Искусство и миф. Сборник
жүктеу/скачать 1.41 Mb. Pdf көрінісі
|
Глава 4. Воображение «Естественным движением человека, который хочет вообразить шалаш, будет сделать его» (SBA, p. 234). Тогда человек действи тельно открывает для себя силу предмета, силу сопротивляющейся материи, ту плотность и ту неизменность, которые придают реаль ность галлюцинациям воображения. Художник [artiste] прежде все го является ремесленником, он создает видимый, ощущаемый, вос принимаемый предмет, кладущий конец вымыслу. Благодаря уди вительному превращению беспорядок чувства рождает во мне крик, становящийся понемногу переливчатым пением, или жест, стано вящийся танцем. Возникающий предмет отвлекает человека от его переживаний, успокаивает страсти и играет катарсическую роль. Художник, будучи прежде всего ремесленником, изучает мате рию, которую ему предстоит видоизменить. Он с осторожностью использует природные эффекты, формы, стволы, узлы, пятна. Ле онардо да Винчи, созерцающий потрескавшуюся стену, — такова суть истинной медитации художника, и он не похож на демиурга, располагающего Идеей и ее строптивым вместилищем, ибо мате рия предвосхищает произведение. Платоновского демиурга мож но было бы, скорее, считать образом промышленности, ибо «каж дый раз, когда Идея предшествует исполнению и регулирует его, мы имеем дело с промышленностью». Что касается художника, то к нему, напротив, Идея приходит во время работы. Парадокс существования: человек больше, чем природа, он свободен, по скольку творит и может подарить тело призракам, вызванным его духом. Но мысль человеческая не властвует над этими непредви денными существами. Отсюда: «Ни один замысел не является произведением» и «Делайте, а уж затем судите». Таким образом, произведение искусства обладает не только нравственным значением, поскольку творчество обуздывает стра сти, но также и критическим смыслом, поскольку призывает мысль к смирению перед сопротивлением, свойственным сущест вования. Поэтому только действительное может быть прекрасным и только оно одно может вести к счастью. «Счастлив тот, кто вырезает узор на твердом камне». Однако работа с твердым камнем предполагает, что мы уже на верном пути. Нужно обуздать страсти, особенно такие опасные, как страсти толпы. Внешняя необходимость вещей и силы тяготе ния, ставящая архитектуру в ранг искусствамэтра, может быть Жан Лакост. Философия искусства 268 изучена и подчинена только тогда, когда укрощены страсти. Пер вые человеческие состояния, наблюдаемые в детстве, это желания, выклянчивание, вспыльчивость и паника. Первым искусством (если и не исторически, то в полном соответствии с человеческой природой) будет, таким образом, церемония, упорядочивающая толпу ради обуздания страстей, совсем как музыка у Платона. Толкование искусства как способа «усмирить» зверя позволяет постро ить классификацию искусств, имеющую то преимущество перед гегелевской «диахронией», что каждый этап отождествляется с определенным этажом в архитектурной конструкции, соответствующей неизменной человеческой природе. Первыми идут искусства, которые обуздывают толпу и преобра зуют только тело (церемония, танец, акробатика, фехтование, верховая езда…), — искусства жеста, подражания, учтивости. Затем выступают искус ства зрелищ и заклинаний (поэзия, красноречие, музыка, театр), которые уже порождают произведения; однако только пластические искусства (архи тектура, скульптура, живопись, рисунок) действительно изменяют внешний предмет и способны сообщить своим творениям иную, чем прежняя — огра ниченная — длительность осуществления. Наконец искусство прозы, кото рое прежде всего является искусством письма, а значит, «стиля», того, по словам Алена (SBA, p. 469), «заостренного инструмента, который когдато давно ваял письменность», — это искусство, будучи архитектурой мысли, является самым нематериальным и в то же время самым значительным. Хорошо видно, каким образом классификация искусств согласно «системе», т. е. последовательности разделенных и противопостав ленных анализом терминов, напрямую вытекает из критики вообра жения. Но такая классификация запечатлевает то, что на самом деле является воспитательным процессом. Например, танец, прежде чем стать зрелищем, является просто подражанием друг другу: тем самым устанавливается общество, общение, то, что Ален называет «абсолютным языком», иначе говоря, обмен чистыми знаками, у ко торого нет другого смысла, кроме него самого и который ни с чем не соотносится. Этот обмен знаками, составляющий секрет учтивос ти, превращает искусство в целом в школу общества и в конечном счете является условием самосознания. Таким образом, в тот момент, когда тело видит себя как внешнюю вещь в зеркале того, кто ему подражает, происходит осознание смысла любого искусства: «Опыт 269 жүктеу/скачать 1.41 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|