ГЛАВА 27 НЕСПРАВЕДЛИВАЯ ОЦЕНКА

Автор
Подавляющее большинство американцев доверяют Американскому онкологическому обществу (АОО). Возможно, только Красный Крест и Армия спасения пользуются большим доверием, чем эта частная организация. Его репутация настолько высока, что агентство «Ассошиэйтед пресс» однажды опубликовало серию из десяти пресс-релизов в качестве новостей без ссылки на Американское онкологическое общество как на источник информации. Это общество пользуется поддержкой множества добровольцев. Оно пользуется очень высокой репутацией в Америке.

В последние годы общество провело большую работу в борьбе с курением, основной причиной заболевания раком и возникновения других проблем со здоровьем, ежегодно проводя компании под соответствующим лозунгом. Поддержка этой компании придает обществу ореол организации, которая делает все возможное, чтобы остановить рак. Эта атмосфера доверительности находит отражение даже в печати, в разделе некрологов, где можно найти сообщения, что родственники предлагают вместо цветов, преподносить дары Американскому онкологическому обществу.

Однако существует и обратная сторона медали. И эта сторона сыграла значительную роль в том, чтобы ограничить специалистам доступ к новому, к тому, над чем, например, работал д-р Ревич.

Чтобы понять, откуда взялось такое отношение к Ревичу, нужно посмотреть, кто был учредителями общества. Американское онкологическое общество пришло на смену Американскому обществу по контролю раковых заболеваний (American Society for the Control of Cancer - ASCC), среди учредителей которого был глава «Стандард Ойл» Джон Д. Рокфеллер, который финансировал его открытие в 1913 г. Его внук, Лоренс Рокфеллер, в 80-е годы был почетным председателем Слоун — Каттеринга.

По словам Ралфа Мосса, основатели Американского онкологического общества ставили своей целью централизацию контроля над созданием противоопухолевых препаратов. В начале 40-х годов отделение ASCC, известное под названием Women's Field Army (приблизительный перевод — «Армия женщин против рака»), было признано ведущей частной некоммерческой организацией, борющейся против рака. Как указывает Мосс," в ASCC насчитывалось менее 1 тыс. членов; поддерживаемое широкими массами отделение Women's Field Army с гордостью заявляло, что насчитывает более 1 млн. членов.

В ответ на действия отделившейся женской группы ASCC в 1944 г. было перестроено и переименовано в Американское онкологическое общество. В своей книге «Индустрия рака» Мосс писал, что оно прежде всего позаботилось о том, чтобы обособиться от Women's Field Army и установить контроль за работой всех отделений общества сверху донизу из

Нью-Йоркской штаб-квартиры. Централизовав принятие решений, основатели общества верили, что они смогут лучше контролировать исследования в области рака.

Одним из основателей Американского онкологического общества был Элмер Бобст, который начинал свою карьеру в качестве представителя фармацевтической компании. С этого уровня он сумел подняться до президента американского филиала гигантской фармацевтической компании «Хоффман — Лароше». Затем он стал президентом одной из крупнейших компаний по производству лекарственных препаратов «Уорнер — Лэмберт».

Между прежним президентом «Хоффман — Лароше» Бобстом и Американским онкологическим обществом сложились непростые отношения. Мосс пишет, что общество является собственником 25% прав на патент на известное противораковое лекарство 5-FU, которое производится компанией «Хоффман-Лароше». Цветную рекламу этого и других противораковых средств можно увидеть на задней обложке выпускаемого Американским онкологическим обществом журнала для врачей-онкологов Са. После того, как президент Никсон объявил войну против рака и подписал 23 декабря 1971 г. соответствующий закон, один из учредителей ACS и бывший президент фармацевтической компании Бобст стал членом совещательного органа по вопросам борьбы с раком — National Cancer Advisory Board.

Еще одним учредителем общества был Альберт Ласкер, управляющий по рекламе. Жена Ласкера, Мэри, была чрезвычайно влиятельной фигурой в среде политиков-демократов; среди ее друзей числились Губерт Хамфри* , Линдон Джонсон** и другие известные политики. По словам Мосса, миссис Ласкер играла ключевую роль в принятии закона о раке.

* Гумберт Хамфри —государственный деятель, сенатор в 1949—1964 и 1971-1978 гг.. вице-президент СШАв 1965—1969 гг. (Прим. пер.).

** Линдон Джонсон — президент США (1963—1969 гг.)

Частные и корпоративные пожертвования Американскому онкологическому обществу составляют ежегодно несколько сотен миллионов долларов. Широкая публика смутно представляет себе связь между Американским онкологическим обществом и индустрией по производству лекарств. Общество ежегодно предоставляет гранты на исследовательскую работу на сумму приблизительно в 100 млн. долларов, большая часть которой идет на исследования в области создания лекарственных средств.

Д-р Джон Хеллер в 1960 г. сделал следующее заявление: «Онкологическое общество и Национальный институт раковых заболеваний являются партнерами. Директор института — член совета директоров Онкологического общества, научные совещательные органы обоих учреждений взаимосвязаны».

Д-р Джон Хеллер, директор Национального института раковых заболеваний, публично признавался, что не раз видел положительное воздействие на пациентов лекарств д-ра Ревича.

Нет ничего незаконного в том, что президент фармацевтической компании является одним из основателей онкологического общества. Также вполне законна поддержка его публикаций, к примеру, рекламой противораковых лекарств, Одновременные занятость в онкологическом обществе и в Национальном институте раковых исследований тоже вполне допустима. Но мы должны спросить себя, какую роль может играть организация, ведущее положение которой позволяет диктовать, какой метод лечения рака поддержать, а какой нет.

Конечно, в организации могут происходить изменения, и Американское онкологическое общество не является исключением. В течение длительного времени общество раздирали страсти в связи с признанием связи между курением и раком, и сейчас оно спонсирует ежегодную компанию борьбы против курения. Но есть сферы деятельности, которым общество остается верно с момента своего создания, с середины 40-х годов.

Иногда онкологическое общество даже заступается за фармакологические фирмы. Например, Бетси Леман знали как почитательницу колонки о здоровье газеты «Бостон глоуб». Она умерла в возрасте 39 лет в одном из ведущих онкологических центров после получения избыточной дозы химиотерапии в течение 4 дней подряд. У другого пациента, также получившего избыточное количество лекарств, пострадало сердце.

После того, как о передозировке стало общеизвестно, был поставлен вопрос о принятии мер с целью недопущения подобных случаев. В телевизионной программе «С добрым утром, Америка» женщина — вице-президент Американского онкологического общества отвечала на вопросы ведущих. Она поведала, что единственный способ, которым человек может защитить себя от непредвиденного вреда передозировки химиотерапии, — это «задавать вопросы» и не превращаться в «насекомое, которое травят».

Вероятно, мисс Леман тоже предупреждали, что она должна задавать правильные вопросы. Но этого оказалось недостаточно, чтобы защититься от опасностей полученного ею. Тон и манера изложения вице-председателя общества свидетельствовали о желании успокоить людей, убедить их, что не стоит бояться химиотерапии. Было не совсем понятно, почему Американское онкологическое общество посчитало необходимым вмешаться.

Но дело не только в тесных связях общества с индустрией лекарственного производства. Как и планировали его создатели, онкологическое общество оказывало большое влияние на национальную политику в области здравоохранения, на медицинскую практику в больницах и кабинетах частнопрактикующих врачей по всей стране.

Так в 1992 г. Американское онкологическое общество рекомендовало обследовать всех мужчин старше 50 лет на специфический антиген, т.е. проводить тест на PSA. До появления этой рекомендации этот тест назначали главным образом больным раком предстательной железы, чтобы установить, существует ли связь между показателем PSA и прогрессированием рака этого органа.

Мнения врачей относительно того, есть ли в большинстве случаев какая-нибудь польза от лечения рака предстательной железы из-за его медленного развития, разделились. У каждого четвертого умершего после болезни мужчины в возрасте старше 60 лет на момент смерти обнаруживается рак предстательной железы, однако смерть наступает от других причин. Более того, исследования показали, что лечение рака предстательной железы не во всех случаях продляет жизнь больному.

Так как лечение зачастую приводит к таким проблемам, как потеря контроля над мочевым пузырем, импотенция, внутреннее кровотечение и даже диарея, многие врачи при раке простаты предпочитают «выжидать, наблюдая». При распространении тестов на всех мужчин старше 50 лет существует опасность, что это подтолкнет врачей к принятию мер и в тех случаях, когда бездействие оказалось бы предпочтительнее, Многие врачи считают, что в отсутствие других симптомов рак простаты часто лучше не лечить.

Однако после того, как Американское онкологическое общество предложило свои рекомендации, тест PSA для мужчин старше 50 лет фактически стал обязательным. Профессор Эндрю Вульф, доктор медицины из Виргинского университета, писал в «Вашингтон пост»: «Нераспознанный рак часто является причиной судебных исков с обвинением в профессиональной недобросовестности, а в условиях существования такой организации, как Американское онкологическое общество, ее решения не имеют силу закона, но претворяются в стандартную практику».

Действительно, медики в значительной степени полагаются на мнение редакторов из АОО. Мнения, изложенные в таких журналах общества, как Са: Cancer Journal for Clinicians, могут стать минимальным стандартом для тех врачей, которые хотели бы избежать судебных тяжб.

Как указывал Рик Уэйсс, журналист из «Вашингтон пост», специализирующийся на вопросах здравоохранения, решение онкологического общества рекомендовать тест PSA как стандартную процедуру появилось после того, как компании, финансово заинтересованные в выполнении теста на рак простаты и в его лечении, оплатили четырехдневное совещание чиновников общества в дорогом отеле. Хотя единого мнения относительно преимуществ рутинной процедуры измерения PSA на возрастной основе не сложилось, рекомендации комитета Американского онкологического общества становятся общепринятой практикой.

Официальное мнение онкологического общества может показаться безобидным. Можно подумать, что хотя выполнение теста и означает увеличение стоимости медицинского обслуживания при незначительном или полном отсутствии выгод, это может рассматриваться как мера предосторожности. Но возникает более важный вопрос: может ли частная организация, связи которой с частными компаниями могут влиять на принимаемые ею решения, играть столь значительную роль в определении медицинских стандартов?

Влияние Американского онкологического общества на методы лечения — только одна из сторон его влияния на медицинскую практику. Помимо того, что оно рекомендует специальные тесты, оно также дискредитирует те методы, которые не поддерживает. В случае с Ревичем онкологическое общество предостерегало практикующих врачей и их пациентов от обращений к д-ру Ревичу, утверждая, что его метод не оправдал себя.

По свидетельству доктора медицины Виктора Херберта, члена комитета общества, именуемого «комитетом по борьбе с шарлатанами», именно этот комитет несет ответственность за статью «Неоправданный метод». Д-р Херберт заявил об этом в качестве свидетеля-эксперта на судебном разбирательстве против Ревича. Заявление Херберта не оставляет сомнений в действительных целях публикаций «Неоправданные методы», по крайней мере в отношении Ревича.

Первая статья в рубрике «Неоправданные методы» о д-ре Ревиче появилась в номере за март — апрель 1961 г. журнала Са: Cancer Journal for Clinicians. Она вышла под заголовком «Неоправданные методы лечения рака». Теория Ренина поверхностно излагалась в одном абзаце, половина короткой статьи была посвящена описанию биографии Ревича и его карьере, а в конце делался следующий вывод относительно предложенного им метода лечения: «После тщательного изучения литературы и другой доступной информации Американское онкологическое общество обнаружило, что приемлемые свидетельства того, что метод Ревича имеет объективные преимущества в лечении рака у человека, отсутствуют»,

Онкологическое общество признало, что не имеет научного обоснования для такой оценки, пожаловавшись: «С 1944 г. отдельными лицами и группами лиц делались попытки выполнить исследования... В каждом случае не удавалось достичь согласия...»

В статье не упоминалось, что специалисты, стремившиеся провести исследование, не пытались при этом руководствоваться принципом дуализма, что необходимо для достижения эффекта. Другими словами, предлагалось провести исследование, назначив пациенту одно-единственное лекарство без учета нарушения его кислотно-щелочного равновесия. Предлагаемые схемы исследований были совершенно неприемлемы по своей сути, поэтому Ревич и отказался от проверки своего метода на таких условиях.

В статье Ревич критиковался также за то, что использовал в борьбе против рака 17 различных ве-шеств; в частности, в ней говорилось, что «нет агента или агентов для лечения ни одного типа рака, которые предназначались бы как одно из возможных средств для длительного использования. «Ревича обвиняли в том, что он предлагал все 17 препаратов проверять «группе лип, которая старалась бы достичь соглашения с Институтом...»

Похоже, Американское онкологическое общество считало, что Ревичу следовало найти одно лекарство «на выбор». Такое отношение отражает их собственную склонность к установлению схемы лечения, когда единственное лекарство назначается на заранее определенный период. Не желая того, ASC призналось, что не имеет никакого представления о методе Ревича, о теориях дуализма и иерархической организации, лежащих в его основе.

Не было принято во внимание одно из основных отличий подхода Ревича к лечению рака от общепринятых схем. Стандартные схемы химиотерапии достаточно жесткие, пациентам назначается заранее установленное количество одного или более лекарств и определенное число сеансов.

Из самого термина «биологически управляемая химиотерапия» вытекает, что назначения для каждого пациента индивидуальны и меняются каждый день. Ревич использует биологическую обратную связь с пациентом, чтобы каждому больному подобрать то, что необходимо для его лечения.

Д-р Ревич неоднократно подчеркивал важность изменения назначений в зависимости от результатов анализов, которые могут выполняться по нескольку раз в день. В своих лекциях, статьях и своей книге Ревич со всей определенностью указывал, что его подход предполагает не использование определенного препарата, а методику лечения.

Статья Американского онкологического общества, без подписей, была разослана 120 тыс. подписчиков — врачей-онкологов, в лечебные учреждения, «в 60 отделений Американского онкологического общества в целях информации». В статье не упоминается об этом, но есть данные, что онкологическое общество имело в своем распоряжении сигнальный экземпляр книги Ревича.

Так, в инспирированной им статье лечение по методу Ревича называется «биологически управляемой химиотерапией», а ведь этот термин Ревич впервые использовал в своей книге. Но при рассмотрении достоинств книги Ревича и его метода можно упустить один важный момент. У Ревича не было возможности достойно ответить онкологическому обществу, поскольку у него было мало сторонников. Статья была разослана гораздо большему числу специалистов, чем-то, к которому имел доступ Ревич, хотя, конечно, его книга была адресована этим же специалистам.

Американское онкологическое общество, располагая огромными средствами, не пожелало потратить ни времени, ни средств, чтобы на научной основе подтвердить или опровергнуть ценность работ Ревича. Однако после того, как онкологи в массе своей были дезориентированы, ученый мало что мог сделать. Ревич лучше разбирался в науке, чем чиновники из ASC, но то сражение, которое вело против него онкологическое общество, к науке отношения не имело. Это было сражение в области связей с общественностью, которое общество легко выиграло.

Как и в случае с тестом на рак простаты, отношение АОО к методу Ревича заставляло врачей побаиваться проявлять симпатии к нему. Невысказанное было совершенно очевидно: врачам следует хорошенько подумать, прежде чем рекомендовать метод Ревича своим пациентам. И точно так же больницы были вынуждены уклоняться от использования метода Ревича.

Следует упомянуть об анонимности статьи АОО. Кто стоял за статьей — осталось загадкой для всех кроме руководства онкологического общества. Статья была подготовлена неизвестными членами подкомитета по сомнительным методам лечения, ранее называющегося комитетом по непроверенным методам.

Имена членов подкомитета нигде не опубликованы. АОО отказалось назвать имена авторов статьи. Я пытался узнать их, но представитель общества проинформировал меня, что в АОО принято не называть имена без согласия на то членов комитетов. Не проведя никакой проверки и не имея в своем распоряжении результатов научных исследований, выполненных кем бы то ни было, Американское онкологическое общество по сути отнесло Ревича к категории шарлатанов. В результате шансы на то, что книга Ревича будет серьезно воспринята частнопрактикующими врачами-онкологами, намного уменьшились. Эту книгу заметила менее влиятельная организация — «Общество содействия международным научным связям», включающее 14 лауреатов Нобелевской премии по науке. Члены этого общества по достоинству ее оценили. Правление общества наградило д-ра Ревича своей ежегодной медалью через 6 месяцев после того, как Американское онкологическое общество сочло его работу неудовлетворительной.

Какими бы ни были мотивы действий Американского он колош ее кого общества, факт остается фактом: книга Ревича осталась по большей части непрочитанной. Всего по стране и за рубеж было разослано менее 500 экземпляров. Закономерен вопрос; что было бы, если бы книга дошла до американских онкологов^ Что поняли бы врачи?

Они увидели бы копии рентгеновских снимков позвоночника миссис Э. X. Из их становилось понятно, что рак поразил и превратил в желе большую . часть трех позвонков в среднем его отделе. Кроме того, процесс затронул часть левой ключичной кости, два ребра, таз и бедренные кости. Последующие снимки свидетельствовали о регенерации позвоночника — он приобрел нормальную форму, кости скелета укрепились всего через 4 месяца лечения. Из других снимков видно, как восстанавливались кости таза, ребра, ключицы и бедренные кости.

Эта пациентка, которая была парализована и страдала от сильных болей, перестала испытывать боли и смогла ходить без трости и каких-либо скобок. Из собственного опыта всякий врач убедился бы, что в его практике не было ничего подобного.

В книге приведен рентгеновский снимок черепа другого больного с многочисленными отверстиями вследствие ракового поражения. На другом снимке тот же самый череп представлен без отверстий, поскольку опухоль исчезла. Практикующие врачи знают, что официальная медицина не имеет лекарств, способных дать подобные результаты, поэтому, возможно, им захотелось бы понять, как работает метод Ревича, как он добивается того, чего современная медицина не может дать.

На страницах книги много снимков других пациентов Ревича, чьи ребра, бедра, руки и ноги вернулись к жизни, обрели здоровье. Любой из врачей спросил бы себя, возможно ли получение подобных результатов при использовании принятых методов лечения? Каждый раз они вынуждены были бы ответить «нет». Во многих случаях лучшее, на что может надеяться врач, — это облегчение болей перед смертью больного, хотя и это не всегда можно гарантировать.

Обычная практика не обеспечивала ничего похожего на распространенную регенерацию костей, которой часто добивался Ревич. Это считается практически невозможным. Но результаты лечения этим не ограничивались. Врачи смогли бы заметить, что пациенты Ревича не страдали от побочных действий, обычных для традиционных методов лечения — химиотерапии, хирургии и лучевой терапии, таких как длительный понос, тошнота, тяжелые поражения верхних дыхательных путей, ожоги (вследствие лучевой терапии), переломы, потеря контроля над работой мочевого пузыря, аппетита, появление болезненных язвочек во рту, импотенция, повреждение кровеносных сосудов, паралич.

Пациенты Ревича обычно избавляются от болей без наркотиков или других болеутоляющих, а в результате общего лечения. Общепринятая медицина не знает препаратов, оказывающих такое двойное действие. Пациенты онкологов помимо болей страдают от тошноты, кровоточивости десен, они не могут есть.

Если Американское онкологическое общество не пожелало признать рентгеновские снимки, свидетельствующие о полной одновременной регенерации костей в нескольких местах, «приемлемом доказательстве объективной пользы», что же смогло бы его убедить? Потрясающее ощущение прочности ранее пожираемых раком позвонков удовлетворило бы многих пациентов. Оно может не соответствовать определению «объективной пользы», даваемому Американским онкологическим обществом, но оно означает здоровый позвоночник с прочной костной тканью вместо желе, которое было до лечения. Если бы подобный эффект был достигнут с помощью химиотерапии или лучевой терапии, за которыми стоит современная индустрия производства лекарств, об этом событии, конечно же, протрубили бы во всех новостях, в каждой газете и каждом журнале появились бы сообщения о триумфе медицины исторического значения.

Цель этой книги состоит отнюдь не в разоблачении тех, кто препятствовач распространению метода Ревича. Однако в период подготовки материалов и написания книги мне без конца задавали вопросы такого рода. Люди просто не могут поверить, что столь эффективному методу лечения рака не дали дороги.

Более всего я заинтересован в том, чтобы открытия Ревича сделались широко известны. Совершенно очевидно, что определенные люди препятствовали Ревичу, — превосходство его метода лечения перед традиционными слишком очевидно, но поиски злоумышленников — это трата времени, которому можно найти куда лучшее применение, способствуя прогрессу.

Кто-то может сказать, что в деле замешаны слишком большие деньги, чтобы независимый исследователь мог предложить лучший метод лечения рака. Так это или не так — судить читателю. Большинству людей, конечно, трудно себе представить, что такая организация, как Американское онкологическое общество, пользующаяся добровольной поддержкой многих граждан, способна жестоко обрекать их на страдания и смерть, даже если они потратят на лечение огромные деньги.

Сама мысль о том, что Американское онкологическое общество находится под контролем чьих-то денег, бросает тень на множество преданных благородному делу, заботящихся о других людей, которые в такой же степени подвержены раковым заболеваниям, как и все прочие. Не они втаптывали в грязь имя Ревича, препятствовали распространению его метода, оставляя без поддержки научных кругов. Это были немногие люди, которые использовали возможность остаться в тени.

Кто знает, может быть, те, на чьей совести эти публикации, искренне верили, что защищают американцев от грозящей опасности. Действовали они из дурных побуждений или из самых лучших, в их власти было определить отношение к Ревичу со стороны медицинского сообщества.

В 1971 г. онкологическое общество опубликовало подредактированный вариант статьи 1961 г. В этой статье упоминалось об исследовании, проведенном группой врачей, назвавших себя CAG (CAG — Clinical Appraisal Group, группа клинической оценки.) , о котором подробнее будет рассказано в следующей главе. В связи с ним в статье сообщалось: «Д-р Ревич раскритиковал это исследование во всех деталях».

Что касается статей в рубрике «Непроверенные методы», то их опубликование полностью на совести онкологического общества, которое имело возможность ознакомиться с замечаниями Ревича до их опубликования. Любой человек, ознакомившись с критическими замечаниями Ревича относительно исследования CAG, будет поражен неправомерностью его использования против метода Ревича.

Американское онкологическое общество настроило против метода Ревича порядка 400 тыс. практикующих врачей, опубликовав в рубрике «Неоправданные методы» еще одну статью большого объема (В статье 1989 г. цитировались высказывания Ревича. критикующие метод исследования, использованный CAG, — еще одно доказательство того, что авторы ознакомились с материалом, пред-ставлепным Рсвнчсм. Поскольку Рсвич представил веские доказательства того, что отчет CAG не мог быть объективным, его использование против Ревича лишено всякой логики.).

В 1989 г. АОО повело атаку на Ревича напрямую: «Американское онкологическое общество настоятельно советует больным раком не обращаться за лечением по методу Ревича». Статья снова ссылается на несуществующие 52 пациента.

Старое письмо «Мексиканский метод лечения рака — будьте осторожны» было преподнесено под новым соусом. Утверждалось, что Трафалгарская больница обманным путем получала деньги от «Ме-дикэйд» («Медикэйд» — программа медицинской помощи неимущим, осуществляемая на уровне штатов при финансовой поддержке федеральных властей.). В качестве источника этих сведений АОО назвало газету «Нью-Йорк дейли ныос» — весьма необычный источник для научного журнала. Однако в статьях «Нью-Йорк дейли ныос» не было упоминания о мошенническом получении денег. Таким образом, онкологическое общество безосновательно указывает на газету-таблоид как на источник сведений, порочащих Ревича.

Хотя местное отделение «Медикзйд» ставило под сомнение некоторые из выплат за лекарственное лечение, проводимое в больнице (см. главу 9), вопрос разрешился тем, что «Медикэйд» продолжало делать выплаты больнице. Никаких исков в связи с мошенническим получением денег против больницы или против кого-либо из ее персонала, включая самого д-ра Ревича, никогда не подавалось.

Американское онкологическое общество также несправедливо обвиняло Ревича в том, что он лечит рак яйцами всмятку и кофе. Такое обвинение дополнительно свидетельствует о том> что авторы нападок не удосужились ознакомиться с методом Ревича.

В ходе исследований Ревич обнаружил, что яйца всмятку и кофе являются продуктами с ярко сильно выраженными анаболическими свойствами. Как говорилось раньше, еще в начале своей исследовательской деятельности Ревич обнаружил, что у больных с нарушениями процессов анаболизма от веществ с анаболическими свойствами боли усиливаются, но уменьшаются от веществ с катаболическими свойствами.

Напротив, при «катаболических» болях помогают анаболические вещества, а вещества с катаболическими свойствами приводят к их усилению.

Ревич использовал эти наблюдения как средство контроля за состоянием больных — тех, которые уже проходили лечение и которые звонили из дому, — чтобы определить, какого характера боли они испытывали в данный момент. В таких случаях Ревич мог посоветовать пациенту съесть яйцо или выпить немного кофе. Он мог попросить пациента перезвонить, чтобы узнать, стало ему от еды легче или боли усилились. Отсюда Ревич делал выводы о том, в каком состоянии находится пациент, каков характер у него нарушения обмена веществ — анаболический или катаболический.

Ревич знал, что предложенные им продукты временно вызовут усиление болей при анаболическом их характере или ослабление — при катаболическом. На основании этой информации он мог посоветовать больному, какой препарат следует принимать и принимать ли вообше, или пригласить его на прием. За 74 года своей медицинской практики Ревич никогда не использовал яйца и кофе для лечения рака, но лишь как простой и быстрый способ определения характера обменных нарушений.

Несмотря на продолжающиеся распространяться дикие небылицы, Ревич не делал попыток оправдаться. Показательно, что в эпоху, когда медицина стала базироваться на научных методах, настоящий ученый мог подвергнуться остракизму и был очернен Американским онкологическим обществом, не имеющим в своем распоряжении никаких научных данных. Факты говорят сами за себя. Единственная научная работа, на которую ссылалось онкологическое общество в своих нападках на Ревича, — отчет группы CAG — при ближайшем рассмотрении оказывается не имеющим никакой научной ценности. Существует еще одно обстоятельство, которое самым непосредственным образом повлияло на трудности во взаимоотношениях Ревича с ЖАМА и Американским онкологическим обществом.

В девятнадцатом столетии, когда венгерский врач Игнац Земмелъвейс умолял других врачей мыть и дезинфицировать руки, переходя от аутопсии к приему родов, он встретил сопротивление самого неожиданного свойства. В это время у врачей было принять вытирать окровавленные руки об отвороты белых халатов. Хотя по сегодняшним стандартам это кажется диким, большое количество крови на халатах являлось показателем высокого статуса врача. Защищая свое право на это очевидное с первого взгляда свидетельство более высокого статуса, старшие коллегии Земмельвейса отказывались признать очевидность его открытий. После столкновения с неподатливым медицинским истеблишментом д-р Земмелвейс был подвергнут остракизму в своей собственной стране.

Невежество и косность врачей того времени приводили к тому, что роженицы зачастую умирали от родильной горячки, инфицированные грязными руками своих врачей. После многих лет безуспешных попыток убедить коллег в необходимости антисептики Земмелвейс сошел с ума и умер в больнице для душевнобольных. И лишь значительно позднее Пас-тер доказал правоту его теории.

Почтенное Американское онкологическое общество ведет себя во многом подобно преследователям Земмельвейса. А страдают, как всегда, больные.

Через 4 года после того, как Американское онкологическое общество выступило против метода Ревича в первый раз, известный профессор-медик использовал в тех же целях материалы исследования CAG, которые были опубликованы в ЖАМА. В следующей главе будет рассказано, каким образом эта небольшая группа врачей смогла представить так называемые научные доказательства неэффективности метода Ревича.