Жанр: драма/романс Герои: сс/гп и многие другие. Категория: слэш/гет Рейтинг: nc-17 Дисклеймер

– Джордж, у нас неприятности!

Уизли недовольно нахмурился. Если бы можно было убить Малкольма, он бы непременно это сделал, но, к сожалению, уже ничего бы этим не изменил, потому что, едва скрипнула дверь, Люциус столкнул его с себя и завязал вокруг бедер тонкую простыню, всем своим видом демонстрируя, что момент упущен.

– Зараза, – простонал Джордж. Настроение Малфоя этим утром было чудесным. Он сделал вид, что поверил в сказку о министре Бразилии, который не явился на встречу, и даже позволил вернуть себя в постель для некоего занятия, не способного, конечно, заменить завтрак, но доставлявшего куда больше удовольствия, чем еда. И вот, когда член Джорджа уже практически оказался между бледных, дивно прохладных на ощупь, упругих ягодиц… – Бэддок, даже если рухнуло главное здание, ты мне ответишь за то, что так вломился. – Малфой хмыкнул, вставая с постели. Джордж не удержался, провел пальцами по светлым волосам, скользнул ладонью вдоль позвоночника и возбужденно прошептал: – Черт, да я сейчас разориться готов.

– Не стоит. – Люциус отшвырнул его руку и кивнул смущенному Малкольму: – Господа, раз вам нужно обсудить дела, я вас оставлю.

Слишком надменно для человека, облаченного лишь в простыню, он проследовал в ванну. Бэддок проводил его восхищенным взглядом. Джордж счел нужным прояснить одно немаловажное обстоятельство:

– Любому, кто позволит себе мысль о том, как восхитительно это чудовище выглядит без одежды, я отрежу и повешу на шею его собственные яйца.

Его партнер угрозу проигнорировал.

– Я подумаю, стоит ли оно того. А пока давай разбираться с насущными проблемами.

– Ну, давай, раз уж более приятного занятия ты уже меня лишил. – Джордж наклонился и поднял с пола собственные шорты. – Что случилось?

– Миссис Бара, одна из арендаторов магазинов, что находятся в холле отеля, сообщила, что из ее магазина были похищены заговоренные кольца.

– Что это за хрень? – Уизли встал и оделся. Бэддок в наглаженной мантии и деловом костюме взглянул на него осуждающе, но по поводу внешнего вида своего партнера ничего не сказал.

– Заговоренные магические кольца для помолвки. Ношение таких украшений приравнивается к брачному союзу. Снять их можно только по взаимной договоренности помолвленных.

– И это ты называешь проблемой? Тетке надо было не экономить на охранных чарах. – Джордж пожал плечами. – Ну а кому-то немного не повезет, и курортный роман закончится для него прогулкой к алтарю.

– Проблема не в этом. Кольца украл маленький мальчик.

Джордж снова не усмотрел в этом повода для беспокойства.

– Сейчас пошли очень продвинутые дети.

– Ты не понимаешь. Это сильные чары, они рассчитаны на волшебников, достигших совершеннолетия. Если такому заклинанию подвергнется ребенок, последствия могут быть самыми неприятными. Я консультировался с нашим штатным колдомедиком, он говорит, что возможен даже летальный исход, не говоря уже о помешательстве.

– Да, это хреново. Поставьте на ноги всю службу безопасности.

– Мы можем вызвать недовольство постояльцев.

– Да наплевать. Устройте у бассейна какую-нибудь вечеринку с бесплатной выпивкой, и пусть все на нее соберутся. А вы тем временем обыщите весь отель. Поверь, труп ребенка – дерьмовая реклама, пусть лучше потерпят обыски. Как выглядел пацан? Нужно найти его родителей. Детей тут не так много, проверим по спискам постояльцев и быстро все уладим.

– Я привел с собой миссис Бара, она ждет на крыльце и готова нам во всем помогать. Винит себя, что не уследила за мальчишкой.

– Правильно делает. Идем.

Джордж в сопровождении Малкольма вышел на крыльцо. Кивком поприветствовав полную негритянку, он спросил:

– Ну, так что за малец вас обворовал?

Женщина взволнованно прижала руки к пышному бюсту.

– Бледненький мальчишечка. Белокожий, и какой-то потерянный. Я хотела ему ракушки хорошие продать, вот и полезла за ними наверх, а он как кольца увидел, весь в лице переменился и говорит, мол, продайте, хочу папе подарить. Я ему сказала, что нельзя, а он их в карман спрятал. Ну, я прикрикнула на него, а мальчик давай бежать.

– Все это, конечно, очень интересно, но до его потерянного вида нам дела нет. Больше деталей. Сколько лет, во что одет, как выглядел?

Негритянка охнула и пухлым пальцем указала за спину Джорджа.

– Как он.

Уизли обернулся. На пороге бунгало стоял уже полностью одетый и несколько удивленный пристальным вниманием к его персоне Люциус.

– Что здесь происходит?

Джордж нервно сглотнул. Если что-то и имело для Малфоя огромное значение, то это его сын и еще в большей степени – как две капли воды похожий на него внук, от завтрака с которым он вынужден был отказаться по его, Джорджа, вине. Сказать, что обстоятельства складывались для Уизли дерьмово – значило ничего не сказать.

– Послушай меня, я спасу его, даже если придется разнести этот хренов отель по кирпичику. Нет ничего важнее…

Люциус перебил его:

– Спасете кого?

Вместо Джорджа ответил Бэддок:

– Вашего внука. Судя по всему, Скорпиус утром украл из лавки амулетов заговоренные магические кольца для помолвки. Это значит, что он в опасности, потому что…

Похоже, в отличие от самого Уизли, Малфой в пояснениях не нуждался. Его лицо застыло, а руки молниеносно выхватили палочку. Одно движение – и на песке, к удивлению Джорджа, помнившего, что бывшие Пожиратели такой магией не обладают, стоял серебристый скакун, преданно заглядывавший в глаза своему хозяину.

– Немедленно отыщи Драко, – приказал Люциус своему патронусу. Конь заржал и поскакал к отелю. Малфой повернулся к Бэддоку. – Пусть служба безопасности выставит посты у лифтов и лестниц. Обыщите все здание, но главное – как можно скорее найти моего сына и его невесту. Они не могли надолго оставить мальчика без присмотра.

– Понял вас, сэр. Мы все сделаем.

– Люциус… – снова начал было Джордж, но тот лишь холодно на него взглянул.

– От вас одни неприятности. Есть люди, которые просто ходячее сосредоточие беды. Ваш отвратительный характер, ваши постоянные капризы, ваше…

– Ты убьешь меня, если с ним что-то случится, – сказал Джордж.

Малфой кивнул.

– Убью, хотя это вряд ли что-то изменит.

Резко развернувшись на каблуках, он вернулся в дом. Была в его напряженной спине такая решимость, видеть которую Джорджу раньше не доводилось. Он понял, что этот человек никогда не станет в его жизни лишним, а еще он, наверное, впервые испугался. Больше у него не получалось жить по принципу: «Ни с кем не сближайся настолько, чтобы страшиться потерять». Он понял: если Люциус уйдет, это будет… Сравнение нашлось только одно. Он вспомнил, каким пустым стал мир без Фредди. Больше не должно быть такой боли. Но избегать ее, цепляясь за постоянную ложь, путаясь в ней, как в паутине собственных страхов и разочарований…

– Что стоишь? – заорал он на Бэддока. – Действуй, твою мать! Делай все, что в твоих силах. Тому, кто найдет пацана, награда в пять тысяч галлеонов.

– А ты?

– И я займусь тем же.

Он открыл дверь. Малфой был в гостиной, он пытался связаться с номером сына через камин. Джордж прошел в кабинет, молча достал из стола черную папку с привезенными из Англии документами, взял пергамент с заверенным магическим контрактом и, глядя на него, сам себя попросил:

– Не делай этого, приятель. Подобная глупость уничтожит тебя куда вернее, чем он.

Но что-то громогласное и упрямое, должно быть, совесть, о существовании которой он когда-то давно позабыл, возразила, сказав, что эта гребаная бумажка – не панацея от его болезни, и сейчас в кои-то веки он должен поступить правильно. Отпустить того, кого хотел удержать, потому что семья для Люциуса – самое важное, и в этом они не слишком-то друг от друга отличаются. Просто он когда-то потерял свою родную душу, того единственного, кого считал ею, а у Малфоя было нечто большее. Не только его чертова мертвая жена. Возможно, он не знал этого, но были люди, которых он любил не меньше, и заставить его сейчас остаться рядом – значило привязать к тому прошлому, от которого Джордж так хотел его избавить. Ради себя, конечно же, прежде всего, ради себя, но сейчас это показалось ему неважным. Все вышло очень странно. Малфой не принадлежал ему больше, это сам Джордж стал его собственностью. Вещью, которая знала, что уже непригодна для своего хозяина, и как бы ей ни хотелось остаться с ним… Это было бы скверно, она все разрушила бы, не вписываясь в его жизнь, не оставила бы о себе даже самой поганой памяти. Он так не мог. Стать для Малфоя непосильной ношей когда-то казалось забавным, но не сейчас. Не тогда, когда он любил человека, который мог лишиться чего-то очень важного из-за его долбаного эгоизма и страха, что вернется та пустота, которую Люциус каким-то чудом изгнал из его жизни. Это стоило благодарности, даже если ее последствия казались Джорджу ужасающими.

Он вернулся в гостиную, все еще не уверенный, что сможет вот так отказаться от всего, что держит в его жизни этого единственно важного человека.

Люциус сидел у стола и что-то писал.

– В их номере никого нет, а проход через камин в отсутствие хозяев заблокирован. Я сейчас отправлюсь туда, что бы вы ни сказали по этому поводу, – холодно сообщил Малфой, не оборачиваясь.

Джордж молча подошел к нему, обнял за плечи так, что пергамент в его руках оказался перед лицом Люциуса. Секунду он подержал его развернутым, чтобы тот мог рассмотреть все написанное, а потом разорвал бумагу на мелкие кусочки.

– Я ничего не скажу. Иди куда считаешь нужным. – Его голос стал предательски глухим, а руки помимо воли вцепились в Малфоя с такой силой, что на предплечьях любовника должны были остаться синяки.

Люциус поднял руку, продемонстрировав то, что писал. Это был чек в Гринготтс на его имя с суммой неустойки по расторжению контракта.

– Возьмите.

Джордж уткнулся носом в светлую макушку, вдохнул этот одуряющий неповторимый запах любимого человека, что, казалось, давно стал частью его самого, и, не в силах справиться с терзавшей его болью, тихо выдохнул:

– Засунь его себе знаешь куда... Иди уже. – Противореча сам себе, он еще сильнее вцепился в Люциуса. Тот, как ни странно, не сопротивлялся. Так и застыл с этой чертовой бумажкой в руке. Чего он ждал? А может, и хорошо, что ждал.

– Я приношу свои извинения. – Джордж даже вздрогнул, настолько необычно звучал голос Люциуса. Не холодно, просто устало. Он никогда не говорил с ним так. Разорванный пергамент оставил их в полной пустоте. Не было больше каких-то понастроенных ими стен. Вообще ни черта не было, словно то, что было в прошлом, там и осталось, а теперь настало будущее, но ни один из них не знал, что с ним делать. – Ты не виноват…

– Не знаю, – признался Джордж. – Может, тебе не стоит извиняться? Моей вины во всем до фига и больше. Я с самого начала не должен был так поступать с тобой.

Малфой чуть сжал его запястье, бросив, наконец, этот чертов чек на стол.

– Я даже рад этому. Если бы не ты, меня бы сейчас вряд ли волновало, что происходит с моей семьей. Я был бы для этого слишком мертв.

– Я тебя тоже чуть не убил, если помнишь… – Кажется, это было сказано зря. Люциус напрягся, словно Джордж намекнул на что-то, о чем сейчас не следовало говорить. С того злополучного дня, белого кафеля, залитого кровью, у них уже все пошло не так. Не весело, не по договору, но они оба предпочитали не думать об этом. Слишком ко многому обязывали такие мысли.

– Это уже не важно.

Еще как важно, и Джордж должен был это доказать. Но как? Какие слова подобрать, чтобы Малфой согласился остаться в его жизни? Чтобы он сделал это по собственной воле?

– Давай поженимся?

Джордж тут же проклял свой поганый несдержанный язык. Он слишком часто говорил эту фразу. Иногда людям, которых просто хотел ненадолго затащить в свою жизнь, и оттого эти слова в его устах совершенно обесценились. Никогда особенно не стыдившийся собственных глупостей, сейчас он отчего-то сжался в комок, не готовый к насмешливой отповеди. Может, потому что впервые он вкладывал в подобное предложение истинный смысл, который должен был в нем содержаться? Он так хотел, чтобы Малфой остался с ним, что его даже не пугало слово «навсегда». Но Люциус не смеялся, он молчал, продолжая сжимать его запястья. Глядя на ворох бумажных клочков на столе.

– Хорошо. Если придется, я сделаю это. Спасибо, что предложили такое решение.

Уизли ни черта не понял. Он вообще не знал, есть ли в сказанном смысл, а потому молчал. Слов не находилось. Все его мысли были заняты мольбами древним языческим богам. Джордж понятия не имел, что Малфой подразумевал под «придется», но очень надеялся что они сделают так, что тот будет вынужден смириться с их волей, и не придется выпускать его из своей жизни, потому что… А к чему объяснения? Он просто больше всего на свете не желал сейчас разжимать своих рук.

***

Алиса вовсю пользовалась данным ей разрешением называть его по имени во время совместного отпуска. Было непривычно, и он отчего-то постоянно раздражался, глядя, как она получает от всего происходящего удовольствие.

– Возьми.

Девушка потянулась на шезлонге, как кошка, не проявив к бутылочке никакого интереса.

– А намазать?

– Алиса… – угрожающе начал он.

Она хмыкнула, развязывая бретельки бикини.

– Это не домогательства, у меня просто руки до собственной спины не дотянутся. А возвращаться из отпуска без полноценного загара – это неправильно. Так что, мистер Поттер, не будете ли вы так любезны немного справиться со своим дурным настроением и помочь мне…

Он резко отвинтил крышку какого-то маггловского средства, выдавил ей на спину почти полтюбика и быстро размазал ладонью.

– А нежнее? – заныла девушка.

– Обойдешься, – сухо отрезал он. – За то, что ты вчера устроила, тебе полагается порка, а не массаж.

Алиса пожала плечами.

– Вот только не надо мне рассказывать, что вы не в духе из-за того, что я немного перебрала. Я вела себя очень прилично.

– Лапая под столом коленку жены французского посланника?

– Она была не против. К тому же мне надоело всякий раз объяснять журналистам, что я не ваша подружка. А так все вполне очевидно.

– На приеме не было прессы.

– Да ладно вам, – сказала Алиса. – И так понятно, какая именно большая черная муха вас укусила.

Гарри нахмурился. Вчерашний вечер ему хотелось просто вычеркнуть, как будто его не существовало вовсе. Впрочем, его преследовало такое желание по отношению ко всем событиям, которые произошли после того, как Гермиона заглянула к нему утром в день отъезда, чтобы забрать детей.

– Гарри, ты уже опаздываешь к портключу, – торопила подруга, поспешно запихивая его вещи в сумку.

– Знаю. Мальчишки так завозились со своими сборами, что пришлось им помогать. А Лили расплакалась, что я уезжаю, ну и…

Гермиона яростно боролась с молнией, пока он сражался с собственными волосами, пытаясь их хоть немного расчесать.

– Тебе надо завести домового эльфа.

– Мои дома их отчего-то совершенно не вдохновляют. – Он нервничал и даже не пытался этого скрыть. Насчет этой поездки у него были очень нехорошие предчувствия.

– Если будешь так дергать волосы, останешься лысым. – Гермиона отняла у него расческу, сунула ее в карман сумки и за руку потащила Гарри к двери. – Все будет хорошо. Отдохни, расслабься, а я присмотрю за детьми.

– Спасибо.

Она чмокнула его в щеку.

– Пока. – Потом ударила себя по лбу, словно только что что-то вспомнила: – Ах, да… Насчет Снейпа можешь не переживать. Он теперь с Невиллом, так что вряд ли имеет на тебя какие-то виды.

После этих слов она захлопнула дверь перед его носом. Еще не успев осознать смысл всего сказанного, Гарри аппарировал, а оказавшись на месте, удивился, что донес себя одним целым куском. Закрывшись рукой от вспышек фотокамер, провожавших отбывающих на отдых, он нашел в толпе Алису и отмахнулся от ее вопроса:

– Что-то случилось? На вас лица нет?

«Он теперь с Невиллом»… Гарри казалось, он как-то неправильно понял Гермиону. Она не могла иметь в виду то, о чем он подумал. Снейп не мог быть с Лонгботтомом в этом смысле. Он вообще ни с кем не мог быть, потому что… Нет, объяснения Поттер не находил, но он был уверен в своей правоте. А потом он увидел их вместе. Они стояли в стороне от основной массы отъезжающих. Профессор выглядел хмуро и раздраженно что-то говорил. Невилл улыбался, посмеивался над одетым в официальную мантию Снейпом и пытался уговорить того ее снять. Северус отчего-то терпел эти нападки, он не оттолкнул руки Лонгботтома, когда те все же стащили с него мантию, а потом обнаглели настолько, что расстегнули пару пуговиц у горла на черной рубашке.

Гарри понял, что закусил губу, чтобы не заорать: «Да что же ты творишь, гад? Не трогай его!». Это были не самые рациональные слова, какими можно было наградить старого друга, но другие не приходили на ум. Потому что эти двое действительно были вместе. Нет, ничего шокирующего они не делали, просто Невилл открыто проявлял по отношению к своему спутнику какие-то знаки внимания и совершенно не стеснялся косых взглядов, что некоторые из присутствующих на него бросали. Всем своим видом он демонстрировал, что человек, который стоит рядом с ним, ему намного важнее мнения окружающих.

Служащий отеля, убедившись, что все на месте, начал раздавать гостям портключи, настроенные на разные зоны прибытия. Лонгботтом услышал свою фамилию, подошел к нему и оказался рядом с Гарри.

– Привет, – сказал он.

– Привет. – Место совершенно не располагало к беседе, и Поттер, понимал, что делает какую-то ужасную глупость, но все же спросил: – Гермиона сказала мне…

Невилл посмотрел на толпу волшебников и журналистов, собравшихся в огромном ангаре, арендованном гостиницей, и усмехнулся.

– Вот и замечательно. Рад, что ты знаешь, приятель. Желаю отличного отдыха. Увидимся. – Он вернулся к Снейпу, сказал тому что-то, и профессор бросил на Гарри совершенно равнодушный взгляд. Кивнул в знак приветствия и снова сосредоточил свое внимание на Лонгботтоме.

Поттер понимал, что происходит лучшее, что могло случиться в их со Снейпом ситуации. Тот просто перешагнул через него и пошел куда-то дальше. Как сделал это сам Гарри несколько месяцев назад, вот только между ними была огромная разница. Поттер так и остался топтаться на месте, со своими многочисленными мыслями, с не пережитыми до конца чувствами, и сейчас он не мог понять, как Северусу удалось так легко продолжить свой путь. Неужели для него все, что случилось с ними, значило меньше? Но как такое могло произойти? Из них двоих именно Снейп всегда любил ломать копья и препарировать собственные мысли. Если бы он хоть немного его любил… Но ведь они, кажется, это не обсуждали? Не пытались донести друг для друга то, что чувствуют? Гарри обвинял себя в глупой похоти, а не в каких-то других эмоциях. Секс – то, от чего он мог легко отказаться, тогда почему ему было так невыносимо видеть Снейпа с кем-то другим? Думать, что его припухшие от поцелуев губы, чуть сбившееся дыхание и тяжелые веки, за которыми столько всего прячется, принадлежат теперь кому-то другому.

***

– Я немного знала вашего отца, – рассказывала полувеликанша, поправляя боа из ярких перьев. – Вы не слишком на него похожи…

Снейп улыбался. Кажется, ситуация его забавляла, и этим настроением он делился с Невиллом, бросая ему короткие насмешливые взгляды. Тот улыбался в ответ, и от этой их близости, от разделенных поводов для веселья Гарри тошнило до бешенства. Когда столы исчезли и в зале зазвучала легкая музыка, располагавшая к более свободному общению гостей, Снейп ненадолго оставил Лонгботтома и подошел к Малфою. Они о чем-то поговорили, но Люциуса отвлек Джордж, желавший представить своего любовника кому-то из гостей. Поттер решил воспользоваться этим, чтобы поговорить с Северусом. Он перехватил его, когда тот стремительным шагом шел в сторону Лонгботтома.

– Нам нужно поговорить.

Профессор смерил его холодным взглядом.

– Давайте не портить друг другу вечер. Нам не о чем разговаривать, Поттер. Прошу меня простить.

Это были какие-то совершенно ужасные слова. Что значит – не о чем? Разве они все обсудили? Решили, как относиться к тому, что еще недавно происходило в их жизни? Или давно… Странно, для Гарри эти месяцы казались едва ли не неделей, возможно, потому, что он много и часто думал о Снейпе, но не мог поручиться, что мысли того хоть немного походили на его собственные размышления. Наверное, будь рядом с ним сейчас Гермиона, она сказала бы, что стоит оставить все как есть, по достоинству оценить обстоятельства, выстраивая которые, судьба упрощает тебе жизнь, но Гарри так не мог. Рядом со Снейпом в его мозгу происходила какая-то странная химическая реакция. Проблемы как будто переставали его волновать, значение имело только то, как пересыхает в горле и томятся, маются от желания прикоснуться к этому человеку руки. Было почти физически плохо находиться рядом со Снейпом и не быть с ним. Значит, им стоило поговорить. Всего лишь поговорить. Только поговорить. Не более…

Гарри, как коршун, следил за всеми перемещениями профессора, и когда тот вышел в коридор, покинув, наконец, Лонгботтома, он вскочил с такой поспешностью, что едва не перевернул стул, на котором сидел.

– Гарри… – отчего-то почти умоляюще обратилась к нему Алиса.

Он опомнился и вежливо улыбнулся иностранным гостям, в обществе которых они находились:

– Господа, прошу меня простить, я скоро вернусь.

Девушка обреченно вздохнула и залпом осушила бокал шампанского. Гарри практически выбежал из зала в длинный коридор, едва не сбив с ног нескольких гостей. Он завернул за угол как раз вовремя, чтобы заметить, как Снейп заходит в мужской туалет. Поттер остановился, пытаясь отдышаться. Зачем-то запустил пальцы в волосы, немного потянув за них, чтобы боль вернула хоть толику способности мыслить здраво. Не слишком помогло… Разве что прическа стала совсем растрепанной. Хороший предлог, чтобы не возвращаться в таком виде на прием, но совершенно недостаточный для попытки избежать куда более важной встречи.

Когда он зашел в уборную, Снейп уже вытирал руки полотенцем, предложенным слугой.

– Нам надо поговорить, – сказал Гарри с порога.

Несколько мужчин бросили на него озадаченные взгляды. Северус нахмурился, отшвырнул полотенце и, схватив Поттера за запястье, почти силой выволок его из туалета. В прикосновении сильных прохладных пальцев к руке было что-то чудесное, жаль только, что, едва за ними закрылась дверь, Снейп отшатнулся от него, как от человека, зараженного какой-то особенно опасной болезнью. И отчеканил, четко проговаривая каждое слово:

– Оставьте меня в покое. – После этого он бросился прочь. Шагал так быстро, что Гарри едва успевал за ним, даже толком не зная, что будет делать, когда догонит. Казалось, они просто соперничали в своем упрямстве. Когда Поттеру, наконец, удалось обогнать Северуса, отрезав тому путь к отступлению, все, что он мог высказать в ответ на гневный взгляд – это повторить свою бессмысленную фразу:

– Нам надо поговорить.

– Поттер, вы в своем уме?

Он был совершенно уверен, что да, в своем. Вот только его мозги в последнее время были устроены как-то странно. Все его мысли сводились к одному: «мне нужно…». Он вцепился в Снейпа и потащил его к дверям.