Истребление и растворение среди других этносов могло ожидать и племена, о которых пойдёт речь ниже. Племена эти саук и фокс

Мы правильно сделали, что не отдали наши медали, так как позже от торговцев узнали, что вожди выше по Миссисипи, отдавшие их, ничего не получили взамен. Но то не было виной молодого американского вождя. Он был хорошим человеком, великим воином, позже я узнал, что он умер, служа своей стране²¹.

Спустя несколько лун после того как этот молодой вождь спустился по Миссисипи, один из наших людей убил какого-то американца, был схвачен и за содеянное заключён в тюрьму в Сент-Луисе²². В нашем селении мы провели совет о том, как помочь этому соплеменнику, и решили, что Квашкваме, Пашепахо, Учеквака, и Хашеквариква^ должны добраться до Сент-Луиса, встретиться с нашим Американским отцом и сделать всё, что в их силах, чтобы освободить нашего друга, заплатив за убитого человека; таким образом, мы бы покрыли кровь и удовлетворили родню убитого. Среди нашего народа это было единственным средством спасти жизнь тому, кто убил другого человека, и мы тогда думали, что у белых это будет подобным же образом.

Обозначенные выше люди отправились в дорогу, сопровождаемые благопожеланиями всего народа, имевшего большую надежду, что посланцы достигнут цели своей миссии. Родные заключённого очернили свои лица и постились, надеясь, что Великий Дух сжалится над ними и вернёт горюющей жене и плачущим детям их мужа и отца.

Квашкваме и отряд отсутствовали долгое время. Наконец, они возвратились и расположились около деревни, немного ниже её, но в тот день ближе не подошли, к их лагерю тоже никто не приближался. Они, казалось, были одеты в хорошие платья и имели при себе медали. Исходя из этого, у нас была надежда, что они принесли хорошие вести. На следующий день рано утром Хижина Совета^ была переполнена. Квашкваме со всей группой подошли и дали нам следующее описание их поездки:

«По прибытии в Сент-Луис мы встретили нашего Американского отца и, рассказав ему о нашем деле, стали убеждать его отпустить нашего друга²³. Американский вождь сказал нам, что ему нужна земля. Мы согласились дать ему некоторую часть земель на западной стороне Миссисипи, а также немного побольше того в районе Иллинойса напротив Джеффреона. Когда дело было улажено, мы ожидали, что нашего друга освободят, и он отправится с нами домой. К тому времени, когда мы были готовы отправиться назад, нашего брата выпустили из тюрьмы. Он бросился бежать и, пробежав какое-то расстояние, был застрелен! ». Вот и всё, что они могли вспомнить из того, что случилось. Впоследствии стало известно, что большую часть своего пребывания в Сент-Луисе посланцы были пьяны²⁴.

Это было всё, что я и мой народ знали о соглашении 1804 года. Позже мне объяснили условия этого договора. По этим условиям, вся земля к востоку от Миссисипи, и к югу от Джефферсона уступалась Соединённым Штатам за одну тысячу долларов в год. Пусть люди Соединённых Штатов скажут, был ли наш народ должным образом представлен в этом соглашении? Получили ли мы достойную компенсацию за земельные пространства, уступленные этими четырьмя людьми²⁵?

Я мог бы сказать много больше по поводу этого соглашения, но не в этот раз. Данный договор стал источником всех наших бедствий.

Зебулон Монтгомери

Я, как и многие другие, тут же отправился посмотреть, что же происходит. По прибытии мы обнаружили, что они строят форт²⁶. Солдаты были очень заняты рубкой деревьев, и тут я заметил, что, углубляясь в лес, они прихватили с собой оружие. Отряд вёл себя так, будто он находится на вражеской территории. На совещании, что наши вожди вели с офицерами, или людьми, возглавлявшими отряд, я не присутствовал, но исходя из сообщений первых, понял следующее. Военачальник сказал, что они строят дома для некого торговца, который приедет и будет жить здесь, и продавать нам товары очень дёшево, а солдаты должны будут остаться ему в сопровождение. Мы были довольны этим сообщением, и надеялись, что это правда, но мы были не столь наивны, чтобы полагать, что все эти здания были предназначены лишь для размещения торговца. Относясь с подозрением к их намерениям, мы ждали, когда они остановят стройку и вернутся восвояси. К этому времени к месту, чтобы посмотреть, что происходит, прибыло значительное количество индейцев. Я увидел, что белые были встревожены этим. Некоторые из наших молодых людей следили за отрядом солдат, которые вышли на работы, имея при себе оружие, но отложили его в сторону перед тем, как приступить к рубке деревьев. Тихо подкравшись, они захватили оружие и издали дикий вопль! Солдаты кинули прочь топоры и бросились за своими ружьями, но оружия уже не было, а сами они оказались в окружении. Наши мóлодцы посмеялись над ними и вернули их оружие.

Когда обозначенный отряд вернулся в форт, они сообщили о том, что произошло, и их военный руководитель придал этому делу серьёзный оборот. Он позвал наших вождей на совет в свой форт. Это произвело серьёзное волнение в нашем лагере, ведь каждый желал знать, что сейчас будет происходить. Так как возведённый частокол был низок, все индейцы собрались вокруг форта и затем взобрались на груды брёвен и старых бочек, откуда могли видеть, что происходило внутри. Кое-кто держал ружья наготове, другие были вооружены луком со стрелами. Мы приняли эти меры предосторожности, видя, что ружья солдат были готовы к бою, а до этого утром они заряжали своё большоё ружьё.

Группа наших воинов принялась танцевать и таким образом проследовала до ворот с намерением войти внутрь, но была остановлена. Совещание тут же прервалось, и из комнат-укрытий выскочили солдаты с оружием в руках. К воротам подкатили пушку, подбежал солдат с огнём в руке, готовый поджечь фитиль. Наши воины отступили от ворот и удалились в лагерь.

Тогда не было никакого заранее предусмотренного плана напасть на белых, но теперь я считаю, что ворвись наши воины в форт, все белые были бы убиты, также как и английские солдаты в Маккинаке за много лет до этого²⁷.

Мы свернули лагерь и возвратились к реке Рок. Немного погодя отряд в форте получил подкрепление, среди коего мы узнали несколько старых друзей из Сент-Луиса.

Вскоре после того, как мы вернулись от форта Мэдисон, в нашу деревню явились посыльные от Пророка из племени шауни. Прочих гонцов тот послал в селения виннебаго. Пророк приглашал нас встретиться с ним на Уобаше²⁸. От каждого из селений на эту встречу двинулось по делегации.

Посланная группа возвратилась, а вместе с ними прибыл и Пророк, который объяснил нам, как плохо обращаются американцы с разными индейскими племенами, давая им какие-нибудь подарки, а взамен забирая всю их землю.

Я хорошо помню его слова: "Если вы не присоединитесь к вашим друзьям на Уобаше, американцы отнимут у вас эту деревню!" Тогда я даже и не думал, что его слова окажутся правдой, полагая, что он использовал эти доводы лишь для того, чтобы побудить нас присоединиться к нему. Мы всё же решили отказаться от его предложения. Тогда он возвратился на Уобаш, где его уже ждал отряд виннебаго, и они начали приготовления к войне. Вскоре последовало сражение, в котором несколько виннебаго были убиты²⁹. Как только их народ узнал об этом сражении, и что в нём были убиты некоторые из их людей, они послали несколько военных отрядов в различных направлениях. Один к горнорудному округу, один к Прейри ду Шин, и ещё один в форт Мэдисон. Последний отряд, возвращаясь домой, заглянул в нашу деревню и показал несколько захваченных ими скальпов. Их успех побудил несколько отрядов идти воевать против форта. Я и кое-кто из моего отряда присоединились к последней группе, и были настроены взять форт. Ночью мы прибыли в его окрестности. Разведчики, которых мы отослали за несколько дней до этого для наблюдения передвижений в гарнизоне и установления числа находящихся там людей, вернулись и дали следующую информацию: "Этим вечером с низовьев реки прибыло судно в семнадцать человек. В форте приблизительно пятьдесят человек, и каждое утро они выходят из него на тренировочные занятия". Было немедленно решено, что нам следует схорониться как можно ближе от того места, где будут выходить солдаты, и по данному сигналу все мы должны будем начать стрельбу по ним и прорвёмся в форт. Вырыв своим ножом довольно глубокую ямку в земле и присовокупив вокруг неё несколько пучков травы, я соорудил укрытие. Я находился так близко от крепости, что слышал стражей, совершавших обход. К рассвету я закончил свою работу и теперь с волнением ожидал восхода солнца. Пробил утренний барабан. Я проверил запал своего ружья и с нетерпением наблюдал, когда откроются ворота. Они открылись, но вместо войск из них вышел один молодой человек, и ворота за ним захлопнулись. Он прошел так близко от меня, что вполне можно было бы зарезать его, но я позволил ему пройти невредимым. Юноша проследовал к реке, а уклонись он на шаг от тропинки, натолкнулся бы на нас и был бы убит. Он быстро возвратился и вошёл в ворота. В этот момент я бы помчался к воротам и проник внутрь вместе с этим человеком, но побоялся, что наш отряд не готов ещё следовать за мной.

Ворота открылись снова, и из них появились четверо мужчин, которые затем спустились к реке за дровами. Пока они отсутствовали, из ворот вышел ещё один человек, он подошёл к реке, и был застрелен воинами виннебаго. Те, что вышли до него, сорвались с мест и бросились к форту, но двое из них также были застрелены. Затем мы укрылись под речным берегом вне досягаемости крепостных орудий.

И вот с обеих сторон началась сильная пальба, которая не прекращалась весь день. Я посоветовал нашим бойцам поджечь форт и начал готовить для этой цели стрелы. Ночью мы попытались осуществить наш план, и даже несколько раз поджигали некоторые здания, но в целом безуспешно, поскольку огонь всегда сразу же тушили оборонявшиеся.

На следующий день я взял своё ружьё и двумя выстрелами оборвал шнур, на котором американцы поднимали их флаг, затем я стал препятствовать им поднять его снова. Мы продолжали стрелять, пока наши боеприпасы не были израсходованы. Видя, что нам не по силам взять форт, мы возвратились домой. Во время осады один виннебаго был убит и ещё один ранен.

Потом я узнал, что торговец, проживавший в форте, ранил одного виннебаго как раз когда тот был занят оскальпированием белого, что был убит первым. Виннебаго выздоровел, он всё ещё жив, и очень дружественно расположен к торговцу, считая его настоящим воином.

Вскоре после нашего возвращения домой стали доходить новости, что надвигается война между англичанами и американцами.

Продолжали прибывать посланцы от различных племён, и все они подтверждали сообщения об ожидаемой войне. Британский агент, полковник Диксон, вёл переговоры и делал подарки различным племенам³⁰. Я ещё не решил, присоединиться ли к англичанам или остаться в стороне. Я пока ещё не обнаружил ни одной положительной черты в характере американцев, что пришли в эту землю. Они давали честные обещания, но никогда не выполняли их, в то время как англичане обещали немного, зато мы могли всегда безоговорочно полагаться на их слово.

Одного из наших людей, убивших француза в Прейри ду Шин, англичане арестовали и сказали, что расстреляют на следующий день. Его семья находилась немного ниже устья Висконсина. Заключённый попросил разрешения навестить родных этой ночью, поскольку он должен был быть казнён на следующий день. Ему разрешили идти после того, как он обещал вернуться следующим утром к восходу солнца.

Он навестил свою семью, которая состояла из жены и шести детей. Мне трудно описать их встречу и расставание так, чтобы было понятно белым, ведь их чувства подчинены определенным правилам, которые установлены их проповедниками, в то время как наши управляются наставником внутри нас. Он в последний раз с грустью попрощался с любимыми, поспешил через прерию к форту и прибыл туда вовремя. Солдаты изготовили ружья, быстро выступили вперёд и расстреляли его. Я посетил поражённую горем семью, и, охотясь и ловя рыбу, обеспечивал их существование, пока они не воссоединились со своей роднёй.

Зачем всё же Великий Дух послал на этот остров белых, что прогоняют нас из наших домов, распространяют среди нас отвратительные спиртные напитки, болезнь и смерть³¹? Они должны были остаться на земле, что выделил для них Великий Дух. Теперь я продолжу свою историю. Оговорюсь, что память моя не очень хороша с тех пор как я последний раз посетил белых людей. В ушах до сих пор стоит гул от городского шума. Я могу не к месту изложить кое-какие части моей истории, но приложу все усилия, чтобы рассказ был верным.

Нескольких наших вождей и старейшин позвали в Вашингтон на встречу с Большим Отцом^. Они отбыли, и во время их отсутствия я отправился в Пеориа, на реку Иллинойс, повидать старого друга, торговца, и посоветоваться с ним. Это был человек, который всегда говорил правду, знал всё, что происходило³². Когда я добрался до Пеориа, его уже не было дома - он отбыл в Чикаго. Я посетил селения потаватоми и затем возвратился на реку Рок³³. Вскоре после этого наши друзья возвратились от Большого Отца и сообщили, что было сказано и что произошло. Их Большой Отец сказал им, что в надвигающуюся войну с Англией не следует вмешиваться, лучше оставаться нейтральными. Ему не нужна наша помощь, он желает, чтобы мы охотились, обеспечивали наши семьи и оставались в мире. Он также сказал, что английским торговцам не будет позволено появляться на Миссисипи и снабжать нас товарами, однако нас в полной мере будет обеспечивать американский торговец. Вожди тогда сказали ему, что английские торговцы осенью всегда давали нам в долг оружие, порох и товары, чтобы можно было охотиться и одевать наши семьи. Он ответил, что у торговца в форте Мэдисон будет большое количество товаров, и если мы отправимся туда этой осенью, он снабдит нас в долг, как то делали английские торговцы. Прибывшие добрыми словами описали то, что они видели, и то, с какой любезностью к ним относились³⁴. Это сообщение всем нам было по сердцу. Мы согласились следовать совету нашего Большого Отца и не вмешиваться в войну. Наши женщины были очень довольны хорошими новостями. И в деревне продолжалась радостная жизнь. Народ снова стал проводить время за игрой в мяч, за скачками и танцами, которые мы, было, отложили в сторону, когда в первый раз заговорили об этой большой войне.

Выдался прекрасный урожай кукурузы, которая теперь созрела, и наши женщины были заняты сбором зерна и сооружением хранилищ под него. В скором времени мы были готовы отправиться в форт Мэдисон запастись товарами, чтобы можно было затем двинуться в наши охотничьи угодья. Мы в приподнятом настроении прошли вниз по реке. Прежде я решил провести зиму в своём старом излюбленном охотничьем угодье на реке Сканк^. Поэтому часть кукурузы и мяса оставил у её устья, чтобы захватить их на обратном пути; многие другие сделали то же самое. Следующим утром мы достигли форта и разбили свой лагерь. Я, наряду с нашими вождями, посетил военачальника в форте. Он любезно принял нас и дал немного табака, курительных трубок и провианта. Вошёл торговец, и все мы обменялись с ним рукопожатием, ведь с ним были связаны все наши надежды об охоте и пропитании наших семей. Мы ждали долгое время в надежде, что торговец скажет нам о поручении Большого Отца снабдить нас товарами, но он не сказал ничего по этому поводу. Я встал и вкратце сообщил ему, с какой целью мы пришли, надеясь, что у него вполне достаточно товаров, чтобы снабдить нас. Я сказал, что весной мы ему хорошо заплатим, и закончил речь сообщением, что мы решили внять совету нашего Большого Отца и не ввязываться в войну.

Он сказал, что рад услышать о нашем решении придерживаться мира. У него имеется большое количество товаров, и если у наших людей будет удачная охота, он нас хорошо снабдит. Но торговец отметил, что не получал никаких указаний снабжать нас хоть чем - нибудь в долг, и он не может ничего дать, не получив плату сразу!

Мы сообщили ему всё, что Большой Отец сказал нашим вождям в Вашингтоне, и заявили, что, коли есть возможность, он вполне может обеспечить нас необходимым, положась на то, что наш Большой Отец всегда говорит правду. Военный руководитель данной крепости сказал, что торговец не может снабдить нас в кредит, и что он не получал никаких инструкций от нашего Большого Отца в Вашингтоне. Мы покинули форт недовольные и ушли на расположение в лагерь. Никто не знал, что теперь делать. Мы расспросили людей, которые принесли от Большого Отца вести о том, что в этом месте можно получить в долг провиант на зиму. Они снова поведали ту же самую историю и настаивали на том, что это правда. Немногие из нас спали той ночью. Все находились в мрачном состоянии и были недовольны.

Утром мы увидели челнок, спускающийся по реке. Он вёз курьера со сведениями о том, что Ла Гутри, британский торговец, высадился у Рок-Айленда^ с двумя лодками, полными товаров³⁵. Тот просил явиться как можно скорее, поскольку у него были для нас хорошие новости и разнообразные подарки. Курьер вручил нам табак, курительные трубки и пояс-вампум³⁶. Эти новости пробежали по нашему лагерю, словно огонь по сухой траве прерии. Мы свернули наши палатки и все вместе тронулись к Рок-Айленду. Вот тут и закончились все наши надежды на мирную жизнь, ведь будучи обмануты, мы вынуждены были втянуться в войну.

К Рок-Айленду наш отряд подошёл довольно быстро. Появившись и увидев разбитые палатки, мы издали клич, выпустили залпы из ружей и забили в барабаны. На острове в ответ нам также раздались залпы оружия, и был поднят британский флаг. Мы расположились на месте, были радушно приняты Ла Гутри, и выкурили с ним трубку. После он обратился к нам с речью, в которой сообщил, что его послал полковник Диксон. Он дал нам множество прекрасных подарков, среди них большой шёлковый флаг и бочонок рома. Затем посланец попросил нас пойти подкрепиться и отдохнуть, поскольку на следующий день у него будет ещё много что сказать нам.

Мы, согласно совету, разошлись по нашим палаткам, которые к тому временем были уже поставлены, и переночевали. Следующим утром мы пришли к нему и напомнили о его желании раздать на наши нужды упоминавшиеся две лодки товаров, за которые весной хорошо заплатим шкурами и пушниной. Он дал согласие на то, чтобы мы взяли привезённые припасы и распоряжались ими как заблагорассудится. Пока наши люди делили товары, агент отвёл меня в сторону и сообщил, что Полковник Диксон сейчас находится в Грин-Бэй с двенадцатью лодками, груженными товаром, оружием и боеприпасами. Ла Гутри сообщил о своём желании быстро собрать отряд и отправиться к нему. Он сказал, что наш друг, торговец из Пеориа, в данное время собирает воинов потаватоми и успеет туда прежде нас. Я поделился этой вестью со своими воинами, и вскоре набралась группа из двухсот человек, готовых к отбытию.

Я посетил хижину одного старого друга, который был товарищем в юности, участвовал вместе со мной во многих сражениях, но теперь стал калекой и был уже не в состоянии куда-либо отправиться. У него был сын, которого я принимал как собственного, и с которым мы совместно охотились в две предыдущие зимы. Было желание забрать его сына с собой в отряд. Но друг возразил, сказав, что его некому будет поддержать, коли сын отправится со мной; что я, - тот, кто всегда содержал его с тех пор, как с ним случилось несчастье, покину его. Поэтому он не сможет обойтись без помощника, так как у него нет больше другой опоры. Я предложил оставить в помощь вместо его сына моего, но он отказался. Товарищ сказал, что ему не по душе война, поскольку прежде он спускался вниз по течению и был хорошо принимаем американцами, в силу этого он не может сражаться против них. Он прежде дал обещание зазимовать повыше реки Солт, рядом с одним белым поселенцем, и должен взять сына с собой. Мы расстались. Вскоре я завершил приготовления и двинулся со своим отрядом к Грин-Бэй. Прибыв туда, мы обнаружили большую лагерную стоянку; были хорошо приняты Полковником Диксоном и военными вождями, которые были с ним. Он дал нам большое количество продовольствия, табака и трубок, и сказал, что на следующий день будет держать с нами совет.

В лагере было множество кикапу, оттавов и виннебаго³⁷. Я посетил все их лагеря и заметил, что те пребывали в приподнятом расположении духа. Все они получили новое оружие, боеприпасы и разнообразную одежду. Вечером ко мне явился посыльный с просьбой навеcтить полковника Диксона. Я зашёл в его палатку, в коей находились ещё два других военных вождя и переводчик. Он встретил меня сердечным рукопожатием и представил другим военным вождям, которые также радушно пожали мне руку, показывая, что они очень рады нашей встрече. После того, как меня усадили, полковник Диксон сказал: "Генерал Чёрный Ястреб, я послал за Вами, чтобы объяснить, что мы намерены делать, а также чтобы привести Вам причины нашего сюда прибытия. В письме, что Вы принесли от него, наш друг, Ла Гутри, сообщает о произошедшем за последнее время. Теперь вам придётся крепко держаться с нами за руку. Ваш Английский отец узнал, что американцы хотят отнять вашу страну, и послал меня и моих воинов, чтобы заставить их вернуться в свои земли. К тому же, он послал большое количество оружия и боеприпасов, и мы хотим, чтобы все ваши воины присоединились к нам"³⁸.

Потом он повесил мне на шею медаль, дал какую-то бумагу, которую я потерял в последней войне, и шёлковый флаг, говоря: "Послезавтра Вы вступаете в командование всеми выступающими отсюда воинами, а затем присоединитесь к нашим войскам в Детройте".

Я выразил ему своё разочарование, ведь у меня были планы спуститься вниз по Миссисипи и воевать против расположенных там поселений. Он ответил, что ему, вообще-то, было приказано опустошить земли вокруг Сент-Луиса. Но будучи сам много лет торговцем на Миссисипи, и всегда испытывая любезное отношение тамошних людей, он не может послать своих храбрецов убивать беспомощных женщин и невинных детей. В тех краях для нас не найдётся воинов, с которыми нужно сражаться; и, напротив, там, куда он собирается послать нас, их множество. Если мы победим их, земля Миссисипи будет нашей. Я был очень рад этой речи, сказанной настоящим воином.

Я спросил о своём старом друге, торговце из Пеориа, заметив, что "ожидал, что он будет здесь прежде меня". Полковник покачал головой и сказал: "Я посылал к нему одного курьера за другим, предложил большие деньги, чтобы он прибыл сюда с потаватоми и кикапу". Он отказался и при этом сказал: "У вашего британского отца не хватит денег, чтобы побудить меня присоединиться к Вам". Для него приготовлена ловушка. Я послал Гомо с отрядом индейцев, чтобы захватить его и привести сюда живым. Ожидаю его через несколько дней" ³⁹.

На следующий день нашему отряду выдали оружие и боеприпасы, ножи, томагавки и одежду. Вечером у нас было большое празднество, а наутро я с приблизительно пятьюстами воинов двинулся на встречу с английской армией. Мы проследовали через Чикаго и заметили, что форт был эвакуирован американцами, их солдаты ушли в форт Уэйн. Неподалёку от форта их настигли и разбили⁴⁰. В чикагском форте имелось значительное количество пороха, который был прежде обещан индейцам, но в ночь перед уходом американцы избавились от него, сбросив в колодец. Если бы они сдержали слово, данное индейцам, то мы бы, несомненно, не чинили им препятствий при отходе в форт Уэйн.

Прибыв на место, я обнаружил, что индейцы взяли несколько пленных, и посоветовал относиться к ним хорошо. Мы продолжили наш поход и ниже Детройта присоединились к англичанам, вскоре после этого произошло сражение⁴¹. Американцы дрались хорошо, и оттеснили нас назад со значительными потерями. Я был очень удивлён случившимся, ведь мне прежде сказали, что американцы не будут бороться.

Он сказал слабым голосом: "Вскоре после твоего отбытия к англичанам я вместе с небольшим отрядом спустился вниз по реке, чтобы перезимовать в том месте, куда, как я сказал тебе, попросил меня приехать тот белый человек. Когда мы прибыли, я обнаружил, что там был построен форт, и семья белых, что пригласили меня приехать и охотиться рядом с ними, переселилась в эту крепость. Тогда я посетил форт, чтобы сказать белым людям, что я и небольшая группа моих спутников пришли к ним с миром, что мы желаем поохотиться в окрестностях форта. Военный вождь, командовавший крепостью, сказал, что мы можем охотиться на иллинойсской стороне Миссисипи, и никто нас не побеспокоит. Дело в том, что он отправил кавалеристов на миссурийскую сторону и велел им не пересекать реку. Довольный этим уверением в безопасности, я немедленно пересёк реку и разбил зимний лагерь. Дичи было в изобилии. Мы жили счастливо и часто вспоминали о тебе. Мой мальчик жалел о твоём отсутствии и о тех трудностях, которым ты, должно быть, подвергался в походе. Мы пребывали в том месте уже около двух лун, когда однажды он вышел, как обычно, поохотиться. Наступала ночь, а сын всё не возвращался. Тревожась, не случилось ли что с ним, я провёл ночь без сна. Утром моя старуха пошла в другие хижины, забила тревогу, и все отправились искать пропавшего. Скоро в одном заснеженном месте они натолкнулись на его след. Пройдя по нему на некоторое расстояние, они обнаружили, что юноша гнал оленя по следу, что вёл к реке. Вскоре они прибыли на то место, где он стоял и стрелял в животное, и поблизости нашли висящего на ветви дерева освежеванного оленя. Но кроме того здесь были обнаружены следы белых. Они взяли моего мальчика в плен. Их следы вели через реку и затем вниз к форту. Мои друзья двинулись по следу и скоро нашли моего мальчика лежащего мёртвым. Он был жестоко убит. Всё лицо было раскрошено, телу в нескольких местах были нанесены глубокие ранения, голова оскальпирована. Руки связаны сзади".

Старик на какое-то время прервал рассказ, а затем сказал, что его жена умерла на обратном пути вверх по Миссисипи. Я взял руку моего старого друга и дал зарок отомстить за смерть его сына. Было уже темно, и бушевала ужасная гроза. Ливнем лил дождь, вверху раскатывался гром, и вспышка молнии наискось пронзила небо. Я снял свою накидку и обернул её вокруг слабого старика. Когда ненастье утихло, я разжёг огонь и ухватил моего старого друга, чтобы усадить его поближе к теплу. Он был мёртв! Я оставался с ним всю ночь. Некоторые из моего отряда приехали рано утром, чтобы найти меня. Они и помогли мне похоронить его на вершине обрыва. Затем я с друзьями возвратился в деревню. Я снова посетил могилу своего старого друга, когда последний раз поднимался по реке Рок.

По прибытии в деревню я был встречен вождями и воинами и препровождён к приготовленной для меня хижине. Поев, я подробно рассказал обо всём со мной произошедшем и мною услышанном. Я объяснил людям, каким образом воевали англичане против американцев. Вместо того, чтобы незаметно пробраться на вражескую территорию и использовать любую возможность убить врага и сохранить своих собственных людей, как это делаем мы, и что среди нас считается подобающим для военного вождя, они выступают в бой средь бела дня и сражаются, не взирая на число воинов, которых они могут потерять. После того, как сражение окончено, они удаляются с поля боя, чтобы пировать и пить вино, будто ничего и не случилось, после чего делают письменное изложение совершённых ими действий, каждая из сторон при этом провозглашает свою победу. Ни одна из сторон, потеряй она хоть половину от своего числа, не даёт о том сообщения. Все они храбро сражаются, но нам не ровня. Наше правило: "Убьём врага и сохраним своих людей". Их вожди могут грести вёслами, но не в состоянии управлять самим каноэ. Американцы стреляют лучше, чем англичане, но их солдаты не столь хорошо одеты и не так хорошо обеспечены.

Глава нашего селения сообщил мне, что после того, как ушёл я со своим отрядом, а за нами последовали и другие, народ сократился вплоть до небольшой группы боеспособных единоплеменников; что в случае нападения американцев они были бы неспособны защитить себя. Все дети, старики и женщины воинов, присоединившихся к англичанам, были оставлены на их попечение. Был созван совет, на котором решили, что Квашкваме, Копьё^ и другие вожди, со стариками, женщинами и детьми, а также выбранными провожатыми, должны спуститься по Миссисипи к Сент-Луису и отдаться под покровительство американского руководителя размещавшегося там. Они, как и было решено, спустились к Сент-Луису, были приняты как дружественная делегация от нашего народа, направлены выше по Миссури и обеспечены необходимым, в то время как их друзья помогали англичанам!