СОЧИНЕНИЯ ПО ЗАРУБЕЖНОЙ ЛИТЕРАТУРЕ

(По роману Стендаля "Красное и черное")

Морозное зимнее утро. Белый снег. Ах, если б он не растаял к Новому году! Ведь на Новый год всегда ждешь чуда, пусть самого маленького! Снег под Новый год у нас -это тоже чудо! Но я понимаю, что Новый год наступит, даже если снега не будет, поэтому устремляюсь на рынок за новогодними покупками. И скорее по привычке, чем из любопытства, я останавливаюсь у книжных рядов. И чего здесь только нет! На разный вкус, на разный цвет: от соблазняющей всех и вся Анжелики до бандитско-крими-нальных откровений убийц и воров! К своему несчастью, я привлекаю внимание продавца, и он с цепкостью пираньи начинает меня "поедать":

- Что вы хотите? О сексе? О политике? О вампирах? Кол­
дунах и убийствах? Или о любви?

Я с ухмылкой повторяю последнее:

- Или о любви...,

Тогда продавец с ловкостью официанта и затейливостью коробейника представляет свой товар: Марианны, Катерины,

453

Анжелики, Жозефины, просто Марии - все то бесконечно любвеобильное множество современных книг, так яростно нас атакующих сегодня. И вдруг я замечаю среди этих ярмарочно-лубочных обложек книгу, что, по моим представ­лениям, не вписывается в этот ряд. Продавец с меткостью стрелка прослеживает направление моего взгляда и выби­рает именно эту книгу.

Я с еще большим изумлением смотрю на продавца.

• 
  Не верите? — продолжал он. — Да прочтите назва­ние: "Красное и черное"! Жгуче, правда? Это же любовь и ненависть...
  
• 
  А как с революцией, Бурбонами, Наполеоном? - пе­ребиваю я.
  
• 
  Так вас интересует история? — с плохо скрытым разо­чарованием говорит продавец. — Я историческими книгами не торгую!
  

— К вашему сведению, почтеннейший, если вы соизволите

Ах, господин Анри Мари Бейль, бывший офицер наполео­новской армии, взявший себе псевдонимом название одного маленького провинциального городка в Германии — Стен­даль, могли ли вы предположить, что ваш роман будут счи­тать "романом о романтической любви"?

"Правда, горькая правда", - вот каков эпиграф к роману "Красное и черное". Однако правда историка и правда худож­ника — это разная правда одной жизни. Историк пишет ис­торию, а художник слова — роман... А роман, по утверждению

454

Ведущий писатель Франции XIX века, одним из первых поднявший литературный стяг критического реализма, Стен­даль ставил целью для художника слова реальное отображе­ние жизни во всей ее полноте и противоречивости. Поэтому неслучаен в романе "Красное и черное" такой емкий и обоб­щающий подзаголовок: "Историческая хроника XIX века". А история Франции XIX века, как и практически всей Европы XIX века — это история революций, Наполеона, Реставрации и опять революции. Таким образом, цвет революций, свободы, идей равенства и братства, цвет крови человеческой, которой часто бывают оплачены эти идеи, один — красный! А цвет реакции и подавления, реставрации и угнетения другой — черный! Вот и все объяснение символического названия рома­на-хроники XIX века: "Красное и черное" — это два цвета целой эпохи, отраженной, как в зеркале, в одной стране — Франции XIX века.

Но Стендаль — не просто писатель-реалист, а талантли­вый писатель. А всякий талантливый художник слова (как, впрочем, и любой другой художник) отличается от талантли­вого историка тем, что художественное произведение, напи­санное в определенном историческом контексте, со временем перестает быть достоянием только человеческой памяти> а поднимается в надвременное пространство и занимает свое место в душах и сердцах каждого нового поколения. Такова участь и романа "Красное и черное".

Сам А. М. Бейль предполагал, что его "Красное и чер­ное" приобретет большую популярность не во Франции, а в России. Почему так решил писатель, трудно сказать. Может быть, потому, что его душу всколыхнула эта необъятная, заснеженная, таинственная страна? Ведь Стендаль сумел рассмотреть в задымленной горящей Москве, занятой Напо­леоном, неповторимую красоту величественных златоглавых храмов. А может быть, писатель просто интуитивно преду­гадал в этой северной стране тот огромный революционный

455 ■

потенциал, который взорвется в XX веке? Или его чутье художника помогло увидеть что-то глубинное, неординарное в людях той страны, - способность к любви (любви к земле? Родине? Богу?). Кто знает? Но предположения Стен­даля об известности "Красного и черного" в России оказа­лись верными.

Роман — это зеркало жизни, в которое смотрит не только писатель, но и читатель.. И каждый из нас видит в таком зеркале что-то свое. Давайте пристально вглядимся в зерка­ло под названием "Красное и черное".

И вот уже перед нами образ юноши с нежным, почти девичьим лицом. Таким нежным и прекрасным, что госпо­жа де Реналь подумала: не девушка ли это робко стоит у порога дома, и из ее красивых глаз льются слезы... Но нет! Это была не девушка, к неописуемому восторгу госпожи де Реналь, это был учитель ее детей! Могла ли предположить тогда молодая женщина, что этот юноша, почти ребенок, станет для нее всем: любовью, жизнью и даже смертью? Нет! Лишь сердце, ее чуткое сердце, тревожно забилось в груди, будто птица в клетке. Еще меньше думал об этом сам Жюльен. Входя в дом господина де Реналя, Жюльен Со-рель, сын бедняка-плотника, нес с собой шкатулку. В ней было спрятано самое большое богатство Сореля и самая большая его тайна, самое большое разочарование (как по­здно он родился!) и самая прекрасная мечта юноши; там было то, что питало его гордую душу, что разжигало в нем тщеславные помыслы и себялюбивые надежды... Там был портрет .Наполеона! Да1 Сорель пришел в дом господина де Реналя не для того, чтоб скромно занять место у самого края "светского стола", а для того, чтобы доказать, что он, Сорель, имеет право быть в высшем свете не по рождению,

456

С самых первых дней Жюльен в доме господина де Реналя заставляет восхищаться собой, прислушиваться к себе, счи­таться со своим мнением. В черном длинном платье, строй­ный и гибкий, Сорель чем-то напоминает молодого священ­ника с такими очаровательными глазами, что не в одном девичьем сердце смогут они разжечь пламя любви.

Ах, госпожа де Реналь! Не надо бы вам так пристально смотреть в глаза молодого учителя своих детей. Нет там еще любви к вам. Там, в этих неповторимых глазах, пока лишь отражение вашей красоты и жгучий огонь самолюби­вого юноши! Он сумеет доказать себе что-то очень важное, когда удержит вашу руку в своей, когда дерзко придет ночью к вам в спальную комнату! А вот вы не сумеете его оттолкнуть...

Да виновата ли молодая женщина, что душа, задыхавшая­ся в серой бездуховности Верьера, потянулась к Жюльену с такой жаждой любви, как может только человек потянуться к спасительному рассвету после черной долгой ночи?!

А Жюльен продолжал "завоевывать" этот светский мир. Да, никогда уже не стать ему солдатом наполеоновской ар­мии, не ощутить уже кроваво-красного вкуса воинской сла­вы. Поздно, очень поздно он родился!. А как к лицу ему воинский мундир! Как красиво он держится в седле! (Это он-то! Сын плотника!) Ну что ж, сутана священника Жюльену тоже хороша, и это тоже путь к власти.

Не знал Сорель, что семинарию в Безансоне завоевать бу­дет немного сложнее, чем сердце госпожи де Реналь. Юноша сначала никак не мог понять, почему вызывает он к себе та­кую черную ненависть? Своим прилежанием? Знаниями? Умом? "Глупец! — догадается Жюльен после. — Что я хотел дока­зать?! Что я умнее их?! Идиот, здесь не нужны знания!" И как ни старался Жюльен Сорель, но так и не сумел отучить себя мыслить, так и не смог стать похожим на своих серых, тупых, безликих и бездумных однокурсников, грубых и бездуховных сельских парней.

Однако "черная полоса" Безансона как-то сама собой обрывается в судьбе молодого будущего священника. Впе-

457

Вот тут бы и закончить Стендалю свой роман! Жюльен Сорель благополучно бы доживал (вне романа уже) до спо­койной старости в славе и богатстве. А что ж роман? А роман так же благополучно осел бы где-нибудь на архивных пол­ках, будучи востребованным, возможно, только какими-нибудь кабинетными книжниками.

Но Стендаль не для того создавал образ Жюльена Со-реля, вложив в него столько своей души и сердца, чтобы этот герой "благополучно" пылился в исторических хрони­ках XIX века.

Нет! Герой должен вызывать у читателя то состояние, которое находится в надвременном пространстве, — состо­яние катарсиса — очищения души через страдание. Поэто­му самого благородного, умного и тщеславного, гордого и страстного, самого лучшего героя Стендаль отправляет на гильотину!

Это роковое письмо госпожи де Реналь! А дальше все
идет, как в покадровой ускоренной съемке: дорога в Верь-
ер... церковь... она молится... он стреляет. И все! Беспамят­
ство... Жюльен в тюрьме. Сколько времени он здесь? И
сколько ему еще быть? Да сколько б ни быть, впереди —
только гильотина! \.

Не будь всего этого в романе, разве мог бы Жюльен Сорель

458

"просочиться" в XXI век? Вот послушайте, поет Дмитрий Ма­ликов шлягерную современную песню "После бала":

Ведь это слова о Жюльене и Матильде! А может, это о Жюльене и госпоже де Реналь? Загадка.

Зато следующие слова в этой песне — как отгадка ко всему образу Жюльена:

Ну, а тот, совсем зеленый, лунным светом опаленный, Не поймет: куда несет? Куда попал он? ■ Лишь у самой двери рая Он поймет, что умирает. Как же можно? После бала?.. После бала...

К одной из последних глав романа Стендаль взял эпи­графом слова: "Господи, даруй мне посредственность!" Вне­запно выброшенный с бала жизни, оказавшись в тюремном замке, Жюльен так хотел ничего не понимать и ни о чем не мыслить. А просто, как делают многие, просто раскаяться в своей гордыне, смирить свои тщеславные помыслы. Но Сорель остается Жюльеном Сорелем до конца: "Не увидят они (кто они? этот светский лживый мир?) моих слез!" — говорит он Фуке.

Ощущая дыхание самой смерти, Жюльен, измученный и больной, задыхаясь в мрачном, черном каземате, обращается со всей страстью своей израненной души: "Боже, великий Боже! Я знаю, что достоин твоего наказания! Но я прошу только об одном: дай мне ту, которую я люблю!"

Бог не позволил Сорелю родиться во времена Наполеона, Бог не дал Жюльену стать священником, Господь даже ото­брал у него жизнь, у него, молодого и "зеленого, лунным све-

459

том опаленного". Но... роман заканчивается так: "Госпожа де Реналь... не пыталась покончить с собой... Но через три дня после казни Жюльена она просто тихо умерла, обнимая своих детей".

В своем понимании искусства и роли художника Стендаль шел от просветителей. Он всегда стремился к точности и правдивости отражения жизни в своих произ­ведениях.

Первый большой роман Стендаля, "Красное и черное", вы­шел в 1830 году, в год Июльской революции.

Уже его название говорит о глубоком социальном смысле романа, о столкновении двух сил — революции и реакции. Эпиграфом к роману Стендаль взял слова Дантона: "Правда, суровая правда!", и, следуя ему, писатель в основу сюжета по­ложил истинное происшествие.

Название романа подчеркивает и основные черты в харак­тере Жюльена Сореля — главного героя произведения. Окру­женный враждебными ему людьми, он бросает вызов судьбе. Отстаивая права своей личности, он вынужден мобилизовать все средства на борьбу с окружающим его миром. Жюльен Сорель — выходец из крестьянской среды. Это определяет социальное звучание романа.

Сорель, разночинец, плебей, хочет занять место в обще­стве, на которое он не имеет права по своему происхожде­нию. На этой почве и возникает борьба с обществом. Жюльен сам хорошо определяет смысл этой борьбы в сцене на суде, когда он говорит свое последнее слово: "Господа! Я не имею

460

чести принадлежать к вашему классу, В моем лице вы видите крестьянина, восставшего против низменности своего жребия... Но даже если бы я был виновен, это все равно. Я вижу перед собой людей, не склонных внять чувству сострадания... и желающих покарать во мне и раз и навсег­да устрашить целый класс молодых людей, которые роди­лись в низах... имели счастье получить хорошее образование и дерзнуть примкнуть к тому, что богачи гордо именуют обществом".

Но борьба Жюльена Сореля идет не только за карьеру, за личное благополучие; вопрос в романе поставлен гораздо глубже. Жюльен хочет утвердиться в обществе, "выйти в люди", занять в нем одно из первых мест, но при условии, если это общество признает в нем полноценную личность, человека незаурядного, талантливого, одаренного, умного, сильного.

Он не хочет поступиться этими качествами, отказаться от них. Но соглашение между Сорелем и миром Реналей и Ла-Молей возможно лишь на условиях полного приспособления молодого человека к их вкусам. В этом основной смысл борьбы Жюльена Сореля с окружающим миром. Жюльен вдвойне чужой в этой среде: и как выходец из социальных низов, и как человек высокоодаренный, который не хочет оставаться в мире посредственностей.

Стендаль убеждает читателя, что борьба, которую ведет Жюльен Сорель с окружающим обществом, - борьба не на жизнь, а на смерть. Но в буржуазном обществе нет места таким талантам. Наполеон, о котором мечтает Жюльен, это уже прошлое, вместо героев пришли торгаши, самодовольные лавочники; вот кто стал истинным "героем" в ту пору, в которую живет Жюльен. Для этих людей смешны выдаю­щиеся таланты и героизм — все то, что так дорого Жюльену.

461

Борьба Жюльена развивает в нем большую гордость и повышенное честолюбие. Одержимый этими чувства­ми, Сорель подчиняет им все другие стремления и привя­занности. Даже любовь перестает быть для него радостью. Не скрывая отрицательных сторон характера своего ге­роя, Стендаль в то же время оправдывает его. Во-первых, трудность борьбы, которую он ведет: выступив один против всех, Жюльек вынужден пускать в ход любое оружие. Но главное, что, по мнению автора, оправдывает героя, — это благородство его сердца, великодушие, чистота — черты, которых он не утратил даже в минуты самой жестокой борьбы.

Эти два образа как бы знаменуют собой борьбу двух начал в душе самого Жюльена. И в Жюльене заложены два суще­ства: он гордец, честолюбец и в то же время — человек с простым сердцем, почти детской, непосредственной душой. Когда он преодолел честолюбие и гордость, он отдалился от такой же гордой и честолюбивой Матильды. А чистосердеч­ная мадам де Реналь, любовь которой была более глубокой, сделалась ему особенно близка.

Преодоление честолюбия и победа настоящего чувства в душе Жюльена приводят его к гибели.

Жюльен отказывается от попытки спасти себя. Жизнь кажется ему ненужной, бесцельной, он более не дорожит ею и отдает предпочтение смерти на гильотине.

Стендаль не смог решить вопроса, как должен был пере­строить свою жизнь герой, преодолевший свои заблуждения, но остающийся в буржуазном обществе.

-О- О- <•

462

(По повести О. Бальзака "Гобсек")

Образ скупца и накопителя не нов в мировой литературе. Похожий тип изображен в драме — "Венецианский купец" В. Шекспира и в комедии "Скупой" Ж. Б. Мольера.

К созданию образа Гобсека автора привели наблюдения над жизнью буржуазного общества, отдельные моменты пове­сти автобиографичны. Герой Бальзака учится на факультете права в Сорбонне и работает клерком в конторе стряпчего, где узнает многое из практики денежных отношений.

В своей повести Бальзак сталкивает две философские точ­ки зрения, два взгляда на жизнь: Гобсека и Дервиля.

Вот точка зрения Гобсека: "Из всех земных благ есть только одно, достаточно надежное, чтобы стоило человеку гнаться за ним. Это... золото. Чтобы осуществлять наши прихоти, нуЖг но время, нужны материальные возможности и усилия. В зо­лоте все содержится в зародыше, и все оно дает в действи­тельности". По-иному мыслит Дервиль: "Да неужели все сво­дится к деньгам?" И в его словах: "Жизнь и люди внушали мне в эту минуту ужас" мы чувствуем, что Дервиль не прини­мает философию Гобсека.

В переводе "Гобсек" означает "живоглот". И все произведе­ние — яркое тому подтверждение. И главное правило, от кото­рого никогда не отступает бальзаковский герой, можно сфор­мулировать так: "Никого не жалей, никому не помогай, но сам пользуйся всем, что можно взять безвозмездно". То, что путь к богатству непременно предполагает жестокость, не смущает его. Он не знает пощады к тем, с кем ведет дела. "Иногда его жерт­вы возмущались, поднимали неистовый крик, потом вдруг на­ступала мертвая тишина, как в кухне, когда зарежут в ней ут­ку", — говорит Бальзак. Гобсек с безукоризненной щепетиль­ностью относится к оформлению всех документов, учетных кви­танций, расписок и их выполнению. Это ценится в коммерче­ском мире. Для него существует сделка, выгода, но не человек.

463

Большое впечатление производит последняя картина, на­рисованная Бальзаком в "Гобсеке": "Утаенную картину уви­дели бы мы, если б могли заглянуть в души наследников, обступающих смертное ложе. Сколько тут козней, расчетов, злостных ухищрений — и все из-за денег".

В небольшой повести изображена гротескная уродливая фигура истинного хозяина жизни, образец огромной обобща­ющей силы: ростовщик, делатель денег из денег. Весь неза­урядный запас чувств подчинен од ной-единственной цели: на­копить как можно больше материальных средств, и безраз­дельно, как можно дольше владеть ими. Однако, прочитав произведение Бальзака, убеждаешься, что в мире существуют и другие ценности. Здоровье, любовь, дружбу не купишь ни за какие деньги.

Губительная власть денег

(По повестям О. Бальзака "Гобсек" и "Евгения Гранде")

Создавая "Человеческую комедию", Бальзак поставил пе­ред собой задачу, еще неизвестную тогда литературе. Он стре­мился к правдивости и беспощадному показу современной ему Франции, показу реальной, действительной жизни его со­временников.

Одной из многих тем, звучащих в его произведениях, явля­ется тема губительной власти денег над людьми, постепенной деградации души под влиянием золота.

464

Это особенно ярко отражено в двух известных произведе­ниях Бальзака — "Гобсек" и "Евгения Гранде".

Ростовщик Гобсек является олицетворением власти де­нег. Любовь к золоту, жажда обогащения убивают в нем все человеческие чувства, заглушают все другие начала.

Единственное, к чему он стремится, это обладать все боль­шими и большими богатствами. Кажется абсурдом, что чело­век, владеющий миллионами, живет в бедности и, взыскивая по векселям, предпочитает ходить пешком, не нанимая извоз­чика. Но и эти поступки обусловлены лишь стремлением сэкономить хотя бы немного денег: живя в бедности, Гобсек при своих миллионах платит налога 7 франков. Ведя скром­ную, незаметную жизнь, казалось бы, никому не вредит и ни во что не вмешивается. Но с теми немногими людьми, кото­рые обращаются к нему за помощью, он настолько беспоща­ден, настолько глух ко всем их мольбам, что напоминает ско­рее какую-то бездушную машину, чем человека. Гобсек не пытается сблизиться ни с одним человеком, у него нет друзей, единственные люди, с которыми он встречается, это его парт­неры по профессии. Он знает, что у него есть наследница, внучатая племянница, но не стремится найти ее. Он ничего не хочет знать о ней, потому что она — его наследница, а Гобсеку тяжело думать о наследниках, потому что он не мо­жет смириться с тем, что он когда-нибудь умрет и расстанется со своим богатством. Гобсек стремится как можно меньше расходовать свою жизненную энергию, поэтому-то он не пере­живает, не сочувствует людям, всегда остается безразличным ко всему окружающему.

Гобсек убежден, что только золото правит миром. Однако автор наделяет его и некоторыми позитивными индивидуаль­ными качествами. Гобсек умный, наблюдательный, проница­тельный и волевой человек. Во многих суждениях Гобсека

465

мы видим позицию самого автора. Так, он считает, что арис­тократ ничем не лучше буржуа, но свои пороки он скрывает под личиной порядочности и добродетели. И он жестоко мстит им, наслаждаясь своей властью над ними, наблюдая, как они пресмыкаются перед ним, когда не могут заплатить по вексе­лям. Превратившись в олицетворение власти золота, Гобсек в конце жизни становится жалок и смешон: в кладовой гниют накопленные кушанья и дорогие предметы искусства, а он торгуется с купцами из-за каждой копейки, не уступая им в цене. Умирает Гобсек, устремив взгляд на огромную груду золота в камине.

Несмотря на все это, он по-своему любит жену и дочь, он не настолько одинок, как Гобсек, у него есть определен­ный круг знакомых, которые периодически его навещают, поддерживают добрые отношения. Но все же из-за своей непомерной скупости Гранде теряет всякое доверие к людям, в поступках окружающих он видит лишь попытки раз­житься за его счет. Он только делает вид, что любит своего брата и заботится о его чести, на самом же деле делает лишь то, что ему выгодно. Он любит Нанетту, но все же бессовестно пользуется ее добротой и преданностью ему, беспощадно эксплуатирует ее.

Страсть к деньгам делает его совершенно бесчеловеч­ным: смерти жены он боится из-за возможности раздела имущества. Пользуясь безграничным доверием дочери, за­ставляет ее отказаться от наследства. Жену и дочь он воспринимает как часть своей собственности, поэтому его потрясает то, что Евгения посмела сама распорядиться сво-

466