Литература периода «оттепели»
жүктеу/скачать 3.39 Mb.
|
- Бұл бет үшін навигация:
- Жанровая модель шпионского романа становится в «Желтке яйца» некой «стилистической маской»
- Образы полковника Черночернова, генерала Егорова, Джима Доллархайда намеренно снижены
- «Странные объекты» «громко шипят», «испускают адское шипение»
- Немотивированные убийства, огромное количество жертв и пролитой крови - неизменный атрибут «ужастиков».
- Повествователь называет эту смерть «пародийной трагедией».
| роман «Желток яйца»
Роман Василия Аксенова «Желток яйца» — гротескное, почти памфлетное произведение о борьбе КГБ и ЦРУ за обладание записками Достоевского о его встречах с Карлом Марксом. Это первый и единственный роман Василия Аксенова, написанный по-английски, а уж затем переведенный автором на родной язык. Структура постмодернистского повествования создается по аналогии с палимпсестом: за речью автора и героя обязательно угадывается цитата из предшествующей литературы. Роман «Желток яйца» отражает динамику нарастания в прозе В. Аксёнова черты постмодернистской поэтики. Возрастают нарушения причинно-следственных связей между событиями, эксплицируется игра голосами персонажей, масками рассказчика, очевидней делается пародийная направленность. Он написан в условно-игровой, гротескной манере, как пастиш популярных жанров массовой литературы и кинематографа. Один из них - шпионский роман. Этот жанр приобрел особую популярность в массовой литературе в период «холодной войны», чему способствовал ряд экстралитературных причин: политическое отчуждение СССР и США, экспансия служб разведки и контрразведки в этих и других странах, пережитая за годы сталинского правления шпиономания, интерес советских людей к жизни стран, находящихся за «железным занавесом». Жанровая модель шпионского романа становится в «Желтке яйца» некой «стилистической маской», обусловливающий структурирование конфликта и развитие сюжета, композиционные принципы и систему образов. Завязка действия - поручение сотрудникам российских спецслужб в США важного задания - изъятия из библиотеки научного центра Либеральной лиги Линкольна неопубликованных дневников Достоевского, в которых описаны его встречи с К. Марксом. Получение и выполнение задания - необходимый элемент сюжета, мотивирующий последующее развитие действия. В «Желтке яйца» этот элемент профанируется, нелепость задания раскрывается в финале: дневники были опубликованы задолго до происходящего в журнале «Рыболов Хоккайдо». Таким образом, уже завязка обнаруживает бессмысленность операций разведслужб, абсурдность характерной для шпионского романа атмосферы напряженного поиска, недосказанности, мистификации. Аксёновский сюжет приобретает противоположное прото-жанру направление: в нем миф о советской разведке последовательно разоблачается и дискредитируется. «Желток яйца» обладает признаками антижанра: он «обманывает ожидания читателей найти в старой форме привычное содержание» [5, с. 149], строится на «оксюморонном соотношении между содержанием и формой» [5, с. 149]. Несоответствие образов и ситуаций заданной жанровой стратегии обусловливает их комичность. Серьезность и патетика, с которой изображались разведчики в романах как советских, так и зарубежных авторов, исчезает. Образы полковника Черночернова, генерала Егорова, Джима Доллархайда намеренно снижены. Утрируется традиционная в шпионском романе способность героев к метаморфозам. Разведчики способны не только изменить отдельные черты внешности, но стереть расовые и половые различия. Замаскировавшись, генерал Егоров предстает в образе «пожилого черного джентльмена» [6, с. 390], агент Брюс дАваланш превращается в мадам Абажур. Подобные преувеличения наряду с описанием нелепейших ситуаций, в которые попадают резиденты, производят комический эффект. Пародийно-шуточная стилистика определяет колорит ключевых эпизодов романа. В них способы конспирации, методы работы агентуры представлены абсурдными и смешными. При описании разведчиков происходит взаимоналожение двух тенденций: внешняя атрибутика сохраняется и даже гиперболизируется, а внутренняя сущность образа высмеивается. В «Желтке яйца» нивелируется центральный для советского шпионского романа конфликт между советской и буржуазной идеологиями, выявляется его несостоятельность, надуманность, ложность. Представители органов изображены как разочарованные в идеологии коммунизма люди: полковник Черночернов в выходной день даже одеться пытается так, чтобы изобразить «несоветскую персону» [6, с. 387]. Со стороны американских спецслужб по отношению к советской идеологии также не показано никакой враждебности, более того выполнение поручения по выслеживанию советского профессора агентом Джимом Доллархайдом усиливает интерес последнего к русской культуре. В заключительных главах генерал Егоров идет на сближение и сотрудничество с контрразведкой США для того, чтобы победить общего врага - фантастическую суперструктуру. Автор обнаруживает симулятивность сюжетообразующего для советского шпионского романа конфликта. Художественный код массового кинематографа, представленный жанрами боевика, фантастического триллера, фильма ужасов, активно используется автором романа. Вводятся отдельные эпизоды, отсылающие к стилистике этих фильмов, в соответствии с которой фантастическое допущение и гипербола доминируют над прочими средствами изобразительности. К примеру, сцены внезапного и таинственного вторжения в жизнь героев непонятных летающих существ воспроизводят атмосферу зловещей тайны и смертельного страха, царящую в фильмах ужасов. «Странные объекты» «громко шипят», «испускают адское шипение» [6, с. 455], «раздают мощные шлепки» [6, с. 364], «пульсируют зловещим сиянием, выбрасывая пронизывающие пучки света» [6, с. 455], пожирают рукописи дневников Достоевского, кровожадно расправляются с одним из персонажей. В той же форме условной стилизации изображена и сцена насильственной смерти шефа охраны Тройного Эл Каспера Свинчэара. Немотивированные убийства, огромное количество жертв и пролитой крови - неизменный атрибут «ужастиков». В романе В. Аксёнова убийство не вызывает ощущения жути: «Он исчез на мгновенье, а в следующее мгновение его бездыханное и изуродованное тело было выброшено обратно и грохнулось на тот уровень, где наши персонажи стояли неподвижно с открытыми ртами» [6, с. 528 - 529]. Повествователь называет эту смерть «пародийной трагедией». Подобное «обнажение приема» предупреждает появление жалости или сочувствия к персонажу, что вполне укладывается в жанровые установки фильма ужасов, где кровь, льющаяся рекой, необходима только для создания экспрессивного зрелищного эффекта. жүктеу/скачать 3.39 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|