Истребление и растворение среди других этносов могло ожидать и племена, о которых пойдёт речь ниже. Племена эти саук и фокс

Через несколько дней военачальник возвратился и принёс ответ что "большой вождь в Сент-Луисе не даст нам ничего, и что если мы не удалимся немедленно, нас прогонят"!

Я был не очень то и огорчён принесённым ответом, потому что скорее костьми бы лёг рядом с прахом моих предков, чем удалился из родных краёв за какую-нибудь мзду. Всё же, будь запланированное дружественное предложение осуществлено, я бы, ради наших женщин и детей, удалился с миром.

Теперь я решил остаться в родной деревне, подчиниться своей судьбе и, в случае прихода вооруженных сил, не оказывать сопротивления. Необходимость подобного шага я разъяснил всем своим людям, велев не поднимать оружие против военных.

Прибыв в агентство, военачальник созвал совет. Послали за Киокаком и Вапелло^, те прибыли с частью своих людей. Их всех впустили в дом совещаний. Меня и моих соратников тоже пригласили на заседание. Вооружённые копьями, дротиками, боевыми дубинками, луками со стрелами, мы подошли к дверям, распевая военную песню, будто бы собирались на битву. Я остановился и отказался войти внутрь, потому что счёл неуместным нахождение в здании скопища народа, которое уже там находилось. Если совет созван для нас, зачем же тогда собирать других в отведённом нам помещении. Когда военачальник отослал всех кроме Киокака, Вапелло и некоторых из их вождей и воинов, мы вошли в здание, желая своим воинственным видом показать этому человеку, что мы не напуганы. Тут он поднялся и произнёс речь.

Он сказал:

"Президент очень сожалеет о том, что ему приходится терпеть неудобства и расходы, связанные с посылкой сюда столь большого количества солдат, чтобы переселить вас с земель, которые вы давно уже уступили Соединённым Штатам. Ваш Большой Отец уже предупреждал вас неоднократно, через вашего агента, чтобы вы оставили землю, и он очень огорчён тем, что вы не последовали его велению. Ваш Большой Отец желает вам добра и не требует от вас ничего неразумного или неправильного. Я надеюсь, вы внемлете своим собственным интересам и, оставив занимаемые земли, перейдёте на другую сторону Миссисипи".

Я ответил:

"Мы никогда не продавали нашу землю. Мы не получали никаких ежегодных выплат от нашего Американского отца и не собираемся отдавать нашу деревню".

Явно рассердившись, военачальник, приподнялся и спросил:

"Кто из вас - Чёрный Ястреб? Кто - Чёрный Ястреб? "

Я ответил:

"Я - саук!" Моим предком был саук! и все зовут меня САУК!! "

Военачальник сказал:

"Я приехал сюда не для того чтобы упрашивать, или путём денежных посулов склонять вас оставить селение. Моё дело выселить вас, если получится - мирно, если вынудите к тому – то и силой! Итак, даю вам два дня для того, чтобы удалиться. Если не перейдёте Миссисипи за это время, я приму силовые меры, чтобы убрать вас отсюда прочь!"

Я сказал ему, что никогда не соглашусь оставить свою деревню, и действительно был настроен не покидать родное селение!

Собрание разошлось, и военный вождь удалился в форт. Я снова посовещался с Пророком. Тот сказал, что ему было видение: Великий Дух велел, чтобы женщина, дочь Маттатаса^, старого главы деревни, взяла посох в руку, пошла и предстала перед военачальником, и сказала ему, что она - дочь Маттатаса, который всегда был другом белого человека. Нужно было добавить, что он участвовал вместе с белыми в битвах, на службе им получил ранения, и всегда хорошо отзывался о них; что она никогда не слышала, чтобы её отец упоминал о том, что он продал деревню. Белые многочисленны, и могут взять деревню у нас, если та приглянётся, но она надеется, что они не будут столь недружелюбны. Если, всё же, дело обернётся таким образом, у неё есть одна просьба – хотелось бы, чтобы её людям разрешено было задержаться и собрать растущий на полях урожай. Она, женщина, положила все силы, чтобы вырастить что-нибудь для пропитания своих детей. И теперь, если нас выгонят из родной деревни, не разрешив собрать кукурузу, множество малых детишек погибнут от голода.

Мы, как и было задумано, послали дочь Маттатаса в форт в сопровождении нескольких юношей. Её впустили. Она предстала перед военным вождём и рассказала историю, предложенную Пророком. Военачальник ответил, что президент послал его сюда не для того, чтобы подписывать соглашения или держать совет с женщинами. Юноши должны покинуть форт, она же, если желает, может остаться.

Все наши планы рухнули. Мы должны были либо пересечь реку, либо возвратиться в родную деревню и ждать прихода военного вождя с его солдатами. Решено было остановиться на последнем. Однако я узнал, что наш агент, переводчик, торговец и Киокак, решив расстроить ряды моих соратников, побудили несколько моих воинов пересечь Миссисипи. Тогда, по просьбе единомышленников, я послал своих представителей к агенту. Через них я передал обещание добровольно оставить эти земли по осени с условием, что нам разрешат сейчас остаться и собрать урожай кукурузы, иначе мы останемся жить впроголодь, лишившись средств к существованию.

Посланные возвратились со словами военачальника о том, что "срока, оговоренного прежде, он нам не отодвинет, и если мы не уйдём к этому времени, то выгонит нас".


Члены индейской делегации из Небраски в Вашингтон.

Представители племён айова, саук и фокс.

Журнал «Harper's Weekly», 1866г
Я отправил своего деревенского глашатая объявить о том, что если выселять нас приедет указанный военачальник, с нашей стороны не должно выстрелить ни одно ружьё. Не следует оказывать никакого сопротивления. Если, тем не менее, он решится на силовые действия, людям следует невозмутимо оставаться в своих домах, пусть даже случится и так, что он возьмётся убивать их.

Я был уверен, что этот большой военачальник не обидит наших людей, и в мои планы война не входила. Если бы, всё же, она началась, мы, напросившись на переговоры с белыми, напали бы и убили военного вождя и его воинов, оказавшихся полностью в нашей власти. Но его мужественное поведение и военная выдержка, его сдержанный и одновременно энергичный образ действий, подтверждавшие его храбрость, позволяли мне считать, что такого не произойдёт.

Генерал Гейнс

За ночь мы пересекли реку и расположились немного ниже Рок-Айленда. Большой военный вождь созвал ещё один совет, с целью подписать с нами соглашение. В этом договоре он давал согласие выделить нам кукурузу, взамен той, что была оставлена неубранной на полях. Подписав гусиным пером это соглашение, я собрался жить в спокойствии.

Вскоре обнаружилось, что выданная нам кукуруза оказалась некачественной. В лагере раздавались громкие жалобы женщин и детей, которые не могли обойтись без жареных кукурузных початков, бобов и кабачков. Чтобы успокоить их, ночью маленький отряд воинов отправился к нашим бывшим полям набрать кукурузы. Белые, обнаружив непрошеных гостей, открыли огонь. Снова пошли жалобы о том, что, якобы, некоторые из моих людей ограбили их кукурузные поля.

Из слов нашего агента я понял, что в одном из подписанных ранее соглашений имелся пункт об оказании индейцам помощи в сельском хозяйстве, следовательно, можно было бы вспахать наши поля, потребуй мы этого. Исходя из этих соображений, я обратился к нему с просьбой о постройке небольшого бревенчатого домика и о вспашке поля этой осенью, поскольку желал жить в уединении. Он обещал всё устроить. Потом я пошёл к торговцу за разрешением быть похороненным на кладбище в нашей деревне, среди моих старых друзей и воинов. Он с радостью согласился. Тогда я в удовлетворении возвратился к своему народу.

Вскоре после этого к Прейри ду Шин подошёл отряд фоксов, мстивших за убийство их вождей и родных, совершённое меномони и сиу предыдущим летом. Оказавшись поблизости от лагерной стоянки меномони, они встретили одного виннебаго и стали выспрашивать его об этом лагере. Фоксы попросили его пойти прежде них и посмотреть, нет ли там кого из виннебаго, и если таковые окажутся, пускай возвращаются в свой лагерь. Он пошёл и сообщил об этом не только виннебаго, но и меномони, чтобы те были наготове. Отряд ворвался в лагерь вскоре после него, уничтожил двадцать восемь меномони и отступил восвояси.

Это возмездие (считающееся среди нас законным и правильным), произвело значительное волнение среди белых. От фоксов потребовали предаться в руки белых, чтобы было проведено расследование. Осенью ко мне за советом пришли их старейшины. Я считал, что они всё сделали правильно. Большой Отец поступил очень несправедливо, требуя выдачи фоксов. Он допустил, чтобы всех их вождей заманили в ловушку и убили меномони, однако не потребовал выдачи последних. Если у него не было на то никаких прав в первом случае, то не было и теперь. Я, со своей стороны, считал очень сомнительным, если даже не самовольным, его право вмешиваться в разногласия между двумя народами. Фоксы присоединились к моей группе и были намерены выйти с нами на осеннюю охоту.

Он сказал, что по дороге зашёл в деревню к Пророку, где и узнал о том, что мы оставили нашу деревню. С глазу на глаз он сообщил, что провидцу нужно увидеться со мной, поскольку у того для меня много хороших новостей. Весной я услышу добрые вести от нашего Английского отца. "Пророк просил меня передать тебе все сведения в подробностях, но всё же, очень хотелось бы, чтобы ты сам встретился с ним и всё узнал лично от него. Должен сказать тебе, что он получил вести от нашего Английского отца с сообщением, что тот собирается послать нам оружие, боеприпасы, продовольствие и одежду в начале весны. Суда со всем этим добром прибудут по пути, пролегающему через Милуоки. Более того, Пророк получил вампум и табак от различных народов озёр - оттавов, чиппева и потаватоми. Что касается виннебаго, то они все под его руководством. Итак, мы ещё раз собираемся обрести счастье!"

Я выразил ему свою радость от того, что Английский отец намерен помочь нам исправить несправедливость. Нас выгнали с наших земель, ничего не дав взамен, а этот вот разговор дал мне надежду, что мои люди снова будут счастливы. Если я достигну этой цели, то буду удовлетворён. Я старею, и мне не важно, где провести остаток дней. Но прежде всего я хочу видеть счастливым свой народ. Если всё сбудется, я cмогу c радостным сердцем попрощаться с ними. Я всегда к этому стремился и теперь начинаю надеяться, что наше небо скоро прояснится.

Неапоп добавил:

"Пророк сказал мне, что все упомянутые племена в случае необходимости будут воевать за нас, будет также поддержка от англичан. Если враг всё же одержит победу, что навряд ли, то для нас найдётся безопасное пристанище. Дело в том, что Пророк имел дружеский разговор с вождём из Вассакаммико^, что у селения Селкирк⁷⁰. Тот сказал что, если мы будем несчастливы в нашей собственной стране, просто нужно дать ему знать, и наш народ обретёт счастье у него. Английский отец сообщил ему о том, как ужасно относились к нам американцы. Мы должны встретиться с Пророком. Сначала пойду я; тебе лучше задержаться и собрать всех своих людей, кого можешь. Теперь ты знаешь всё, что нам удалось сделать. За тобой остаётся организовать своих людей как посчитаешь нужным. Я вернусь в деревню Пророка завтра. Ты тем временем можешь определиться и передать ему своё решение через меня. Он очень хочет помочь и желает знать, присоединишься ли ты к нам, чтобы таким путём помочь своему народу обрести счастье ".

Всю ночь я обдумывал слова Неапопа. Осознание того, что при небольшом участии с моей стороны можно будет достигнуть всех желаемых целей, радовало меня. Я решил последовать совету Пророка и через Неапопа послал сообщение о том, что соберу всех своих воинов, объясню им всё, что я услышал, а также по различным деревням наберу в отряд столько народа, сколько смогу.

Соответственно своему плану, я послал людям Киокака и племени фоксов сообщение о всех хороших новостях, что услышал. Они к моим словам не прислушались. Киокак сказал, что я обманут лгунами, и что мне следует оставаться на своём месте и сохранять спокойствие. Когда он узнал, что я попытаюсь вернуть деревню, то испугался, что возникнут трудности. Поэтому он обратился к агенту и большому вождю в Сент-Луисе с разрешением, чтобы вожди племени пошли в Вашингтон и встретились с нашим Большим Отцом, чтобы мы могли уладить наши трудности по-дружески. Киокак также попросил торговца, собиравшегося в Вашингтон, увидеться с Большим Отцом, объяснить ему всё и попросить разрешения о нашей с ним встрече.

Не услышав ничего обнадёживающего от большого вождя в Сент-Луисе, я решил, что лучше будет собрать своих людей, а также набрать в отряд как можно больше народа, чтобы подготовиться к попытке спасти весной родную деревню. Это, конечно, в том случае, если Большой Отец не пригласит нас в Вашингтон.

Торговец возвратился. Он сказал, что обратился к Большому Отцу, доложил ему обо всех наших трудностях и попросил разрешения, чтобы мы отправились в Вашингтон, но не получил никакого ответа.

Итак, следуя увещеваниям своих друзей, я решил, если будет позволено, встретиться с нашим Большим Отцом и последовать его совету, каким бы он ни был. Киокак предпринял все возможные попытки с целью предотвратить осложнения, и я очень надеялся, что что-то будет сделано для моих людей, чтобы избежать беды. Но, видимо, где-то там плохо справлялись с делами, иначе можно было бы избежать возникших трудностей.

Когда стало очевидным, что нам не будут разрешено явиться в Вашингтон, я решил идти выбранным мной путём и снова принялся набирать к себе кое-кого из воинов Киокака, но с ними ничего не вышло.

Понимая, что соглашательское расположение Киокака и его людей в значительной степени и явилось причиной выселения нас из родной деревни, я объяснил их нынешнее поведение той же самой причиной. Поэтому, не теряя времени, приступил к сбору всех своих соратников и к подготовке похода вверх по реке Рок. Свой лагерь я разбил на Миссисипи, там, где раньше стоял форт Мэдисон. В этом месте я назначил своим людям место встречи, сам тем временем отсылая своих воинов за новыми бойцами, а также расставил часовых таким образом, чтобы воспрепятствовать кому либо из собравшихся отъехать, покуда не соберутся все.

Когда все мои люди собрались и изготовились в путь, мы отправились вверх по Миссисипи; женщины и дети плыли в каноэ, имея при себе всё продовольствие, какое у нас было, стояночное оборудование, и тому подобное. Воины ехали верхом, при оружии и готовые к обороне⁷¹. Ниже реки Рок к нам присоединился Пророк. На своём пути он зашёл в Рок-Айленд побеседовать с военачальником, агентом и торговцем. Те, как он сказал, использовали уйму доводов, лишь бы отговорить его идти с нами, просили встретить нас и повернуть назад. Также они сообщили, что к Рок-Айленду продвигается какой-то военный вождь с большим количеством солдат.

Пророк ответил, что он не собирается слушать их разговоры, поскольку нам не посмеет досаждать никакой военачальник, покуда соблюдаем мир. Мы имеем право мирно направляться туда, куда нам будет угодно. Также он посоветовал мне ничего не рассказывать воинам, пока не встанем лагерем на ночёвку. Мы продвигались вперёд, покуда не достигли того места, где год назад останавливался генерал Гейнс. Здесь наш отряд расположился на ночь. Пророк обратился к моим воинам. Он сказал им "следовать за нами и действовать, как подобает воинам; нам нечего бояться и есть за что бороться. Возможно, американский военачальник приедет, но скорее всего этого не произойдёт – он не осмелится вмешиваться, пока мы ведём себя мирно. Мы ещё не готовы действовать иначе. Подождём до тех пор, покуда не поднимемся по реке Рок и получим подкрепление, тогда будем способны противостоять любой армии".

Той ночью Белый Бобёр [генерал Аткинсон] с отрядом солдат на пароходах проследовал вверх⁷². Люди встревожились, ожидая, что солдаты встретят нас у реки Рок и помешают продвигаться выше. Прибыв к устью, мы обнаружили, что пароход уже прошёл.

Я боялся, не успел ли этот военачальник разместить своих людей на каком-нибудь высоком обрыве, утёсе, или в каком-то ущелье, чтобы застать нас врасплох. Выйдя к реке Рок, мы начали бить в барабаны и распевать песни, таким образом показывая американцам, что не боимся их.

Не встретив никакого соперника, мы успели преспокойно продвинуться на какое-то расстояние вверх по реке, пока не были настигнуты курьером от Белого Бобра с требованием, чтобы я и мои люди снова вернулись за Миссисипи. Я велел сказать генералу, что не сделаю этого, покуда не узнаю, на каком основании он предъявляет подобное требование, ведь действия мои мирные, я лишь собираюсь навестить деревню Пророка, который просил меня прийти, помочь с посевом кукурузы.

Посыльный уехал обратно. Мы же пошли дальше и расположились лагерем немного ниже деревни Пророка. Сюда прибыл ещё один нарочный от Белого Бобра, угрожавший, что нас будут преследовать и прогонят назад, если не вернёмся добровольно. Эти слова возбудили боевой дух в моих людях, все они были настроены остаться со мной и сражаться против этого военного вождя, приди он и попытайся прогнать нас. Поэтому мы велели гонцу передать военачальнику, что "если он желает воевать с нами – может наступать". Мы ни за что не собирались уходить по чужой воле, впрочем, как и нападать первыми. Мы намерены были обороняться и считали, что на то имеем право.

Пока шло совещание, несколько моих воинов подняли британский флаг и, оседлав лошадей, окружили дом заседаний. Увидев, что агент был очень напуган этим, я попросил одного из вождей сказать ему, что не стоит тревожиться. Затем я вышел и велел своим воинам прекратить всё это. Они тут же спешились и разошлись по хижинам. Когда совет разошёлся, я поставил стража у дома агента, опасаясь, как бы кто из моих воинов не напугал его снова. Я считал его хорошим человеком и не собирался причинять ему вреда. Агент с вождями отправился к Рок-Айленду.