Книгу можно купить в : Biblion. Ru 31р. Оцените этот текст

настоящего и прошлого.

Тысячи отелей в Австрии. Миллионы туристов. Если обеспечивающие добудут

больше регистрационных книг, можно будет и электронную машину использовать

для расчета прогнозов. А пока это мы вручную делаем.

Группа японских туристов. Шестнадцать человек. Интересные люди? Может

быть. Только у нас к ним никакого ключика нет. Не знаем мы, интересные они

или неинтересные. Жаль. Но их мы сразу в число неинтересных зачисляем. Мы их

просто пропускаем. Вдобавок японский турист никогда не возвращается на одно

и то же место, точно как диверсант в Спецназе никогда назад не возвращается.

Японский турист спешит осмотреть всю планету. Японского туриста мы

пропускаем.

Английская пара из Лондона. Интересно? Не знаю. Пропускаем.

- Николай Тарасович, посмотрите, что я нашел!

Он смотрит. Он качает головой. Он цокает языком. Одинокий американец из

маленького итальянского порта Гаета. Что это название сказало вам? Что это

название может сказать любому? Что это название скажет офицеру КГБ?

Совершенно ничего. Маленькая рыбачья деревушка. В ней почему-то оказался

американец. Почему? Да кому это интересно? Любой, кто узнал бы, что в

маленьком австрийском горном отеле остановился американец из Гаеты, не

обратил бы на это ни малейшего внимания.

Но мы - военные разведчики. Каждый из нас начинал службу в

информационной группе или отделе. Каждый из нас учил наизусть тысячи цифр и

названий. Для каждого из нас Пирмазенс, Пенмарш, Обен, Холи-Лох, Вудбридж,

Цвайбрюккен - звенят райской музыкой. Какое наслаждение слышать название

Гаета! В этой деревушке базируется всего один военный корабль. На его борту

- огромная цифра "10". Теперь вспомнили? Нет? Это американский крейсер

"Олбани"! Это флагман 6-го флота. Это концентрация всех секретов и всех

нитей управления. О моя деревянная голова! Почему идея о горных отелях не

пришла тебе год назад? Совсем недавно в горном отеле отдыхал американец из

небольшой итальянской, деревушки. Он обязательно был связан с крейсером

"Олбани". Мы не знаем, кто он. Но не может американец в этом забытом селении

не знать других американцев с крейсера. Пусть он не капитан, не офицер и

даже не матрос крейсера. Пусть он даже не военный. Может, он пастор, может

быть, продавец порнографии. Но он имеет контакты с моряками крейсера, и это

самое главное. Если бы наша мышеловка была поставлена год назад, то мы

обязательно обрушились бы на бедного американца всей мощью нашей своры.

Массовый загон! Десятки шпионов против одной жертвы. Жертва чувствует,

что акулы со всех сторон, что путей отхода нет. Иногда, когда осуществляется

массовый загон всей сворой, стеной, македонской фалангой, жертва не

выдерживает и кончает самоубийством. Но чаще соглашается работать с нами.

Если бы знали о нем, когда он появился в Австрии, на него обрушилась бы вся

несокрушимая мощь ГРУ. А если бы Навигатор помощи попросил, то по приказу

Аквариума на одну вербовку могли бы быть брошены силы нескольких резидентур.

В таких случаях жертва кричит и мечется, всюду нарываясь на варягов и

борзых. Он бы звонил в полицию. Что ж, своих ребят мы и в полицейскую форму

иногда нарядить можем. Полиция спасла бы его и посоветовала или кончать с

собой или соглашаться на предложение ГРУ. Когда гонят одного целой ордой,

несчастный может звонить во все мыслимые адреса, но везде получит один

ответ. В угол его! В тупик! Углы всякие бывают: физические и нравственные,

бывают финансовые тупики и пропасти безнадежности. А можно и просто в угол

загнать. Голого человека в угол ванны. Голый среди одетых всегда ощущает

непреодолимое чувство стыда и бессилия. Мы умеем загонять в угол! Мы умеем

унижать и возвеличивать. Мы умеем заставить броситься в пропасть и умеем

вовремя протянуть руку помощи.

- Замечтался?

- Замечтался, Николай Тарасович.

- Смотри, что я нашел.

Я читаю запись. Британская чета из небольшого городка Фаслейн - база

британских подводных лодок. Если пара живет в Фаслейне, то вероятность того,

что она связана с лодками, очень велика. Может быть, он командир лодки, а

может быть, простой охранник на базе. Может быть, он мусорщик на военной

базе или вблизи нее, поставщик молока, владелец пивной. Может быть, он

работает в библиотеке, или в столовой, или в госпитале. Любое из этих

положений - великолепно: он имеет контакты с экипажами, с ремонтными

бригадами, со штабными офицерами.

Если в Фаслейне есть проститутки, то смело можно утверждать, что и они

с базой связаны. Да еще как! И через них можно добывать секреты, о которых,

может быть, и капитаны лодок не знают.

Фаслейн слишком мал. Поэтому любой его обитатель как-то связан с базой.

Во Франции тоже есть база атомных подводных лодок. Но это Брест.

Большой город. Совсем не каждый с лодками связан. Поэтому мы и выискиваем

очень маленькие городки, в которых находятся военные объекты чрезвычайной

важности. Тот же Фаслейн, например. Дипломатической резидентуре ГРУ в

Лондоне очень неудобно своих ребят в Фаслейн посылать. В Великобритании

ловят часто и выгоняют безжалостно. Не разгонишься. Да и появление

постороннего в маленьком городке настораживает. Вот поэтому мы охотимся тут,

в Австрии, на обитателей этих маленьких городков, название каждого из

которых так сладко звучит в ушах военного разведчика.

Ночи напролет мы листаем регистрационные книги. Чем черт не шутит,

решится кто-нибудь из этих людей второй раз в то же самое место вернуться? А

если и нет, мы других найдем.

Регистрационные книги - это прошлое. Жаль, но его не вернешь. Но,

листая книги о прошлом, мы ясно видим контуры наших будущих операций.

Командир серьезен. Командир строг.

- Приказом начальника ГШ назначен мой первый заместитель.

Мы все молчим.

- Александр Иванович, зачитай шифровку.

Александр Иванович, первый шифровальщик, осматривает нас ничего не

выражающим взглядом и опускает глаза на небольшой ярко-желтый плотный

листок:
"Совершенно секретно. Приказываю назначить первым заместителем

командира дипломатической резидентуры ГРУ 173-В полковника Мороза Николая

Тарасовича. Начальник Генерального штаба, маршал Советского Союза Огарков.

Начальник ГРУ генерал армии Ивашутин".
Командир улыбается. Первый шифровальщик улыбается. Улыбается Николай

Тарасович. Он снова Младший лидер. Улыбаюсь я. Улыбаются мои товарищи. Не

все.

У нас в ГРУ, а также во всей Советской Армии, в КГБ, во всем Советском

вернуться - немногие возвращаются. Срыв означает падение. А падение - всегда

на самое дно, на камушки.

Мы подходим к Младшему лидеру и по очереди поздравляем его. Ему больше

не надо использовать формулу "именем Резидента", он теперь всемогущ и

юридически. Он жмет руки всем. Но мне кажется, что он не совсем забыл, кто

потешался над ним, когда падение началось. Не забыл. И те, кто потешался,

тоже знают, что не забыл он. Вспомнит. Не сейчас, подождет. Все знают, что

ожидание мести хуже самой мести. Младший лидер не спешит.

- Поздравляю вас, Николай Тарасович. - Это моя очередь подошла. Он жмет

мне руку, смотрит в глаза.

Он тихо говорит мне "спасибо".

Кроме нас, только Лидер да первый шифровальщик понимают истинное

значение этого "спасибо". Месяц назад агент 173-В-41-299, ставший теперь

совладельцем маленького отеля и подчиненный мне, вызвал меня на экстренную

встречу и сообщил о постояльце из маленького бельгийского города, название

которого снится любому офицеру ГРУ. На вербовку должен был выходить я -

немедленно. Я связался с Навигатором и отказался. Не могу, опыта

недостаточно. За эту вербовку я бы получил красную звезду на грудь или

серебряную на плечи. И опыта у меня достаточно. Но... я отказался. Навигатор

послал Николая Тарасовича. Вот он сегодня и именинник.

- Спасибо, Витя. - Это Навигатор мне руку жмет.

Все вокруг смотрят на нас. Никто ничего не понимает. Отчего мне вдруг

Навигатор руку жмет? За что благодарит? Вроде не я сегодня именинник. А

Навигатор мне руку на плечо положил, по спине хлопает - будет и на твоей

улице праздник. Не знаю почему, но я глаза вниз опустил. Не жалко мне той

вербовки, ничуть не жалко. Пусть вам повезет, Николай Тарасович.
8.

Болеют только ленивые. Неужели трудно раз в месяц в лес выбраться и

положить конец всем болезням? Предотвратить все грядущие недуги? Я такое

время всегда нахожу, даже в периоды самого беспросветного обеспечения, А

сейчас и подавно.

Я далеко в горах. Я знаю, что тут никого нет. Я умею это проверять.

Нет, ни тайники, ни встречи меня не ждут. Муравьи. Большие рыжие лесные

муравьи. Вот их царство, город-государство. На солнечной поляне меж сосен. Я

раздеваюсь и бросаюсь в муравейник, как в холодную воду. Их тысячи. Толпа.

Муравьиный Шанхай. Побежали по рукам и ногам. Вот один больно укусил, и тут

же вся муравьиная свора вцепилась в меня. Если посидеть подольше - съедят

всего. Но если выдержать только минуту - лечение. Это - как яд змеиный.

Много - смерть. Немного - лекарство. Недаром змея символом медицины

считается. Но я змеиным ядом не лечусь. Не знаю почему. Просто времени

никогда не было. А на муравьев времени много не надо. Нашел огромный

муравейник, да и прыгай в него!

Жидкость, выделяемая железами муравья, консервирует и сохраняет все что

угодно. Укусит муравей гусеницу и в свое муравьиное хранилище тащит. От

одного укуса мертвое тело не сгниет ни за год, ни за два. Так и будет

лежать, как в холодильнике.

А с живым телом и подавно чудеса происходят. Ни морщин, ни желтизны на

лице никогда не будет. Зубы все целые останутся. Мой дед в девяносто три

года умер без морщин и почти со всеми зубами. Потерял только три - красные

выбили. Сбежал он от них, а иначе все бы зубы потерял вместе с головой. Всю

жизнь прожил, махновское свое прошлое скрыть ухитрился. Иначе меня никто бы

в Красную Армию не взял. Да, наверное, мне и родиться не суждено было б.

Секретами муравьиными не один мой дед пользовался. Вся Русь. А до нее

Византия. А еще раньше Египет. Муравей в Египте первым доктором почитался.

Увидели египтяне много тысяч лет назад, как муравей свою пищу консервирует,

и ну в муравейники ноги свои совать да руки. А потом и фараонов мертвых

стали муравьиным собраниям на две ночи выставлять. Тысячи лет после этого их

тела разрушению не подвержены.

Все знают, что рыжий лесной муравей - чародей. Да ведь лениво

человечество! В аптеках муравьиную кислоту покупают люди. Не настоящую, на

фабриках произведенную. Руки, ноги растирают. Глупые. Муравей-то знает, куда

кусать. А это важно очень, чтобы кусать именно туда, куда положено. Вроде

как в китайской медицине иголочками колоться. Не абы куда, а куда положено.

Взревел я, как лось. Галопом скачу. Муравьев с себя стряхиваю. Спасибо,

братцы, достаточно на сегодня.
9.

Друг Народа исчез. Друг Народа - это резидент КГБ. Главный Сосед. Все

соседи из чекистского гнездышка пасмурные. У них что-то происходит.

Наверное, они сами толком не понимают - что. Но резиденты КГБ из Вены,

Женевы, Бонна и Кельна были вызваны в Москву и почему-то не вернулись.

Временно заместители правят.

Эвакуация - дело жестокое и неотвратимое. Получаешь шифровку, мол, ваш

папаша не в себе. Перед смертью попрощаться желает. Летишь в самолете, а

рядом конвой. Чтоб не сбежал. Прибываешь в город-герой Москву и сразу на

следствие. А кто у нас ни в чем не виновен? Все виновны. Был бы человек, а

дело состряпать всегда можно. Правда, не стреляют сейчас, как в тридцать

седьмом. Вернее, стреляют, но не так интенсивно.

На чем Друг Народа погорел? Откуда нам знать. Можно, конечно, слухи

послушать. Да ведь слухи специальной службой распускаются, чтобы правду

затемнить...
...Так часто бывает. Открываешь бизнес и имеешь головокружительный

успех. Ненадолго. То же самое с нашими коммерческими предприятиями

происходит. Только начали работать - небывалая удача: вербовка, за которую

Младшему лидеру простили провал.

Младший лидер с группой обеспечивающих добывает секреты, на которые

генерал-полковник Зотов, начальник информации ГРУ, шлет восторженные

шифровки.

Но термин "достаточно" в службе информации применяется только тогда,

когда качество добытой информации очень высокое. Во всех остальных случаях

применяется термин "недостаточно". Это точно так же, как миллиардеру еще

недостаточно денег, и никогда не будет достаточно. Как женщине не хватает

нарядов. Как коллекционеру всегда недостает одного ржавого пятака. И всегда

будет недостаточно. А Генеральному штабу всегда не хватает вражеских

секретов. Сколько бы мы их ни добыли. Всегда остается что-то не до конца

понятное в положении противника, в его планах, в его вооружении.

Но наши горные отели пока не дают желанного результата. Да ведь это и

нелегко. Не каждый день в маленький отель попадают люди из маленьких

городков с такими звонкими именами, как Майнот или Оффут. Наша агентура в

туристическом бизнесе получила тоненькие листочки с названиями мест, где

практически каждый житель должен быть связан с объектами экстраординарной

важности. Но результатов пока нет. Попалась рыбка в сети, и все. Попалась

одна рыбка, и я ее добровольно Младшему лидеру отдал. Ему важнее иметь успех

сейчас. А на мою долю не выпадает ничего.

Шифровки из Аквариума - с легким раздражением: почему Сорок Первого в

обеспечение не ставите? Он же сам признался, что еще не готов работать

самостоятельно?

У наших соседей, у "друзей народа" - большой праздник. Несколько лет

назад с советского боевого корабля бежал офицер. За ним многие резидентуры

КГБ охотились, но повезло венской дипломатической резидентуре.

Она провела головокружительную провокацию. Заместитель резидента КГБ

связался с американской разведкой и подбрасывал ей вполне правдоподобные

секреты. А потом и в США бежать собрался. Но перед побегом попросил

гарантий: хочу поговорить с беглым советским офицером, правда ли хорошо ему

живется. Американская разведка прислала несчастного беглеца на встречу с

КГБ. Потому в КГБ и праздник.

Что ж, "друзья народа", успехов вам. Воровать людей вы здорово

научились. Но почему вам не удалось украсть американские атомные секреты,

отчего вы никогда не приносили советской промышленности ни чертежей

французских противотанковых ракет, ни британских торпед, ни германских

танковых двигателей? А?

- Виктор Андреевич, вам сигнал.

Чашку кофейную в сторону. Документы, в портфель. Портфель - в сейф.

Ключ - в малый сейф. Закрывающая комбинация сегодня сменена. Это помнить

надо.

- Пошли!

бункер. Он на кнопку сигнала жмет. Дверь щелкнула - можно открывать. Мы в

небольшой бетонной комнате. Стены ее белые, шершавые. Хранят на века

отпечатки поверхностей досок, из которых опалубка была выполнена, когда

бункер строили. Двери закрыты. Любопытные телекамеры осматривают нас.

Четвертый шифровальщик входную дверь плотно задраивает. Изнутри она на

герметичный люк подводной лодки похожа. Шифровальщик опускает руку под

занавеску и набирает номер. Руку его я видеть не могу и не имею права. И не

знаю, что он там своей рукой делает. Говорят, что, если ошибешься в наборе

комбинации, капкан руку прищемит. Не знаю, правда это или шифровальщики

шутят. Добывающему офицеру не положено знать их тайн.

Внутренняя охрана бункера наконец убедилась, что мы - свои. Главная

дверь плавно, без всяких щелчков, медленно уплывает в сторону. За дверью

Петя - Спецназ: заходите. КГБ свою внутреннюю охрану из офицеров пограничных

войск комплектует. А ГРУ - из офицеров диверсионных батальонов и бригад.

Одним выстрелом двух зайцев ГРУ убивает. И охрана надежная, и диверсантов

иногда по стране на автобусе повозить можно: вот наши площадки

десантирования, тут тайники, тут укрытия, тут полицейские посты.

Дипломатическую резидентуру ГРУ в Вене охраняют диверсанты из 6-й

гвардейской танковой Армии. Это горная армия с особыми традициями. Она через

Большой Хинган прорвалась на пути к Тихому океану. Она 800 километров без

остановки прошла по местам, которые любыми теоретиками считались

недоступными для танков. Теперь 6-я гвардейская танковая Армия готовится к

проведению молниеносного броска через Австрию по левому незащищенному берегу

Рейна к Северному морю. В сравнении с Хинганом Австрийские Альпы, конечно,

просто холмы. Но и их надо умело преодолевать. Вот поэтому в Вене только из

этой Армии диверсанты постоянно находятся. Им впереди идти. Им дорогу

очищать своими острыми ножами.

- Здравствуйте, Виктор Андреевич, - Петя меня приветствует.

- Здравствуй, здравствуй, головорез. Обленился в бункере?

- Не обленился, а озверел, - смеется Петя. - Юбку женскую шесть месяцев

уже не видел. Даже издалека.

- Крепись. На, подводных лодках хуже бывает.

По коридору - вдоль стальных дверей. Коридор десятками тяжелых портьер

завешан. Так что не скажешь, длинный он или нет. Может, за следующей

занавеской коридор раздваивается или уходит в сторону. Нам этого знать не

положено. Дверь комнаты сигнализаторов первая слева.

В комнате с низкими потолками тоже все в занавесках серых. Говорят, это

на случай пожара. Может быть, и так. Но, опять же, бываю я в этой комнате, а

сколько в ней сигнализаторов стоит - понятия не имею.

В ожидании меня одна занавеска сдвинута. За ней серый ящик с аккуратной

надписью "Передал 299. Принял 41". Шифровальщик вставляет свой ключ в

скважину, поворачивает его и выходит из комнаты. Я вставляю свой ключ,

поворачиваю его и открываю стальную дверку. За ней ряды маленьких зеленых

лампочек. Одна - с номером 28 - горит. Я нажимаю кнопку сброса. Сигнальная

лампочка гаснет. Одновременно гаснет сигнальная лампочка над моим

сигнализатором. Она говорит шифровальщику, что какой-то сигнал получен. Но

он не имеет права знать, какой именно сигнал. Это знаю только я. Это сигнал

"28". Но если бы шифровальщик и узнал, что я получил сигнал "28" от агента

173-В-41-299, как он может узнать, что означает сигнал "28"?

Сигнал "28" означает, что агент 173-В-41-299 вызывает меня на связь.

"28" означает, что безличная встреча состоится в первую субботу после

получения сигнала. Время между 4.30 и 4.45 утра. Место - Аттерзее, район

Зальцбурга.

299-й имеет целую систему сигналов и может вызывать нас на личную или

безличную связь в любой момент.

Каждый вариант связи разработан до мельчайших деталей и каждый вариант

имеет свой номер. Под номером "28" кроется целый план с вариантами и

запасными комбинациями.

Неуязвимость ГРУ обеспечивается прежде всего тем, что количество встреч

с ценной агентурой сводится к минимуму и, если возможно, - к нулю. Я работаю

десять месяцев с 299-м агентом, но никогда не видел его и не увижу.

Безличные встречи с ним проводятся по два - три раза в месяц, но за двадцать

один год работы в ГРУ он имел только шесть личных встреч и видел в лицо

только двух офицеров ГРУ. Это правильная тактика. Отсутствие личных встреч

защищает нашу агентуру от наших же ошибок, а наших офицеров от скандальных

провалов и сенсационных фотографий на первых полосах.

При безличной встрече офицер ГРУ и его агент могут находиться в

десятках километров один от другого. Каждый не знает, где находится его

собеседник. Для передачи сообщения или для обмена сообщениями мы не

используем радио или телефон. Мы используем водопроводные или

канализационные трубы. Иногда два телефонных аппарата могут быть подключены

к металлическому забору или к ограде из колючей проволоки. Эти "участки

связи" заранее подбираются и проверяются обеспечивающими офицерами.

Но чаще всего для связи с ценными агентами ГРУ использует воду. Пусть

полиция прослушивает эфир. Вода - лучший проводник сигналов, и гораздо менее

контролируемый. Когда полиция начнет контролировать все водоемы, все реки,

озера, моря и океаны, тогда мы перейдем на другие способы агентурной связи.

Институт связи ГРУ что-нибудь к тому времени придумает.
11.

Капли росы на сапогах. Я бреду по высокой мокрой траве к озеру. Березы

да ели вокруг. Клинья еловых вершин сплошным частоколом вокруг воды стоят.

Стенкой. Тишина звенящая. На сучок не наступить. Зачем шум? Шум оскорбляет

эту чистую воду, эту хрустальную прозрачность неба и розовые вершины гор.

Тут всегда будет тишина. И когда сюда придет Спецназ, грохот солдатского

сапога не нарушит тишины: мягкая обувь диверсанта не стучит, как кованый

сапог пехотинца. Потом тут пройдет 6-я гвардейская танковая Армия. Это будет

грохот и рев. Но совсем ненадолго. Вновь воцарится звенящая тишина, и

маленький уютный концлагерь на берегу озера ее не нарушит. Может, я буду

начальником лагеря, а может быть, обыкновенным зеком вместе с местными

социалистами и борцами за мир. Так всегда было: кто Красную Армию первым

приветствует или с ней о мире договориться желает - первым под ее ударами

падает.

Жизнь ликует. Жизнь торжествует, готовясь встретить брызжущий водопад света,

который обрушится из-за вершин гор. Вот сейчас, вот еще немного.

Оглушительный щебет загремит гимном, приветствуя свет. А сейчас еще тишина.

Еще не засверкали капли бриллиантами, еще не потекло червонное золото по

склонам гор, еще не принес легкий ветер аромат диких цветов. Природа утихла

в самое последнее мгновение перед взрывом восторга, радости и жизни.

Кто любуется этим? Один я. Витя-шпион. А еще мой агент под 299-м

номером. Он пробирается к озеру совсем с другой стороны. Интересно, понимает

ли он поэзию природы? Может ли он часами вслушиваться в ее шорохи? Понимает

ли он, что сейчас мы с ним вдвоем ведем подготовку к строительству

маленького концлагеря на отлогом берегу? Понимает ли этот старый дурак, что

и я и он можем стать обитателями этого самого живописного в мире лагерька?

Соображает ли он, что те, кто очень близко у жерла мясорубки работает,

попадает в нее чаще обычных смертных? Думает ли он своей деревянной головой,

что волей случая его лагерный номер может быть очень похож на его агентурный

индекс? Ни черта он не думает. Мне деваться некуда, я родился и вырос в этой

системе. И от нее не убежишь. А он добровольно нам помогает, собака. Если

меня не поставят коммунисты к стенке, не сожгут в крематории и не утопят в

переполненной барже, а поставят концлагерем командовать, то таким

добровольным помощникам я особый сектор отгорожу и кормить их не буду. Пусть