Исследование (1967) Вступительное слово Уильяма
жүктеу/скачать 1.48 Mb.
|
Глава XIVТо, что мужчина 56 лет, с физическим и душевным состоянием, как у Вудро Вильсона, окажется в состоянии выполнять ту работу, которую выполнял Вильсон в течение шести с половиной лет, отделявших его вступление в должность президента в марте 1913 года до полнейшего упадка сил в сентябре 1919 года, является крайне необычным. За этот период времени он перенес несколько кризисов, но ни разу не был полностью сломлен болезнью. По-видимому, этому способствовали два фактора: внимательная забота Кэри Т. Грейсона, его личного врача в Белом доме, и необычная комбинация психических удовлетворений. Грейсон тщательно изучил каждую деталь личной жизни Вильсона. Он прописал президенту строгую диету и заставил его отказаться от многих лекарств, которые тот долгое время употреблял. Он также убедил Вильсона каждое утро, если только это возможно, играть в гольф, а в полдень совершать длительную прогулку на автомобиле. Грейсон следил за тем, чтобы у президента было 9 часов никем не нарушаемого сна. Тем не менее президент выглядел весьма уставшим. Но в действительности он редко сидел за письменным столом больше четырех часов в день. Он никогда не работал вечерами, за исключением поры больших политических кризисов, любил ходить в театр и проводить время в кругу семьи. Чтение вслух успокаивало его нервы, так же как и просмотр водевилей в театре Кейта. Президент вел необычно изолированный образ жизни: почти совсем не встречался с членами кабинета и лидерами своей партии в конгрессе, так как не доверял им. Принимал гостей весьма скупо, вызывая этим различные толки и обиды. Вильсон не курил и не пил и считал, что и гостям не стоит этого предлагать. Он принял решение ежемесячно экономить 2000 долларов и поступал соответственно. Серьезный разговор во время еды вызывал у него расстройство желудка. Вильсон избегал личных контактов и во многом полагался на мнения Хауза и Тьюмалти. Он отказался стать членом загородного клуба "Чейви Чейз", где мог бы войти в контакт с лидерами политической и социальной жизни, предпочитая играть в гольф в одиночестве или с Грейсоном. Таким образом он сохранял физические силы для исполнения своих обязанностей президента. Несмотря на все старания Грейсона, его психические конфликты, несомненно, привели бы к обычным "расстройствам здоровья", если бы судьба не предоставила превосходных выходов для его конфликтующих влечений. Небольшой поток либидо, ранее направленный на мать, теперь направлялся на жену. Конечно, его Супер-Эго не могло удовлетвориться никаким достижением, но до тех пор, пока он был президентом, перед ним всегда вставала новая цель, достижение которой могло временно успокоить его Супер-Эго. Более того, его руководящие действия давали полнейший выход его отождествлению себя с отцом, а также его активности к отцу и большой доли его реактивного образования против пассивности к отцу. Имелось много видных политических противников, которых он ненавидел и с которыми мог бороться, таким образом находя выход для любого избытка либидо, накоплявшегося в его реактивном образовании. Любовь Вильсона к Хаузу давала большой выход его пассивности к отцу. Кроме того, либидо, "аккумулировавшееся" через его бессознательное отождествление себя с Христом, могло находить разрядку посредством "служения" человечеству. Он "любил людей в массе" самым что ни на есть христианским образом и избегал или ненавидел их индивидуально. Наконец, публичные выступления давали выход одновременно его активности и пассивности по отношению к отцу, то есть стремлению подчиняться отцу и быть самому отцом, Богом на паперти. Поэтому до тех пор, пока была жива его жена, а Хауз оставался его другом, пока успешно продолжалась его политическая карьера, психические конфликты Вильсона не обострялись. В выборе кабинета и дипломатических представителей Вильсона направляли Хауз и Тьюмалти. А его известная программа реформ 1912-1914 годов была в основном программой из книги Хауза "Филипп Дрю: "Администратор"". Частью этой программы явилась тарифная реформа, в которую входило создание федерального резервного управления. Ее принятие принесло Вильсону не радость, а лишь свойственное ему чувство неудовлетворенности. Он ввел одно новшество в отношении администрации, которое было целиком его плодом. Своими корнями оно уходило в навязчивые идеи его молодости, когда юный Вильсон был одержим идеей перестроить работу конгресса по образцу английской палаты общин. А именно: он перестал направлять конгрессу свои письменные послания, как это было принято еще с 1797 года, а стал их зачитывать лично. Конституция США не позволяла ему быть премьер-министром. Но постолько, поскольку это было в его власти, он копировал своего кумира Гладстона. Перед вступлением в должность президента Вильсон заметил одному своему другу: "Будет иронией судьбы, если моей администрации придется в основном заниматься международными делами". В течение 40 лет он интересовался внутренней политикой государства и был уверен в своей способности решить любые внутренние проблемы, но никогда не пытался вникнуть в международную жизнь. Его невежество в вопросе международных отношений было столь же глубоким, сколь и его незнание зарубежных стран. Правда, о Великобритании он кое-что знал. О его дилетантстве в этом вопросе свидетельствует тот факт, что он назначил государственным секретарем человека, знакомого с международной политикой столько же плохо, как и он сам, - Уильяма Дженнингса Брайана, лишь бы получить поддержку своей программы внутренних реформ. Это назначение означало, что он решил быть своим собственным государственным секретарем, ибо не доверял суждениям Брайана. Однако его презрение к интеллектуальным способностям Брайана было скорее поверхностным, нежели глубоким. Брайан вполне мог бы быть членом его семьи. Подобно Вильсону, Брайан был старшим сыном в семье и пресвитерианцем, находящим свое высшее выражение в молитве. Он ценил благие намерения и "высокие моральные принципы" выше, чем факты. Более того, со многими взглядами Брайана Вильсон был целиком согласен. Он, подобно Брайану, был уверен в том, что "принципы" плюс небольшое знание фактической стороны дела приведут к высоким достижениям в международных делах. Незнание президентом мира, окружавшего США, позволило ему более свободно использовать внешнюю, нежели внутреннюю, политику для выражения своих бессознательных влечений. Его внутренняя политика дала хорошие результаты, и к весне 1914 года внутренняя программа Филиппа Дрю была в основном воплощена в законодательстве. Международная программа Филиппа Дрю осталась нереализованной. Хауз пытался заинтересовать Вильсона своим проектом международного соглашения об оказании помощи слаборазвитым странам и сохранении мира в Европе. Хотя Вильсона мало интересовали европейские дела, он разрешил Хаузу попытаться разработать нечто похожее. Как мы уже отмечали, духовная жизнь Вильсона всегда была привязана к США и Англии. Он оставался удивительно невежественным в вопросах европейской политики, географии и национального состава. Даже после произнесения им величественных речей, посвященных международным событиям, его знание Европейского континента оставалось элементарным. Он прекрасно говорил, но часто не понимал значения собственных слов. Направляясь на мирную конференцию, Вильсон сказал, что намеревается отдать Богемию Чехословакии. Когда его спросили, каким образом он собирается поступить с тремя миллионами немцев, проживающими в Богемии, он ответил: "Три миллиона немцев в Богемии! Любопытно! Масарик никогда не говорил мне об этом!" На одном из обедов в Белом доме в феврале 1916 года разговор зашел о евреях. Вильсон настаивал на том, что еврейское население составляет по крайней мере 100 миллионов человек. Когда ему сказали, что их меньше 15 миллионов, он послал за Альманахом мира и даже после того, как увидел эту цифру, с трудом мог поверить, что ошибся. Он отдал Южный Тироль Италии, так как не знал, что южнее перевала Бреннера жили австрийцы немецкой крови. Весной 1914 года Вильсон позволил Хаузу отправиться за рубеж в качестве своего личного эмиссара. 1 июня 1914 года Хауз разговаривал с кайзером относительно желательности выработки общего понимания между Германией, Англией, США и другими великими державами. Кайзер ответил, что одобряет проект Хауза, и полковник, обрадованный, отправился в Париж, а затем в Англию для встречи с сэром Эдуардом Греем, к которому питал почти сыновье доверие. Грей заставил Хауза с неделю ожидать себя в Лондоне. 17 июня 1914 года он встретился с ним. Хотя Грей, как обычно, очаровал Хауза, он не сказал последнему ни слова для передачи кайзеру. Хауз терпеливо ждал от Грея послания к кайзеру. Но 28 июня бесспорный наследник тронов Австрии и Венгрии эрц-герцог Франц Фердинанд был убит в Сараеве. 3 июля Хауз наконец узнал от Тиррела, что Грей собирается довести до кайзера о мирных намерениях Англии с целью дальнейших переговоров. Хауз написал письмо, передающее эту информацию кайзеру, лишь 7 июля. Послание Хауза не попало в руки кайзера, так как в это время он находился в круизе у берегов Норвегии. Он получил его лишь после вынужденного возвращения в Берлин в связи с ультиматумом, сделанным Австрией Сербии 23 июля 1914 года. Так окончилась первая попытка Хауза и Вильсона выработать международное соглашение по сохранению мира. Началась война. 4 августа 1914 года. Вильсон провозгласил нейтралитет Соединенных Штатов. жүктеу/скачать 1.48 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|