К55 Майя. Исчезнувшая цивилизация: легенды и факты / Пер с англ. З. М. Насоновой. М.: Зао центрполиграф, 2003

На Юкатане майя хранили собранный урожай в приподнятых над землей деревянных амбарах, а так­же в «прекрасных подземных помещениях», кото­рые, скорее всего, являлись уже упоминавшимися выше чалтанами, столь часто встречающимися в поселениях классической эпохи. Нельзя с уверенно­стью утверждать, что в те времена майя равнинной области уже умели готовить плоские лепешки-тортиллас, но в дошедших до нас источниках упомина­ется множество других способов приготовления блюд из маиса. Это и «атоле» — каша, сваренная из зерен, к которой полагалось добавлять перец чили; ее ели обычно во время первой трапезы. И посол — напиток, изготовляемый на кислой закваске, кото­рый обычно брали с собой в поле для поддержания сил, а также хорошо известные тамейлы. Больше всего известно, что ели простые земледельцы. Их меню было не слишком разнообразным, они до­вольствовались простой пищей, хотя иногда на их столе появлялось рагу, приготовленное из мяса и овощей, к которому добавлялись семена тыквы и перец. О том, как питались представители элиты, нам известно очень мало.

Очень важную роль в экономике Юкатана игра­ли технические культуры. Во многих районах выра­щивался хлопок. Юкатан славился своими тканями, которые вывозились даже в очень далекие области. На юге Кампече и Табаско, а также в Британском Гондурасе, на территориях, расположенных вдоль речных протоков, выращивались деревья какао, но на территориях, расположенных севернее, посадки этих деревьев были ограничены. Они могли расти только там, где были сеноты или естественные кот­ловины. Из бобов какао, которые собирались с этих деревьев, готовили напиток, который очень высоко ценился представителями правящего класса, и, кро­ме того, даже во времена испанского владычества бобы какао использовались на местных рынках в качестве денег. Ценились они очень высоко. Суще­ствует рассказ о том, что купцы майя, каноэ кото­рых столкнулось у побережья Гондураса с каравеллой Колумба, были настолько озабочены сохранно­стью своих «сокровищ», что кидались за любым из упавших на дно каноэ бобов с такой поспешностью, словно это были не бобы, а их собственные глаза.

Рядом с каждым из жилищ майя находился учас­ток земли с огородом и фруктовым садом. К тому же около селений росли целые рощи фруктовых деревьев. Майя выращивали авокадо, яблони, па­пайю, саподилловые и хлебные деревья. Когда на­ступал сезон созревания, в пищу шло большое ко­личество дикорастущих фруктов.

У майя были собаки нескольких пород, каждая из которых имела свое название. Собаки одной из этих пород не умели лаять. Самцы кастрировались и рас­кармливались зерном, а затем либо съедались, либо приносились в жертву. Другая порода использова­лась для охоты. Майя были близко знакомы как с дикими, так и с домашними индюшками, но для религиозных жертвоприношений они использовали только домашних.

С давних времен земледельцы майя разводят ме­стную породу пчел, лишенных жала. В интересую­щие нас времена пчел держали в небольших полых колодах, которые с двух сторон замазывались гли­ной и устанавливались на козлы, напоминающие по форме букву «А». Майя занимались и сбором дико­го меда.

На крупных млекопитающих, таких, как олени и пекари, майя охотились при помощи лука и стрел. Для выслеживания животных использовались соба­ки. Здесь, вероятно, следует напомнить, что на про­тяжении всей классической эпохи основным оружи­ем воинов-майя являлись копья и дротики.

На птиц, таких, как дикие индюки, куропатки, дикие голуби, перепелки и утки, охотились при по­мощи духовых трубок. Изображения разнообразных охотничьих силков и ловушек, которые майя ис­пользовали при охоте, можно увидеть на страницах так называемого «Мадридского кодекса». Там же можно увидеть и изображение ловушки, предназна­ченной для ловли броненосцев.

Рыбу на Юкатане ловили в основном в прибреж­ных водах. Рыболовной снастью служили неводы, бредни, а также крючки, привязанные к бечевкам. Кроме того, в мелких лагунах за рыбой охотились при помощи лука и стрел. Внутри материка, особен­но в горных областях, в воду бросались снадобья, оглушающие рыбу. Когда оглушенная таким обра­зом рыба заплывала в специальные искусственные запруды, ее просто-напросто собирали руками. Изображение на одной из найденных Тикале вещиц из резной кости, которая относится к позднеклассическому периоду, доказывает, что такой способ рыбной ловли был распространен и в Петене. На морском побережье улов засаливали, сушили на солнце или на огне, готовя его для последующей продажи.

В диких лесах майя добывали смолу копалового дерева, которая представляла собой огромную цен­ность и использовалась (вместе с каучуком и смо­лой дерева сапоте) для благовонных курений. Это вещество было окружено таким почитанием, что одна из местных индейских хроник описывает его как «благоухание центра небес». С других деревьев собирали особую кору, которая предназначалась для ароматизации «балчи», «крепкого и вонючего» ме­дового напитка, огромное количество которого по­глощалось во время праздников.

На рынках майя можно было отыскать вещи из самых разных мест: бобы какао, которые можно было выращивать лишь там, где было изобилие влаги; пе­рья птицы кетцаль, которые завозились из Алта-Верапаза; кремни и кремнистый сланец, добывавший­ся из залежей в центральной области; обсидиан из горных районов, расположенных к северо-востоку от современного города Гватемалы, и разноцветные ра­ковины, в основном раковины шипастых устриц, ко­торые завозились с Атлантического и Тихоокеанско­го побережий. Там же продавался нефрит и огромное количество небольших камней зеленого цвета, боль­шую часть которых доставляли из месторождений, расположенных в бассейне реки Мотагуа. Некоторые из предметов, которыми торговали на рынках, были попросту украдены из древних захоронений.

Поскольку груз был тяжелым, а других дорог, кроме узких троп, в те времена в этом районе не существовало, огромное большинство товаров пере­возилось по морю. Этот вид торговли был сосредо­точен в руках представителей народности чонталь, которые были настолько хорошими мореплавателя­ми, что Томпсон назвал этих людей «финикийца­ми Центральной Америки». Маршрут их плавания шел вдоль побережья. Он тянулся от ацтекского торгового порта Шикаланго, расположенного на побережье штата Кампече, и, огибая весь полуост­ров, спускался до Найто, расположенного непода­леку от озера Исабаль, в которое они заходили на своих огромных каноэ для обмена товарами с майя, жившими в глубине материка.

Существовали и торговцы, которые путешество­вали по суше, .по опасным тропам, ориентируясь на Полярную звезду и полагаясь на покровительство своего бога Эк Чуаха, по-другому именуемого «чер­ным богом».

В Мексике рынки были столь большими, что их величина поражала испанцев. Один из источников сообщает нам, что в горных областях Гватемалы в те времена рынки тоже были «огромными, знамени­тыми и очень богатыми», такими они являются в этих областях и по сей день. Но когда речь заходит о майя, живущих в равнинных областях, о рынках упоминают крайне редко. Возможно, что в равнин­ной зоне рынки не играли существенной роли, по­скольку у людей не было необходимости занимать­ся добычей средств к существованию столь тяжелым трудом, пытаясь наладить товарообмен в этих, очень однородных по своей культуре, регионах.

Именно торговля служила связующим звеном между областями майя и Мексикой, поскольку в каждом из этих регионах было множество таких ве­щей, которые высоко ценились в другом. Чаще все­го бобы какао и перья тропических птиц обмени­вались на медные орудия и украшения. Возможно, что именно осуществление этих операций, прове­дение которых обеспечивалось все теми же индей­цами народности чонталь, уберегло майя от пора­бощения ацтеками, которые к этому времени уже захватили многие другие, менее склонные к сотруд­ничеству, народы Мезоамерики.

Испанские священники были весьма удивлены тем, что у майя существовал ритуал, очень похожий на христианский ритуал крещения, который обыч­но совершался в благоприятное время, когда в по­селении набиралось достаточное количество маль­чиков и девочек в возрасте от трех до двенадцати лет. Церемония проводилась в доме старейшины поселка, в присутствии родителей, которые по та­кому случаю должны были до праздника соблюдать разнообразные посты. Пока жрец совершал различ­ные очистительные ритуалы и благословлял их аро­матическими курениями, табаком и освященной водой, дети и их отцы находились внутри круга, ограниченного тонкой веревкой, которую держали четверо пожилых почтенных мужчин, изображавших бога дождя Чака. Именно с момента проведения та­кого ритуала считалось, что старшие по возрасту девочки были готовы к тому, чтобы выйти замуж.

Как в горной, так и в равнинной областях майя мальчики и молодые мужчины жили отдельно от своих родителей, в специальных мужских домах, где их обучали военному искусству и другим необходи­мым вещам. Ланда сообщает, что эти дома нередко посещались проститутками. Другими юношескими забавами были азартные игры и игра в мяч. У майя существовали двойные стандарты морали — девоч­ки воспитывались своими матерями в строгости и подвергались жестокому наказанию за отклонения от предписанных правил целомудренного поведе­ния. Браки устраивались свахами.

Так же как у всех народов, практикующих экзо­гамные браки, то есть браки за пределами своего племени или рода, у майя существовали строгие правила по поводу того, кто на ком может или не может жениться. Под особо строгим запретом нахо­дились браки между родственниками по отцовской линии. Браки в большинстве своем были моногам­ны, но исключение составляли важные персоны, которые могли позволить себе содержать несколько жен. У майя, так же как и в Мексике, измена кара­лась смертью.

Представления майя о внешней привлекательно­сти сильно отличались от наших, хотя красота их женщин производила сильное впечатление на ис­панских монахов. У обоих полов передние зубы подпиливались таким образом, чтобы образовыва­лись различные узоры. Найдено множество древних черепов, принадлежащих людям народностей майя, с зубами, инкрустированными маленькими нефри­товыми пластинками.

До женитьбы молодые мужчины раскрашивали свое тело черной краской. Так же во все времена поступали и воины-майя. Татуировки и декоратив­ные шрамы, которыми щедро «украшалась» верхняя половина тела как мужчин, так и женщин, появля­лись после вступления в брак. Очень красивым счи­талось легкое косоглазие, и родители старались, чтобы внешность их детей соответствовала этому критерию красоты, для чего к носам детей прикреп­лялись маленькие бусинки.

Все майя очень боялись смерти, поскольку, по их представлениям, смерть отнюдь не означала автома­тического перехода в лучший мир. Обычных людей хоронили под полом их собственных домов, во рты умершим вкладывали еду и нефритовые бусины. Вместе с телами хоронили ритуальные предметы и вещи, которыми умерший пользовался при жизни. Есть сведения, что вместе с умершими жрецами в их могилы клали книги. Тела представителей высшей знати сжигали. Возможно, что этот обычай был по­заимствован из Мексики. Над урнами с прахом воз­двигались погребальные храмы. Но нет никаких сомнений в том, что на ранних этапах погребение тела в гробницах под мавзолеями было общим пра­вилом. Во времена правления династии Кокомов существовал обычай мумифицировать головы скон­чавшихся правителей. Эти головы хранились в се­мейном святилище, и их регулярно «кормили».
ОБЩЕСТВЕННОЕ УСТРОЙСТВО И ПОЛИТИКА
Государство древних майя было не теократией, не примитивной демократией, а классовым обществом с сильной политической властью, сосредоточенной в руках наследственной элиты. Чтобы понять базис го­сударства, существовавшего в XVI в. на полуострове Юкатан, следует очень внимательно изучить, какие отношения существовали тогда между людьми.

На Юкатане каждый взрослый человек-майя имел два имени. Первое он получал от матери, и оно могло передаваться только от женщины к ее ребенку, то есть по материнской линии. Второе имя человек наследовал от отца, то есть по муж­ской линии. Сейчас имеется огромное множество данных, свидетельствующих о том, что эти два име­ни представляли собой нечто вроде перекрестных ссылок на то, в какие именно из множества на­следственных групп, по линии отца и по линии матери, входил конкретный человек. Во времена Конкисты на Юкатане существовало приблизитель­но 250 групп, объединенных общностью происхож­дения по мужской линии, и из сообщений Диего де Ланды мы знаем о том, насколько важна была для майя принадлежность к такой группе. Например, внутри таких групп были запрещены браки, насле­дование имущества шло исключительно по отцов­ской линии, и люди, объединенные общим про­исхождением по мужской линии, образовывали группу, связанную жесткими обязательствами вза­имовыручки. Титулы, происхождение которых про­слеживается с самого начала колониальных вре­мен, доказывают, что такие группы имели право собственности на землю, и, возможно, именно это и имеет в виду Ланда, утверждая, что поля находи­лись в общинной собственности. Что же касается происхождения по второй, материнской линии, оно, возможно, играло важную роль в системе ре­гулирования возможностей заключения браков. У майя разрешалось заключение брака с женщиной, являющейся дочерью дяди или тети, но более близ­кородственные браки были запрещены. У многих народов земли, находящихся на менее высокой сту­пени развития, все члены таких больших родов имеют равные права, но у майя это было не так.

Для майя было очень важно иметь возможность проследить происхождение каждого человека вплоть до его очень отдаленных предков, и социальный статус человека определялся именно его принадлеж­ностью к той или другой генеалогической линии. Учитывалось происхождение как с отцовской, так и с материнской стороны.

Существовали строго определенные классы лю­дей. На вершине общественной иерархии майя на­ходились знатные люди — «альмехены», чья родо­словная была безупречна по обеим линиям. Эти люди владели землей, занимали ответственные по­сты в государстве и высшие должности в армии, они были богатыми землевладельцами, купцами и пред­ставителями высшего духовенства.

Люди незнатного происхождения были свобод­ными гражданами общества, которые, возможно, как это было принято у родственного майя народа ацтеков, получали от своих знатных родственников, связанных с ними общим происхождением по от­цовской линии, право пользования участком земли, который они могли расчистить от леса и использо­вать как сельскохозяйственные угодья. Эта прослой­ка тоже была неоднородной, среди них были как богатые, так и бедные.

Есть данные, что у майя были крепостные, ко­торые обрабатывали земли, принадлежавшие знати. В самом низу общественной иерархии находились рабы, которые в большинстве своем являлись про­столюдинами, захваченными в плен в ходе военных действий. Пленников высокого ранга обычно при­носили в жертву. Дети рабов тоже становились рабами. Эти люди могли быть выкуплены за пла­ту, собранную их родственниками по отцовской линии.

Ко времени появления в Америке испанцев по­литическая власть в области майя находилась в руках каст, ведущих свое происхождение из Мек­сики. Вся политика Юкатана находилась под кон­тролем таких групп, которые конечно же провоз­глашали, что ведут свой род прямиком из Тулы и Зуиуа — легендарной прародины, расположенной на западе. Существовал обычай, согласно которо­му любой человек, претендующий на то, чтобы за­нять высокий пост, должен был пройти некий ок­культный экзамен, известный под названием «Язык Зуиуа».

В каждом из небольших районов Юкатана имел­ся местный правитель, которого называли «халач уиник» — «настоящий человек», получивший свой пост по наследству, по мужской линии, хотя в бо­лее ранние эпохи у майя, живущих в горной облас­ти, были настоящие короли — «ахау», которые име­ли власть над довольно обширными территориями. Резиденции халач уиников находились в крупных городах. Каждый из таких правителей существовал как на те средства, которые приносила ему его собственная земля, обрабатываемая рабами, так и на собираемую дань.

Правителями небольших провинциальных горо­дов были «батабы», которых халач уиники назнача­ли из знатных людей, связанных с ними общим происхождением по отцовской линии. Батабы пра­вили городами через местный совет, состоящий из пожилых богатых людей. Главой такого совета обычно был человек незнатного происхождения, который выбирался каждые четыре года среди жи­телей четырех кварталов, которые в совокупности образовывали поселение.

Кроме того, что батабы выполняли администра­тивные и судебные обязанности, каждый из них был еще и военным вождем, но командование войсками он делил с Накомом, человеком, на которого было наложено огромное множество различных табу и который обычно занимал эту должность на протя­жении трех лет.

содержались сведения об их знаниях и ритуалах, до нашего времени сохранились только три (представь­те себе, что было бы, если бы все представления наших потомков о современной эпохе основывались всего лишь на двух-трех книгах религиозного содер­жания). Книги майя написаны на длинных полосах коричневой бумаги, покрытой слоем белого гипса, и складываются гармошкой. В соответствии с дан­ными из источников, относящихся к ранним време­нам, книги майя содержали исторические хроники, предсказания, тексты песнопений, «научную» ин­формацию и родословные, но те три экземпляра, которые имеются в распоряжении современных уче­ных, содержат только описания ритуалов, а точнее, они описывают связь между астрономическими на­блюдениями неба и проведением ритуалов.

Все три книги происходят из северной области и являются довольно поздними компиляциями. По вре­мени создания они относятся к постклассическому периоду. Самой значимой из этих книг является так называемый «Дрезденский кодекс». Его высота со­ставляет 20 сантиметров, а длина — 36 метров. Эта «книга» имеет ряд признаков, которые позволяют предположить, что она была написана на территории штата Кампече, хотя советский ученый Юрий Кнорозов считает, что она была создана в Чичен-Ице в пе­риод тольтекского владычества. Две другие книги — «Мадридский кодекс» и «Парижский кодекс» (после­дний из двух представлен всего лишь несколькими фрагментами) — гораздо беднее по оформлению, чем «Дрезденский кодекс», и относятся к еще более по­зднему времени. Томпсон выдвинул предположение, что «Мадридский кодекс» мог попасть в руки испан­ских священников в Тайясале.

К числу источников информации о майя следует приплюсовать и календарные надписи классической эпохи, по крайней мере, те из них, которые могут быть прочитаны или хотя бы частично поняты. И кроме того, в нашем распоряжении имеется как огромное количество весьма ценной информации о ритуалах майя, содержащейся в документах перио­да после испанского завоевания, так и различные эзотерические тексты, наподобие книг «Чилам Ба­лам», которые написаны на языке майя, хотя для записи в них использовались буквы испанского ал­фавита. Исходя из сведений, содержащихся в этих документах, можно с полной уверенностью сделать вывод, что вся жизнь майя была очень глубоко про­питана религиозными чувствами и именно тради­ции и ритуалы составляли смысл жизни майя и при­давали им чувство уверенности.