Искусство и миф. Сборник

Значит, обосновываться в сущем свойственно истине по самой
ее сути. Уже немецкий мистик Якоб Бёме говорил, что свет не мо
жет стать светом, не встретившись с освещаемой им вещью, кото
рая, засияв, забывает о нем. В этом смысле истина, открытие,
подобна невидимой среде, «ничто», позволяющему увидеть чтото.
Только некоторые данности (творения искусства) позволяют исти
не обосноваться, дают возможность увидеть истину, скрываемую
слишком уже привычным миром изделий. Следовательно, произ
водство оказывается творчеством, когда сотворенное сущее, произ
ведение, являет открытие, истину как несокрытие.
Так мы подходим к центральной идее «Истока». Казалось бы,
Хайдеггер стремится показать всю важность материальной дейст
вительности творения (das Dinghafte): мрамор храма, скалу, свет
и море. Но он также стремится прекратить давнишнее уподобление
творчества производству. «Материя», а в более глубоком плане
Земля (physis), не используется, не эксплуатируется (verbraucht)
в творении так, как материя изделия. Творение вбирает в себя Зем
лю и ее качества: тяжесть камня, «безмолвную крепость дерева».
Так оно выставляет Землю напоказ, и делает это благоговейно, в то
время как изготовленное изделие оскорбляет Землю, забывая ее.
В этом второе отличие творения от изделия. Оба они — продукция,
но сотворенное произведение выставляет напоказ свое сотворенное
бытие (тем более если художник и обстоятельства творчества неиз
вестны). Художественное творение вызывает потрясение самим
своим существованием (а потрясение — это истина эстетического
опыта, обманчиво полагающего своей основой удовольствие).
Изделие же, напротив, немедленно пропадает в своей полезности,
поскольку оно само является забвением Земли. Творение по суще
ству своему необычно (ungewohnlich), оно показательно, поскольку
показывает то, чего, как правило, не видно.
Но, чтобы определить сущность творения, бытия творения недостаточ
но. Остается сделать еще один важный шаг, дабы избавиться от демиурги
ческого предрассудка в искусстве, от смешения творчества, означающего
приход истины, с ремесленным производством, навязывающим материи
некую форму. Своей необычностью творение освобождает нас от привыч
ных связей с Миром и Землей и помещает в истину, которая возникает
в нем. И вместо того, чтобы подчинить творение нашему разуму, мы остав
Жан Лакост. Философия искусства
294

ляем его таким, каково оно есть. Это как раз то, что Хайдеггер называет ох
ранением (die Bewahrung) — второй существенный элемент произведения
искусства. Оно нуждается в людях, поскольку любая истина, даже «веч
ная», открывается в истории для Dasein [наличного бытия людей]. Забве
ние произведения — это еще одна форма охранения. Охранение — это зна
ние и воля, решимость, ничего общего не имеющая ни с индивидуальным
эстетическим опытом, ни с обычной ученой осведомленностью. Речь идет
о том, чтобы оставаться в истине сущего, случившейся благодаря тво
рению. И это оберегание, эта верность, которая освобождает нас от повсед
невного засилия сущего, чтобы мы могли отдаться открытию бытия,
создает некое сообщество людей, прообраз которого можно увидеть в уни
версальности незаинтересованного эстетического суждения Канта.
В конечном счете вопрос о материальной реальности произве
дения постепенно исчезает. Поначалу, глядя на творение как
на вещь, мы рискуем низвести его до уровня предмета, предназна
ченного вызывать в нас определенные состояния, удовольствие
и т. д. Если бы творение было вещью, мы не оставляли бы его в по
кое. На самом же деле творение кажется обладающим реально
стью вещи потому, что в нем просматривается Земля. Однако,
по сути своей склонная прятаться, Земля оказывает максимум со
противления открытию открытого, пришествию истины. Не изде
лие, не вещь — именно творение обладает особым правом донести
до нас то, от чего зависит, чтобы вещь была вещью, а изделие изде
лием. Вещь должна быть понята через ее принадлежность Земле.
А явить Землю способно только художественное творение. Поэто
му именно благодаря творению является в своей истине изделие
(как это показало полотно Ван Гога).
Сущность искусства может быть, следовательно, определена как
осуществление истины посредством творчества и охранения одно
временно. Таким образом, Хайдеггер пытается упразднить при
вилегию художникатворца. Обосновавшись в творении, истина
творит художника в большей степени, чем он ее, когда вносит ее
в сущее, и эта истина — условие сущего, которое тем не менее рас
крывает ее как истину, — взывает к охранению: так Хайдеггер пре
одолевает слишком явную противоположность между созерцанием
и творчеством, вкусом и гением. В конечном счете искусство, буду
чи в той мере, в какой оно дает состояться истине сущего, точным
295

жүктеу/скачать 1.41 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: