Исследование (1967) Вступительное слово Уильяма
жүктеу/скачать 1.48 Mb.
|
Глава XVIIПолковник Хауз предложил Вильсону выступить организатором мирной конференции, на которой он должен заявить, что США поддержат любую воюющую сторону, принимающую условия мира, способные обеспечить безопасность Европы от агрессии в будущем, и объявить, что США вступят в войну против любой страны, которая отвергнет предложенное Вильсоном решение данного вопроса. Условия мира, которые, по мнению Хауза, должен был составить Вильсон, основывались на провозглашенных союзниками военных целях. Хауз был почти наверняка уверен, что Центральные страны не примут эти условия и поэтому США вступят в войну против Центральных стран. Чтобы гарантировать, что этот план ни при каких обстоятельствах не сможет привести США к войне против союзников, Хауз посоветовал Вильсону убедить английское правительство в том, что США готовы вступить в борьбу за провозглашенные союзниками военные цели и что президент не станет предпринимать никаких действий до тех пор, пока не получит "добро" от правительства Англии. План Хауза шел вразрез с убеждением Вильсона в том, что ему следует держать США в стороне от европейского конфликта, а также с традиционной американской политикой - быть в стороне от войн в Европе. Хауз записал свою первую попытку убедить Вильсона принять его план следующими словами: "Я очень коротко обрисовал ему пришедший мне в голову план... Я считаю, что мы упустили возможность порвать дипломатические отношения с Германией... шансы Германии на победу были велики как никогда, а если Германия победит, то следующими на очереди окажемся мы; а мы не только не были подготовлены к этому, но и не имели ни одного союзника, который помог бы нам вынести первый шок. Поэтому следовало предпринять нечто решительное - нечто, что должно было либо покончить с войной таким образом, чтобы положить конец милитаризму, либо привести нас в лагерь союзников, чтобы помочь им покончить с войной. Мое предложение заключалось в том, чтобы попросить союзников дать мне неофициально знать о том, будет ли для них приемлемым, если мы потребуем прекращения боевых действий. Мы выдвинули бы такое требование на высокоморальном основании: нейтральные страны страдают вместе с воюющими сторонами, и мы имеем такие же, как и они, права, и поэтому мирные переговоры должны начаться на базе широкого, как военного, так и мирного, разоружения... Если союзники поймут нашу цель, мы можем на словах быть так же строги по отношению к ним, как и к Центральным странам. Союзники, после некоторого колебания, могут принять наше предложение или требование, и, если его примут и Центральные страны, тогда нам удастся завершить мастерский дипломатический ход. Если же Центральные страны откажутся принять это предложение, тогда мы сможем усилить наш нажим до такой степени, что вначале будут разорваны дипломатические отношения, а позднее все силы нашего правительства - и, возможно, силы всех нейтральных стран - смогут быть направлены против них. Президента поразил этот план. Он, казалось, давал молчаливое согласие. У меня не было времени добиваться дальнейшего продвижения этого плана, ибо вся наша встреча продолжалась не более 20 минут". Вероятно, Вильсона поразили слова: "Я считаю, что мы упустили возможность порвать дипломатические отношения с Германией". Должно быть, он почувствовал, что, действуя в соответствии с планом Хауза, почти неизбежно вызовет войну между США и Центральными странами. Хауз принес Вильсону секретное послание, полученное им от сэра Эдуарда Грея, министра иностранных дел Великобритании, датированное 22 сентября 1915 года. Грей писал: "Для меня великая задача искоренения милитаризма и разбоя на морях является залогом обеспечения в будущем гарантии против агрессивной войны. Насколько решительно готовы Соединенные Штаты двигаться в этом направлении? Не предложит ли президент создать Лигу Наций, обязующуюся выступить против любой страны, которая нарушит договор, или нарушит определенные правила ведения войны на суше или на море (такие правила, конечно, следует выработать после окончания этой войны), или откажется, в случае спора, принять некоторый другой способ разрешения спора, кроме военного? " Так в первый раз в секретном послании английского правительства американскому правительству появляются эти слова: Лига Наций. Английское правительство надеялось, что сможет убедить американцев гарантировать нужные ему условия для навязывания Центральным странам окончания войны. Президент Вильсон "согласился, что Хаузу следует вчерне набросать ободряющий ответ сэру Эдуарду Грею как первый шаг в предоставлении американской помощи, если Германия откажется принять условия США, которые совпадают с провозглашенными союзниками военными целями". Эти цели включали в себя возвращение Эльзаса-Лотарингии Франции, полное восстановление границ Бельгии и Сербии, передачу Константинополя России и создание Лиги Наций, чтобы гарантировать выполнение условий мира и предотвратить агрессивную войну. Секретные военные цели союзников были совсем другими. Затем начались продолжительные переговоры, которые вел полковник Хауз. Но ответственность за их ход лежала целиком на Вильсоне, так как Хауз являлся лишь его представителем. Хауз не занимал какой-либо официальной должности. Он был просто вторым "Я" Вильсона. Именно он, Вильсон, был президентом Соединенных Штатов - доверенным лицом американского народа, решившим под вывеской высокого гуманизма вовлечь этот народ в войну, чтобы обеспечить выполнение провозглашенных союзниками военных целей. Такое решение является тем более замечательным, что у него не было каких-либо сомнений относительно желаний американского народа. В декабре 1915 года, после того как он предложил втянуть США в войну, он сказал Брэнду Уайтлоку: "Я не чувствую себя вправе навязывать свое мнение народу США и вовлекать его в войну, целей которой он не понимает". Трудно анализировать поведение Вильсона за период с октября 1915 по май 1916 года. Его слова и действия были столь противоречивыми, что их невозможно объяснить как результат одной рациональной идеи; но с помощью логики мы сможем, возможно, объяснить их иррациональность. Давайте попытаемся это сделать. Вначале осознаем, что Вильсон столкнулся с очень трудной ситуацией. Он любил Англию и ненавидел Германию. Он опасался победы Германии, которая усугубила бы и без того трудное положение союзников, которое могло возникнуть в результате вынужденного частичного разрыва английской блокады. Более того, он не верил немцам, обещавшим не нападать на суда нейтральных стран, и чувствовал, что взял на себя и США такие веские обязательства, что, связанный долгом чести, вынужден будет ответить на возобновление военных действий немецкими подводными лодками разрывом дипломатических отношений с Германией. А такой разрыв неминуемо приведет к войне. Таким образом, он считал, что война с Германией практически неизбежна. Он опасался, что в случае вступления США в войну без заключения предварительного соглашения с союзниками об окончательных условиях мира после победы над Германией он может столкнуться с шовинистическими правительствами в Англии, Франции и России, которые будут стараться навязать Германии Карфагенский мир, отличный от провозглашенных военных целей союзников. В этом случае он наверняка окажется не в состоянии помешать установлению мира, который будет не миром, а продолжением войны в иной форме. Хауз внушил Вильсону полное доверие к Грею, поэтому он считал, что провозглашенные английским правительством цели в данное время были истинными целями Англии. Эти соображения привели его к заключению, что для него лучше теперь привести США к войне на основе соглашения о том, что последующий мир должен строиться в соответствии с провозглашенными военными целями союзников, нежели быть втянутым в войну позднее и в конце обнаружить, что США действовали в интересах шовинистов. Такое интеллектуальное оправдание его действий основывалось на столь многих гипотезах, что, безусловно, само по себе оно не обладало бы никакой силой, если бы за ним не стояли могущественные бессознательные влечения. В действительности здесь мы сталкиваемся еще с одним примером способности его бессознательного использовать рассудок для нахождения предлогов, оправдывающих желаемые им действия. Мы отмечали, когда изучали поведение Вильсона в ходе подготовки первой ноты по поводу гибели "Лузитании" и противоречивой добавочной инструкции, что его желания, вызванные войной, находились в состоянии конфликта. Нота по поводу "Лузитании" ослабила его враждебность к отцу, а добавочная инструкция дала выход его пассивности по отношению к нему. Эти желания все еще находились в состоянии конфликта. С одной стороны, он хотел выразить свою сознательную ненависть Германии и свое бессознательное желание быть Иеговой. С другой стороны, мечтал быть принцем мира. Его проблема заключалась в нахождении некоторого образа действий, который удовлетворит оба эти заряда либидо и в то же самое время будет приемлем для его Супер-Эго. Схема, предложенная Хаузом, давала великолепный выход, в высшей степени приемлемый как для его Супер-Эго, так и для его конфликтных желаний. Если посредством победы над Германией он сможет продиктовать условия прочного мира для всего человечества, он действительно будет принцем мира! Хауз убедил Вильсона, что это явится результатом вступления Америки в войну на стороне союзников после предварительного обсуждения с ними условий мира. Вот что он писал по этому поводу Вильсону 10 ноября 1915 года: "...Мне представляется, что мы должны использовать влияние нашей нации в целях защиты плана, который будет предписывать выполнение международных обязательств, посредством осуществления которого может сохраняться мир во всем мире. Нам следует сделать это не только ради будущего цивилизации, но и ради нашего собственного благосостояния - ибо кто может сказать, когда мы можем быть втянуты в мировую войну, опустошающую в настоящее время Европу. Не следует ли нам быть стороной, выступающей в защиту новых и более гуманных приемов ведения войны, и не должны ли мы использовать свое влияние для достижения свободы на земле и на море? Эту роль, как мне кажется, предназначено судьбой сыграть Вам в этой мировой трагедии, и это самая благородная роль, которая когда-либо выпадала на долю человека. Страна последует по этому, указанному Вами пути и не остановится ни перед какими жертвами". Вудро Вильсон, который в своем бессознательном был Богом и Христом, не мог устоять перед такими словами. Все его отождествления себя с Божеством требовали, чтобы он сыграл "самую благородную роль, которая когда-либо выпадала на долю человека". Хауз убедил его в этом. Таким образом вся сила его отождествления себя с Христом была переведена со стороны мира на сторону войны. Он решил продолжать воевать за мир. Будучи ребенком, он много раз пел с отцом: "Сын Бога отправляется на войну, чтобы завоевать королевскую корону". Завоевать королевскую корону принца мира стало целью жизни Вудро Вильсона. Его Супер-Эго, его активность и пассивность к отцу объединили свои силы в этом желании, и оно стало крайне мощным. Для его бессознательного было нетрудным делом заставить рассудок найти интеллектуальные оправдания для этого действия, свершения которого он столь глубоко желал. Начиная с этого времени он не испытывал сомнений в том, что хочет делать, но время от времени он все же сомневался в том, может ли осуществить задуманное. Всегда, когда он сталкивался со значительным числом фактов, заставляющих его осознавать, что, вступив в войну, он, возможно, достигнет не божественного мира, о котором мечтал, а порочного мира, отождествление себя с Христом снова заставляло его испытывать отвращение к самой мысли о вступлении в войну. Он мог воевать лишь ради достижения мира. октября 1915 года Хауз и Вильсон совместно подготовили письмо сэру Эдуарду Грею, подписанное Хаузом, в котором предлагалось вовлечь США в войну "для достижения мира на основе тех принципов", которые ранее обсуждались. Вильсон "признавал это предложение абсолютно справедливым" и молил Бога, чтобы оно принесло результаты. Среди ожидаемых им результатов были смерти тысяч американских юношей и уничтожение биллионов долларов американского богатства. Но его глаза смотрели на другие вероятные результаты: он станет диктатором условий мира, мировым судьей; он заложит такой прочный фундамент для мира, что люди более никогда не будут погибать в войнах; он будет принцем мира, который в конце войны станет судить как живых, так и мертвых. Вильсон не сомневался в том, что ему удастся убедить народ Америки последовать за ним в этот крестовый поход. Он знал, что многих американцев уже убедили видные английские пропагандисты в том, что эта война является "войной за окончание всякой войны", и его уверенность в могуществе своего ораторского дара была громадной. Однажды он сказал: "Я бы желал, чтобы нашелся великий оратор, который смог бы своими речами зажечь в народе дух самопожертвования". Очевидно, он имел в виду себя. Позднее, когда он привел Америку к войне, он доказал, что его уверенность в своих ораторских способностях была справедлива. Он действительно зажег в американском народе дух самопожертвования. жүктеу/скачать 1.48 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|