Культурно-исторический фонд «тарих» александр беннигсен



бет2/9
Дата19.06.2016
өлшемі1.15 Mb.
#148612
1   2   3   4   5   6   7   8   9



10

* Точнее, устад — учитель, магистр-мастер.



* Другое объяснение Mansur — «победоносный», «победитель» — Га-фур ов А. Имя п история, М., 1987. С, 162.

11


«Асари Дагестан». Шейх Мансур, — пишет он, — в 1199 (1785 г.) в эпоху Абдул-Гамида»* был послан турецкой державой в Чечен­ские и Дагестанские округа, чтобы отсюда склонить и привлечь мусульман к священному выступлению на войну, возникшую в то время в Крыму между Турцией и Россией»**. Из вышеприведен­ного отрывка дагестанского историка мы знаем, что Г.-Э. Алка-дари, вопреки утверждениям современников, представляющих Ушурму вовсе неграмотным, считает, что шейх был «человеком весьма выдающейся ученностью и благочестием»32. К сожалению, однако, не ясным осталось на чем основал ученый свое утвержде­ние об отправлении турецким правительством на Кавказ Ушурмы. Этот же сюжет затрагивает Г.-Э. Алкадарн в своей оставшейся непереведенной на русский язык книге, «Диван ал Мамнун».

В 1199 (1785 г.), — пишет он, — прибыл «из Османской импе­рии ученый шейх Мансур в Чечню и в Дагестан. И стал призы­вать к борьбе против России. При этом он уверял слушателей, что Абул-Гамид-хан ведет войну с Россией и освобождает Кавказ из под власти России»33. При сравнении приведенных выдержек их автор как будто придерживается одного мнения. Стоит, однако, вчитаться в текст, как при большой их схожести выявляются и некоторые разночтения. Если в первой цитате прямо указывается, что Ушурма был отправлен турецким правительством с весьма оп­ределенной целью, во второй же, о стамбульском правительстве и не упоминается. Зато во второй отсутствуют сведения о резуль­татах пропаганды Ушурмы на Северо-Восточном Кавказе в то время, как в первой говорится об успехах деятельности шейха, подчеркивается, что он приобрел большую популярность и широ­кое влияние в Чечне и Дагестане. Оценивая в целом движение Ушурмы Г. Алкадари заключает, что это выступление «кроме вре­да для жителей ничего не принесло. Россия самым жестоким об­разом расправилась с повстанцами. А сам шейх Мансур был взят в плен, отослан в Петербург. А затем отправлен в Соловецкий мо­настырь, где и умер»34.

Спор о непосредственных причинах и обстоятельствах, вызвав­ших движение, о характере движущих сил, и наконец, об оценке движения в целом и его предводителе шсйхе-Мансуре еще больше обострился в советское время. В отличие от предыдущего перио­да, когда кавказоведы, по собственному уразумению занимали ту или иную позицию, высказывали те или иные суждения, начиная с 30-х годов в решение интересующего нас вопроса стали вмешивать­ся властные структуры которые в угоду своим надуманным амби-

* Абд ал Хамид I правил в 1774 — 1789 гг.

** Имеется в виду русско-турецкая война 1768 — 1774 г., которая прохо­дила как в Крыму, так и на Северо-Западном Кавказе,

12

Цййм, стремясь во что бы то ни стало добиться единодушия в ре­шении сложных вопросов, по существу, навязывали свои оценки и выводы кавказоведам. Внедряли, так сказать в науку, единоду­шие, равносильное единоудушению. По существу, в зависимости от частоты изменения отношения власть прндержащих к нацио­нальным движениям, соответственно в отечественной исторической литературе менялись оценки движения в целом, и их предводите­лей, в частности. Укажем, что с самого начала установления Со­ветской власти в исторической науке утвердилось мнение, пред­ставляющее царскую Россию «тюрьмой народов». Одним из ак­тивных пропагандистов этой идеи был тогдашний руководитель «исторического фронта», акад. М. Н. Покровский. В работах, пос­вященных обличению самодержавия, показу гнилости и бессилия старого строя, враждебности его трудящемуся народу, бездарнос­ти царского окружения, продажности и коррупции администрации, автор всеми доступными средствами доказывал неизбежность со­циальной революции в России, гибели несправедливого строя, ос­нованного на эксплуатации и угнетении человека35. В своей «Рус­ской истории с древнейших времен», в самом сжатом очерке и в ряде других работ М. Н. Покровский не раз возвращался к так на­зываемой «эре торгового капитализма», «набегах торгового капита­лизма на Россию», «завоеванию феодальной России торговым ка­питализмом» и т. д. и т. п. Эти противоречивые в своей основе положения историка способствовали утверждению в науке мнения, что в русской истории существовала какая-то особая «эпоха тор­гового капитализма». Со временем это мнение превратилось чуть-ли не в универсальную теорию, которой легко объяснялись многие сложные проблемы истории, в том числен национальные движения. Как увидим ниже, ряд историков-кавказоведов использовали эту концепцию в изучении и раскрытии глубоких социально-полити­ческих причин движения под предводительством Мансура. В 1929г., выступая на первой конференции историков, акад. М. Н. Покров­ский объявил, что термин «русская история» есть ни что иное, как контрреволюционный термин одного издания с трехцветным фла­гом и «единой неделимой». Следует так же подчеркнуть, под не­посредственным влиянием акад. М. Н. Покровского, в то время в корне изменилось отношение к национальным движениям и, в частности, к личности шейха Мансура и возглавляемой им борь­бы. В его книге, изданной в 1923 г., шейх Мансур охарактеризо­ван «как первый Кавказский революционер»36. Очевидно, что этим весьма модным и лестным в те годы термином автор назвал Ман­сура лишь с целью, чтобы оттенить значимость личности предво­дителя горцев в освободительном движении кавказских народов. Абстрагируясь от времени и условий, когда была дана эта оценка, напомним, что «революционер» слово французское—revolutionner от латинского revolutia — переворот и означает — участник рево­люционного движения или человек, который произвел переворот в какой-либо области знания, технике, искусстве и т. п. Наш сов-



13

-ременник, проф. А. Д. Яндаров, уверен «в том, что М. Н, Покров­ский назвал шейха Мансура революционером, нет ни грани преуве­личения. Поистине прозорливыми и принципиальновымн оказа­лись воззрения Мансура об объединяющей силе ислама разнопле­менного, находившегося на различных стадиях общественного раз­вития, пестрого в этническом отношении населения Северного Кав­каза»37. Однако, касаясь этой же проблемы, А. Д. Яндаров в сво­ем докладе на конференции в Грозном говорил: «Надо учитывать, конечно, условность данной Покровским оценки: понятие «рево­люционер» претерпело с тех пор существенные изменения. Тем не менее, главное в личности и деятельности Мансура схвачено в этой характеристике верно: это был новый тип борца, которого «выд­винуло национально-освободительное движение»37а. Вдумчивый читатель пусть сам задумается и решит для себя насколько при­меним в нашем случае термин, о> котором идет речь и насколько адекватно он отражает события, происходившие в конце XVIII в. на Северо-Восточном Кавказе. Мы же совершенно определенно можем утверждать, что концепция, сформулированная в указанной и др. работах акад. М. Н. Покровского оказала большое, если не сказать решающее, воздействие на исследователей и на оценку характера и движущих сил движения в последующих работах. Этого, кстати сказать, они и сами не отрицали. Под непосредст­венным влиянием М. Н. Покровского был написан историко-би-ографический очерк о Мансуре 3. Шарнповым38. К сожалению, автор не ставит задачей перед собой раскрыть причины, которые способствовали разворачиванию борьбы под водительством Ман­сура. Вместо этого, ограничивается заявлением, что «личность его окутана легендами и вымыслами и мало кому известно... действи­тельный облик» его. В одном автор убежден, что свою популяр­ность шейх достиг набожностью, честностью и безоговорочно пред­ставляет его борцом за национальное освобождение, наивно ве­рующим, однако, что начатому горцами благородному делу борь­бы за свою свободу непременно окажет возможную помощь Отто­манская империя. Мансур, заключает он, это человек, который создал «целую эпоху в дореволюционном движении Чечни»39.

В 1929 — 1932 гг. увидели свет три интересные статьи проф. Б. В. Скитского, посвященные описанию истории народных дви­жений на Северо-Восточном Кавказе в конце XVIII — XIX вв. Понятно, что для нас наибольший интерес представляет работа «Социальный характер движения имама Мансура»40. Для напи­сания этой статьи автор использовал значительные разнохарактер­ные конкретно исторические материалы. Привлек большое число во многом «новых» фактов, извлеченных из архива Кизлярского коменданта и, опираясь на эти данные сделал для своего време­ни довольно успешную попытку раскрыть причины выступления Ушурмы, определить движущие силы и характер движения и оце­нить личность самого предводителя горцев. Автор убежден, что движение под водительством алдынского жителя Ушурмы явилось

14

прямым результатом колониальной политики царизма. К сожале­нию, Б. В. Скитский в своих работах целый ряд событий, развер­нувшихся в Чечне, под влиянием М. Н. Покровского объясняет «ростом торгового капитализма» и наступлением эпохи «торгово­го капитализма». «Принципы этих военно-политических успехов России — подчеркивает он, — коренились, с одной стороны, в раз­витии русского торгового капитализма на Кавказе, с другой, во внутренней классовой борьбе среди горцев»41. И далее, утверждает, что столкновение двух капиталов, русского и горского и опреде­ляло Сущность народно-освободительной борьбы. «Буржуазные вожди горской независимости хороню сознавали политическую опасность Тяготения горского населения к русским товарам и xq-тели разорвать всё сильнее стягивавшую их петлю русского тор­гового капитала»42. В. Б. Скитский считал, что своим острием Движение Ушурмы было направлено против самодержавия и его Местных союзников феодалов. «В силу этого, -— подчёркивал он,— оно облеклось в форму религиозной борьбы мусульманства с нас­тупавшим на Кавказ российско-православным колонизаторством»43. В 1934 г. появилась небольшая работа довольно популярного в те годы писателя А. Виноградова44, которого многие читатели старшего поколения помнят по историческому роману «Три цвета времени». В предисловии к своей работе «Шейх Мансур» А. Ви­ноградов вспоминая о своих встречах с Л. Н. Толстым, рассказы­вает что великий старец продолжал думать о Кавказе и в 1909 г.: «Когда речь заходила о Кавказе, — пишет автор, — он вдруг мо­лодел и глаза его загорались как голубые льдинки под прямо па­дающим светом». Коснувшись многолетней борьбы северо-кав­казских горцев, Л Н. Толстой, вспоминая шейха-Мансура говорил: «Возьмите сейчас любой справочник по Кавказу по военной исто­рии Буткова и прочтите под именем шейха Мансура целый ряд странных и нелепых вещей. Вот вам 29-томный энциклопедический словарь Брокгауза! — «Шейх Мансур один из видных деятелей Кавказской войны конца XVIII в. Шейх Мансур, настоящее имя которого было Ушурма, родился в сел. Алды в Большой Чечне. История его самого, так и проповедуемого им учения до сих пор вполне не ясна». Так вот, если выяснить эту историю, то окажет­ся, что она так же мало связана с Кавказом, как и его герой. Это тем более странно, что Кавказ очень чуток ко всему чужому и, чтобы так обмануть кавказских мусульман, как их обманули дваж­ды, нужно быть только искрой, падающей на пороховую бочку, ибо создать целое учение не мог конечно маленький, ничтожный человек шейх Мансур. В самом деле: от Мансура потерпел пора­жение в 1785 г. полковник Пиери с отрядом отборных войск. Сле­дом гор. Битлиса с 25-тыс. населением открыл ворота Мансуру, высокорослому, чернобородому мужчине, в белой одежде суфия, черноглазому, стройному, с горбатым носом, худым, бледным лицом, горящими глазамаи и «речью, которая жгла, как уголь». С ним было всего 96 человек, и укрепленный город сдался ему без боя!!!



15

Отсюда началась его слава!!!.А умер он в Соловецком монастыре, после того, как был взят в плен в 1791 г. И вот подумайте, что этот человек был предшественником великого Шамиля, знал наи­зусть Коран, всех дивил строгостью своей жизни, кавказским презрением к боли и настоящим фанатизмом, Причем он не был ни кавказцем, ни мусульманином. Это был обыкновенный евро­пейский неудачник. А все неудачники и жулики, как только начи­нают войну, прибавляют к названию «священная». Мы привели это сообщение В. Виноградова полностью памятуя, что Л. Н. Тол­стой как известно сам бывал на Северо-Восточном Кавказе, где более чем за 60 лет до его посещения этих мест разворачивались события, связанные с именем шейха Мансура. Скажем так же, что великий писатель довольно хорошо знал народы Северного Кавказа, восхищался их фольклором, написал памятные нам с раннего детства великолепные произведения «Казаки», «Рубка леса», «Хаджи-Мурат», при написании которых проштудировал множество кавказоведческих работ, во многих из которых речь шла и о шейхе Мансуре. Сообщение Л. Н. Толстого, заключает А. Виноградов, «до такой степени поразило меня, что я попросил рассказать» о шейхе Мансуре, но время было позднее... Позже, в Москве я убедился в правоте Льва Николаевича, «у него были источники, которых никто не трогал». К сожалению, наш автор не рассказывает какие именно источники убедили его. Однако, нам известно, что единственным источником для написания очерка о шейхе Мансуре А. Виноградову послужила упомянутая нами вы­ше статья «Авантюрист XVIII в.», которую он изложил чуть-ли не полностью. Естественно, что многочисленные читатели массового издания, каким является приложение к журналу «Огонек» не мог­ли не поверить автору, тем более, что свой рассказ он связал с именем великого писателя. Обаяние Льва Николаевича, как и следовало ожидать, оказывало магическое влияние на читателей. И в этом отношении А. Виноградов безусловно достиг поставлен­ной перед собой цели. Достаточно сказать, что даже в коммента­рии к сборнику «Дагестан в русской литературе», Т. I., изданному в 1960 г., мы читаем: «Шейх Мансур — распространитель мюри­дизма (религиозно-националистического движения, проповеды-вавшего газават — «священную» войну против «неверных», ино­верцев мусульманской религии ислама) на Кавказе в 1785 г., якобы выходец из Турции, в действительности был итальянец». И в этом плане очерк А. Виноградова, мягко говоря, имел отри­цательное влияние на историческое сознание широких читатель­ских масс, распространяя ложное в своей основе мнение. Следует однако сказать, историки-кавказоведы не восприняли эту неуклю­жую попытку вулканизации антинаучной версии, не имеющей под собой никакой реальной базы.

В изданной в 1939 г. книге, посвященной истории борьбы за независимость Шамиля С. К. Бушуев писал: «На попытку цариз­ма покорить Большую и Малую Чечню местное население отве-

16

тило крупным восстанием 1785 г,»45. В том же году под одно­именным названием была издана в Махачкале работа Р. М. Ма-гомедова, «Гнет царизма, — подчеркивал он, — имел свой резуль­тат — крупнейшее восстание 1785 - - 1787 гг. чеченских и дагес­танских крестьянских масс под руководством пастуха Мансура из сел.. Алтыкабака. Это восстание развернулось под лозунгом «Га­зават» - - война п.ротнв неверных. Мансур стал проповедовать идею объединения всех горских народов для совместной борьбы против царизма». Если верить автору в короткий срок слава Ман­сура распространилась за пределами Чечни. О Мансуре говори­ли на кумыкской равнине и в горах Дагестана, как об освободи­теле-крестьян от. жестокой феодальной эксплуатации ханов, беков и от колониального гнета царизма. Недовольные и эксплуатируе­мые райяты, чагары и уздены из сел Казанище, Губден, Хунзах, Эрпели, Карабудахкент, Каякент и Кумух партиями и по одиноч­ке, стали стекаться к... Мансуру. Основное ядро мансуровских войск составляли чеченцы, кабардинцы, лезгины (?), кумыки и ногайцы»..К сожалению, эти утверждения автора не подтвержда­ются фактами и не указано откуда они заимствованы. В заклю­чение Р. М. Магомедов, характеризуя выступления шейха Мансура, подчеркивает, что движение это было «направлено не только про­тив колонизаторов, по и сраставшейся с ними местной феодаль­ной знати»46. Это суждение автора без малейшего изменения пов­торено и во втором издание его книги, увидевшей свет в 1988 г.

:В 50-х годах в корне изменились оценки развернувшихся в XVIII ^- XIX вв. на окраинах Российской империи национальных движений. Одним из первых если не самым первым, вопрос об изменении оценки движения под флагом мюридизма поднял еще в 1947 f: X. П. Аджимян. В докладе «Об исторической сущности мю­ридизма» в ин-те Истории АН СССР он подверг резкой критике утвердившуюся в то время концепцию о движении горцев как на­ивную, одностороннюю и ошибочную. Он критиковал взгляды К. Маркса и Ф. Энгельса на «Кавказскую войну» и утверждал, что в их-работах 1850 — 1860 гг. преувеличивалась реакционность царской России, п под влиянием английской прессы идеализирова­лось движение под руководством Шамиля. По мнению Аджимяна, это движение было инспирировано султанской Турцией, направив­шей, в Дагестан Исмаил Эфенди, а в Черкессию «польский и вен­герский сброд»47. Концепция X. П. Аджимяна, в которой шла речь только о движение Шамиля, как и следовало ожидать, подверг­лась со стороны участников дискуссии резкой и справедливой кри­тике, как антинаучная и эклектическая версия, ничего общего не имевшая с исторической правдой. Но, как известно, на этом воп­рос'не был спят с повестки дня. В 1950 г. увидела свет статья проф. Н. А. Смирнова под притензиозным названием «Турецкая агентура под флагом ислама»48. Сразу же вслед за этим, в веду­щем периодическом органе советских историков «Вопросы исто­рии» появились его же статья «Шейх Мансур и его турецкие вдох-

2 Заказ 44-1 17;



повители»49. Для написания своей работы автор использовал ши­рокий круг источников, впервые привлек подлинные письма-воз­звания Ушурмы, показания, данные шейхом 28 июля 1791 г. обер-секретарю Тайной экспедиции, тайному советнику Шишковскому, а так же разнохарактерные литературные источники. Все это поз­волило автору сделать ряд интересных наблюдений и обобщений, выразившихся в том, что царизм поощрял «требование народа к князьям и старшинам и в то же время оказывать помощь этим последним, а не народу, внимательно относиться к претензиям князей, хотя и не всегда их выполнять, вот метод, часто применив­шийся русской военной администрацией»50. Иначе говоря, происхо­дившую в регионе тайную и явную классовую борьбу она использо­вала для своей выгоды. «Разумеется интересы горских феодалов, подчеркивал он, — были ей ближе, чем интересы простого наро­да»51. Однако этот, не потерявший и поныне своего научного зна­чения вывод автор не развернул в дальнейшем изложении темы и не превратил его в инструмент для раскрытия глубоких соци­ально-политических причин, вызвавших выступления иод руковод­ством Ушурмы. Важны так же его наблюдения в раскрытии форм и методов кавказской политики султанской Турции, которая, как известно с начала XVI в. вела непрекращавшуюся борьбу за ов­ладение Кавказом. Можно с ним согласиться и в том, что попыт­ки османов поднять горцев Северного Кавказа против России и Грузии были звеном в цепи подрывной деятельности эмиссаров Султана. Однако у проф. Н. А. Смирнова не было никакого осно­вания безоговорочно объявлять движение, о котором идет речь, целиком и полностью инспирированным султанской Турцией. Ряд кавказоведов, и в частности ученик покойного профессора Ш. Б. Ахмадов52 полагают, что работы Николай Александровичем бы­ли написаны под непосредственным влиянием печально знамени­той статьи Багирова. Но это не соответствует действительности. Сам Смирнов в первой из своих статей подчеркивает: «Когда эта статья была уже написана, появилась в печати работа М. А. Баги­рова «К вопросу о характере движения мюридизма и Шамиля» (жур. «Большевик», № 13, 1950), где упоминается шейх Мансур как «турецкий эмиссар», Статья т. Багирова имеет громадное зна­чение не только потому, что помогает уяснить антинародную сущ­ность движений, которые происходили на Кавказе под флагом ислама в интересах иностранных государств, а так же разоблача­ет мюридизм, как наиболее реакционное и воинствующее прояв­ление Ислама»53. Как бы то не было, антинаучная концепция Ба­гирова пагубно повлияла на работы отечественных кавказоведов. Во всех научных и научно-популярных публикациях, учебных и справочных изданиях эти движения стали признаваться инспири­рованными из-за рубежа, а самого предводителя представляли ставленником Оттоманской Порты. К сожалению приходится го­ворить, что на эту точку зрения встали и те, кто в свое время не­мало потрудились для доказательства прогрессивности движения.

Так, Р. М. Магомедов писал: «За два года до второй турецкой войны Турция спровоцировала против России чеченцев, ингушей, и кабардинцев. Во главе этого движения стал турецкий эмиссар Мансур, провозгласивший себя новым пророком. Турции, однако, не удалось вовлечь в эту авантюру дагестанцев»54. Как видно, ав­тор в корне изменил свою оценку движения в целом и его предво­дителя в частности, а так же значительно сузил ореал распростра­нения этого движения. В 1957 г., когда с национальных движений, происходивших в кавказском регионе, в некоторой степени были «сняты идеологические оковы», Р. М. Магомедов в своей моно­графии писал: «Положение на Кавказе весной 1785 г. обострилось в связи с восстанием чеченцев и ингушей, поднятых турецким эмис­саром шейхом Мансуром, который объявил себя имамом и первый обратил религиозную проповедь «священной войны» против России. То обстоятельство, что шейх Мансур явился ставленни­ком турок и что мюридское движение... он развязал по заданию Турции, может быть подтверждено многими документами». Но почему-то ни одного документа для доказательства своего поло­жения автор так и не привел. Случайно ли? Как сказать?... И тем не менее он уверенно заключает: «Под именем шейха Мансура выступал турецкий эмиссар, который развернул мюридисское дви­жение в интересах захватнической политики на Кавказе, с целью борьбы против Росип»55.

Однако, времена, к счастью меняются, меняются и люди. И со­ответственно изменяются и оценки событий. Говорят, что идеи и концепции гибнут тихо, не так, как скажем, Помпеи. Me рушатся с шумом и громом, а уходят неслышно в забытье.

Большинство сограждан задаются вопросом, как же это могло получиться? Почему ложь и даже явную клевету население вос­принимает за истину. Очевидно это происходит по разным причи­нам. В обществе имеются личности, численность которых в пос­леднее десятилетие в стране значительно приумножилась, харак­терной чертой их остается способность всегда и при всех измене­ниях оставаться на плаву. Как только грубая сила заколеблется, или под своей тяжестью рухнет, так сразу же эти, так сказать «властители дум», вместе с той же силой, которая навязала всем нам кощунственные идеи, совершив мастерский кульбит, превра­щаются в непорочных выразителей «национальных чаяний» и пу­ще прежнего разносят сошедший со сцены режим, безудержно обвиняя всех и вся, а себя же представляют жертвой тоталитар­ной системы. Нечто схожее произошло и в отношение оценок ха­рактера народно-освободительных движении. Весьма поучительно проследить за ходом этого процсса, В 1956 -- 1957 гг., как уже указывалось, прошли научные сессии, которые возымели свое по­ложительное воздействие на мобилизацию сил и оживление науч­но-исследовательской работы по исправлению допущенных пере-




18

10


косое и ошибок. В изданных в 1957 г. «Очерках истории Дагеста­на», чуть-ли не впервые после «разоблачения» Шамиля, в специ­альном разделе, озаглавленном «Борьба горцев против царизма и местных феодалов», движение горских народов под водительством Шамиля было признано возникшим на местной социально-эконо­мической почве и своим острием направленной против колониаль­ной политики царизма и гнета местных феодалов56. В книге был поднят так же вопрос о движении шейха Мансура*. В отличие от других изданий, здесь не говорится об инспирированности движе­ния Мансура и одновременно указывается, что «огромное боль­шинство народов Дагестана не примкнуло к этому движению»57. Однако, в силу ограниченности площади, в книге не развернута аргументация этого положения, органичившаяся словами ген. По­темкина о том, что Ушурма «во всех местах находит отказ»58.

В опубликованной в 1957 г. «Истории Кабарды»59, под редак­цией Н. А. Смирнова, рассказывая об успехах внешней политики России в первой половине 30-х годов XVIII в. подчеркивается, что и своей борьбе против России Турция стремилась втянуть всех мусульманских владетелей Кавказа, широко используя при этом антирусское движение под руководством Мансура. В 1785 г. шей­ху «удалось привлечь на свою сторону известную часть горских феодалов и значительное число рядовых горцев, которые надея­лись таким путем освободиться от феодальной зависимости, В июле на их сторону перешел малокабардинский кн. Дол, возгла­вивший группу феодалов — сторонников шейха. Во главе прорус­ской партии стояли князья Касаевы и Ханмурзинны. Сторонники нейтралитета объединились иод руководством старшего князя Бамата»59. Со времени прибытия на Малку русских войск «мно­гие Кабардинские феодалы отошли от движения Мансура». Вско­ре Ушурме у Татартупа было нанесено поражение, а в июле шейх «бежал на Кубань к Туркам, которые в то время готовились к новой войне против России». Проф. Н. А. Смирнов отказался от прежней своей оценки движения шейха Мансура и признал, что оно сформировалось на местной социально-экономической почве. Это движение, подчеркивал автор «явилось результатом внутрен­них противоречий, значительно обострившихся в среде горских на­родов под влиянием роста экономических связей с Россией и раз­вития товаро-денежных отношений»60. В работе, изданной годом позже М. М. Блиев, коснувшийся истории интересующего нас воп­роса, подчеркивал, что «планы шейха Мансура, по существу были планами турецкого правительства», что осетинский народ отно­сился враждебно к этому движению, т. к. оно было направлено и



Достарыңызбен бөлісу:
1   2   3   4   5   6   7   8   9




©dereksiz.org 2024
әкімшілігінің қараңыз

    Басты бет