачей, покойный врач-эксперт Университета в Абердине.

«Несмотря на то, что туберкулез у человека и у животных вызывает один и тот же микроорганизм, заболевания у них существенно отличаются. Болезнь животного относительно проста, ее течение предсказуемо, в то время как у человека она гораздо сложнее; поэтому не следует полагать, что лекарство, которое эффективно для животного, будет настолько же полезно и для человека» (Lancet, 20 июля 1946).

«Характерные реакции при лейкемии были обнаружены исключительно в результате клинических наблюдений. Различные виды данного заболевания у мышей и крыс довольно плохо поддавались лечению уретаном, и, если бы все внимание было сосредоточено только на животных, замечательное действие этого препарата на человека, возможно, не было бы открыто, что иллюстрирует риски, которыми сопровождается подобная работа» (Профессор Александр Хэддоу (Alexander Haddow), British Medical Journal, 2 декабря 1950, с. 1272).

«Локализация психических функций — это искусственный атрибут мозга, присвоенный ему наблюдателем… Мозг и его обычный владелец ничего не знают об этом свойстве, и оно не имеет абсолютно никакого значения для человека и его поведения. Исключение составляют те, для кого локализация представляет интерес как объект изучения. В широком смысле слова локализация — это такая абстракция, которая способна уводить нас все дальше и дальше от реальности» (доктор Уильям Гуди (William Goody), помощник врача в Национальной больнице (National Hospital) и консультирующий невролог в больнице при Университетском колледже (University College Hospital). Lancet, 17 марта 1951, с. 627).

«Нет никаких оснований предполагать, что какая-либо экспериментальная операция позволяет изучить естественную функцию коры головного мозга. Экспериментатор нарушает нормальное функционирование — т.е. вызывает то, что клиницисты называют симптомом — но мы не можем допустить, что симптом — это то же самое, что и нормальная функция или процесс. Несмотря на это, предполагается, что посредством нескольких поколений стимуляторов коры головного мозга необходимая информация была получена, и это является основной причиной, по которой мы до сих пор не можем придти к единому мнению относительно контроля целенаправленных движений корой головного мозга» (доктор Ф. М. Р. Уолш (F. M. R. Walshe), Lancet, от 17 ноября 1951, с. 898).

«Годы идут, а заболеваемость раком растет. Поиск причин и сегодня дает очень скудные результаты. Во многом это связано с тем, что онкологические исследования проводились и до сих пор проводятся на лабораторных животных… Мы считаем, что, до тех пор пока ученые не станут опираться на практику, оставив испытателей онкологических лабораторий горевать из-за неудач, реального прогресса не будет» (Cancer, an Abstract Review, Medical Review, февраль 1951).

*

«К сожалению, желудочно-кишечный тракт человека очень отличается от пищеварительного тракта животных, и результаты новой операции по поводу желудочного заболевания не могут быть предсказаны посредством оперирования собак»

«Результаты, полученные экспериментальным путем на таких животных (морских свинках), конечно же, не следует относить к человеческому ревматизму, потому что проведение таких аналогий в прошлом часто приводило к ошибкам» (Ведущая статья, British Medical Journal, 7 июля 1951, с. 37).

«Значительная часть работы подразумевает добавление в течение длительного времени в корм подопытным животным тестовых веществ, но результаты таких испытаний применимы только к тем животным, которые в них использовались — как правило, это крысы» (Ведущая статья, British Medical Journal, 13 октября 1951, с. 897).

«С помощью экспериментов на животных было трудно предсказать, насколько сильно и с какой вероятностью мышечный релаксант будет влиять на дыхательную деятельность человека… Определение продолжительности воздействия лекарств на человека с помощью лабораторных экспериментов сопровождается точно такими же трудностями» (доктор Х.О. Колльер (H. O. Collier), главный фармацевт компании «Ален энд Хенберис лимитед» (Allen and Hanburys, Ltd.), British Medical Journal, 17 февраля 1951, с. 353).

«Вакцины из мозговой ткани животных, содержащие либо убитые вирусы, либо смесь убитых и живых, могут защитить животных, но при парентеральном введении являются потенциально опасными для человека. Дать проглотить живые вирусы животному — это одно, сделать то же самое по отношению к человеку — совершенно другое». (Ведущая статья, British Medical Journal, 6 сентября 1952, с. 551).

«Невозможно отрицать, что организованные исследования, направленные на выявление причин развития рака, провалились. Во всех цивилизованных странах мира бесчисленное количество ученых всех степеней неутомимо трудятся во всевозможных заведениях и лабораториях, используют неисчислимые человеко-часы, незаменимые материалы и миллионы фунтов стерлингов — но люди от этого получают до боли мало пользы… Многие наши величайшие открытия были сделаны не результате бесконечных экспериментов, а благодаря процессу естественного мышления» (статья «Истоки рака» (Ab Ovo Cancer), Medical World, 25 января 1952, с. 576).

«Я не буду обсуждать исследования, проводившиеся для выявления причин пептической язвы, потому что они ведут в никуда. Большая часть работы выполнялась на животных, а у них пептической язвы не бывает» (сэр Хинейдж Огилви (Heneage Ogilvy), хирург, Nursing Mirror, 21 октября 1952).

«Мы признаем, что практические вопросы экспериментального исследования рака нас разочаровали. Эти работы дали нам много информации о злокачественных опухолях у низших животных, но на практике выясняется, что для человека она не актуальна» (Medical Officer, 1952).

*

«Любая работа, которая имеет целью объяснить причину заболевания, его механизм, способ лечения или предупреждения, должна начинаться и заканчиваться наблюдениями за людьми, какими бы ни были промежуточные шаги… Человек во многих отношениях сильно отличается от любых видов, содержащихся в клетках и используемых в смертельных экспериментах, которые может проводить какая угодно дисциплина, но только не клиническая наука» (сэр Джордж Пикеринг (George Pickering), доктор медицины, Лондонский университет (University of London), Lancet, 8 ноября 1952, с. 895).

«Ваготомия сомнительна в том смысле, что любая процедура, основанная главным образом на экспериментах на животных, часто бывает сомнительной» (сэр Хинейдж Огилви (Heneage Ogilvy), хирург, British Medical Journal, 9 августа 1952, с. 302).

«Имеются предупреждения о том, что не следует безоговорочно применять к человеку выводы, сделанные в ходе экспериментов на животных. Ни один из сильных канцерогенов не вызывает рака у обезьян» (Lancet, 9 августа 1952, с. 274).

«Свидетельства, полученные в ходе экспериментов, могут приводить к опасным заблуждениям, потому что, как выразился один хирург, выполняющий операции на желудке, «не все наши пациенты ведут себя точно так же, как собаки» (аннотация, Lancet, 20 сентября 1952, с. 572).

«До тех пор, пока исследователь играет с мышами и другими животными, оставаясь в стороне от клиницистов и патологов, онкологические исследования не увенчаются успехом. До настоящего времени здесь были сплошные неудачи, и ситуация, скорее всего, не изменится до тех пор, пока исследования будут идти в том направлении, которое мы считаем совершенно неправильным и обманчивым» (Примечания к книгам, Medical Review, ноябрь 1952).

«Большая часть наших знаний о трансплантации основывается на экспериментах на животных; но реакция последних на аллотрансплантацию, по-видимому, так же отличается от человеческой, как и болезни, от которых они страдают…» (ведущая статья, Lancet, 29 ноября 1952, с. 1068)

«Экспериментаторы игнорируют хорошо известные факты о человеческих заболеваниях — чтобы признать и исправить ошибки, им надо открыть эти факты заново» (доктор Клиффорд Уилсон (Clifford Wilson), Lancet, 19 сентября 1953, с. 579).

«Трудно не согласиться с тем, что переломы и ожоги у собак и у человека — это разные вещи» (доктора Харви Аллен (Harvey S. Allen), Джон Л. Белл (John L. Bell) и Шерман У. Дэй (Sherman W. Day), Чикаго, Иллинойс, Surgery Gynecology and Obstetrics, том 97, ноябрь 1953, с. 541).

«Невозможно переоценить, как глупо определять действие лекарств с помощью животных. Возьмем случай с хлорамфениколом (хлормицетином). Это лекарство тестировалось на собаках в течение долгого времени, при этом у них обнаруживалась лишь кратковременная анемия, но прием препарата людьми повлек за собой летальные исходы …» (Редакционная статья, Medical Review, сентябрь 1953).

«Предположение, что кислота, действующая на нервные окончания в основании язвы, является основной причиной боли при этом заболевании, основано на противоестественных экспериментах, неверной анатомии и ошибочной патологии… У многих пациентов с болезненными язвами нет нервов в их основании, у некоторых нет кислоты, а у некоторых — и язвы…» (Доктор В.Дж. Кинселла (V.J. Kinsella), Сидней, Lancet, 22 августа 1953, с. 361)

«Хотя рак легких описан у многих видов, нет такого лабораторного животного, у которого бы опухоли подобные обычной сквамозной или анапластической канциноме бронхов у человека развивались спонтанно …» (доктор Ричард Долл (Richard Doll), British Medical Journal, 5 сентября 1953).

«Было установлено, что один из новых антибиотиков, хлорамфеникол, являлся причиной смертельной апластической анемии у людей. Однако тщательное тестирование препарата на собаках не выявило никаких свидетельств подобных нарушений и заболеваний у этих животных» (Bulletin, Истон, Массачусетс, 2 апреля 1953).

«В первых тестах на токсичность мыши использовались благодаря их малому размеру, но какая удача, что у человека в этом отношении больше сходства с мышами, чем с морскими свинками. Если бы испытания проводились исключительно на морских свинках, нам пришлось бы сказать, что пенициллин токсичен, и, возможно, не стоит и далее пытаться преодолевать трудности на пути к производству данного препарата в целях его испытания на людях…» (Доктор Хоуард Флори (Howard Florey), лауреат Нобелевской премии, один из первооткрывателей пенициллина. «Успехи в химиотерапии, достигнутые благодаря экспериментам на животных» (The Advance of Chemotherapy by Animal Experiments), Conquest, январь 1953, с. 12)

«Меня больше волнует не жестокость, а глупость экспериментов на животных... Применять результаты экспериментов на собаках к этиологии и лечению пептической язвы у человека — это так же научно, как основывать курс для молодых мам на исследовании материнского поведения самок кенгуру» (Обращение сэра Хинейджа Огилви (Heneage Ogilvy), доктора медицины, хирурга, к Медицинскому обществу города Лидса (Leeds Medical Society) 12 декабря 1952, Lancet, 21 марта 1953, с. 555).

«Всегда следует помнить, что результаты экспериментов на животных могут не иметь особой ценности для предсказания действия того или иного вещества на человека…» (доктор Дж. М. Барнс (J. M. Barnes), Всемирная организация здравоохранения (World Health Organization), монография №16, 1954, с.45).

«Выводы, сделанные в ходе работы с людьми, гораздо более убедительны, чем доводы, полученные с помощью мышей — последние действительно могут вводить в заблуждение, как и произошло при изучении уретана, который оказывал некоторое ингибирующее воздействие на рост опухолей у человека, но имел выраженное, хотя и временное воздействие на людей, страдающих хронической лейкемией» (доктор Лиройд (C. G. Learoyd), хирург, Medical World, август 1954, с. 172).

«Никакой экспериментатор не может сообщить ни единого факта о человеческом заболевании» (Доктор Д. А.  Лонг (D. A. Long) из Национального института медицинских исследований (National Institute for Medical Research), Лондон, 13 марта 1954, с. 532).

«Мало какие неврологические и, пожалуй, никакие психиатрические нарушения не могут быть адекватно воспроизведены на животных» (обзор, British Medical Journal, 12 июня 1954, с. 1364).

«На онкологические исследования выделяются невиданные суммы денег, но из этого мало что выходит» (редакционная статья в Medical Officer, 30 апреля 1954, с. 197).

«Давайте не будет обманывать сами себя. Слава морской свинки — это иллюзия» (редакционная статья в The Medical Press от 19 января 1955 г., с. 45).

«Недавно доктор Гаральд Окенс (Harald Okens), профессор анатомии из Университета Копенгагена (University of Copenhagen), заявил, что не существует неопровержимых аргументов, которые могли бы оправдать научные эксперименты на собаках. Со своей стороны он категорически запретил подобную деятельность в институте, руководителем которого являлся. По его мнению, законодательный запрет на такие эксперименты принес бы большую пользу» (Dog’s Bulletin, февраль 1955).

«Концепция функционирования разных частей гипоталамуса была во многом выстроена в ходе экспериментов на животных, во время которых определенные зоны этого органа стимулировались или разрушались. Результаты таких экспериментов могут оказаться обманчивыми, потому что деструктивное поражение способно вызвать совершенно иное клиническое состояние, чем то, которое возникает из-за раздражения…» (The Medical Press, 21 сентября 1955, с. 272).

«Нужно вам сказать, что одно дело — явление на данном организме при нормальных условиях, как в нашем случае, а другое дело — в случаях патологических явлений, а тем более искусственных лабораторных явлений, как, например, раздражениях мозга. Это, конечно, совершенно разные вещи» (Иван Петрович Павлов. Избранное: Издательство литературы на иностранных языках, Москва, 1955, с. 383).

«Исчезновение наших знаний — это то, о чем мы редко упоминаем. Мы самоуверенны на каждом этапе развития. Прочитайте свои лекции 1928 или 1929 года, если они у Вас есть. Поразительно, как мало знали тогдашние «зубры». Но мы и сейчас так же невежественны, как и раньше. Результатом стремления пополнять свои знания последними данными стал еще больший объем ложной информации. Но только мы не признаемся в этом, даже сами себе» (Lancet, 24 ноября 1956, с. 1100).

«Интенсивные исследования канцерогенных веществ, проводившиеся в течение последней четверти века, скорее не упростили, а осложнили проблему» (Lancet, 16 февраля 1957, с. 334).

«Нишульц (Nieschultz) и его коллеги (1954) тестировали пакатал на животных и выяснили, что последние его хорошо переносят. К сожалению, большая частота токсических побочных эффектов, наблюдавшаяся в группе пациентов, получавших этот препарат, вынуждает предположить, что его широкое использование неоправданно» (доктор П. Митчелл (P. H. Mithell), доктор П. Сайкс (P. Sykes), хирург и доктор А. Кинг (A. King), хирург, British Medical Journal, 26 января 1957, с. 207).

«Вопреки распространенному мнению, основанному на исследованиях низших животных, ксантиновые препараты вызывают серьезное сужение сосудов мозга человека» (доктор Сеймур Кетти (Seymour S. Ketty), заведующий, Лаборатория клинической науки (Laboratory of Clinical Science), Национальный институт психического здоровья (National Institute of Mental Health), Бетесда, Мэриленд, Triangle, том III, № 2, июнь 1957, с. 47, 51).

«Печально думать, что сотни исследователей, которые работают над проблемой курения и рака легких уже более тридцати лет и при этом тратят сотни миллионов, в итоге достигли столь незначительных результатов, если таковые вообще имеются. Это самое количество денег и усилий стало основой организованного исследования, которое уже не удивляет своей оригинальностью. Это же самое количество и позволяет проводить его через хорошо известные каналы» (Доктор В. А. Болл (W. A. Ball), хирург, Lancet, 6 июля 1957, с. 45).

«Откуда мы знаем, что лекарство, протестированное на 15 различных видах животных, включая приматов, и оказавшееся безопасным, будет безопасно и для человека? Этот вопрос актуален и для обратного предположения. Как мы можем быть уверены, что лекарство, токсичное для 15 различных видов животных, будет токсичным и для человека?» (доктор А. Л. Бакарак (A. L. Bacharach), Химическая исследовательская лаборатория Уэлкам (Wellcome Chemical Research Laboratory), в работе «Прикладная фармакология: количественный метод в фармакологии и терапии человека (Quantitative Method in Human Pharmacology and Therapeutics), Pergamon Press, Лондон, 1959, с. 196. Доклад, представленный на лондонском симпозиуме в марте 1958 года).

«Действительно, логического основания, позволяющего переносить результаты с животных на человека, не существует» (доктор Л. Гольдберг (L. Goldberg), Каролинский институт (Karolinska Institute), Стокгольм. «Количественный метод в фармакологии и терапии человека» (Quantitative Method in Human Pharmacology and Therapeutics), Pergamon Press, Лондон, 1959, с. 197. Доклад на симпозиуме в Лондоне, март 1958).

«Информацию, полученную в ходе экспериментов, связанных с искусственным стимулированием развития рака у животных, невозможно использовать при работе с людьми» (доктор Кеннет Старр (Kenneth Starr), глава Особой комиссии по исследованию и лечению рака в Службе здравоохранения Нового Южного Уэльса, сообщение в Sydney Morning Herald от 7 апреля 1960).

«Кракофф (Krakoff) отмечает, что успех при работе с животными не гарантирует успеха при работе с людьми. В качестве примера он приводит то, что у животных антагонисты глютамина задерживали рост опухолей и трансплантированной лейкемии, но не оказывали заметного воздействия на лейкемию человека. Этот вывод наводит на мысль, что между лейкемией человека и наблюдаемых видов животных имеются серьезные метаболические различия (редакционная статья в Lancet, 9 июля 1960, с. 82).

«Журнал Leukemia Abstracts (издается Фондом Леноры Шварц за исследование лейкемии, г. Чикаго) каждый месяц делает обзор 60–70 статей, в которых речь идет о лейкемии. Но мы все еще не приблизились к решению проблемы» (Lancet, 9 июля 1960).

С тех пор прошло много лет, но решение по-прежнему не близко, более того, ситуация ухудшается — заболеваемость лейкемией возрастает, особенно среди детей.
*

«Как я понимаю, идея состоит в том, чтобы с помощью лабораторных экспериментов на низших животных выявить основные принципы и затем использовать их при работе с больными людьми. Я имею образование в области физиологии и считаю себя достаточно компетентным, чтобы оценить такое заявление. Это полная чушь» (сэр Джордж Пикеринг (George Pickering), профессор Королевской кафедры медицины (Regius Professor of Medicine) в Оксфордском университете, British Medical Journal, 26 декабря 1964, с. 1615–1619).

«Другая серьезная проблема, возникающая из-за правил и явлений, которые способствуют продолжению экспериментов на животных — это преследование ненаучных целей. Исследования на животных проводятся не по научным, а по юридическим соображениям. Такие работы часто не имеют никакой прогностической ценности для человека, а это значит, что наши исследования могут оказаться бессмысленными». (доктор Джеймс Г. Галлахер (James G. Gallagher), руководитель отдела медицинских исследований, Лаборатории Ледерле (Lederle Laboratories), Journal of American Medical Association, 14 марта 1964).

«Мы — подмастерья колдуна, особенно в области науки. Мы хвастаемся открытиями, которые нас отравляют. Я думаю, что следующему поколению потребуется много времени и смелости, чтобы справиться с катастрофическими последствиями наших исследований» (Профессор Пьер Лепэн (Pierre Lépine), директор кафедры бактериологии в Институте Пастера (Pasteur Institute), член Академии наук и Национальной академии медицины, интервью французскому ежедневному изданию Alsace, 17 марта 1967).

«Значительная часть экспериментальной работы с животными по изучению атеросклероза скорее сдерживала прогресс, чем способствовала ему» (Medical News Tribune, Лондон, 18 сентября 1970).

«Ни одна опухоль у животных не имеет близкого сходства с раком, возникающим у людей» (Lancet, 15 апреля 1972).

Lancet сделал еще одно банальное признание (22 апреля 1972): «Благодаря тестированию лекарств на токсичность, мы знаем, что эксперименты на животных — очень несовершенный индикатор токсичности, которая может возникнуть у человека; только клинический опыт и тщательный контроль за введением новых препаратов может дать нам информацию об их реальной опасности».

«То, что открытия, сделанные на животных, невозможно экстраполировать на человека, в среде исследователей уже стало почти что аксиомой. Вместе с тем, искушение есть всегда … Голландский исследователь ван Раальте (H. G. S. van Raalte) сопоставил недавно полученные данные лабораторных исследований с данными эпидемиологических исследований на людях, а также опытом из клинической медицины и пришел к выводу: заключения, полученные в ходе экспериментов на животных, о том, что диелдрин вызывает у человека гепатомы, безосновательны» (Из статьи в Medical World News за 24 августа 1973 г. — этот медицинский журнал выпускается издательством McGraw-Hill в Нью-Йорке, финансируется фармацевтической индустрией и рассылается 237 тыс. американским врачей бесплатно).

Ульф С. Эйлер (Ulf S. Euler) из стокгольмского Каролинского института (Karolinska Institute), лауреат Нобелевской премии по медицине, в 1973 году на Международной медицинской конференции в Манчестере заявил, что «если бы лекарства больше испытывали на людях, а на животных — меньше, возможно, они были бы лучше и безопаснее. Тестирование на человеке требует осторожности, но в долгосрочной перспективе этот способ снижает риск возникновения побочных эффектов и открывает дорогу новым, более совершенным лекарствам» (Yorkshire Evening Press, Йорк, 20 сентября 1973).

Журнал Anesthesiology (апрель 1973) указывает, что флуроксен, разновидность эфира, не имеет отрицательного воздействия на человека, зато все собаки, кошки и кролики, получавшие этот препарат, умерли от атаксии, гипотензии, судорог и т.д.

Редакционная статья в лондонском издании The Economist от 6 января 1973 года началась такими словами: «Талидомид — это не первое и не последнее лекарство, применение которого привело к трагедии, хотя должно было принести пользу. С тех пор, как 13 лет назад обнаружилось, что талидомид действует не так, как предполагалось, было немало других провалов».

«Можем ли мы оправдать жестокие эксперименты на животных, проводимые для того, чтобы психологи смогли пополнить свои знания о поведении? Я не верю, что те страдания, которые я причинил лабораторным животным — а это, к сожалению, имело место — были хоть сколько-нибудь полезны для человечества» (доктор Ричард Райдер (Richard Ryder), старший клинический психолог больницы Уорнхолл (Warnehall Hospital), Оксфорд, Sunday Mirror, Лондон, 24 февраля 1974).

Если протестированные на животных лекарства по-разному действуют на отдельных людей, значит, по их воздействию на животных вообще нельзя судить о человеческой реакции. О том, что нынешний порядок исследований можно было бы назвать странным, если бы он не ставил целью получение прибыли, в очередной раз свидетельствует следующее сообщение:

«В пятницу исследовательский комитет объявил, что один и тот же препарат, выпущенный разными фирмами, по-разному действует на пациентов. В случае с тяжелобольными это может означать различие между жизнью и смертью» (Артур Снайдер (Arthur J. Snider), научный редактор, Chicago Daily News, 12 июля 1974).
*

«В то время, когда в мире голодают миллионы людей, и наша экономика находится в глубоком кризисе, Конгресс ежегодно выделяет миллиарды долларов в виде грантов на «фундаментальные» бесцельные исследования на живых животных. Карьеры, построенные на муках, настолько же прибыльны, насколько и морально опустошающи. Отчеты, которые экспериментаторы публикуют в медицинских журналах, сами по себе являются неопровержимыми доказательствами их повальной жестокости» (Барбара Шульц (Barbara Schultz), член Консультативного комитета генерального прокурора Луиса Лефковица (Louis Lefkowitz), об обращении с животными в штате Нью-Йорк, Newsday от 12 июля 1974).

«К сожалению, мы узнаем, как влияют на наше здоровье тысячи химических веществ лишь в неопределенном будущем, потому что их действие проявляется очень медленно, с течением времени и по мере накопления» (Доктор Джон Хиггинсон (John Higginson), глава Международного агентства онкологических исследований (International Agency for Cancer Research), публикация в миланском издании Corriere della Sera, 22 октября 1974).

«Растение не должно считаться безопасным лишь оттого, что домашнее животное обгрызает его без вреда для себя; оно может оказаться опасным для человека» (из статьи в журнале Time 1 марта 1976, где цитируется доктор Гай Гартман (Guy Gartman), педиатр и смотритель сада популярных, но опасных растений в педиатрической клинике медицинского центра Kaiser-Permanente, Фонтана, Калифорния).

«Современная медицина — это отрицание здоровья. Она создана для того, чтобы служить самой себе как институту, а не здоровью человека. Она не столько лечит людей, сколько их калечит» (знаменитый югослав Иван Иллич (Ivan Illich), социолог, философ и теолог, автор Medical Nemesis, в интервью итальянско-швейцарской телестанции в Лугано, 1975).

«Никто не отрицает, что эксперименты на животных не позволяют точно предсказать воздействие на человека. …При современном уровне наших знаний, посредством экспериментов на животных невозможно определить вероятное действие, эффективность или безопасность лекарства для человека с научной точки зрения» (профессор доктор Герберт Гензель (Herbert Hensel), руководитель Института физиологии в Университете Марбурга, в «Журнале правовой политики» (Zeitschrift für Rechtspolitik), приложении к Neuе Juristischе Wochen-Schrift, выпуск 12, 1975).

«За исключением нескольких заметных фигур, являющихся высокопоставленными чиновниками Американской медицинской ассоциации (American Medical Association), почти все согласны, что современная медицина так же больна, как и пациенты, которых она лечит» (первое предложение из рецензии Medical Nemesis в Time Magazine, 28 июня 1976).

«На практике все эксперименты на животных не пригодны для науки и статистики, так как не обладают научной достоверностью и надежностью. Они просто обеспечивают алиби для фармацевтических компаний, которые надеются таким образом защитить себя… Но кто посмеет высказывать сомнения относительно нашей восхваляемой технологической медицины или просто задать вопросы, не столкнувшись при этом с жесткой оппозицией со стороны проплаченной науки, бизнеса и даже политики и СМИ?»

(Из Tierversuch und Tierexperimentator («Вивисекция и вивисектор», в другом переводе: «Эксперименты на животных и экспериментаторы» — см. сайт Центра защиты прав животных «ВИТА» — Прим. ред.), авторы — Герберт Штиллер (Herbert Stiller), доктор медицины, и Маргот Штиллер (Margot Stiller), доктор медицины, специалисты в области неврологии и психиатрии, Ганновер, 1976).
*

Я не могу претендовать на совершение открытия, когда заявляю, что сегодняшние так называемые «медицинские исследования», служащие удовлетворению тщеславия, имеют катастрофическое воздействие не только на нравственность людей, но и на человеческое здоровье, следовательно, их надо рассматривать как преступную деятельность. Не напечатанные здесь высказывания — выше я привожу лишь некоторые примеры — настолько многочисленны, что их уже нельзя назвать криком одинокого в пустыне; они образуют уже целый хор. Тем не менее, глупые, но прибыльные исследования продолжаются и расширяются, тем самым способствуя многим современным болезням, прежде всего раку.

В следующих частях мы взглянем на некоторые болезни, которые возникли в лабораториях, и выясним, на ком лежит основная ответственность.