После того, что Linux сделал для производства программного обеспечения, кажется естественным задаться вопросом, приведет ли взрывной рост открытых источников к подобной революции в науке. Что если бы процесс разработки лекарств будет открыт настолько, что каждый сможет участвовать, модифицировать или улучшать результат, при условии согласия на открытие своих модификаций на общих условиях? Может ли коллективный ум научного сообщества быть использован так, чтобы организовать более скоординированную и всестороннюю атаку на трудноизлечимые заболевания, которые пока что загоняли отрасль в угол? Может ли раскрытие процесса для десятков тысяч добровольных исследователей снизить расходы на поиск лекарств настолько, что зависящее от этого медицинское обслуживание станет доступно бедным слоям населения? Узкий круг мечтателей считает, что здесь скрыты огромные возможности. Но никто не говорит, что это будет легко.
*
С одной стороны, существуют фундаментальные различия между разработкой программного обеспечения и созданием новых лекарств. Первое можно легко разбить на части, над которыми можно работать на ноутбуке, сидя в кофейне Starbucks. Создание лекарств сложнее разделить и требует доступа к дорогой лабораторной аппаратуре. Проекты по созданию ПО могут быть завершены за месяцы или даже дни и недели. Разработка обычного лекарства сейчас требует от десяти до пятнадцати лет и в среднем 800 миллионов долларов. Сделать программные изобретения коммерчески жизнеспособными легко и недорого - нужно просто разместить их в Интернете. Чтобы достичь этого момента, биологические изобретения нуждаются в сложных клинических испытаниях и здоровой дозе регулирующего опыта, а это занимает годы. Все эти факторы делают разработку лекарств менее открытой для пирингового производства, чем программное обеспечение.
*
С другой стороны, между сообществом программистов, работающих в сети, и исследователями в биомедицине есть много общего. И те, и другие разделяют одинаковые цели (бесплатные программы и доступная медицина) и руководствуются схожими мотивами (в частности, репутацией и обучением). Сообщества придерживаются строгой этики, например, взаимного обмена информацией и совместными открытиями. Большинство людей, вносящих свой вклад в совместные проекты по разработке программного обеспечения и био-медицине, получают за это плату напрямую (то есть, как сотрудники компаний и университетов) или делают это в свободное время, получая доходы в какой-то части отрасли.
*
Тот факт, что разработка лекарств все больше производится в компьютерных сетях, а не в пробирках, открывает новое окно для деятельности в открытой среде. На самом деле, многие механизмы для анализа геномных данных, созданных проектом "Геном человека", уже доступны в открытых источниках. Bioinformatics.org, одна из нескольких гаваней для сотрудничества биомедицинского сообщества, размещает у себя более 250 активных проектов, что распространяет практику, используемую программистами, на биологические исследовательские базы данных и программное обеспечение. Доступные бесплатно для поиска и сравнения геномные алгоритмы, такие как BLAST (Basic Local Alignment Search Tool (семейство компьютерных программ, служащих для сравнения первичных биологических последовательностей), де-факто становятся стандартами в этом сообществе.
*
Эти факторы заставляют предположить, что пиринговое производство будет играть очень важную роль в открытии лекарств, особенно на ранних этапах, когда умы тысяч ученых трудятся над определением подающих надежды кандидатов. Но стоимость и риски разработки лекарств возрастают по мере того, как многообещающие кандидаты в лекарства продвигаются дальше по каналу информации. Большие инвестиции на этих стадиях основываются на доступности патентной защиты, что дает период эксклюзивности на рынке. Необходимость получения патентной защиты, в ответ, заставляет фирмы строить железный занавес вокруг своих исследований в тот момент, когда они подходят близко к получению жизнеспособного кандидата в лекарства.
Сегодня ряд некоммерческих проектов ищет ответ на эти загадки. Модели партнерства частного бизнеса и общественности, которые привлекают ресурсы Big Pharma, филантропов, правительства и негосударственных организаций, сейчас являются самой большой надеждой в борьбе с запущенными болезнями. Хотя различные модели партнерства внушают доверие, наиболее многообещающие объединяют поиск конечных лекарств с помощью открытых источников с "добывающими" консорциумами, которые находят хороших кандидатов на более поздних стадиях их разработки. Таким образом, компании минимизируют расходы на исследования и разработки, привлекая партнеров на различных стадиях этого процесса, особенно на дорогостоящем клиническом этапе, когда подходящие партнеры из государственных школ могут принять эстафету.
Пока что проекты, которые ведут Institute for OneWorld Health, Gates Foundation и Drugs for Neglected Diseases Initiative (помимо прочих), являются значительным прогрессом в борьбе против таких заболеваний, как малярия и туберкулез. GlaxoSmithKline, Novartis, AstraZeneca, Sanofi-Aventis и другие компании недавно стали активными участниками этих проектов. Возможно, они не получат никаких доходов, однако, по крайней мере, они смогут улучшить свой корпоративный имидж, используя низкорисковый, дешевый путь для обоснования на рынках развивающихся стран. Более того, если поиск лекарств с помощью открытых источников работает, эти компании могут применить аналогичный подход для снижения расходов и увеличения инноваций в своем слабом бизнесе по производству популярных товаров.
*
ПЕРЕСМОТР СУТИ ПАРТНЕРСТВ БИЗНЕСА И УНИВЕРСИТЕТОВ
*
Новые решения могут прийти из многих источников и в очень разных формах. Умные компании понимают, что конкурентоспособность означает выработку новых решений во всех аспектах бизнеса. Инновации, помимо прочего, - это не просто продукт науки и изобретательства. Так же важны разработки, созданные совместно с потребителями, ценность пирингового производства с партнерами и оптимизация цепочек поставок (помимо других вещей).
В то же время, развитие фундаментальной науки - единственный путь, который может гарантировать, что отрасль продолжит оставаться инновационной в долгосрочной перспективе. Представьте сельское хозяйство без органической химии или медицину без микробиологии, или электронику, компьютеры и полупроводники без квантовой механики. Без новых открытий и развития фундаментальных дисциплин наш набор знаний лишается свежести. Если колодец знаний пересохнет, это же произойдет и с инновациями.
До последнего времени компании брали на себя большую долю ответственности за развитие фундаментальной науки. Но, как описано в Главе 4, они включились в слишком много изобретательских проектов ради самих изобретений, в то время как их исследования и разработки текли со спокойной, "академической" скоростью.
Некоторые фундаментальные исследования принесли обществу и акционерам большие дивиденды: вспомните инвестиции DuPont в фундаментальную химию, которые привели к изобретению синтетической резины, или вложения в разработку транзистора в лабораториях Bell AT&T. Но многие из этих проектов не превратились мгновенно в возможности для вывода на рынок новых продуктов или услуг. Нехватка ясности с точки зрения окупаемости инвестиций привела к драматическому спаду фундаментальной науки в корпоративных отделах исследований и разработок в конце 1980-х, что продолжалось до 1990-х годов.
*
Сегодня как никогда важно, что деятельность исследователей и разработчиков развивается быстро и эффективно и приносит понятный возврат на инвестиции. Инноваторам все еще нужно лучше понять фундаментальные науки, однако их ключевые цели внутри компании не могут науку развить. Для этого они будут все больше полагаться на сотрудничество с университетами и другими исследовательскими организациями, в то время как корпоративные исследовательские команды используют свои навыки и ресурсы для того, чтобы быстрее найти практическое применение. На деле, умные компании рассматривают сотрудничество с университетами как быстрый и экономичный способ для определения и запуска прорывных решений.
*
Проблема для многих взрослых компаний состоит в том, что сам коммерческий успех их продуктов увеличивает зависимость от них. Радикальные изменения в возможностях продукта, лежащей в его основе архитектуре или связанных с этим бизнес-моделей могут "съесть" продажи или привести к дорогостоящим перестройкам стратегии и собственной инфраструктуры. Это похоже на то, как популярные и широко используемые продукты становятся консервативными, закостеневшими из-за врожденного стимула к созданию собственного успеха. В результате, как отметил профессор Клейтон Кристенсен (professor Clayton Christensen) из Гарвардской школы бизнеса (Harvard Business School) защищающие свои позиции игроки отрасли обычно не желают развивать или применять прорывные технологии.
*
Таким образом, успех порождает самодовольство. Отделы исследований и разработок часто прекращали изучение альтернативных технологий и направляли свои ресурсы на совершенствование компонентов, добавление новых функций или отладку архитектуры продукта. Эта стратегия следования по четко определенному пути развития продукта может какое-то время приносить дивиденды. Однако самодовольство создает уязвимые моменты двух видов.
*
Первый связан с тем, что исследования, которые проводятся по четко определенному пути развития продукта, редко приводят к созданию новых направлений в бизнесе или значимым изменениям в корпоративной стратегии. В то же время, и новые направления в бизнесе, и периодические изменения в корпоративной стратегии требуются для того, что сотрудники были в тонусе, а компания росла в долгосрочной перспективе.
Второй связан с тем, что направление узкого внимания на улучшение существующих продуктов неизбежно приведет компанию к тому, что она не сможет определить прорывные решения, которые могут стать угрозой для самого продукта. В идеале, компании определяют такие инновации задолго до того, как последние выходят на рынок, что дает им достаточно времени, чтобы повернуть потенциально смертельные разработки в сторону конкурентных преимуществ.
Проблема состоит в том, что исследования, требующиеся для обновления корпоративных стратегий и определения прорывных решений, являются также наиболее дорогими и рискованными. Дэвид Тенненхаус (David Tennenhouse), знаменитый технолог и бывший вице-президент корпоративной технологической группы Intel, считает, что эти затраты и риски лучше разделить с помощью новой открытой модели сотрудничества между игроками отрасли и университетами.
*
Уже после того, как эта книга была написана, Дэвид Теннехаус возглавил A9, подразделение Amazon, занимающееся развитием поисковой машины.
Достарыңызбен бөлісу: |