Изложение духовной науке рудольфа штайнера том Второй част третья a n t h r o p o s

3. Борьба за дух

Интересно с духовнонаучной точки зрения рассмот­реть, что здесь, собственно происходит. Возьмите Моле­шотта, Кцольбе, которые своей головой признавали один только сенсуализм, материализм; там, внизу они при этом имели своего волевого человека, который чувствует цели­ком спиритуально... только голова о том не знает... ког­да считается с духовным миром. Они имели своего че­ловека чувств, который считается с призрачными явле­ниями. И если мы правильно наблюдаем, то мы видим игру, когда сидит материалистический писатель и ужас­но ругается на все, что коренится как спиритуальная природа в его человеке чувств и человеке воли; он неис­товствует, поскольку тот спиритуалист, что вздымается в нем, является целиком его противником.

Так оно происходило. Идеализм, спиритуализм был здесь.... Он находился в воле- вом сознании человека, и сильнейшими спиритуалистами были материалисты, были сенсуалисты!

Но что же живет в человеке чувств телесно? - Ритм, циркуляция крови, ритм дыха- ния и т.д. А что живет в человеке воли? - Обмен веществ. Рассмотрим сначала этот обмен веществ. Когда голова занята исполненной духа переработкой материаль- ных вещей и материаль­ных явлений в материалистическую науку, то при этом обмен веществ, который также охватывает всю человеческую структуру, вырабаты- вает противоположный об­ раз мира. Он вырабатывает насквозь спиритуальный образ мира, который именно материалисты бессознательно носят в себе. Но в обмене веществ это действует на ин­стинкты, на желания, и этим во всем человеке вызывает­ ся нечто противоположное тому, что этот спиритуальный образ мира должен нести. Он пронизывает инстинкты, захватывается ариманической властью и действует не в божественном смысле, но в ариманически-духовном смысле. Он приводит инстинкты к высшей степени эго­изма. Он так развивает инстинкты, что человек начинает заботиться только о своей жизни, становится бессовестным в социальных потребностях, в социальном сочувствии и т.п. Именно индивидуальное здесь доходит до эгоизма инстинктов. И это вырабатывается под поверх­ностью материа- листической цивилизации, это заявляет о себе во всемирно-исторических событиях... И если раз­витие пойдет только в сторону выработки последствий этого явления, то конец XX столетия может пройти в вой­не всех против всех именно в той области земной эволюции, где развивается т. наз. новая цивилизация! - И то, что здесь выра-

батывается, мы видим уже распространяющимся с Востока на большую часть Земли! Такова внутренняя взаимосвязь! Ее только нужно видеть». Вспомните, как я говорил, что философия в общем-то насквозь буржуазных философов Аве- нариуса и Маха была принята большевизмом. 206 (6.VШ)

410. «Последние 60 дет представляют собой время, когда естественнонаучный род представлений с различных точек зрения намеревается потрясти почву, на кото­рой прежде стояла философия... Многие мыслители, желающие теперь служить фило- софии, стараются в спо­собе их исследований подражать естествознанию». 18 (вве- дение ко II тому)

411. «Кантова философия представляет собой для гегелевского мировоззрения нечто невозможное, поскольку, чтобы ответить на вопрос, как возможно познание, душа должна сначала создать познание, но тогда ей уже не может прийти на ум спрашивать о его возможности.... Гегель хочет переживание мысли возвести на ее верши­ну. В высочайшем переживании мысли он находит од­новременно творче- ский мировой принцип. Этим душа описывает круг, когда она сначала отрывает себя от мира (в древней Греции - Сост.), чтобы искать мысли. Она чувствует себя столь долго оторванной от мира, пока по­знает мысли только как мысли. Но она чувствует себя вновь с ним соединенной, когда в мыслях открывает первоисточник мира; и круг замыкается. Гегель может сказать: «Наука, таким образом, возвращается к своему началу».»

«Гегель столь далеко подвинул душу, что она смогла переживать себя в мыслях. Дальнейший путь привел бы Гегеля к тому, что мысль в душе поднялась бы над самой собой и вросла бы в духовный мир. Гегель понял, как душа наколдовывает из себя мысли и переживает себя в мыслях. Он завещал миру задачу как в истинно духов­ном мире с живыми мыслями найти сущность души, кото­рая не может быть в своем целом пережита в простых мыслях.... Новое развитие мировоззрений устре- милось от восприятия мыслей к переживанию мыслей.... Мысль не должна закосневать как мысль, она должна не просто мыслиться, не только мысленно переживаться, она должна пробуждаться к высшей жизни... Это ощущение бес- сознательно и бременем ложится на души людей в середине XVIII века. Человек усом­нился в возможности исполнить это требование; однако это сомнение не достигло сознания, а выступила неспособ­ность двигаться вперед в философской сфере. Продук­тивность философских идей прекратилась».

Людвиг Бюхнер (1824-1899). Карл Фогт (1817-1895). Яков Молешотт (1822-1893). «Если желают оха­рактеризовать основное ощущение этих троих людей, то это можно сделать словами последнего из них: «Если человек исследовал все свойства материи, которые ока­зывают впечатление на его развитые органы чувств, то он постиг также и сущность вещей. Этим он достиг своего, т. е. человеческого абсолютного знания. Другого знания для людей не существует»... В их и последу- ющее время таких борцов за подслушанное у природы мировоззре­ние обозначали материалистами».

Ф. Т. Фишер в 3-м томе своей работы «Старое и но­вое», говорит: «что т. наз. материя может производить нечто такое, чьей функцией является дух, является ведь полным доказательством против материализма. В этом смысле бессознате-

льно и Бюхнер опровергает материа­лизм, когда пытается доказать, что духовные процессы из глубин материальных фактов выступают перед чув­ственным наблю- дением».

«Что существует точка зрения, с которой материалис­тическому воззрению также созвучен моральный поря­док мира, пытался показать Генрих Кирлъбе (1819-1873). В своей книге «Границы и происхождение человеческо­го познания в противопо- ложность Канту и Гегелю», по­явившейся в 1865 г., он доказывает, что всякая теология произошла из неудовлетворенности этим миром.... Кцольбе видит в вожделении сверхприродного мира проявление неблагодарности к природному. Философия потустороннего является для него моральной ошибкой, грехом против духа природного мирового строя, ибо она уводит от «стремления к наибольшему счастью каждого отдельного» и от исполнения долга, который следует из этого стремления, «по отношению к нам самим и к дру­гим, без оглядки на сверхприрод- ную награду и наказа­ние».... Мы встречаем здесь отрицание сверхприродно­го морального строя мира, исходящее из моральных ос­нований.

В мировоззрении Кцольбе также ясно видно, какие свойства материализма сде- лали его столь приемлемым для человеческого мышления. Ибо, несомненно, Бюх- нер, Фогт и Молешотт не были философами в достаточной мере, чтобы заложить логически ясный фундамент для своих воззрений. На них действовала сила естественно­научных фактов. Не осмеливаясь взойти к высотам со­ответствующего идеям образа мышления, что считал сво­им долгом изложить Гете, они, как мысли- тели-естествен­ники, извлекли следствия из того, что воспринимают чув­ства. Дать отчет в своем образе действий из природы человеческого познания не было их дедом. Это сделал Кцольбе. В его «Новом изложении сенсуализма> (1885) мы находим изложение оснований того, почему он пола­гает ценным лишь познание на основе чувственных вос­приятии. Лишь такое познание дарует отчетливые, вооб­разимые и наглядные понятия, суждения и умозаключе­ния. Всякое заключение относительно невообразимого, как и всякое неясное понятие, отклоняются им. Нагляд­но ясным, по мнению Кцольбе, является не душевное, как таковое, а материа- льное, в котором духовное является как свойство. Поэтому в своей, появившейся в 1856г. книге «Возникновение самосознания. Ответ господину профес­сору Лотце>, он старается свести самосознание к мате­риально-наглядным процессам. Он предполагает кругообразное движение частиц мозга. Благодаря тако­му, возвра- щающемуся к себе движению, впечатление, ко­торое вещь производит на органы чувств, становится со­знательным ощущением. Примечательно, что из-за этого физи- калистского объяснения Кцольбе изменяет своему материализму. Здесь на нем проявляется слабость, при­сущая материализму. Если бы он остался верен своим основным тезисам, то ни в коем случае не должен бы был идти со своими объяс- нениями далее, чем это позволяют сделать исследованные органами чувств факты. Ему бы не следовало говорить ни о каких иных процессах в мозге, кроме тех, что действительно установлены естествен­нонаучными средствами».

«В еще большей мере ошибка, сделанная Кцольбе по поводу мозговых движений, выступает у гениального Карла Христиана Планка (1819-1880). Сочинения этого человека совсем забыты, хотя они принадлежат к инте­реснейшему из того, что соз-

дала новая философия. Столь же живо, как материализм, стремится Планк к объяс- не­нию мира, исходя из воспринимаемой действительнос­ти. Он порицает немецкий идеализм Фихте, Шеллинга и Гегеля за их односторонний поиск сущности вещей в идее. «Существует, - пишет он, - лишь одна и поисти­не чистая природа, так что при- рода, в узком смысле, и дух являются противоположностями лишь внутри од­ной природы в высшем и всеобъемлющем смысле» («Все­ленная»). Но у Планка высту- пает нечто удивительное: реальное, распростертое в окружении, он принимает за то, где следует искать объяснения мира; но при этом он не подходит к чувствен- ному опыту, к наблюдению фак­тов, чтобы достичь реального, распростертого в окруже­нии. Ибо он полагает, что человеческий разум через са­мого себя может проникнуть к реальному.

Гегель совершил ошибку, дав разуму рассматривать себя так, что во всех вещах он увидел самого себя; Планк же хочет не дать разуму застояться в самом себе, а выве­сти его за его пределы к распростертому в окружении как к истинно действитель- ному. Планк порицает Геге­ля за то, что он дал разуму плести свою паутину из себя, он же сам достаточно смел, чтобы дать разуму сплетать объективное бытие. Гегель сказал, что дух может понять сущность вещей, поскольку разум является сущно- стью вещей; и разум в человеческом духе приходит к бытию. Планк объявляет: сущностью вещей не является разум; однако же он использует разум, чтобы эту сущность уста­новить. Смело, духовно содержательно измысленная мировая конст- рукция, но измысленная вдали от дей­ствительного наблюдения, вдали от реаль- ных вещей и, тем не менее, пребывающая в вере, что она целиком про­питана самой истинной действительностью, - вот что такое идейное построение Планка. Как живое взаимо­действие, игру простирания и сжатия видит он мировое свершение. Сила тяжести является для него стремлени­ем распростертых в пространстве тел стянуться воеди­но. Тепло и свет есть стремление тел свою стянутую во­едино материю заставить действовать на удалении, т. е. стремление к распространению».

«В отношении совместной жизни людей Планк не приходит к реальному взаимо- действию личностей, но мечтает об отрегулированной разумом, служащей всеоб- щей воле народной общности с верховной правовой властью». 18 (10)

413. 
     «Что всякая истина действительна лишь до тех пор, пока ее утверждают при тех условиях, среди которых она была обоснована, - этому учила мир гениальность
     

Гегеля». Этому принципу Гегеля был верен Фридрих Т. Фишер. 30 с. 317

413. 
     «Естественнонаучные мыслители жили совершенно в ином роде предста- влений, чем гегельянцы. Последние же пребывали внутри их идеального мира. Они могли свою идею человека развить из своей идеи обезьяны, не заботясь о том, как поступает природа, давая рядом с человеком возникнуть обезьяне».
     

Кто прозревает, что в ходе истории человеческого раз­вития действуют силы более глубокие, чем те, что прояв­ляются на поверхности, тот для развития мировоззрения найдет нечто значительное в том образе, каким материа­лизм XIX в. относится к гегелевской философии».

«В мыслях Гете лежит семя для дальнейшего движе­ния философии, которое Геге- лем было схвачено лишь частично. Когда Гете искал такое представление о «пра-растении», чтобы с этим представлением он мог внутрен­нее жить и из него мысленно производить такие специ­альные растительные формы, которые вполне могли бы существовать, то этим он показал, что стремится к тому, чтобы сделать мысли в душе живыми. Он стоял перед вступлением мысли в ее живое развитие, в то время как Гегель остановился на мыслях. В душевном совместном бытии со ставшими живыми мыслями, к чему стремился Гете, человеку могло быть дано духовное переживание, что дух может быть признан также и в материи; в «про­сто мыслях» этого не дано. Так мировое развитие было поставлено перед суровым испытанием. Согласно глу­боким историческим импульсам новое время тяготело не только к тому, чтобы переживать мысли, но также к тому, чтобы самосознающим «я» находить представле­ния, о которых можно бы было сказать: здесь это «я» твердо стоит в строении мира. Благодаря тому, что чело­век мыслил это как результат материальных процессов, он достиг этого понятным для эпохи способом. Также и в отрицании духовной сущности самосознающего «я» благодаря материализму XIX в. заложен все же поиск сущности этого «я». Поэтому естественнонаучное побуж­дение, данное мировоззрению в этот век, совсем в ином смысле принадлежит исто- рии мировоззрений, чем естественнонаучный род представлений предшествовав- ших материалистических течений. Те не были вынуждены гегелевской филосо- фией мысли искать уверенности в естествознании. Теперь же это разыгрывается иным об­разом, и хотя не доходит до полной ясности в сознании ведущих лично- стей, однако, как импульс времени, действует в подсознательных основах души».

18 (10)