Книга в 1995 году удостоена Государственной премии Чеченской Республики Ичкерия нальчик издательский центр

Все вышеперечисленное – это бывшие населенные пункты.

Паччахьан некъ (Паччахан нек) «Царская дорога» – проложена к приезду Александра II в 1871 году. Шамилевская и царская дороги лежат на одном и том же склоне Хьалхара лам и пересекают друг друга.

ГIозбина лам (Гозбина лам) – гора между Дишни-Ведана и Хороча. Этимология названия зетемнёна. Но гIоз, гIоза, газ и др. могут выражать понятия радость, экстаз, оргии, азарт, но не обруч.

Легенда: Горцы всегда и всюду были гостеприимными и доброжелательными. У них в доме выделялись комната, кунацкая, специально для гостей берегли пищу, хозяйка дома, владычица огня и очага, после того, как заправит котел для ужина, бросала несколько кусков лишнего мяса со словами: «для нежданного и долгожданного гостя»; после того как высыпет муку в чан для теста, бросала еще несколько горсточек муки со словами: «для нежданного и долгожданного гостя», и если вдруг, даже после полуночи, появится странник, путник, следующий в дальний путь, он не мог оставаться голодным. Его «доля» пищи всегда ждала его. А если этот гость остановился на сутки или больше, то для него приносилась специальная жертва – резался баран.

И вот бог решил проверить, поиспытать, все ли горцы гостеприимны, не ослаб ли святой закон гор, закон гостеприимства и для этой цели послал своего ангела. Спустился ангел в образе нищего странника и стал ходить по всем аулам гор. И везде его принимали с радушием. Но случилось нежданное. Пришел он глубокой ночью в один аул, стал стучаться к каждому хозяину и проситься в дом. И везде ему отвечали: «Проходи дальше. Нет у нас для гостя ни постели, ни пищи». Жители этого аула были скупы и негостеприимны. Так и прошел он весь аул от дома к дому, от одного хозяина к другому, везде встречая отказ. Дошел он до самой окраины аула и постучался в дверь бедной сакли. А в этой бедной сакле жила одинокая женщина с малыми ребятишками. Она открыла дверь и на просьбу странника ответила: «Входи, нежданный и долгожданный гость».

Собрала она скудные запасы своих продуктов, накормила, напоила гостя и предложила постель. Но гость неожиданно произнес: «Я не странник и не нищий. Я ангел. Хожу по горным аулам и проверяю щедрость гор и горцев. Везде меня встречали с радушием, но здесь меня никто не принял, кроме тебя. Этот аул будет проклят богом. Он будет потоплен в море дождя. Небо начнет «рыдать» ливневыми дождями после моей молитвы и затопит весь этот аул. А ты собери свои пожитки и ребятишек и иди вслед за мной. Только тебе и твоим ребятишкам бог дарует жизнь».

И повел он одинокую женщину и ее малых детей на вершину горы. И как только он вывел женщину и детей на безопасное место он, этот ангел, стал молиться, чтобы бог ниспослал ливневы дожди, которые затопят весь этот грешный аул со всеми его жителями. И небо стало «рыдать» до тех пор, пока аул этот не опустился, образовав большую котловину и не затопил его слезами неба.

«Стигла догIанца къевзина хIоьттина Iам» – называют его горцы. А там, где остановилась одинокая женщина с малыми детьми, появился новый аул под таким же названием, что и озеро – Къоьзуна. Озеро стали называть Къоьзунан Iам (Кезеной-Ам), а аул этот стали называть Къоьзуна.

Пхьоьхунан боьру (Пхёхунан бёру) «Площади лощина» – на ю. села, на з. склоне Чергазин бассие. Пхьоьха – площадь, куда собираются в свободное от занятий время старики и молодежь для обсуждения важных дел и для сообщения всех «новостей» за день, или определенный промежуток времени. Пхьоьха имели каждое село, каждый аул.

Имам Шемилан гIап лаьттина меттиг (Имам Шемилан гап ляттина меттиг) «Место, где стояло укрепление имама Шамиля» живописная поляна у северного подножья Горга лам, на юго-западной окраине селения Дишни-Ведана, на высоком мысе, заключенного с двух сторон быстрой речушкой. В наши дни здесь сады и усадьбы крестьян, местных жителей.

Рассказывают: по середине обширной поляны, окруженной глубоким рвом, валом и крепостной стеной, поставленных вертикально впритык и высотой в 10-12 аршин, стоял двухэтажный каменный дом имама, в котором жили имам и его семья, находилась канцелярия и все служащие, собирался Совет улемов и т. пр. Здесь же, во дворе в отдельных домиках жили русские офицеры и солдаты, добровольно перешедшие на сторону борющихся за свободу и независимость горцев. В том самом доме на первом этаже, если верить преданиям, томились некоторое время захваченные в плен грузинские княгини Орбелиани и Чавчавадзе. Пленниц обменяли на сына имама, Джемалдина, отданного отцом в аманаты и выросшего при царском дворе.

Когда привели к нему сына, имам обнял его и заговорил с ним на родном языке, нисколько не сомневаясь в том, что он знает его. Джемалдин не понял отца и обратился к помощи переводчика. Имам возмутился и спросил сына:

― Неужели, сын, ты забыл родной язык? Неужели ты с отцом будешь говорить на чужом языке?

Через переводчика Джемалдин ответил отцу:

― Отец, я забыл в чужом краю язык и нравы моего народа и нам придется общаться через переводчика. Прости меня, я не виноват.

― Я проклинаю тебя за то, что ты забыл родной язык и принял чужой язык и чужие нравы! Я отрекаюсь от тебя.

Затем имам Шамиль обратился к присутствующим:

― Уберите его с глаз моих и больше не показывайте!

После возвращения к отцу, говорят, Джемалдин не брился и не стригся, он так переживал разлуку со своей второй родиной – Россией и лишения тех благ, которыми он был осыпан царским Двором. С позволения отца Джемалдин вел переписку со своими друзьями, которые жили в Петербурге, Москве и в других городах. Рассказывают, что тайной службой имама было арестовано одно письмо, в котором он жаловался на свою судьбу и неодобрительно отзывался о сопротивлении, оказываемом его отцом и народами, борющимися за свою свободу. За это имам распорядился посадить его в яму, где он и скончался от чахотки. Перед самой смертью Джемалдин позвал к себе отца и просил простить его за несовершенные им грехи и выполнить его последнее желание – похоронить его после смерти рядом с могилой матери в ауле ТТондо (левый берег реки Сулак – чеч. ГIой-хи). Перед смертью Джемалдин с отцом объяснялся на русском языке через переводчика. Разгневанный Шамиль отказался прочитать над умирающим сыном заупокойную «Ясин». После смерти тело покойника было предано земле в ауле ТIондо, рядом с могилой его матери.

Джамалдин чохь ваьллина ор «Темница (яма), где сидел Джамалдин» – яма находилась на левом берегу речки, недалеко от резиденции имама.

Говраш лийчо Iам «Пруд, в котором купают лошадей» – искусственное водохранилище, где купали лошадей и брали питьевую воду во время осады; находилось недалеко от резиденции имама.

Хехойн чардакхаш «Караульные вышки» – находились по углам территории укрепления, которая была обнесена оградой из кряжа дуба и чинары, поставленного вертикально впритык.

Говрийн божалш «Конюшни» – располагались в черте укрепления.

ТIеман ларма «Склады боеприпасов» – здесь хранились запасы пороха, пушечных ядер, свинца, оружия и т. д. Затянувшиеся рвы в черте укрепления.

Чхьеврига шен кIентий ирхоьхкина кхоьрнаш «Груши, на которых Чхьевриг повесил своих сыновей» – стоят до наших дней у самого подхода к черте, где проходила стена укрепления.

Рассказывают: в личной охране имама служили четыре брата, четыре сына члена Совета улемов – Чхьеврига. Тайная разведка русской крепости, располагавшаяся в крепости Ведено, завербовала сыновей Чхьеврига и через них получала секретную информацию о готовящихся боевых действиях имама и, кроме того, за большие деньги покупала у них порох и пушечные ядра, которые выносились за крепостную ограду под видом зерна для помола. Предательство было раскрыто тайной службой имама, преступники были брошены в яму.

На Совете улемов имам обратился к отцу сыновей и попросил определить меру наказания преступникам. Чхьевриг объявил самой подходящей мерой наказания – смертную казнь через повешение и вызвался привести в исполнение приговор. Совет улемов и имам согласились с предложением отца и в тот же час вывели преступников из ямы, связали им руки и подняли на скамейки. Отец сам набросил петли на шеи своих сыновей и сам выбил из-под ног их скамейки. Груши эти сохранились до наших дней.

Герзийн пхъалгIанаш лаьттина меттиг «Место, где стояли оружейные мастерские» – на ю. стороне от предполагаемого места нахождения резиденции имама Шамиля. Здесь в основном производился ремонт оружия, где мастерами-оружейниками были как русские, так и чеченцы и даргинцы.

Иол хьаькхна лам «Гора, где сено заготавливалось». Расположена на западе от Торга лам. На этой горе в основном заготавливалось сено для многочисленной конницы имама Шамиля. А на горе Горга лам пасли коней.

Вал лаьттина меттиг «Место, где проходил крепостной вал». Крепостной земляной вал проходил по всей внешней стороне укрепления, остатки его сохранились до наших дней.

Беха лам – та же самая гора, что Иол хьаькхна лам.

ГУЬНА (гуной)

Общество Гуьна на ю. граничит с Курчала и ЭгIашбета, на з. с с. Элистанжи, на в. с. Регеты, расположено между р. Гуьмс и Хул-Хуло, а на севере его территория выходит на предгорную Чеченскую равнину.

В состав Гуьна входят собственно селения: Гуьна, Эвтара, Хьа-жин кIотар, Марзойн мохк, Месадойн кIотар. Гунойцы себя считают потомками сирийского царя Саид-Али.

Предание: Когда сирийский царь Саид-Али умер, на троне оказался представитель другого клана. Сыновья царя Саид-Али Обул-Хан, Решт-Хан и Хамзат-Хан, лишившиеся трона отца, не пожелали жить на родине и ушли на север. Они оказались в районе «Курку-лам» или «Кхеташ-корт», в районе нынешнего расположения селений ЦIоьнтара и Теза-Кхаьлла. У одного из этих трех сыновей сирийского царя Саид-Iали было три сына – Гундал, Нижал и Гундарген. Последний – Гундарген осел там, где в наши дни расположено село Гендаргана, а два брата – Гундал и Нижал – остались на месте. Когда увеличились семьи и скот, стало не хватать пространства и два брата не ужились вместе. Оба брата ушли из этого места. Нижал поселился за рекой Яьсса, а Гундал освоил всю территорию, расположенную между реками Гуьмс и Хул-Хуло. Сам же Гундал основал село ЦIен-Ведана и вместе со своим сыном Джоулом жил там до самой смерти. Сын Джоула – Эски заложил селение Эвтара, а сын Эски – Камбулат основал село в местечке Хьеший ховшучу, – это на севере нынешнего села Гуьна. Сын его – Дата – осел в местечке Юьртан Коьрте, а сын Даты – Эвриг – заложил село в местечке Дехьа Гуьна. Это то самое место, где раньше находилось селение Гуьна.

У Эврига был сын Алхаз. На селение Гуьна напали разбойники и захватили в плен Алхаза с тем, чтобы его продать в рабство в чужие страны или взять за него с родителей большой выкуп. Алхаз отказался идти с разбойниками и был убит в местечке Мохе, где и поныне стоит памятник-чурт с кровоподтеками и шрамом, где ему была нанесена смертельная рана.

У Алхаза был сын Улби. У Улби был сын Эбал. Все они жили в Дехьа Гуьна. Здесь их потомки разделились на некъе и тары, которые расселились повсеместно на своей территории и дальше – за Тереком, на предгорной равнине и в других местах. В 1591–1592 гг., после того как Берс-шейх стал распространять ислам, часть гунойцев (язычники-христиане) ушла за Терек к своим кровным братьям гунойцам и основали там селение Оьрза-ГIала, по имени первопоселенца (ныне ст. Червленская).

Потомки гунойцев разделяются на следующие некъе: Iумаран некъе, Де некъе, Iабдуллайн некъе, Iажматан некъе, Асхоран некъе, УгIайн некъе, Гезайн некъе, Солтайн некъе, Мисарханан некъе.

УгIайн желе (Угайн желе) «Угая (к) овечьему кутану» – уроч. на з. окр. УгIа – один из предков в генеалогической линии гунойцев.

Анзоран кIотар (Анзоран котар) «Анзора хутор» – уроч., где раньше находился хутор Анзора, на з. стороне села.

Хьийза шовда (Хийза шовда) «Бурлящий родник» – уроч. с родником на ю.-з. от села Гуьна.