Поственция (психологическая помощь родственникам и друзьям самоубийцы)

4.6. Поственция (психологическая помощь родственникам и друзьям самоубийцы)

Меж деревней и телефоном,

разрываясь, метался он.

Хлеба требовали исступленно

и деревня и телефон.
Хряки с голоду выли, как волки,

ну, а в трубку горланили: «План!»

И однажды из дряхлой двустволки

он пустил себе в сердце жакан.

что его не сберег от курка,

а нахмуренный Ленин светился

на борту его пиджака.

Те, кто окружает близких суицидента, в согласии с традицией считают, что самоубийцей совершен «непростительный грех»: нарушено общечеловеческое табу, на которое, кроме того, наложен религиозный запрет. Можно услышать, как с набожностью и благочестием произносился: «Суицид является убийством человека. Это нарушение шестой заповеди и наихудшее из всех преступлений». Очень часто окружающие могут считать семью или друзей самоубийцы частично или полностью ответственными за этот грех. Для овдовевшего супруга так и остается тайной, не породил ли у жены желания умереть какой-нибудь его недобрый поступок. Родителям кажется, что они обманули ожидания ребенка, и они обвиняют себя за невнимание. А дети могут прийти к выводу, что у них «плохая психологическая наследственность» и что в них заложено семя, уничтожившее мать или отца. Из-за этого отношения у родственников и друзей умершего возникает невыносимое чувство вины. Для большинства близких, чьи родственники совершили суицид, характерно чувство вины и навязчивая мысль: «Что я сделал не так?» (Моховиков Н. Н., 2001).

Современные авторы выделяют следующие модели нежелательного поведения в ответ на самоубийство близкого человека:

1. 
   Поиск тех людей, которые могут быть ответственны за смерть покончившего с собой – вместо принятия произошедшего как личной воли суицидента.
   
2. 
   Принятие траура на долгие годы – вместо того, чтобы продолжать жить.
   
3. 
   Переживание чувства вины и самобичевание.
   
4. 
   Соматизация – уход в болезнь вместо спонтанного выражения чувств.
   
5. 
   Самоограничение – уход от радостей жизни.
   
6. 
   Аддиктивные формы поведения – бегство в работу, в сексуальные связи, употребление психоактивных веществ.
   
7. 
   Подражательный суицид – «ты умер, значит, умру и я».
   

Процесс оказания психологической помощи родственникам и друзьям самоубийцы представляет определенную сложность. Беседы со скорбящими должны быть естественными, а интерес к трагедии – неподдельным и искренним. Не следует проявлять чрезмерных страданий: слишком сильные соболезнования только порождают подозрения и усиливают вину. Самой важной помощью является чуткое выслушивание и эмпатическое проникновение в переживания родственников. Банальности и клише не помогают, психолог, работающий с родственниками самоубийцы, не должен стараться утешить скорбящих приблизительно такими фразами, сказанными из лучших побуждений: «Вы так хорошо держитесь», «Я тоже это пережил», «У вас есть ещё двое детей», «Я хорошо понимаю, что вы чувствуете», «Держитесь», «Время всё излечит».

Не следует говорить, что действия суицидента были обусловлены наличием у него психического расстройства. Для родственников понимание, что их близкий «был не в себе», был «сумасшедшим» не облегчает тяжести потери. Наличие психического расстройства не повышает социального статуса человека, а у родственников вызовет страх перед наследственным психическим заболеванием. Ведь близкие резонно считают, что имеют сходный с самоубийцей набор генов, они постоянно вспоминают, что соматически и психически похожи на суицидента. Это дает основания для тревожных переживаний: «Наверное, когда – ни будь я покончу с собой, как отец, ведь я так похож на него».

Чтобы отвлечь от этих размышлений, можно сказать: «Мы многого не знаем о самоубийстве, но я уверен, что есть предел бремени, который может вынести человек. Видимо, в тот момент смерть показалась единственной альтернативой невыносимой жизни. Но решения близких не всегда совпадают с нашими». Более того, можно сослаться на мнение, основанное на эмпирических исследованиях: «Я могу точно сказать, что суицид не наследуется». Не старайтесь утешить близких, говоря: «Наверное, это был несчастный случай» – семье следует знать о реальности самоубийства. Или: «Он, наверное, излишне выпивал или злоупотреблял наркотиками, поэтому не понимал, что делает» – так не следует говорить, поскольку не полное или ложное объяснение сложной проблемы ничем не может помочь. Оставшиеся в живых родственники, если им предлагают клише, чувствуют себя ещё более одинокими и непонятыми. Вместо того чтобы говорить, что им следует чувствовать, дайте возможность выразить те эмоции, которые они переживают.

Нет никакого сомнения, что скорбящие родственники и друзья нуждаются в выражении эмоций. Их можно поощрить к разговору, сказав: «Что ты чувствуешь?», «Скажи мне, что с тобой происходит», «Наверное, тебе очень тяжело?» Нужно сосредоточиться на актуальных переживаниях родственников, примите их эмоциональное состояние, не пугаясь страха, ярости или паники. Близкие самоубийцы испытывают необходимость поговорить об ушедшем человеке, часто многие месяцы или годы, а не только несколько дней после похорон. Исцеление от утраты является очень долгим процессом. Естественно, что настроение и отношение скорбящих меняется. То, что они не желают беседовать сегодня, не означает, что у них не возникнет такой потребности завтра. Не следует настаивать на раскрытии переживаний, можно просто сказать: «Если у тебя есть настроение поговорить, я охотно послушаю тебя». Но собственно беседа не всегда необходима, нужно быть готовым принять не только эмоции, но и молчание скорбящего, которому часто необходимо подтверждение утраты.

Если необходимо, можно и смеяться вмести со скорбящим. Однако не с нарочитым легкомыслием, а с искренним наслаждением от обсуждения юмористических ситуаций, пережитых с тем, кто был любим. Помните, что смерть не может запретить смеяться. Если слова кажутся ничего не значащими и пустыми, то прикосновения могут стать самым утешительным способом общения. Пожатие руки или объятие красноречиво расскажет скорбящим, как велика ваша забота.

Начатая индивидуальная психотерапия может быть продолжена в терапевтической группе. Члены этих групп часто становятся для новичков второй семьёй, помогающей выбраться из изоляции и обрести новые жизненные ценности.