ГЛАВА VIII САТАНИЗМ ВО ИМЯ БОГА

...Пламя подбиралось все ближе и ближе к закованному в кандалы старику. Его глаза слезились от дыма, а губы беззвучно шептали:

— Господи, в час испытания и мук предаю себя воле Твоей. В бездны Духа приемли имя мое.

Филипп Красивый, король Франции, до боли в запястьях сжал подлокотники богато украшенного резьбой кресла, на губах его застыла напряженная хищная улыбка. За мучениями этого старика он видел орден Тампля – лишенный могущества, уничтоженный и поверженный к ногам христианнейшего из монархов. Сундуки ордена, полные слитков и монет, грезились ему в стонах поднятых на дыбу рыцарей. Адепты знания! Его и без того уродливое лицо скривилось. Папа обещал поддержку – еретики, отступники и слуги Бафомета¹²⁶ должны быть истреблены и стерты с лица земли, по которой ступал Спаситель. Подавив желание рассмеяться, Филипп с любопытством стал наблюдать за зрелищем.

Огонь бешено пожирал солому. Одежда застывшего в молитве тамплиера начала тлеть, волосы корчились.

Внезапно его сгорбленная фигура распрямилась, исполненная пугающей силы. Откинув со лба прядь длинных седых волос, старик поднял закованные в кандалы руки. Его взгляд вонзился в короля. В застывшей, сгустившей от напряжения тишине – над гулом разгорающегося пламени и над притихшей толпой – ясно прозвучали слова Жака Дэ Молэ, последнего из тамплиеров:

— Проклятье! Вечное Проклятье! Призываю меч Всемогущего Бога и кару небес на твою голову, безумец! Творя плоть разрушится за сорок дней, также, как умерла твоя душа. Призываю гнев Божий и на тебя, священник-отступник, инквизитор и слуга дьявола, Климент Пятый! Ты не переживешь короля Франции. Проклятье! Плач матерей и вдов, стон сожженных и распятых падет на вас! Вечное Проклятье!

С поднятыми кулаками, тяжело звеня цепью, объятый ослепительным светом и силой, он вскинул лицо навстречу огню.

Так на костре инквизиции умирал гроссмейстер ордена тамплиеров Жак Де Молэ. Его проклятье исполнилось: спустя сорок дней Филипп Красивый и папа римский Климент Пятый умерли мучительной смертью – один был убит, другой – изъеден внезапной болезнью. Шел горестный XIV век. Земля не остывала от костров. Ветер разносил пепел сожженных. Церковь, взывая к Богу, поклонилась Сатане.

Огромный институт католической церкви, основанный мученически умершим апостолом Петром, не выдержал искушения властью. Метафизика, всякое рассуждение о Божественной сущности, оккультизм или даже внешнее уклонение от догматов – все каралось смертью. Около девяти миллионов людей были сожжены заживо за время существования святой Инквизиции. Никогда еще сатана не собирал столь обильной жатвы.

Заслуживает внимания сочинение средневековых авторов, монахов-доминиканцев и богословов Я. Шпренгера и Г. Инститориса «Молот Ведьм». Познакомимся с судебно-процессуальными методами «святой» инквизиции:

Люди, написавшие это произведение, носили почетное звание «профессоров богословия» и называли себя «слугами Господа». Разбив латинское dominicanes (доминиканцы) на два слова (Domini canes), народ окрестил инквизиторов «псами Господними».

Недаром немецкий ученый-гностик тринадцатого века, Альберт Больштедский, вступивший в орден св. Доминика, чтобы не попасть на костер за занятия оккультизмом, страстно воззвал к ученикам в одном из оставшихся после него трактатов:

«...прошу тебя и заклинаю именем Творца всего сущего утаить эту книгу от невежд. Тебе открою тайну, но от прочих я утаю эту тайну тайн, ибо наше благородное искусство может стать предметом и источником зависти. Глупцы глядят заискивающе и вместе с тем надменно на наше Великое Делание, потому что им самим оно недоступно».

О религиозной нетерпимости

В конце 20-го века руководство католической церкви, возглавляемое Йоном Павлом II, объявило о «покаянии Церкви» в преступлениях, совершенных Инквизицией в средние века.

Увы, слишком часто идеи принесенные на эту землю благородными умами, подвергаются искажениям со стороны тех, кто принимает на себя ответственность за их воплощение и развитие. Когда же воплощение этих идей осуществляется людьми, выращенными догматизированной и окостеневшей за века системой – за возникающими искажениями может затеряться первоначальный смысл. Так, католическая церковь до сих пор почитает святыми всех римских пап, санкционировавших действия инквизиции. Всеведущий Ватикан не предусмотрел процедуры по «отчислению от лика святых».

На протяжении веков и тысячелетий мы становимся свидетелями того, как в недрах институонализированных религий, призванных их основателями – Посвященными и Учителями – просвещать, жертвовать и нести мир – зреют агрессия и нетерпимость к «иноверцам».

Как могло произойти так, что стены Дома Божия периодически становятся пристанищем дьявола?

И с какой улыбкой – горькой или гневной – посмотрел бы сегодня Иисус, идущий этой землей, на торговлю сигаретами и алкоголем, на алчность и агрессивную нетерпимость, процветающие за стенами церковных учреждений? Думаю, он сказал бы что-то в духе евангельской фразы, пронесенной через века учениками: «Дом мой есть дом молитвы, а вы сделали его вертепом разбойников».

Хищники, одевающиеся людьми, и люди, меленно превращающиеся в хищников – с мечами в руках, весело горланя религиозные песни, грызясь между собой и уничтожая на своем пути все живое – по благословению Церкви и Папы – несколько раз поднимались отвоевывать «гроб Господень», и многие из них искренне верили, что убивая, совершают богоугодное дело.

Нашему взгляду открывается обнаженная и суровая правда: Человек всегда искал высшее оправдание своим злодениям.

Предавая ближнего и злословя за его спиной, мы ищем душевного покоя и оправдываем себя тем, что ближний плох и порочен.

Отстаивая свои религиозные или жизненные убеждения от всего, что страшит их поколебать, опрокинуть или даже просто изменить, мы занимаем оборонительную позицию, придумываем обвинения в ереси, клевещем и создаем призраки врагов, тщательно ограждая свой маленький мирок от вторжения всего непонятного и незнакомого. Так рождается религиозная нетерпимость, корни которой – страх потерять комфортную оболочку «богоизбранности». Как сказал один высокопоставленный православный чиновник: «Даже католики для меня – еретики».

Существует древний и темный инстинкт, унаследованный нами от первобытного Человека, имя ему – «инстинкт сопричастности». Чувствуя себя связанным с какой-то группой людей семейными, родовыми, национальными, религиозными или какими-либо еще узами, Человек неосознанно и механически отдает «своей» группе преимущество перед другими людьми, закрывая глаза на заблуждения или преступления представителей группы. Древнему Человеку, возвышающемуся до осознания Всеединства лишь в минуты особого вдохновения, племя представлялось единственной формой защиты от агрессивного окружающего мира. Поэтому, что бы ни делало племя, оно всегда было «хорошим», а изгнание из племени было худшим из возможных зол.

Сегодня, когда культура, цивилизация и Мудрость, принесенные на землю Учителями, как будто, дали людям возможность Освобождения – подавляющее большинство Человечества все еще пребывает в состоянии племенной обусловленности и склонно оправдать все, что делает племя. Так рождается коллективный грех и создается карма сопричастности коллективному заблуждению.

Сила и степень укорененности этого инстинкта даже у многих (в остальном) высокоразвитых представителей Человеческого Братства, наводит на печальные мысли. Например, некоторые известные суфийские мастера, оставившие после себя прекрасные учения и провозглашавшие неприятие насилия в любой его форме, говорили о... благородных войнах пророка Мухамеда! Спрашивается, какой может быть карма религиозного института, пророк и основатель которого разрешал убивать «неверных»?

Однажды, в беседе с очаровательным французским профессором политической философии, мы затронули тему инквизиции и религиозных войн. Как настоящий патриот, он возмутился: «Что вы, во Франции фактически не было Инквизиции, и никогда никого не сжигали, у меня есть документы, ясно об этом свидетельствующие. Это все – подделки и вымысел историков!».

Он говорил, а передо мной проходила история альбигойских войн и разоренный «католиками» Прованс, сотни тысяч «еретиков», убитых, казненных и жестоко замученных по благословению Церкви, а также – и в то же самое время – разоренные и опустошенные по благословению Православной Церкви богомильские села в Болгарии. И вспомнив молчащую и глухую позицию руководства Болгарской Православной Церкви по этому вопросу с той поры и по сей день, я отказался спорить с профессором.

Учение Богомилов, основанное в IX веке н. э. в Болгарии Попом Богомилом¹²⁷, дало миру многих великих сынов, среди которых достаточно назвать Бояна Мага, Петра Димкова, названного Лекарем, и Учителя Беинса Дуно (Петра Дынова). Преемственными от богомильского являются также мистические христианские учения альбигойцев и мальтийских катаров, опирающиеся на «Пятое евангелие от Иоанна», принесенное Попом Богомилом.

Однако богомильская вера, запрещающая своим приверженикам убивать и даже просто прикасаться к оружию, не могла встретить понимания у царей и боляр, которым нужны были все новые и новые молодые тела для ведения бесчисленных войн и удовлетворения бесчисленных амбиций. С другой стороны, ортодоксальное православное духовенство, всерьез напуганное быстро набирающим силу духовным движением, сочло лучшим выходом из положения объявить богомилов еретиками и благословить их поголовное уничтожение.

Иногда мне кажется, что если собрать воедино все безумия, совершенные людьми с именем Бога на устах, превратить их в камни и наполнить ими бездонные пропасти в океанах, то над поверхностью вод поднимутся невиданные и мрачные горы.

Болгарский писатель Антон Дончев, создатель одного из крупнейших в мировой литературе эпических произведений «Време Разделно»¹²⁸, в другом своем романе, посвященном истории и учениям богомильских и альбигойских братств, пишет о последнем и великом выборе Человека, стоящего между костром инквизиции и отречением от веры своего сердца:

— Бог облечет нас одеждами неразрушимыми и возложит на нас венцы неувядающие... Не будет уже ни голода, ни жажды, и солнечный жар нас не опалит. Бог вытрет все слезы с глаз наших...

Где в человеческом сердце проложен тот предел, за которым заканчивается жизнь с ее великолепием, и начинаются пустоши, сплошь утыканные виселицами, кострами или обиталищами для существ с потупленным взглядом и отчужденным лицом? Кто внушил этим существам, что Бог обитает в такой печальной стране? И нет ли в душе каждого фанатика собственной маленькой инквизиции, такого места – где на внутреннем мучительном огне медленно обращаются в пепел его собственные достоинство, милосердие и щедрость?

Нам кажется, что охота на ведьм, религиозные и этнические преследования остались в прошлом?

За века люди научились одевать неприглядные вещи в одежды цивилизации.

Древнейшие статуи Будды, расстрелянные талибами из гранатометов; башни всемирного торгового центра, разрушенные фанатиками и похоронившие тысячи человек; бесчисленные кровавые конфликты между евреями и палестинцами, мусульманами и христианами; более миллиона мирных тибетцев, уничтоженных за время китайской агрессии и, наконец, представители Русской Православной Церкви, выступающие за запрещение иных духовных учений и... за узаконенную смертную казнь.

Все это совершается людьми, с умными и даже вдохновленными лицами говорящими о религии, Боге и сострадании к ближнему.

Нам не нужно закапываться в историю мировых заговоров и искать там «хитрых евреев», «плохих американцев» или «злых вахаббитов» – есть вещи более важные и универсальные.

Например, странная закономерность: любая религия, за время своего существования приобретающая общественное и политическое влияние, демонстрирует черты поведения, характерные... для секты. А именно: стремление монополизировать Истину; обещание богоизбранности за счет сопричастности «истинной вере», презрительное, снисходительное или настороженное отношение к другим религиозным или духовным учениям.

Каковы бы ни были действия невежественных людей, Небесную Церковь невозможно превратить в секту, ибо Церковь есть единство всех верущих в Духе.

Небесная Церковь не различает догм, иллюзий и противоречий, созданных людьми, для Нее имеют значение только человеческие деяния. Поэтому трижды – на Ментальном, Астральном и Физическом Плане – верно, что Бог судит Человека не по вероисповеданию, а по его делам.

Следует помнить, что между небесными Архетипами Церквей и их земной реализацией существует значительная разница, обусловленная искажениями, которые претерпевает Истина, воплощаясь через ум Человека: Церковь – не всегда в храме, и священник не всегда есть стоящий за алтарем или руководящий молитвами в мечети.

Истина о служении такова: приблизились дни, когда священниками у Бога нарекутся те, кто служат ему под открытым небом и с песнью молчания на устах.

Каббала – наука о Боге, Человеке и Вселенной – возникла еще во времена иудейских патриархов и, после исхода евреев из Египта впитав сокровенные учения египетских жрецов, стала подлинным основанием еврейского мистицизма. Влияние каббалистического гнозиса на мировую науку, религию и философию неоспоримо – он явился тем кладезем, из которого черпали все древние мудрецы: от Орфея и Пифагора, до Платона, Сократа и Христа.

Корни каббалистического учения уходят в сокровенные глубины египетских святилищ – где зажглась заря Человечества и откуда на протяжении тысячелетий выходили Люди и Боги. Вобрав в себя лучшие знания древнеегиптеского мистицизма и Магии, Каббала пополнила их блестящими исследованиями и откровениями иудейских мудрецов.

В средние века была создана так называемая «латинская каббала», где древнееврейские формулы и специфические методы вычислений, дополненные текстами и заклинаниями на латыни, стали основой европейского гностического мышления.

Что означает само слово «Каббала»?

Существуют два способа прочтения: в первом случае первой буквой (иероглифом¹²⁹) слова является древнееврейское КОФ (ק), а во втором – КАФ (כ). Оба варианта являются грамматически верными¹³⁰ и имеют символический смысл, но в первом случае, прочтение становится более поверхностным. Если мы примем слово «Каббала» через «Коф» (קבלה), то оно символически будет означать «устное предание», однако нельзя признать что каббалистические истины передавались исключительно устным путем, что доказывают сохранившиеся рукописи. Наиболее известные из них – «Сефер Йецира» («Книга Создания») и «Зохар» («Книга Сияния»).

Пользуясь вторым способом написания (через КАФ), мы получаем символическое словосочетание «могущество двадцати двух». Как известно, основой каббалистического миропознания является древнееврейский алфавит, состоящий из двадцати двух букв или иероглифов. В этом случае иероглифы слова читаются через их числовое значение (КАФ выражает число одиннадцать, БЕЙТ – число два). Затем, если тот же иероглиф КАФ прочитать на языке символов Таро – магической системы, состоящей из двадцати двух Таинств (Арканов) – то он приобретает значение Силы или Могущества.

Такое прочтение интересно тем, что впервые предлагается читать иероглиф КАФ дважды – через числовое значение и через соответствующее арканорное значение¹³¹. Значение могущества часто неправильно присваивалось ЛАМЕД ( ל ), третьей букве слова, которая, однако, означает распространение, всемирность. Таким образом, предлагаемое нами прочтение слова «Каббала» есть «Всемирное могущество двадцати двух».

Мистическая формула «Каббала», являющаяся одновменно словом и изречением, предлагает оккультисту еще одну загадку: если арканорное значение КАФ – Сила, то соостветствующее значение второго иероглифа, БЕЙТ ( ב ), – Мудрость.

Так слово «Каббала» напоминает нам о том, что Силы удостаивается лишь приникший к источнику сокровенной Мудрости.

Согласно одному из дошедших до нас аутентичных вариантов, девяностый псалом Давида начинается так: «Проникший в сокровенную тайну, под сенью Всемогущего покоится...».

Этот древний текст, дышащий поэтическим величием, простотой и пламенем озарения, согласно одним источникам, оставлен Царем-псалмопевцем и Царем-каббалистом Давидом, согласно другим – самим Моисеем. Однако, текст обладает еще одним свойством, о котором почти никто не знает: девяностый псалом является магическим каббалистическим заклинанием. Произнесенный или написанный в определенных условиях, он выводит нас из жизненных бурь, дарует силу противостоять волнам сансары, наделяет неуязвимостью и выводит из под гнета роковых обстоятельств туда, где над головою Человека простирается уже не «крыша ограничения»¹³² а «кров Всевышнего»¹³³.

«Псалом 91¹³⁴, написанный и зашитый в воротнички шинелей или специально помещенный в доме, действительно спасал людей от пуль и бомб. Молитвы не являются просто ритуалом, это способ существования; это здоровье, долголетие, состояние духа» - пишет великий болгарский врач, основоположник ирисодиагностики и автор фундаментального труда «Болгарская народная медицина», Петр Димков.

«Не убоишься ужасов в ночи, стрелы, летящей днем, язвы, ходящей во мраке, смерти, опустошающей в полдень. Падут подле тебя тысяча и десять тысяч одесную тебя; но к тебе не приблизится...», – так поется в псалме о «проникшем в сокровенную тайну».

Какова эта тайна, дарующая смертному Человеку могущество и неуязвимость богоподобного существа?

Моисей и Давид, царь Соломон и сыны Кореевы, Пророки и Учителя возносят хвалу Божественному Имени, провидец Асаф призывает славить Бога, «ибо близко Имя Его», Христос велит «святить» Его Имя, а древний каббалистический текст называет это Имя «...славославенным, украшенным, возвышенным, воспеваемым и почитаемым...».

В этой главе нам предстоит обратится к Имени Бога.

Но, прежде чем с великим трепетом и осторожностью мы прикоснемся к вратам, ведущим в Святилище Имени, и прежде, чем они приоткроются перед нами, – сделаем факелами на этом пути десять каббалистических имен, предшествующих Его Неизреченному Имени.

В каббалистическом формировании имен Божиих определяющее значение имеют два древнееврейских корня, при присоединении которых к какому-либо слову, это слово становится священным или обожествляется.

Эти два корня, одновременно являющиеся самостоятельными именами Бога (шемотами), – ЭЛЬ (אל) и ЙАХ (יה). Значение первого – «Святой», значение второго – «Сущий», хотя оба шемота могут символически быть прочитаны как «Дух», так как начинаются с духовных букв древнееврейского алфавита.

ЭЛЬ – с АЛЕФ (א), первого иероглифа алеф-бейта, иероглифа Первого Аркана и первой из трех «материнских букв». АЛЕФ является символическим олицетворением Закона Тернера и Закона Аналогий, а также выражает идею чистого Духа или Божественной Эссенции. Каббалист произносит название этого иероглифа с особым трепетом, добавляя при этом «...благословен он».

Имя «Йах» начинается с Йод (י), графически образованного из вращающейся точки и передающего Закон расширения Бытия из первоначальной точки Божественной Мысли.

ЙОД – Дух в Духе, Свет в Свете, Истина в Истине, Начало в Начале – символ Царствия Божьего и Первоначальной Природы Сущего. О приближении к Йоду сказано: «...когда же настанет совершенное, тогда то, что отчасти, прекратится». А также: «Теперь мы видим как бы сквозь тусклое стекло, гадательно, тогда же лицем к лицу; теперь знаю я отчасти, а тогда познаю, подобно как я познан»¹³⁵.

Если ЙОД – бытие в Эссенции, то АЛЕФ – Эссенция, действующая и провленная на трех Планах Бытия.

А
א

АЛЕФ – три «ЙОД», сплавленные воедино: Йод на Ментальном Плане, Йод на Астральном Плане и – ЙОД в Материи¹³⁶.

Божественное Имя-корень «Эль» начинается с АЛЕФ и заканчивается ЛАМЕД – иероглифом распространенного или эманируемого ментального влияния, в учении Арканов Священной Магии – символом бесконечного сострадания Божества к сотворенному Миру и Его самоотождествления с Миром. Поэтому «ЭЛЬ» – «Святой» или «Милосердный и Святой». Вспомним известное обращение мусульман: «Во имя Аллаха, всемилостивого, милосердного». Как будет показано дальше, «ЭЛЬ» также является корнем Великого Имени Ислама.

Если АЛЕФ – первая буква древнееврейского языка, ЙОД – его символический корень, буква, демонстрирующая исследователю древнего мистицизма возможность сосредоточить великий духовный объем в предельно малой символической величине.

ЙОД – иероглиф полноты всех Десяти Сефирот, говорящий о незыблемости Божественного Закона на небе и на земле, а также, о небесном пути всякой души, сбрасывающей земные одежды.

Десять Имен Божиих или, Десять Шемотов каббалистического Гнозиса, образованы присоединением этих священных имен-корней к другим именам, также имеющим внутреннее значение.