ГЛАВА 30 КОСМИЧЕСКОЕ ДЕРЕВО И МЕЛЬНИЦА БОГОВ

В своем блестящем и далеко идущем исследовании "Мельница Гамлета" де Сантильяна и фон Дехенд пред­ставляют внушительный набор мифологических и иконог­рафических свидетельств в пользу существования любопыт­ного феномена. По какой-то необъяснимой причине, неиз­вестно когда, рад древних мифов со всего мира бьш "задей­ствован" (это, пожалуй, самое подходящее слово) в качестве носителя комплекса научных данньк, связанньк с прецес­сией равноденствия. Важность этого потрясающего тезиса, как отметил один ведущий авторитет в области древних измерений, состоит в том, что это — первый залп грядуще­го "революционного переворота в существующих взглядах на развитие человеческой культуры, сравнимого с револю­цией, совершенной Коперником".

"Мельница Гамлета" была опубликована в 1969 году, более четверти века тому назад, так что революции давно пора бы свершиться. Однако за это время книга не нашла широкого распространения у читающей публики и не встре­тила широкого понимания у специалистов по далекому про­шлому. Это никак не связано с внутренними недостатками или слабостью работы. Отнюдь. Говоря словами Мартина Бернала, профессора Корнелльского университета, это слу­чилось оттого, что "мало кто из археологов, египтологов и специалистов по древней истории располагает сочетанием времени, желания и квалификации, необходимых для того, чтобы воспринять научную аргументацию де Сантильяны".

Эти аргументы в основном делают упор на настойчивое внедрение "проблемы прецессии" в различные древние мифы. И, как ни странно, многие ключевые образы и символы, которые возникают в этих мифах — особенно те, что связа­ны с "расстройством небес" — встречаются в древних пре­даниях о мировом катаклизме, которые мы обсуждали в главах 24 и 25.

Например, в норвежской мифологии мы видели, как волк Фенрир, которого боги старательно сажали на цепь, в конце концов разорвал свои оковы и сбежал: "Он встрях­нулся, и мир задрожал. Ясень Иггдрасиль затрясся от кор­

ней до самых дальних ветвей. Горы крошились и треска­лись от вершины до основания... Земля стала терять свою форму. Звезды поплыли по небу".

По мнению де Сантильяны и фон Дехенд, в этом мифе объединены знакомая тема катастрофы с совершенно от­дельной темой прецессии. С одной стороны, перед нами земное бедствие масштаба, перед которым блекнет потоп Ноя. С другой стороны, мы слышим, что в небесах проис­ходят зловещие перемены и что звезды, которые поплыли по небу, "падают в пустоту" ^м.

Эти небесные образы, повторяющиеся вновь и вновь с незначительными вариациями в мифах из разных частей света, "Мельница Гамлета" относит к категории, которая "не просто рассказывает о том, что происходит обычно". Более того, норвежское предание о чудовищном волке Фен-рире и о том, как дрожал Иггдрасиль, повествует далее о конечном апокалипсисе, в котором силы Валгаллы высту­пают на стороне "порядка", чтобы участвовать в последней ужасной битве богов — битве, которая окончится апока-липтическим разрушением:

Первое, к чему легко, почти подсознательно, побужда­ет этот стих — подсчитать общее количество воинов Вал­галлы: 500 х 800 = 432000. Это число, как мы увидим в главе 31, математически связано с явлением прецессии. Труд­но представить себе, чтобы такое число попало в норвежс­кую мифологию случайно, тем более что, как отмечалось специально, ситуация с небесами была достаточно серьез­ная, раз их "расстройство" привело к тому, что звезды уп­лыли с положенных мест.

Чтобы понять, что здесь происходит, важно прочув­ствовать основную систему образов древнего "послания", на которую, как утверждают Сантильяна и фон Дехенд, они наткнулись. Эта система превращает светлый купол не­бесной сферы в огромную и сложную машину. И, подобно мельничному жернову, мешалке, водовороту, ручной мель­нице, эта машина все вращается, вращается и вращается без конца, и ее движение все время корректируется Солнцем, которое встает то в одном зодиакальном созвездии, то в другом, и так далее — круглый год.

Как уже говорилось, в году четыре ключевые точки:

весеннее и осеннее равноденствия и летнее и зимнее солн­цестояния. Естественно, в каждой из точек Солнце на вос­ходе появляется в разных созвездиях; так, если во время весеннего равноденствия Солнце, как сейчас, встает в Ры­бах, то во время осеннего равноденствия — в Деве, во время зимнего солнцестояния — в Стрельце и летнего солнцестоя­ния — в Близнецах. Все последние 2000 лет или около того так и было, во всех четырех точках. Однако, как мы виде­ли, в результате прецессии равноденствий в не столь дале­ком будущем весенняя точка переместится из Рыб в Водо­лея. При этом остальные три характерные точки тоже пере­местятся (из Девы, Близнецов и Стрельца в Льва, Тельца и Скорпиона), как будто в гигантском небесном механизме переключится передача.

Подобно мельничной оси, объясняют Сантильяна и фон Дехенд, Иггдрасиль означает мировую ось в древнем науч­ном языке, который они идентифицировали — ось, которая простирается наружу (для наблюдателя в Северном полуша­рии) к Северному полюсу небесной сферы:

Эти колюры представляют собой воображаемые окруж­ности, пересекающиеся в точке небесного Северного полю­са, которые соединяют две точки равноденствий на орбите Земли (где она находится 20 марта и 22 сентября) и две точки солнцестояния (где она находится 21 июня и 21 де­кабря). Смысл сказанного выше сводится к следующему:

"Вращение полярной оси не следует отделять от больших колец, которые перемещаются в небесах вместе с ней. Соот­ветствующую рамную конструкцию следует воспринимать как единое целое с осью".

Сантильяна и фон Дехенд уверены, что перед нами здесь не верование, а аллегория. Они настаивают на том, что по­нятие о сферической раме из двух пересекающихся колец, подвешенной на оси, никоим о.бразом не отражает пред­ставлений древних об устройстве космоса. Его следует рас­сматривать как "мыслительный инструмент", придуманный для того, чтобы сформировать мышление людей, уровень которых достаточен, чтобы "расколоть" код, которым за­шифрован трудный для обнаружения астрономический факт прецессии равноденствий.

Этот мыслительный инструмент проглядывает, в раз­ном обличьи, повсюду в мифах древнего мира.

НА МЕЛЬНИЦЕ С РАБАМИ

Вот о каком мифе из Центральной Америки (который к тому же может служить примером любопытной "гибри­дизации" мифов о прецессии и катастрофе) упоминает Ди­его де Ланда в XIV веке:

По мнению Сантильяны и фон Дехенд, астрономы-жре­цы майя вовсе не были примитивны, чтобы считать, что Земля — плоская и имеет четыре угла. Образы четырех Бакабов они использовали как научную аллегорию, цель которой — пролить свет на явление прецессии равноден­ствий. Бакабы фактически олицетворяют собой систему ко­ординат данной астрологической эпохи. Это — колюры рав­ноденствия и солнцестояния, соединяющие четыре созвез­дия, в которых солнце продолжает вставать в четыре време­ни года в течение 2200 лет.

Само собой разумеется, что, когда переключаются не­бесные зубчатые колеса, старый век гибнет, а новый — рождается. До этого момента все прекрасно согласуется с задачей отображения прецессий. Но в этот образный ряд явно не вписывается отчетливая связь с глобальной катаст-

рофой (в данном случае — с наводнением), в которой уце­лели Бакабы. Интересно, что на барельефах в Чичен-Ице Бакабы изображены *с бородами и вообще европейской вне­шностью ^3S.

При всем этом образ Бакабов, слишком буквально привя­зываемый к понятиям типа "четыре угла неба", "четырех­угольная земля" и т.д., служит лишь одним из "мыслитель­ных инструментов", провоцирующих обращение к пробле­ме прецессии. Образцовым среди них является, конечно, мельница из названия книги Сантильяны "Мельница Гам­лета".

Если разобраться, то за героем Шекспира, "которого поэт сделал одним из нас, первым несчастным интеллектуа­лом", тянется легендарное прошлое, а его черты были уже предопределены, запрограммированы уходящим в старину мифом. Во всех своих инкарнациях Гамлет странным обра­зом остается самим собой. Его прототип Амлоди (иногда Амлет), как его имя звучало в исландской легенде, "демон­стрирует те же черты: грусть и высокий интеллект. Он тоже сын, посвятивший себя мщению за отца, глашатай туман­ных, но неотвратимых истин, орудие Судьбы, которое дол­жно сойти со сцены, выполнив свою миссию..."

В полном грубых и ярких образов норвежском вариан­те предания Амлоди фигурирует в качестве владельца ска­зочной мельницы, которая некогда исторгала из себя золо­то, мир и изобилие. Вращать это гигантское сооружение были обречены две великанши, Фенья и Менья, так как обыкновенных человеческих сил было абсолютно не доста­точно, чтобы сдвинуть его с места:

Он, усадивши, повелел

Им жернов приводить в движенье,

Не зная отдыха и сна,

И слушал, как скрипит махина.

Мольба звучала их, как вой, Что в тишине тревожит душу:

"Давно уж полны закрома,

Ослабь нажим на жернова!"

Но был он глух к стенаньям этим.

Мятежные и разгневанные, Фенья и Менья дождались, пока все уснут, а затем стали вращать мельницу с такой сумасшедшей скоростью, что ее опоры, хоть и укрепленные

железом, разлетелись на куски. Сразу вслед за этим мель­ницу похитил морской царь Мизингер и погрузил на свой корабль вместе с великаншами (хотя не совсем понятно, как ему это удалось).

Мизингер повелел им снова молоть, но на этот раз из-под мельницы стала сыпаться соль. В полночь они спроси­ли, не хватит ли ему соли; он приказал молоть дальше. Они еще помололи, но недолго, потому что корабль стал тонуть:

Мельница, тем не менее, продолжала вращаться, даже когда достигла морского дна, но там она уже стала перема­лывать камни и песок, одновременно создавая огромный водоворот, Мальстрем.

Такая образная система, как настаивают Сантильяна и фон Дехенд, символиризует именно прецессию равноден­ствий. Ось и железные опоры мельницы при этом обозна­чают:

"...систему координат небесной сферы и об­разуют раму, каркас мировой эпохи. В сущно­сти, состояние этой конструкции и опреде­ляет эпоху. Потому что, если полярные оси и колюры образуют некое невидимое единое це­лое, то при смещении одной детали вся сис­тема переходит в новое состояние. И когда это случается, на смену старому аппарату приходит новая Полярная Звезда с соответ­ствующими колюрами".

Что касается засасывающего водоворота, то он:

Появление водоворота в "Одиссее" Гомера, представля­ющей собой компиляцию греческих мифов, возраст кото­рых превышает 3000 лет, не должно нас удивлять; к этой же компании принадлежит и великая Мельница из исланд­ских легенд, которая появляется там в знакомых обстоя­тельствах. Одиссей, стремящийся отомстить, высаживается в Итаке и маскируется: богиня Афина делает его неузнава­емым. Одиссей просит Зевса подать ему ободряющий знак перед великим испытанием:

Сантильяна и фон Дехенд утверждают, что не случайно аллегория "небесного глаза, который поворачивается по­добно мельничному жернову, высматривая, не происходит ли чего дурного", перекликается в чем-то с библейским преданием о Самсоне, который, "будучи ослеплен, молол в Газе в доме узников". Пленившие его развязали его, чтобы он мог забавлять их; он же, собрав последние силы, ухва­тился за два опорных столба в центре храма и обрушил все сооружение на себя и безжалостных врагов, умертвив всех там находившихся. Он отомстил, подобно Фенье и Менье..

Похожая тема всплывает и в Японии ³⁶, и в Централь­ной Америке ^эт, и у маори Новой Зеландии ³⁸, и в финских мифах. В последнем случае Гамлет/Самсон фигурирует под именем Куллерво, а мельница — под названием Сампо. Подобно мельнице Феньи и Меньи, ее тоже в конце кон­цов крадут и грузят на судно. После чего она разлетается на куски.

Кстати, оказалось, что слово "сампо" происходит он санскритского "скамбха", что означает "столб или шест". В "Атарведе", одном из древнейших произведений североин­дийской литературы, мы находим целый гимн, посвящен­ный Скамбхе,

Уитни, переводивший "Атарведу", комментирует с не­которым недоумением: "Скамбха — стойка, опора, поддер­жка, столб — как ни странно, в этом гимне используется в значении "каркас вселенной". Однако, познакомившись с комплексом идей, связывающих воедино космические мель­ницы, водовороты, мировые деревья и т.д., уже не счита­ешь древневедическое значение этого слова особенно стран­ным. Здесь, как и в других аллегориях, возникает образ структуры (основы) мировой эпохи — того самого небесно­го механизма, который функционирует более 2000 лет, ког­да Солнце встает в одних и тех же четырех ключевых точ­ках, а затем медленно переходит к новым четырем созвез­диям-координатам на следующие 2000 лет.

Именно поэтому мельница всегда ломается, мощные стойки отлетают, железные заклепки лопаются, а дерево-вал трясется. Прецессия равноденствий вполне оправдана такой системой образов, поскольку она действительно ме­няет, ломает ранее устойчивую систему координат всей не­бесной сферы.

ОТКРЫВАТЕЛИ ПУТИ

Замечательно то, что мельница, как аллегорическое изоб­ражение космических процессов, встречается по всему све­ту, даже там, где первоначальный контекст скрыт или вооб-

ще утерян. Впрочем, согласно аргументам Сантильяно и фон Дехенд, утрата контекста ничего не значит. "Особое досто­инство мифологической терминологии, говорят они, состо­ит в том, что она может служить средством для передачи определенного знания, независимо от понимания материала людьми, непосредственно рассказывающими истории, бас­ни и т.д.". Иначе говоря, важно только, чтобы уцелела и продолжала передаваться в пересказе некая базовая образ­ная система, независимо от того, насколько рассказчики отойдут от первоначального сюжета.

Пример такого отхода (при сохранении ключевых об­разов и информации) можно обнаружить у индейцев черо-ки, которые по сей день называют Млечный Путь (нашу галактику) — "Где бежала собака". Согласно преданиям че-роки, "у людей Юга была кукурузная мельница, из кото­рой кто-то все время воровал муку. В конце концов хозяева обнаружили вора, собаку, которая, завывая, убежала к себе домой, на Север. На бегу мука сыпалась у нее изо рта, и сзади оставался белый след. Теперь на этом месте мы видим Млечный Путь, который чероки до сих пор называют... "Где бежала собака".

В Центральной Америке в одном из мифов о Кецаль-коатле рассказывается о том, как он способствовал восста­новлению человечества после губительного потопа, кото­рым закончилось Четвертое Солнце. Вместе со своим соба-коголовым товарищем Ксолотлем он спустился в преиспод­нюю, чтобы вернуть скелеты людей, погибших во время потопа. Ему это удалось, он перехитрил бога смерти Мик-лантечутли и доставил кости в место, именуемое Тамоан-чан. Там их перемололи на камне в муку, как кукурузу. В эту костяную мугу боги напустили крови, и получилась плоть нынешних людей.

Сантильяна и фон Дехенд полагают, что присутствие собаки как персонажа в обоих вариантах мифа о космичес­кой мельнице не случайно. Они указывают, что Куллерво, финского Гамлета, тоже сопровождал "черный пес Мусти". Аналогично после возвращения Одиссея домой в Итаку пер­вым узнала его верная собака; все помнят из Библии, что Самсону приходилось иметь дело с лисами (числом 300, чтобы быть точным), которые являются представителями семейства собачьих. В датском варианте саги об Амлете/ Гамлете волк перебегает ему дорогу в лесной чаще. И, на­конец, в одном из вариантов финской легенды о Куллерво героя, что несколько странно, "посылают в Эстонию лаять под забором, где он пролаял целый год..."

Сантильяна и фон Дехенд уверены, что все эти "соба-чества" умышленные: еще один элемент древнего кода, пока не расшифрованный, настойчиво звучащий то здесь, то там. Они перечисляют массу собачьих символов в серии "мор­фологических маркеров", которые идентифицируют как указание на наличие в древних мифах научной информа­ции, касающейся прецессии равноденствий. Эти маркеры либо имеют собственное значение, либо вводятся с целью привлечь внимание аудитории-адресата: "Приготовьтесь, сейчас в тексте рассказа появится важная информация". Не исключено, что иногда они могут служить "открывателями пути" — указателями для вновь посвященных, следуя кото­рым можно получить научную информацию, переходя от мифа к мифу.

Так, хотя при этом в поле нашего зрения и не возника­ет знакомых мельниц и водоворотов, нам, возможно, следу­ет насторожиться и быть повнимательнее, когда мы узнаем, что Орион, великий охотник из греческого мифа, был хо­зяином собаки. Когда Орион попытался добиться располо­жения девственной богини Артемиды, она создала из земли скорпиона, который убил и охотника, и его собаку. Ориона переправили на небо, где он стал созвездием, ныне нося­щим его имя; пес же превратится в Сириус, звезду-собаку ^эд.

В точности те же ассоциации вызывал Сириус и у древ­них египтян, которые связывали созвездие Ориона со сво­им богом Осирисом⁴⁰. В Древнем Египте образ верной не­бесной собаки находит наиболее полное и явное мифичес­кое воплощение в Упуате, шакалоголовом божестве, чье имя переводится как "Открыватель путей" ⁴¹. Если мы последу­ем за этим открывателем в Египет, обратимся к созвездию Ориона и мифу об Осирисе, то окажемся в окружении зна­комых символов.

Читатель помнит, что это миф отображает Осириса как жертву заговора. Заговорщики попытались разделаться с ним, запечатав его в ящик и пустив плыть по Нилу. Не напоми­нает ли он в этом отношении Ут-напиштиа, Ноя, Кокскок-стли и всех других героев потопа в их ковчегах (ящиках, сундуках)?

Другим знакомым элементом является классический образ мирового дерева и/или столба, подпирающего крышу (здесь — сочетание обоих). Миф повествует, как Осирис, все еще запечатанный в своем сундуке, выплыл в море, где его прибило к берегу возле Библоса. Там волны вставляют его в ветвях тамариска, который быстро вырастает до ог-

ромных размеров, так что сундук оказывается вросшим в ствол. Царь тамошней страны, которому очень нравится де­рево, спиливает его и ставит кусок ствола с Осирисом внут­ри в своем дворце в качестве столба, подпирающего крышу. Позднее Исида, жена Осириса, извлекает тело мужа из столба и забирает его обратно в Египет, чтобы возродить⁴².

В мифе об Осирисе фигурируют также некоторые клю­чевые числа. Случайно или целенаправленно, эти числа от­крывают вход в "науку" о прецессии. Но об этом — в следующей главе.

ГЛАВА 31 ЧИСЛА ОСИРИСА

Археоастроном Джейн Б. Селлерс, которая изучала егип­тологию в Институте востоковедения Чикагского универ­ситета, проводит зиму в Портлэнде, штат Мэн, а лето — в Рипли-Нэк, анклаве XIX века, "вниз к востоку", на скали­стом берегу штата. "Там, — говорит она,— ночное небо чистое, как в пустыне, и никто не возразит, если ты будешь вслух читать "Тексты пирамид" чайкам..."

Одна из немногих серьезных ученых, которые заня­лись проверкой гипотезы, выдвинутой Сантильяной и фон Дехенд в их "Мельнице Гамлета", Селлерс обратила на себя внимание тем, что призвала использовать данные астроно­мии, и в особенности те, что связаны с прецессией, для полноценного исследования Древнего Египта и его рели­гии. Говоря ее словами, археологам, как правило, недостает понимания прецессии, а это влияет на их выводы относи­тельно древних мифов, древних богов и ориентации древ­них храмов—Для астрономов же прецессия — хорошо уста­новленный факт; те, кто изучает древнего человека доста­точно ответственно, считают необходимым понять это.

Селлерс утверждает, и наиболее ярко выразила это в своей недавней книге "Гибель богов в Древнем Египте", что миф об Осирисе сознательно зашифрован набором клю­чевых чисел, которые являются "чрезмерным грузом" с точ­ки зрения повествовательной, но образуют некую счетную программу, позволяющую определить удивительно точные значения следующих параметров:

1. Время, необходимое для смещения точки восхода

Солнца в день весеннего равноденствия на один градус по эклиптике (по отношению к неподвижным звездам).

2. Время, которое требуется Солнцу, чтобы пройти це­лый зодиакальный сектор (тридцать градусов).

3. Время, которое требуется Солнцу, чтобы пройти два полных зодиакальных сектора (шестьдесят градусов).

4. Время, которое требуется для Великого возврата⁴³, то есть для того, чтобы Солнце прошло триста шестьдесят гра­дусов по эклиптике, завершив тем самым полный цикл пре­цессии, или так называемый Большой год.

РАСЧЕТ ВЕЛИКОГО ВОЗВРАТА

Числа, связанные с прецессией, на которые Селлерс об­ратила внимание в мифе об Осирисе, это 360, 72, 30 и 12. Большей частью они находятся в разделе мифа, сообщаю­щем нам биографические подробности различных персона­жей. Вот как кратко изложил это Э. А. Уоллис-Бадж, выв­ший хранитель египетских древностей в Британском музее:

Еще в одном месте миф сообщает, что 360-дневный год состоит из 12 месяцев по 30 дней каждый. И вообще, по наблюдениям Селлерс, "используются фразы, провоцирую­щие расчеты в уме и привлекающие внимание к числам".

Вюше мы показали, как появились у Селлерс три пре-цессионых числа: 360, 12 и 30. Четвертое число, которое встречается в тексте позднее, пожалуй, самое важное. Как мы узнали в главе 9, злой бог Сет возглавлял группу заго­ворщиков, которые планировали убийство Осириса. Этих заговорщиков было 72.

Имея это последнее число, предполагает Селлерс, мы можем написать и запустить компьютерную программу:

12 — число зодиакальных созвездий;

30 — число градусов вдоль эклиптики, соответствую­щее каждому созвездию;

72 — число лет, которое требуется, чтобы Солнце в день равноденствия сместилось в результате прецессии на один градус по эклиптике;

360 — общее число градусов в эклиптике;

72 х 30 = 2160 — число лет, за которые Солнце прошло 30 ° вдоль эклиптики, то есть полностью прошло одно из двенадцати зодиакальных созвездий;

2160 х 12 (или 360 х 72) = 25921 — число лет, образую­щих один цикл прецессии, или Большой год, иначе говоря, полное число лет, необходимое для Великого возврата.

Возникают также и другие числа и их комбинации, например:

36 — число лет, которое необходимо Солнцу, чтобы его д положение в день равноденствия сместилось на полграду­са;

4320 — число лет, которое требуется, чтобы Солнце в день равноденствия сместилось в результате прецессии на шестьдесят градусов (то есть прошло два зодиакаль­ных созвездия).

По мнению Селлерс, эти числа — основные компонен­ты прецессионального кода, которые появляются вновь и вновь со сверхъестественной настойчивостью в древних ми­фах и культовой архитектуре. Подобно большей части эзо­терической нумерологии, в коде допускается произвольно перемещать вправо и влево десятичную запятую и исполь­зовать всевозможные преобразования (перестановки, умно­жение, деление, формирование дробей) основных чисел (все они связаны со скоростью прецессии равноденствий).

Наиважнейшим числом в коде является 72. К нему ча­сто прибавляется 36, в результате чего получается 108, и допускается умножать 108 на 100, чтобы получить 10800, или разделить на 2, чтобы получить 54, которое, в свою очередь, можно умножить на 10, получив 540 (или 54000, 540000, 5400000 и так далее). Весьма важным является так­же число 2160 (количество лет, необходимое для прохожде­ния точки равноденствия через одно зодиакальное созвез­дие), которое иногда умножают на 10 и его степени (чтобы получить 216000, 2160000 и так далее), а иногда на 2, чтобы получить 4320, 43200, 432000 или 4320000, и так до беско­нечности.

ТОЧНЕЕ ГИППАРХА

Если гипотеза Селлерс о том, что в миф об Осирисе были сознательно заложены исходные данные для расчета прецессии равноденствий, правильна, то перед нами оказы­вается интригующая аномалия. Если речь действительно идет о прецессии, то эти числа "несвоевременны". Наука, на которой они должны бы базироваться, слишком высокораз­вита для любой известной цивилизации древности.

Не будем забывать, что речь идет о мифе времен появ­ления письменности в Египте; а некоторые элементы мифа об Осирисе можно обнаружить в "Текстах пирамид", дати­рованных 2450 годом до н.э., причем есть основания пола­гать, что они уже тогда были чрезвычайно древними. Гип-парх, которого считают первооткрывателем прецессии, жил во II веке до н.э. Он предложил для годичного прецессион­ного смещения'величину 45-46 угловых секунд; тогда сме­щению по эклиптике в 1 угловой градус соответствует про­межуток времени от 78,26 до 80 лет. Истинное значение, рассчитанное по данным науки XX столетия, составляет 71,6 года. Если гипотеза Селлерс справедлива, то "числа Осири­са", которым соответствует значение 72 года, существенно точнее, чем данные Гиппарха. Причем в рамках очевидных ограничений, которые полагает структура повествования, трудно представить,, как можно было бы в него вставить число точнее 72, даже если бы более точные данные были в распоряжении авторов мифа. Довольно странно прозвучала бы цифра 71,6 заговорщика, а вот 72 — звучит нормально.

Но даже с округленной величиной 72 числа Осириса позволяют определить длительность прецессионного сме­щения на один знак Зодиака (2160 лет) достаточно близко к современным данным (2148 лет). Согласно Гиппарху, эта величина составляет 2347,8-2400 лет. Исходя из чисел Оси­риса, длительность полного цикла прецессии должна со­ставлять 25920 лет (точное современное значение — 25776 лет); согласно Гиппарху, от 28173,6 до 28800 лет. То есть расчет Великого возврата по Гиппарху дает погрешность около 3000 лет, по числам Осириса — всего 144 года, и то из-за необходимости округления, исходя из контекста.

Разумеется, все эти рассуждения хороши и правомер­ны, если Селлерс права в своих предположениях, что числа 360, 72, 30 и 12 оказались в мифе об Осирисе не случайно, а по воле людей, которые не только понимали, что такое прецессия, но и точно ее измерили.

Так права ли Селлерс?

Миф об Осирисе — не единственный источник, содер­жащий данные для расчета прецессии. Соответствующие числа появляются в различных комплексах и комбинациях по всему древнему миру.

Пример этого приведен в главе 30 — норвежский миф о 432000 воинов, выступающих из Валгаллы на бой с "Вол­ком". Ретроспективный взгляд на этот миф показывает, что он содержит ряд комбинаций "прецессионных чисел". Аналогичным образом, как мы видели в главе 24, древне­китайские предания, посвященные глобальному катаклиз­му, были собраны, как утверждают, в 4320 томов.

За тысячи миль отсюда вавилонский историк Берос (III век до н.э.) сообщает, что легендарные цари правили Шу­мером до потопа в течение 432000 лет, а между актом творе­ния и вселенской катастрофой прошло 2160000 лет. Слу­чайность?

Мы, возможно, никогда не узнаем (благодаря конкис­тадорам и усердным монахам, которые истребляли культур­ное наследие Центральной Америки и почти ничего нам не оставили), содержали ли мифы майя и других индейских народов указания на числа ряда 72, 2160, 4320 и т.д. Но зато они щедро разбросаны по "Календарю длинного счета" майя, который был описан в главе 21. Напомню, что числа, необходимые для расчета прецессии, фигурируют там в со­ставе следующих формул:

1 Катун = 7200 дней;

1 Тун = 360 дней;

2 Туна = 720 дней;

5 Бактун = 720000 дней;

5 Катун = 36000 дней;

6 Катун = 43200 дней;

6 Тун = 2160 дней;

15 Катун =2160000 дней. Похоже, что "код" Селлерс не ограничивается мифоло­гией. Храмовый комплекс Ангкор в джунглях Камбоджи выглядит так, как будто его специально построили в каче­стве метафоры прецессии. У него 5 ворот; ко всем им ведут дороги с мостами, переброшенными через заселенный кро­кодилами ров, окружающий сооружение. Вдоль каждой сто­роны дороги стоят шеренги из 54 гигантских каменных статуй (то есть всего 540). Каждая шеренга несет огромную змею Нага. Как указывают Сантильяна и фон Дехенд в "Мельнице Гамлета", эти изваяния не столько несут змею,

сколько тянут ее, "взбивая Молочный океан". При таком подходе весь Ангкор "оказывается колоссальной моделью, выполненной с истинно индуистской фантазией и нелепос­тью", чтобы выразить идею прецессии.

То же можно сказать о известном храме Боробудур на Яве с его 72 "ступами" в форме колоколов, а также о Ба-альбекских мегалитах в Ливане, которые считаются самыми большими в мире блоками, высеченными из камня. Намно­го превосходя по возрасту находящиеся рядом римские и греческие сооружения, три из этих блоков, образующих так называемый "Трилитион", достигают высоты пятиэтажного

здания и весят по 600 тонн каждый. Четвертый мегалит имеет 24 метра в длину и весит 1100 тонн. Непонятно, как эти гигантские блоки были вырублены, прекрасно обрабо­таны и доставлены в Баальбек из каменоломни за несколь­ко километров. После этого они были искусно встроены на значительной высоте от земли в подпорные стенки величе­ственного храма. Этот храм был окружен 54 колоннами огромного размера и высоты.

На субконтиненте Индостан (где созвездие Ориона из­вестно как Кал-Пуруш, что означает "Человек-время"), мы узнаем, что числа Осириса выражаются самыми разнообраз­ными способами, причем случайностью это назвать трудно. Так, например, индийский алтарь огня, Агникайяна, сло­жен из 10800 кирпичей. В Ригведе, древнейшем из ведичес-ких текстов и богатейшей сокровищнице индийских ми­фов, 10800 строф. Каждая строфа состоит из 40 слогов, в результате чего все произведение насчитывает 432000 сло­гов... ни больше и ни меньше. А в типичной строфе Ригве-ды под номером 1:64 можно прочесть о "колесе с 12 спица­ми, в котором стоят 720 сынов Агни".

В еврейской Каббале фигурируют 72 ангела, через ко­торых можно приблизиться или обратиться к божественной силе Сефирот при условии, что вы знаете их имена и номе­ра. В предании розенкрейцеров говорится о циклах продол­жительностью 108 лет (72 плюс 36), в соответствии с кото­рыми тайное братство осуществляет свое влияние в мире. Аналогичным образом число 72, его комбинации и доли играют важную роль в китайских тайных обществах, извес­тных как триады. Древний ритуал требует от каждого кан­дидата в посвященные вступительного взноса, в том числе "360 кэшей за пошив одежды, 108 — за кошелек, 72 — за инструктаж, 36 — за отрубание головы предателю". Кэш, или цянь, старинная китайская монета с квадратным отвер­стием в центре, разумеется, уже давно вышла из обращения, но конкретные числа, фигурирующие в ритуале с незапа­мятных времен, уцелели. Так и в современном Сингапуре, кандидаты в триаду платят вступительный взнос, размер которого зависит от их финансового положения, но должен быть обязательно кратным 1,8 доллара (1,8; 3,6; 7,24; 10,8 и далее 18, 36, 72, 108 либо 360, 720, 1080 и т.д.).

Из всех тайных обществ самым законспирированным и архаичным является, несомненно, Лига Хунг, чьи привер­женцы считают себя "носителями древнейшей религии в Китае". В одном из хунгских ритуалов новичка подвергают

процедуре вопросов и ответов, которая выглядит таким об­разом:

Интригующая атмосфера подобных собеседований усу­губляется скрытным поведением Лиги Хунг, организации, напоминающей европейский средневековый орден рыцарей-храмовников (тамплиеров) и высшие ступени современного масонского братства; подробности соответствующих ритуа­лов выходят за пределы настоящей книги. Любопытно, что китайский иероглиф "Хунг" составлен из иероглифов "вода" и "много", что фактически означает "наводнение".

И, наконец, возвратимся в Индию и посмотрим, о чем пишут в священных рукописях Пуранах. Они рассказыва­ют о четырех "эпохах Земли", называемых Юга, которые вместе простираются на 12000 "божественных лет". Про­должительность этих эпох по отдельности в "божественных годах" составляет: Крита Юга — 4800; Трета Юга — 3600;

Давпара Юга — 2400; Кали Юга — 1200.

Пуранас также сообщает нам, что "один год смертных равняется одному дню богов". А дальше, совсем как в мифе

об Осирисе, мы обнаруживаем, что число дней в году, как у смертных, так и у богов было искусственно принято рав­ным 360, так что год бегов эквивалентен 360 годам смертных.

Следовательно, Кали Юга (1200 божественных лет) имеет продолжительность 432000 лет смертных. Одна Маха Юга, или Великий век, состоящая из 12000 божественных лет, входящих в четыре малые Юги, эквивалентна 4320000 смер­тных лет. Тысяча таких Маха Юг, что составляет Кальпу, или День Брамы, простирается на 4320000000 обычных лет, что снова возвращает нас к значащим цифрам расчетов пре­цессии. Кроме того, существуют еще Манвантары ("перио­ды Ману"), о которых в рукописях говорится, что "в тече­ние каждой Манвантары проходит 71 раз по 4 Юги". Вспом­ним, что один градус прецессионного смещения по эклип­тике требует 71,6 года, число, которое в Индии вполне мог­ли округлить до 71, подобно тому, как в Древнем Египте его округлили до 72.

Кстати, Кали Юга продолжительностью 432000 смерт­ных лет — наша эпоха. Рукописи утверждают, что "в век Кали процветание будет приходить в упадок, пока род че­ловеческий не приблизится к гибели".

Именно собака завела нас в эти времена упадка.

Мы пришли сюда за Сириусом — звездой-собакой, сто­явшей у ног гигантского созвездия Ориона в небе над Егип­том. В этой стране, как мы видели, Орион .— это Осирис, бог смерти и возрождения, чьи числа (может быть, случай­но) — 12, 30, 72 и 360. Но может ли быть случайным-тот факт, что числа, связанные с прецессией, продолжают упорно появляться во вроде бы абсолютно далеких мифах по всему свету, в том числе в таких бесстрастных и долговечных "носителях", как календарные системы и архитектурные сооружения?

Сантильяна и фон Дехенд, Джейн Селлерс и многие другие ученые исключают случайность, считая, что устой­чивое постоянство деталей свидетельствует о направляющей руке.

Если они ошибаются, нам придется подыскать какое-нибудь другое объяснение тому, как такие специфические и взаимосвязанные числа (единственным очевидным назна­чением которых мог быть только расчет прецессии) остави­

ли по воле слепого случая повсеместный отпечаток на чело­веческой культуре.

А если они не ошибаются? Если за сценой на самом деле действовала направляющая рука? Иногда, погружаясь в мир мифов и тайн Сантильяны и фон Дехенд, мы почти ощущаем влияние этой руки... Возьмем эти истории с соба­кой... или шакалом, волком, лисой. Как искусно они тенью проскальзывают из мифа в миф, раззадорят, а потом со­бьют с толку, глядь — уже опять заманивают куда-то вперед.

Именно так нас, помнится, заманили из мельницы Ам-лоди в египетский миф об Осирисе. А по пути в соответ­ствии с замыслом древних саг (если правы Селлерс, Санти­льяна и фон Дехенд) нас вдохновили на то, чтобы постро­ить в уме ясную картину небесной сферы. Затем нам пред­ложили механистическую модель, чтобы мы могли прочув­ствовать, каким образом прецессия равноденствий перио­дически вызывает великие перемены во всех координатах этой сферы. И, наконец, позволив псу Сириусу указать нам дорогу, нас снабдили цифрами для более или менее точного расчета прецессии.

Сириус, навеки ставший у ног Ориона, не единствен­ный собачий персонаж в компании Осириса. В главе 11 мы видели, как Исида (одновременно жена и сестра Осириса) разыскивала тело своего супруга, убитого Сетом (он, кста­ти, тоже приходится ей братом — так же, как и Осирису). В этих поисках, согласно древнему преданию, ей помогали собаки (в некоторых вариантах — шакалы). Согласно ми­фологическим и религиозным текстам из всех периодов еги­петской истории, не кто иной, как бог-шакал Анубис, по­могал духу Осириса после его гибели и был его проводни­ком. Сохранившиеся виньетки изображают Анубиса с вне­шностью точь-в-точь как у Упуата, Открывателя Путей.

И, наконец, сам Осирис, согласно верованиям, вернул­ся из потустороннего мира на землю в облике волка, чтобы помочь своему сыну Гору в последней битве с Сетом.

Исследуя материалы такого рода, нельзя отделаться от странного ощущения, что тобой манипулирует древний ра­зум, пробивающийся через огромную толщу времен и ре­шивший по какой-то причине подкинуть нам загадку, сфор­мулированную на языке мифов.

Если бы только собаки все время выскакивали то здесь, то там, было бы не очень трудно отмахнуться от этих смут­ных ощущений. В конце концов как раз собак относитель­но легко списать на совпадение. Но дело не только в соба­ках.

Между очень разными мифами об Осирисе и мельнице Амлоди (что не мешает обоим содержать точные научные данные о прецессии равноденствий) есть еще одна открытая дверь — довольно странный общий фактор. Речь идет о родственных отношениях героев. Амлоди/Амлет/Гамлет во всех случаях сын, который мстит за убийство отца, замани­вая в ловушку и убивая убийцу. Более того, этим убийцей все время является брат отца, то есть дядя Гамлета.

Это в точности соответствует и сценарию мифа об Оси­рисе. Осирис и Сет — братья. Сет убивает Осириса, после чего Гор, сын Осириса, мстит своему дяде.

Еще один фокус состоит в том, что герой этих мифов постоянно вступает в кровосмесительную связь с собствен­ной сестрой. В истории с Куллерво, финским Гамлетом, есть трогательная сцена, когда герой, возвращаясь домой после долгого отсутствия, встречает в лесу девицу, собира­ющую ягоды. Они ложатся, а уже потом обнаруживают, что приходятся друг другу братом и сестрой. Девица сразу же решает утопиться. Что касается Куллерво, то он еще долго бродит по лесу в сопровождении "черного пса Мусти", а потом бросается на собственный меч.

В египетском мифе об Осирисе самоубийств, правда, нет, чо вот соитие между Осирисом и его сестрой Исидой — пожалуйста. От их союза родился мститель Гор.

Так что снова возникает резонный вопрос: что, соб­ственно, происходит? Откуда берутся эти очевидные сход­ства и параллели? Откуда эти "веревочки" в мифах, посвя­щенных разным вроде бы темам, но в той или иной степени проливающих свет на явление прецессии равноденствий? И отчего во всех этих мифах бегают собаки, а персонажи так увлечены кровосмешением, братоубийством и местью? По­неволе будешь скептически относиться к возможности того, что столько аналогичных литературных приемов использу­ется в очень разных контекстах благодаря слепому случаю.

А если не по случаю, то кто же персонально несет от­ветственность за создание этой хитроумной схемы связей? Кто были авторы и конструкторы головоломки и какие у них были мотивы?

Кто бы они ни были, ясно, что они были находчивы — находчивы настолько, что сумели наблюдать бесконечно мед­ленное прецессионное движение вдоль эклиптики и рас­

считать его скорость с точностью, сверхъестественно близ­кой к достижениям современной науки.

Отсюда следует, что мы говорим о людях высокоциви-лизованных. По существу, они вполне заслуживают того, чтобы называться учеными. Но жили они в очень далекой древности, поскольку можно смело утверждать, что созда­ние и распространение общего наследия в виде мифов с прецессионными намеками по обе стороны Атлантики не происходило во времена исторические. Напротив, есть сви­детельства того, что все эти мифы уже относили к седой древности, когда начиналась официальная история, то есть около 5000 лет назад.

Великая сила древних легенд состоит в том, что как бы они ни трактовались и ни перерабатывались, они, как ин­теллектуальные хамелеоны, неуловимые и неопределенные, в состоянии изменять цвет применительно к окружающей обстановке. В разные времена, на разных материках древ­ние сказания могли пересказываться по-разному, но всегда сохраняли свою систему символов и всегда продолжали пе­редавать в кодированном виде данные прецессии, на что были запрограммированы с самого начала.

Но до каких пор?

Как мы увидим в следующей главе, последствия дол­гих и медленных циклов прецессии не ограничиваются из­менением облика звездного неба. Это небесное явление, по­рожденное качанием земной оси, способно оказывать пря­мое влияние на саму Землю. Фактически она оказывается одной из главных примет внезапного начала ледниковых периодов и их столь же внезапного и катастрофического окончания.