«как жаль, что она шлюха»
Сейчас наш клятвенный обмен
жүктеу/скачать 487 Kb.
|
Сейчас наш клятвенный обменСкрепить необходимо поцелуем. Еще раз. И еще. Вставай с колен! Как хорошо! Воистину вкусил Я радость неземную! Чудно, однако! Можно ли внезапно глупым стать Настолько, чтоб не знать, что дальше делать нам, родная? От счастия я, право, сам не свой!
Все, что пожелаешь! Джованни. Давай же, дорогая, после моря Слез, пролитых тобой и мной, Хлебнув сполна от долгих ожиданий горя, Начнем учиться жить довольными судьбой! Друг друга целовать, в восторге улыбаться, Устав от ласк, в объятьях засыпать С тем, чтоб для новых наслаждений просыпаться!
Теперь черед и вам меня понять. Я в твердом убежденье, что не надо Так или этак дочь мне принуждать. Двоих детей взрастил я: дочь и сына, Сын к книгам заражен чрезмерною любовью Корпит без устали, и в том причина, Что пошатнулось вдруг его здоровье. Я, в основном, на дочь надежды возлагаю, Точней на брак, в который она вступит. Богатство мужа роли не играет. Коль сердцем и душой она полюбит. А вас, Донадо, я одно прошу понять – Коли племянник ваш ей по сердцу придется, Не стану я союзу их мешать. Я вправе это только обещать, Ну а пока прилежно ждать нам остается.
В словах я ваших, Флорио, замечаю. А я, хотя и дядя, не отец, Как на духу поверьте обещаю: Коль Анабелла выйдет за Бергетто, Супругам каждый год платить по тыще золотых. К тому ж, скажу вам по секрету, Когда умру, имущество мое По завещанью станет их.
Что ж, в добрый час! Пусть ваш племянник ей свиданье назначает, Ухаживает, как и подобает. И если преуспеет в этом рвенье Мое приобретет благословенье На брак. Ну, а пока, мое почтенье! Надеюсь, свидимся мы скоро. (Уходит) Донадо(один). Как вижу, наше дело обстоит не худо. Однако есть препятствие при этом. Ах, если б не настолько глупым Был мой племянник дорогой, Бергетто. Появляются Бергетто и Поджио. А вот и сам он, легок на помине. Ну, как дела, дружок? Далеко ль держишь путь? Бергетто. О, дядюшка! Недавно я узнал невероятнейшую новость, какую только можно себе представить. Я верно говорю, Поджио? Поджио. Совершенно верно, мой господин. Донадо. Что за новость? Бергетто. Мой цирюльник сказал, что вчера в Парму приехал некий учёный архитектор. Он намерен построить мельницу, которая будет крутиться без воды, без ветра, только при помощи мешков с песком; те своей тяжестью будут вращать колесо. К тому же у одного парня есть удивительный конь – я, дядюшка, в точности передаю вам слова цирюльника – у коня на диво всем добропорядочным христианам голова растет сзади, как раз там, откуда обычно идет хвост. Я верно говорю, Поджио? Поджио. Все точно так. В том клятвенно нас заверял цирюльник. Донадо. И конечно, ты сейчас несешься туда, где обитает этот приезжий архитектор? Бергетто. Само собой, дядюшка. Донадо. Скажи, любезный, тебе не наскучило быть таким набитым остолопом? Ну, сколько можно перед всем светом корчить площадного шута? Изволь, мой друг, остаться нынче дома! Поджио (Бергетто). Отвечайте же, господин! За вами слово. Донадо. Ну-ка, расскажи мне слово в слово. Какую умную беседу вел ты с Анабеллой в доме синьора Флорио? Бергетто. А-а, с этой черноглазой кралей! Дядюшка, клянусь вам, Господь свидетель, я забавлял ее таким рассказами, что она от смеха мало не надорвала животик! Донадо. Признаться, другого я от тебя не ожидал. О чем же ты говорил? Бергетто. Поджио, о чем я говорил? Поджио. Ручаюсь, что господин мой сказал молодой синьорине, будто он ее любит так же сильно, как наш сыр пармезан, и потом присовокупил – я тому клятвенный свидетель! – что, будь у нее нос такой же красивый, как у него, она была бы самой привлекательной синьориной в Парме. Донадо. Вот балбес! Бергетто. А потом, дядюшка, она спросила, есть ли у моего отца еще дети, кроме меня. Я ответил: «Слава Богу, нет. Впрочем, кажется, был старший брат, но так как я его никогда не видал, то, скорее всего, он умер. Конечно, это было с его стороны большой любезностью…» Донадо. Фантастический глупец! Бергетто. Потом она спросила: «Намерен ли ваш дядя синьор Донадо завещать вам свое состояние?» Донадо. Неужели? Вот это славно, раз ее заинтересовала эта сторона дела. Бергетто. Еще как! Я ей ответил: «Конечно же намерен, ибо ничего иного ему, то есть, вам, дорогой дядюшка, не остается. Ведь я ваш любимый племянник, и вы никогда не обойдете меня своей милостью. На что она весело рассмеялась и удалилась в свою опочивальню. Ну, что скажете? Ведь я достоин ее, как никто другой. Верно, дядюшка? Донадо. Вот уж… тьфу ты… прости, Господи! Тебя, племянник, как вижу, не переделать. Как был ослом, так и остался. Бергетто. Поверьте, дядюшка, мне очень досадно… но здесь вы, увы, совершенно правы. Донадо. Сейчас вместе со мной пойдешь домой. Поскольку говорить ты с дамой не умеешь, я научу тебя, как написать ей толковую записку, исполненную истинной галантности. А заодно положим в конверт какую-нибудь золотую безделушку. Бергетто. Вашей мудрости нет предела, дядюшка! Донадо. Теперь умолкни, и скорей за мною следуй, Ведь не вязать тебя мне, право, по рукам. Однако, странно – сколь ума ни проповедуй, Удача часто выпадает дуракам! Уходят. Конец 1 акта Акт 2 Картина 1 Джованни и Анабелла выходят из спальни. Джованни : Вот и случилось, Анабелла, улетели Невинности твоей докучливые дни. Отныне звать тебя сестрой несправедливо. Но отчего, скажи, ты покраснела, Стыдливо отпустила взгляд? Ведь, уступив мне, ты меня и победила. Теперь мои любовь и жизнь – твои!
Джованни, мудрый истины радетель, Неужто трудно так уразуметь, Что девушка, теряя добродетель, Не в силах запретить щекам краснеть?
Мне, Анабелла, не понять другое. Скажи, зачем для женщин большинства Невинность, девственность – нечто такое, О чем с благоговеньем шепчут их уста? Ну разве то, что ты уже не дева Смогло тебя хоть в малом изменить? Такая же ты, как была неделю Тому назад и, более того, похорошела.
О женских бедах походя судить. Джованни: Не о беде толкую, а лишь об обузе, Что рано или поздно сбросить надлежит. Родная, что худого в том, Что лиру зачехлила муза, Когда музыка в сердце все равно звучит?
Всё для тебя легко, как будто невзначай. Однако, не суди, о том, что плохо разумеешь, Мой ненаглядный, мудрый шалопай. Джованни: Ага. Я вижу, новое в тебе открылось. Ты сердишься, не так ли? Отвечай. А прежде на меня ты не сердилась. Ну что ж, коль нравится, сердись. Сердись, но целовать не забывай.
Юпитер – Громовержец почивал. Блаженство несравненное изведал, Когда он с уст ее амврозию вкушал. Я не завидую ни одному мужчине, Будь он гарема обладатель иль монарх. Владеть тобой я нахожу причиной Большего счастья, чем мечтать о небесах. Всё так и есть. Однако может статься, Что нам с тобою предстоит расстаться. Аннабелла: Что? Нам расстаться? Почему, Джованни? Неужели Ты знаешь нечто, что к тому нас в силах побудить?
Тебе придется, Аннабелла, выходить. Аннабелла: Мне? Замуж? За кого? Джованни: Не знаю. Но кто-то завладеет же тобой. Аннабелла: Кто, коль не ты? Джованни: Увы, любовь моя. Но, право ж, Твоим супругом может стать другой. Аннабелла: К чему ведешь ты – я не понимаю. Опять, Джованни, шутишь невпопад. Усмешка на щеках твоих играет. А по моим лишь слез катиться град. Джованни: Так значит, ты тверда в своем обете? Прошу, теперь еще раз поклянись, Что никогда и никому на свете Не посвятишь другому свою жизнь. Аннабелла: Клянусь моею и твоей любовью. Тебе ль не знать, сколь наши чувства велики. Противны мне вплоть до вреда здоровью Все прочие искания руки. Ну в чем еще ты можешь усомниться?
Сейчас, родная, мне придется отлучиться. Расстаться ненадолго нужно нам.
Быть целый день при мне. Коль надо, то ступай и возвращайся поскорей.
Куда б тебя не вывел путь (показывая не свое сердце) Ты здесь со мною, милый, будь. И где бы ни был ты, повсюду Незримо я с тобою буду. (Появляется Путана). Путана: Дитя! Ну как ты, моя милочка? Аннабелла: Ах, няня, если бы ты только знала, Какую неземную радость С любимым в эту ночь пережила я! Парила над землею, словно птицу счастья оседлала. Путана: Скорее твое счастье тебя оседлало. Не так ли? Ха-ха-ха. Не трусь! Держи нос кверху, ненаглядная моя красотуля. Тебе нечего стыдиться. Что из того, что он твой брат? Прежде всего он мужчина. Верно? Если молодую женщину захлестнет желание, она вправе отдаться любому, будь то брат, сват, или собственный отец. Так я полагаю. Аннабелла: Надеюсь, няня, что убережешь Ты происшедшее от посторонних слухов. Путана: Конечно. О чем речь? Надёжнее меня ты не найдешь. Я очень молчаливая старуха.
Похвально, дочь. Я новых для тебя нашел знакомых. Перед тобой ученый доктор, Из Падуи недавно прибыл И в Парме уж как славный врач известен.
А потому, коль нужным посчитаешь, Почтенный эскулап тебя осмотрит.
Мое почтенье. Ричардетто: Благодарю, сударыня! Хоть в Парме я недавно, Имел уж удовольствие, не скрою, Узнать, сколь лестно Вас трактуют пармезаны. За редкое для женщин единенье Отзывчивого сердца с красотою. Прошу простить покорно мою дерзость За то, что на мой личный страх и риск Решился я в ваш дом ввести Филоту Любимую племянницу мою. Она умеет петь, играть на лютне. Надеюсь, славно сможет вас развлечь. Спой, милая, ты не забыла ноты? Ведь не напрасно же веду я речь. Филота играет и поет, что-то из вагантов (?) Филота (поет): Ну, здравствуй, дорогое лето! Ты пышной зеленью одето. Пестреют на поле цветы Необычайной красоты, И целый день в лесу тенистом Я внемлю птичьим пересвистам.8 Аннабелла: Чудесно, синьорина. Милые рулады. Я музыку люблю И вам безумно рада. Филота: Благодарю Вас, госпожа, От всей души. Флорио: А мне бы было истинной наградой, Коль ныне, посетив мой дом, Смогли Вы, Ваша честь, Здесь чувствовать себя как дома. К тому ж к Вам обращаюсь как к врачу, Теперь Вы с Аннабеллою знакомы, Назначьте ей леченье, если надо, Которое я щедро оплачу. Ричардетто: Я, сударь, целиком к услугам Вашим. Флорио: Безмерно, доктор, буду Вам обязан! Да, кстати, дочь, мне надо бы с тобой поговорить о деле, Касающемся нас обоих, но об этом позже. Сейчас давайте все в гостиную пойдем. Там, разместясь на мягких табуретах, Искусством синьорины насладимся вновь. К тому ж признаюсь вам, что Аннабелле (замечено за нею с давних пор) К музыке также свойственна любовь. Возможно, моя дочь и юная Филота Исполнят что-нибудь для нас дуэтом. Ричардетто: Я счастлив Вашим гостем быть, синьор! Все удаляются в гостиную. Картина 2 Соранцо (над книгой, в своем кабинете): «Радость любви в страданиях нескончаемых стремлений. Мерило сих стремлений – беспредел. В награду же любовь дарует лишь презренье…» Что? Нет! Не может быть. Чего-то, видимо, я не уразумел. К тому же текст старинный напечатан скверно. Еще раз: здесь: «любви…стремлений…» так, и вот: Нет, все как есть. Его я понял верно. Какую чушь насочинял сей рифмоплет! О, если б Санназар9 жил не в Венеции, а в Парме, В наш век, теперь, а не сто лет назад,10 И творческого гения глазами Лик Аннабеллы мог бы созерцать, Он отказался бы от щедрых гонораров, Тех, что от Дожей часто принимал За описание Венеции каналов, И только Аннабеллы красоту, Пускай не за награду, пусть задаром, В порыве вдохновенья воспевал. Очей пронзительных небесное сиянье, Прохладный пламень ангельских ланит, Уст влажных лепестков благоуханье. (За сценой шум) Однако замечтался я, а кто-то в дверь стучит. Голос Васко (за сценой): Синьора! Прошу, ради всего святого, позвольте мне доложить о Вас хозяину, иначе мне от него достанется за нерадивую службу. Соранцо: Кому-то Васко дверь решил открыть. Что за бесцеремонное вторженье? Неужто дома не могу побыть Недолго в тишине уединенья? Васко (за сценой): Синьора, умоляю! Погодите. Я доложу о Вас хозяину, Иначе головы мне не сносить!
Кто в дверь ломится? Что там за скандал?
Растерян ты, никак не ожидал Здесь встретить жертву своей страсти неуёмной? Жар вожделенья, что во мне пылал, Никем иным, тобою порожденный! Пройдоха, чести вор, прелюбодей, Сжег мою молодость, а память оной Отдал на поругание людей. Как хитро ты, распутник, притворялся, Вздыхал, за мною бегал по пятам, Ни днем, ни ночью мне покоя не давая, Горючими слезами умывался, В неистовой любви до гроба клялся, Так жалобно стенал, что не смогла я В конце концов не внять твоим мольбам! Честь, мужу преданность, любовь, надежду, Супружеского ложа благодать, Все, что ценила вровень с жизнью прежде, Я в жертву принесла (тебе), надменный тать! Не думала, что от тебя за то достанется Мне в дар лишь отчужденья ледяной оскал. Так знай, отныне презираю я тебя, Соранцо, Равно как ты мою любовь попрал.
И не надейся мягкими словами Жестокое загладить оскорбленье, Что мне нанес, ради какой-то (вздорной) дамы, Разрушив наш союз. Но знай, такому не бывать, Чтоб надо мной, дворянкой по рожденью, Купчихе довелось торжествовать.
Вообразить такого и во сне не снилось. На траур, что на мне, взгляни ты, Хоть раз попробуй прямодушным быть вполне, Сбрось ложной добродетели личину! Мой муж лишился жизни, я его лишилась! Ты ж предал наш союз на злого рока милость. Теперь мне вышло быть вдовой вдвойне. И злоключений сих, Соранцо, ты причина.
Послушай… Ипполита: Для чего? Чтоб услыхать как снова станешь лгать? Числом фальшивых клятв Ты допустимого превысил все лимиты! Нет нужды этот грех усугублять. Соранцо: Ты хочешь, чтоб и вправду я тебя оставил? По чести, не пойму тебя, ей-ей. В твоих упреках мне ты действуешь без правил.
Только так возможно образумить психопатку. (к Ипполите): Неужто бранные слова твои лишь плод любви ко мне? Ипполита: Мой гнев рожден твоей изменой гадкой, Бесстыжий, сладострастный лицемер! Не ты ль старался беззаветно клясться, Когда в живых еще супруг был мой, Что на земле нет для тебя иного счастья, Чем то, чтоб стала я твоей женой?! И надо ж, мною будто овладело наважденье! Нечистый вдруг в моей крови взыграл. В его плену супругу я дала совет без промедленья На похороны брата в порт Ливорно мчаться. Там юная племянница осталась сирота. Я предложила девушку сюда доставить, Не ведая, что обернется так судьба ужасно. Он, вняв совету, с первой почтой ускакал. А я, как вскоре стало ясно, В тот день рассталась с мужем навсегда.11 Спустя неделю весть пришла из порта, Один матрос знакомый из Ливорно присягал Что видел моего супруга мертвым! А ты вместо того, чтобы меня утешить в горе, Одну в отчаянье оставил и позоре, Покинул, бросил, попросту сбежал! Соранцо: Кто может здесь помочь? Ведь, сердцу не прикажешь. Таков, видать, твоей судьбы закон…
Будто сам не знаешь? Кто ж как не ты, когда бы не был совести лишен.
В твоих словах нет ни крупицы правды! Все обещанья, что тебе давал я, Не стоят ничего, они несправедливы, Направлены во зло, а потому их больший грех держать, Чем ради высшей истины нарушить. Скорблю безмерно я, что стал причиной Твоих интриг, что обрекли на смерть Такого славного мужчину, Каким был твой супруг, к тому же на чужбине, Как видно, выпало бедняге умереть
Поверь, мне слабое в том утешенье. Теперь, хоть, правду говоря, не верю я в такое счастье, Хотелось бы, могу в том присягнуть, Чтоб эта фурия, хоть и отчасти, Но всё же поняла свою дурную суть. А я отныне, что бы не случилось, Пусть буду проклят, если лгу, мой суд таков, Орудья роль, как прежде доводилось, Не стану исполнять ее грехов. Я не хочу Вас видеть, Ипполита, А слушать еще более того. Оставлю Вас сейчас, А Вы ступайте прочь, уйдите И никогда в мой дом не возвращайтесь! К сему прибавить не смогу уж ничего. Когда настанет час, пред смертию покайтесь. А впрочем, поступайте, как хотите. Клянусь, мне больше дела нет до Вас.
Беги, но знай, тупой осел, настанет И мой черед! Я верю неспроста, Месть благородной женщины расставит Зло и добро на верные места.
жүктеу/скачать 487 Kb. Достарыңызбен бөлісу:
|