Истребление и растворение среди других этносов могло ожидать и племена, о которых пойдёт речь ниже. Племена эти саук и фокс

Затем мне представили Киокака^в качестве военного вождя над находившимися в селении воинами⁴⁵. Я спросил, каким образом он стал вождём. Они сказали, что их разведчики как-то раз заметили крупные вооруженные силы, продвигавшиеся в сторону Пеориа. Возникли опасения, что придут войска и нападут на деревню, поэтому созвали совет, чтобы решить, что лучше предпринять, и на совете решили покинуть деревню и отправиться на западную сторону Миссисипи, чтобы не встретиться с войсками. Киокак, в то время как заседал совет, стоял у входа в вигвам, не имея позволения войти, поскольку он ещё не убил ни одного врага. Там он и оставался, пока старый Вакоме^*** не вышел из вигвама. И вот Киокак сказал старику, что слышал их решение, и очень хочет, чтобы ему дали слово, пока совет не закрылся. Вакоме вернулся и попросил позволить Киокаку войти и сказать речь. Его просьбу удовлетворили. Киокак вошёл и обратился к вождям. Он сказал: " Я с горечью услышал, что вы решили оставить нашу деревню и пересечь Миссисипи просто потому, что вам сказали, что в эту сторону движутся американцы. Неужели бы вы оставили нашу деревню, покинули бы наши дома и скрылись прежде, чем приблизится враг? Вы оставили бы на милость врага всё, даже могилы наших отцов, не пытаясь защитить их? Дайте под моё руководство ваших воинов, и я защищу деревню, в то время как вы будете спать в безопасности ".

Совет согласился с тем, что Киокак будет военным вождём. Тот собрал воинов, отправил разведчиков и сам с отрядом двинулся по тропе, ведущей к Пеориа. Не встретив врага, они возвратились. Американцы прошли мимо нашей деревни. Все были удовлетворены назначением Киокака. Он предпринимал все меры предосторожности, чтобы наши люди не были захвачены врасплох. Вот каким образом и почему он получил это назначение.

Я удовлетворился сказанным и отправился к жене и детям. С ними было всё хорошо, мои мальчики благополучно подрастали. Среди нас не принято много говорить о наших женщинах, поскольку их удел выполнять свои обязанности и никогда не вмешиваться в мужские дела. Моя супруга - единственная жена, которая у меня когда-либо была и будет⁴⁶. Она - хорошая женщина, и учит моих мальчиков быть храбрыми. Теперь я имел возможность отдохнуть и насладиться удобствами своего дома, но не мог этого сделать. Мной было обещано отомстить за смерть своего приёмного сына.

В честь прибытия потаватоми мы устроили большое празднество. Я подарил Уашеоуну хорошую лошадь. Мои воины выделили каждому из их отряда также по лошади. Покидая нас, они выразили своё желание, чтобы мы тоже заключили мир, чего мы им так и не пообещали, зато сказали, что не будем отсылать военные отряды против поселений.

Вскоре после того как ушли потаватоми, селение навестил отряд из тридцати воинов нашего племени, пришедший из мирного лагеря на Миссури. Они показали пять скальпов, которые взяли на Миссури, и пожелали, чтобы мы присоединились к ним в танце скальпов, что мы охотно и сделали. Они поведали, каким путём они взяли эти скальпы. Я и мои воины показали им те два, что мы взяли около Куивер, и сказали им о причине, которая побудила нас выйти с военным отрядом. Мы также объяснили, каким образом взяли эти скальпы, и трудности, сопровождавшие их добычу.

Они подробно рассказали нам обо всём произошедшем. Так вот – число человек, убитых этой так называемой мирной группой, намного превосходило число врагов, сражённых нашими воинами, присоединившимися к англичанам! Этот отряд пришёл, чтобы тоже присоединиться к англичанам, но я посоветовал им вернуться к мирной группе и сообщил новости, принесённые потаватоми. Они возвратились к Миссури, сопровождаемые теми из моих воинов, чьи семьи находились там.

После того, как весенние работы по изготовлению сахара были закончены, я посетил деревню фокс, что рядом со свинцовыми копями⁵⁰. Фокс не имели никакого отношения к войне, и, следовательно, не горевали. Я остался там на несколько дней, очень приятно проводя с ними время в танце и пиршестве. Затем я посетил деревню потаватоми на реке Иллинойс и узнал, что Санатува и Татапаки^* были в Сент-Луисе. Гомо сказал мне, что " между его людьми и американцами был заключён мир, и семь человек из его отряда остались у тамошнего военного руководителя, чтобы мир был более крепким". После он сказал мне: " Уашеоун мёртв! Он пошёл в форт отнести немного дичи, чтобы обменять её на табак, курительные трубки и другие вещи. Он достал некоторое количество табака и муки и покинул форт до заката, но не успел удалиться, как был застрелен неким военным вождём, который с этой целью спрятался у тропы. Убийца притащил его к озеру и кинул тело в воду, где я впоследствии и нашёл его. Я уже дал родственникам погибшего двух лошадей и ружьё, чтобы не нарушать мир, на который они согласились".

Я оставался в течение некоторого времени в деревне Гомо, а затем пошёл с ним в форт навестить военного руководителя крепости. Я хорошо говорил на языке потаватоми, и был принят военачальником за одного из их племени. Он отнёсся к нам дружелюбно и сказал, что очень рассержен убийством Уашеоуна. Обещал нам, что найдёт и накажет человека, убившего его. Он поинтересовался делами племени саук, и я ответил на его вопросы.

Когда я вернулся на реку Рок, мне сообщили, что по Миссисипи поднялся отряд солдат, чтобы построить форт у Прейри ду Шин. Они остановились около нашей деревни, вели себя очень дружественно, и поэтому пользовались благорасположением наших людей.

Мы начали чинить наши вигвамы, приводить в порядок деревню, очищать кукурузные поля. Поля, принадлежащие отряду, находившемуся на Миссури, мы разделили среди тех, кто хотел их возделывать, при условии, что они должны быть оставлены их владельцам по возвращении тех из мирного лагеря. Мы были снова счастливы в нашей деревне. Все наши женщины дружно и с радостью пошли работать.

Некоторое время спустя прибыло пять или шесть лодок с солдатами, ехавшими к Прейри ду Шин с целью усиления гарнизона. Они оказались к нам дружелюбны и были хорошо встречены. Мы держали совет с их военным вождём. У нас не было намерения причинить вред ему или кому-либо из его отряда, хоть мы и могли бы с лёгкостью победить их. Они оставались с нами весь день, выпили сами и дали нашим людям большое количество виски. Ночью по реке Рок прибыл отряд, который привёз нам шесть бочонков пороха. Они сказали нам, что в Прейри ду Шин пришли англичане и захватили форт. Прибывшие желали, чтобы мы снова присоединились к ним в войне, и мы согласились. Я собрал своих воинов и решил преследовать лодки, которые приплыли с попутным ветром. Если бы мы знали днём раньше, то, возможно, легко захватили бы их все, поскольку военный руководитель не предпринимал никаких мер предосторожности. Я со своим отрядом немедленно отправился по суше в погоню, предполагая, что некоторые из их лодок могли сесть на мель, или что Великий Дух отдаст их в нашу власть, если пожелает, чтобы мы захватили судна, а находящихся в них людей убили. Приблизительно на полпути вверх по порогам мне в полном обозрении предстали лодки, плывущие на всём ходу при сильном ветре. Я обнаружил, что одна из лодок была плохо управляема, и всё шло к тому, что она могла быть отнесена ветром к берегу. Они высадились на берег и спустили парус. Остальные суда проследовали дальше. Упомянутую же лодку Великий Дух отдал нам. Все из команды, кто мог, поспешили на борт, но они не смогли сдвинуть её в воду, так как судно крепко сидело на мели. Мы тайно пробрались к берегу реки, и начали стрельбу по лодке. Я подвигал своих воинов на то, чтобы они не прекращали огонь. С лодки палило несколько ружей, но безрезультатно. Я приготовил лук и стрелы, чтобы поджечь парус, который лежал на лодке. После двух или трех попыток мне удалось предать его огню.

Вскоре судно запылало. Приблизительно в это время одна из лодок, что прошли дальше, возвратилась, кинула якорь и начала раскачиваться вблизи от той, которая была в огне, снимая при этом с первой лодки всех людей кроме тех, кто был убит или тяжело ранен. Мы могли отчётливо видеть, людей, перебирающихся с одной лодки на другую, и при этом устроили по ним довольно удачную стрельбу. В итоге мы ранили их военного вождя. Тут подплыла ещё одна лодка, бросила якорь, но не смогла закрепиться, и была отнесена к берегу. Экипаж первой подоспевшей лодки отдал концы и отплыл вниз по течению, оставив товарищей и не пытаясь помочь им. Тогда мы начали нападение на оставшуюся лодку, выстрелив несколько раз, но ответного огня не последовало. Мы думали, что они боятся, или их очень мало на борту. Поэтому я приказал прорваться к лодке, но когда мы подобрались достаточно близко, они выстрелили и убили двух наших воинов – это было единственной нашей потерей в данной схватке. Несколько человек из их числа выскочили, столкнули лодку, и таким образом все они ушли, не потеряв ни одного человека. У меня сложилось хорошее мнение относительно их военного вождя, поскольку он справился с трудностями намного лучше, чем то сделали бы другие. Я бы с удовольствием пожал его руку⁵¹.

Чтобы спасти груз с захваченной лодки, мы затушили огонь, и тут заметили прибывающий по течению ялик. Кто-то из наших людей выкрикнул: "Это экспресс из Прейри ду Шин!" Мы подняли британский флаг, но судно, видимо, не собиралось причаливать. Их маленькая лодчонка развернулась кругом и погребла вверх по реке. Мы выстрелили по ним несколько раз, но они были на таком отдалении, что невозможно было причинить им никакого вреда. На захваченной лодке я нашёл несколько бочек виски, выбил их крышки и вылил злотворное содержимое в реку. Затем я нашёл коробку, полную маленьких бутылок и пакетов, которые также оказались дурным зельем – таким знахари убивают белых людей, когда те больны. Это всё я выбросил в реку. Продолжая поиски добычи, я нашёл несколько ружей, несколько больших бочек с завёрнутыми в них парусами, и множество матерчатых палаток, всё это я разделил среди своих воинов. Определившись с мёртвыми, мы возвратились в деревню фокс, что напротив нижней оконечности Рок-Айленда, где и поставили наши новые палатки, а также подняли британский флаг. Многие из наших воинов были одеты в униформу, что мы взяли у американцев, и это придало нашей стоянке вид постоянного лагеря солдат. Мы расставили стражу и начали танец над взятыми нами скальпами. Вскоре вниз проплыло несколько лодок, самая крупная из которых везла большие ружья. Наши юноши проследовали за ними на какое-то расстояние и производили выстрелы, но не смогли сделать ничего, кроме как напугать их. Теперь мы были уверены, что форт в Прейри ду Шин уже взят, поскольку эта большая лодка поднималась вверх с той первой партией, которая его строила.

В этот день в маленькой лодке вниз по реке проплыли англичане. Они прежде следовали за большой лодкой американцев, считая, что она застрянет в порогах, и тогда они точно возьмут её. Англичане потребовали сдаться, но американцы отказались, и теперь, когда судно преодолело пороги, все надежды на его захват исчезли. Англичане выгрузили большое ружьё и дали нам трёх солдат для его обслуги. Они похвалили нас за храбрость при взятии лодки и рассказали нам о своих свершениях в Прейри ду Шин. Англичане дали нам бочонок рома и поучаствовали в нашем танце и пиршестве. Мы подарили им кое-что из вещей, которые взяли с лодки, особенно книги и бумаги. Они отправились в путь следующим утром, пообещав вернуться через несколько дней с крупным подразделением солдат.

Мы пошли работать под руководством оставленных с нами солдат и выкопали землю в двух местах для установки большого ружья так, чтобы эти мужчины могли остаться при нём и быть в безопасности. Затем мы послали разведчиков вниз по реке, а те отправили к нам гонца с сообщением о подходе нескольких лодок, заполненных людьми. Я собрал мои силы и вскоре был готов к их прибытию. Я решил сражаться, поскольку за всю эту войну у нас не было ещё настоящей битвы с американцами. Лодки прибыли вечером, остановившись почти напротив нас у маленького острова, поросшего ивняком. В течение ночи мы откатили наше большое ружьё пониже, и на следующий день с рассветом начали стрельбу. Мы были рады видеть, что почти каждый выстрел возымел действие. Англичане, будучи хорошими стрелками, редко промахивались. Противник моментально убрался, хотя я ожидал, что они высадятся и дадут нам сражение. Я был всецело готов встретить их и очень разочаровался, когда все лодки уплыли вниз по течению. Был выслан отряд воинов, понаблюдать, куда они причалят, но суда не останавливались, пока не уплыли ниже порогов Де-Мойн, где экипажи выбрались на берег и начали строить форт⁵².

Я собрал несколько воинов, и мы отправились к тому месту, где, якобы, строили форт. Я не хотел никакого форта в нашей стране, ведь мы собирались осенью спуститься в окрестности Двух Рек^, являвшиеся нашим избранным охотничьим угодьем, и поохотиться там. Мы поразмыслили, что, если построят форт, это воспрепятствует нам пройти туда. Прибыв в окрестности форта вечером, мы расположились на ночь на высоком обрыве. Чтобы не быть замеченными, мы не стали разжигать костра, а наши молодые воины менялись в карауле, пока другие спали. Я очень устал и скоро заснул. Великий Дух, пока я дремал, велел мне спуститься по обрыву к ручью, и сказал, что там я найду срубленное полое дерево; заглянув в его верхушку, я увижу большую змею, и, заметив, в какую сторону она смотрит, я примечу неподалёку безоружного врага. Утром я передал моим воинам то, что сказал мне Великий Дух, взял одного из них и спустился по ущелью, которое вело к ручью. Вскоре я появился у того места, где строился форт, располагавшийся на холме на противоположной стороне ручья. Я увидел множество мужчин. Мы осторожно ползли на четвереньках, пока не добрались до поймы, затем пробирались через заросли травы и бурьяна, и наконец достигли берега ручья. Здесь я нашёл срубленное дерево; я взглянул на его верхушку и увидел большую змею с приподнятой головой, смотрящую на противоположную сторону ручья. Я осторожно поднялся и обнаружил, почти напротив себя, двух военных вождей, идущих рука об руку, без оружия. Они развернулись и пошли назад к тому месту, где люди строили форт. Вскоре эти двое возвратились и пошли как раз к той точке, где мы лежали в засаде, но не подошли так близко как прежде. Если бы это случилось, они были бы убиты, поскольку у каждого из нас имелась при себе хорошая винтовка^*. Мы пересекли ручей и поползли к зарослям кустарников. Я снова немного поднялся, чтобы посмотреть, не приближаются ли они; но эти двое вошли в форт, и тем спасли свои жизни.

Мы снова пересекли ручей, правда теперь я возвращался в одиночку, поднимаясь по тому же самому ущелью, по которому спускался. Мой воин двинулся вниз по ручью, а я, подняв взгляд на холм влево от того, по которому мы спустились, мог отчётливо видеть работающих людей. Рядом с устьем ручья я заметил стражника, шедшего по его руслу, и стал внимательно наблюдать, не почувствует ли он присутствие моего товарища, который уже приблизился к нему. Часовой остановился на какое-то время и посмотрел туда, где спрятался мой воин. Сначала он направился в одну сторону, затем в другую.

Я наблюдал, как мой воин подполз к нему, как он, наконец, прильнул к земле на мгновение, даже не шелохнув траву, как страж развернулся, чтобы пойти восвояси, мой воин выстрелил, и он упал. Я взглянул в сторону крепости и увидел, что белые были в полнейшем замешательстве, бегая как сумасшедшие, в разные стороны. Кое-кто из них помчался вниз по крутому берегу, к лодке. Мой помощник снова присоединился ко мне. Мы возвратились к остальной части отряда и все вместе поторопились назад к реке Рок, куда и прибыли в безопасности в нашу деревню. Не чувствуя в том надобности, я повесил свою знахарскую сумку, убрал ружьё и копьё, поскольку больше не имел никакого желания собирать военные отряды против белых, покуда не будет на то повода. Вплоть до весны не произошло ничего достойного упоминания, за исключением того, что тот форт ниже порогов был оставлен и сожжён американцами.

Вскоре после того, как я возвратился c зимовки, мы получили сообщение о мире, заключённом между англичанами и американцами, и о том, что мы также обязаны заключить мир. С этой целью нас попросили спуститься к Портаж де Сиу ⁵³. Некоторые из нас считали, что мы должны туда отправиться, другие - что не должны. Номитэ^, наш верховный гражданский вождь, сказал, что как только из района рудников к нам спустятся фокс, он двинется в путь.

Когда к нам прибыли фокс, все мы вместе покинули реку Рок, но не успели уйти далеко, как наш вождь заболел, и мы остановились с ним в деревне на реке Хендерсон. Фокс пошли дальше, а мы должны были последовать за ними, как только наш вождь поправится, но ему становилось всё хуже, и скоро он умер. Теперь главным вождём стал его брат. Он отказался продолжать поход, говоря, что, если двинется в путь, то заболеет и умрёт, как то произошло с его братом. Это казалось разумным, поэтому мы решили, что никто из нас никуда не пойдёт.

Фокс возвратились. Они сказали: "Мы выкурили трубку мира с американцами, полагаем, что они пошлют против вас военный отряд, так как вы не отправились к ним". Я не поверил этому, ведь посылавшиеся американцами войска всегда проигрывали нам.

Осенью в нашу деревню прибыл Лa Гутри и прочие английские торговцы. Ла Гутри сказал, что мы должны спуститься и заключить мир, поскольку таково желание нашего Английского отца. Он хотел, чтобы мы спустились на зимовье в окрестности Двух Рек, изобиловавшие дичью, ведь там в течение нескольких лет не велось никакой охоты.

Узнав о прибытии главного военного вождя со множество войск, начавшего возведение форта около Порогов Де-Мойн, мы согласились спуститься с торговцами вниз и посетить этого американского руководителя, чтобы объяснить ему причину, почему мы не пришли раньше⁵⁴. По прибытии к верховьям порогов, торговцы оставили свои товары и все лодки за исключением той, на которой они сопровождали нас до американцев. Мы посетили военного руководителя на борту его судна, рассказали ему всё, что должны были сказать, и объяснили, почему мы не пришли ранее. Он, казалось, был рассержен и какое-то время был занят разговором с Лa Гутри. Я спросил у последнего, что сказал ему военный вождь американцев. Тот ответил, что он угрожал повесить его на рее своего корабля. "Впрочем" - сказал торговец, "я не боюсь того, что он говорит. Он не осмелится привести свои угрозы в исполнение. Я действовал в рамках прав британского подданного".

Затем я, обратившись к этому вождю, попросил разрешения нам и некоторым из меномони спуститься до земли Двух Рек чтобы там поохотиться⁵⁵. Этот человек сказал, что мы можем туда идти, но должны возвратиться прежде ледостава, поскольку он не желает присутствия наших зимовий ниже форта. "Но"- спросил он, " зачем вы хотите, чтобы меномони пошли с вами?"

Сначала я даже не знал, что ответить, но сказал ему, что у них есть много симпатичных скво, по этой причине мы желаем, чтобы они пошли с нами. Он согласился. Мы спустились по реке и оставались там всю зиму, поскольку, когда просили разрешения отправиться в те места, совсем не собирались возвращаться до весны. Мы хорошо поохотились. Наши торговцы, загрузив судна мехами и шкурами, отбыли в Маккинак, а мы возвратились в нашу деревню.

Есть одно обстоятельство, которое я забыл упомянуть в надлежащем месте. Это относится не ко мне и не к нашим людям, а к моему другу Гомо, вождю потаватоми. Он приехал на реку Рок навестить меня, и, пока был в гостях, поведал мне следующую историю.

"Военный вождь в Пеориа - очень хороший человек. Он всегда говорит правду и относится к нашим людям хорошо. Однажды он послал за мной и, сообщив мне, что у него почти закончилось продовольствие, выразил желание, чтобы я отправил своих молодых людей поохотиться и пополнить запасы его форта. Я пообещал ему сделать это, тут же возвратился в свой лагерь и рассказал молодёжи о пожеланиях и надобностях военного вождя. Они с готовностью согласились пойти поохотиться для нашего друга и возвратились с большим количеством оленей. Принесли их к форту, положили в воротах и возвратились в наш лагерь. Несколькими днями позже я снова пошёл в форт, чтобы справиться, не нужно ли им ещё мяса. Вождь дал мне порох и свинец и сказал, что хочет, чтобы я снова отослал своих охотников на промысел. Возвратившись в лагерь, я сказал своим юношам, что руководителю форта требуется ещё больше мяса. Матата^, один из моих главных воинов, сказал, что, взяв отряд, пересечёт Иллинойс приблизительно в дне пути отсюда, где водится много дичи, и поохотится для нашего друга, военного вождя. Он взял с собой восемь охотников. С ними пошли его жена и несколько других скво. Они пропутешествовали по прерии где-то половину дня, когда вдруг обнаружили группу белых, приближавшихся к ним с гуртом рогатого скота. Наши охотники не предчувствовали никакой опасности, иначе бы они ушли с пути белых, которые пока ещё не заметили их. Матата свернул со своей дороги, поскольку желал встретиться и поговорить с белыми. Как только белые увидели наш отряд, некоторые из них, быстро отделившись от остальных, приблизились к нашим охотникам. Матата отдал им своё ружьё и попытался объяснить, что он настроен дружественно и охотится для военного руководителя форта. Они, не удовлетворившись этим, выстрелили и ранили его. Он залез в ветви поваленного ветром дерева, чтобы лошади белых не смогли сбить его с ног. В Матата снова несколько раз выстрелили и тяжело ранили. Почувствовав, что его убьют, и, будучи уже смертельно раненым, он прыгнул на человека, находящегося к нему ближе всего, схватил его оружие и выстрелом свалил его с лошади. Потом он упал – весь в крови, сочившейся из ран, – и испустил дух.

Другие охотники, находившиеся позади Матата, попытались убежать, увидев, как его убили белые. Они подверглись преследованию и почти все были убиты. Мой самый младший брат, входивший в их группу и получивший лёгкое ранение, принёс мне эту новость ночью. Он сообщил, что белые оставили скот и возвратились в своё поселение. Оставшуюся часть ночи мы провели в трауре по нашим друзьям. Днём я очернил своё лицо и отправился в форт на встречу с его руководителем. Я встретил его в воротах и рассказал о том, что случилось. Его выражение лица изменилось, и я мог видеть, как на нём отражалась скорбь о гибели моих людей. Вождь пытался уверить меня, что я ошибаюсь, так как "не верил, что белые будут действовать так безжалостно ". Но когда я убедил его, он сказал мне: "Те трусы, которые убили ваших людей, будут наказаны". Я сказал ему, что мои люди отомстят, но они не побеспокоят ни одного из его людей в форте, поскольку мы не виним ни его и ни одного из его солдат; так или иначе, мой отряд пойдёт к Уобашу, чтобы отомстить за смерть их друзей и родни. На следующий день я собрал группу охотников, убил несколько оленей и, уходя, оставил их в воротах форта".

Тут Гомо закончил свою историю. Я мог бы поведать множество подобных случаев, которые знал и наблюдал сам, но не люблю оглядываться назад и заново навлекать на себя печаль. Я лучше продолжу свой рассказ.

Когда Большой вождь в Сент-Луисе уведомил нас о необходимости прийти и подтвердить мирное соглашение, мы не колеблясь, немедленно отправились, чтобы выкурить с ним трубку мира⁵⁶. Мы встретились с ним, когда тот был на совещании больших вождей. Эти люди передали нам слова нашего Большого Отца в Вашингтоне и обвинили нас в отвратительных преступлениях и многих проступках, особенно в том, что мы не явились, когда были приглашены первый раз. Мы прекрасно знали, что наш Большой Отец обманул нас и таким образом вынудил присоединиться к англичанам, и не могли поверить, что через уста этих вождей он хотел довести до наших ушей подобную речь. Я не был гражданским вождём и поэтому ничего не ответил, но гражданские вожди нашего народа сказали присутствовавшим руководителям: "То, что Вы говорите, - ложь. Наш Большой Отец не передавал нам таких слов, он знает, что положение, в котором мы оказались, было создано им самим". Белые руководители оказались очень рассержены этим ответом и сказали: "Мы разорвём соглашение и начнём против вас войну, поскольку вы уже чрезвычайно оскорбили нас".

Наши вожди не имели никакого намерения оскорбить их и сказали так: "Мы просто хотим объяснить, что вы сказали нам неправду, без какого-либо желания рассердить вас. Так же поступаете и вы, белые, когда не верите тому, что вам говорят". Затем совещание продолжилось, и мы выкурили трубку мира.

Здесь я впервые коснулся гусиного пера, чтоб подписать соглашение, не зная, однако, что тем самым соглашаюсь отдать свою деревню. Если бы мне это объяснили, я бы воспротивился и ни за что не подписал бы их соглашение, чему прекрасным подтверждением является моё недавнее поведение.