Лори Хэндленд Голубая луна

От этого звука у меня по спине пробежал холодок. Волки в лесу на секунду прервали свой бег и завыли в ответ. Одежда на Клайде с треском разрывалась и лопалась по швам. Обувь словно разлетелась на куски, обнажив лапы. Он стоял на своих четырех, а на «руках» появились когти. Из каждой поры на коже полезла черная шерсть, которая становилась все грубее и длиннее, превращаясь в мех. Сзади вырос хвост.

Последней изменилась голова.

Я уловила движение за спиной, но не могла оторвать глаз от происходящего. Подобралась, ожидая выстрела Манденауэра. Но он так и не прозвучал. Странно, охотник никогда прежде не колебался.

Кости выпирали, а кожа с жутким треском растягивалась. Я вздрогнула, когда Клайд закончил обращаться.

Его нос и рот вытянулись, превратившись в морду. Зубы стали больше, и язык, наверное, тоже, так как он свесился из пасти набок. Лоб выпятился. Когда оборотень повернул к нам голову, его лицо выглядело как освежеванная морда волка с глазами Клайда.

Какая гадость! Мне хотелось, чтобы у него побыстрее появился мех, и вскоре мое желание исполнилось. Черная шерсть покрыла все лицо Клайда, скрывая кости, выступавшие под кожей цвета корицы. Он встряхнулся, словно только вышел из воды, и повернулся ко мне.

У меня перехватило дыхание: Клайд был тем самым черным волком, который преследовал меня и проникал в мои сны. И скорее всего, именно он покусал Карен Ларсон и многих других.

От звука выстрела я закричала и упала на пол, прикрывая лицо руками. В ушах звенело, но я по-прежнему слышала вопль шерифа. Мне не хотелось смотреть, но пришлось.

Из аккуратного пулевого отверстия на его груди вырвались языки пламени. В воздухе запахло паленой шерстью и горелым мясом. Волчий вой, человеческий крик — агонизирующий Клайд корчился от боли, извиваясь, выкручиваясь и царапая когтями половицы крыльца.

Я лежала на полу, не в силах встать. Обойдя меня, Манденауэр подошел к телу Клайда и пнул его ботинком. Голова волка тошнотворно качнулась.

Я ослабела, обессилела. С трудом сев, привалилась спиной к стене, не в силах отвести взгляд от того, что когда-то было моим шефом. Мне нравился Клайд. Ему я доверяла, как никому другому — ну может, за исключением Зи. У меня никак не укладывалось в голове, что Клайд навеки останется волком. И никогда больше не сплюнет жевательный табак и не процитирует Клинта Иствуда.

— Зачем вы позволили ему обратиться и только потом выстрелили?

— Потому что намного легче объяснить выстрел в волка, чем убийство шерифа, — ответил Манденауэр. — Пора уходить, — добавил он, глянув на лес.

— Уходить? Куда? Мы же нашли его.

— Шериф был всего лишь прихвостнем зла. А тот, кто станет злом, еще жив.

— И как вы до этого додумались?

— Если он был самым главным, зачем ему отдавать тотем другим? — Манденауэр наградил меня презрительным взглядом.

Это мне в голову не приходило. Черт!

— Прислушайся, — прошептал охотник.

Вдалеке перекликались волки. Теперь их стало больше: те, которые были здесь, присоединились к ожидавшим в другом месте. Вместе с вожаком.

Я глянула на небо. Голубая луна еще не достигла высшей точки — наша ночь только начиналась. Кое-как я встала на колени, а потом поднялась на ноги. Поискала глазами Уилла, но не нашла. Может, он отключился от потери крови? Я шагнула к двери, но Манденауэр меня остановил:

— Твой любовник перевязывает царапину. Ему не нужна твоя помощь.

— Вы считаете это «царапиной»?

— А ты нет?

— Я бы назвала сквозное отверстие в руке раной, а не царапиной.

— А я говорю: «Если можешь идти — иди».

Я оторвала взгляд от двери:

— Вы на что-то намекаете?

— Просто следуй за волками.

— Вот как чувствовала, что вы это скажете.

Я обошла домик, забрала свое ружье и отправилась на поиски Уилла. К черту Манденауэра. Я не собиралась уходить, не убедившись, что с Кадоттом все в порядке.

По кровавому следу я дошла до ванной комнаты. Уилл пытался одной рукой затянуть на простреленном бицепсе бинт и, подняв глаза, встретился со мной взглядом в зеркале. Казалось, он был мне не рад.

— Позволь мне, — попросила я. Зашла в ванную и прислонила ружье к стене.

— Уже все, — ответил Уилл.

Схватив один конец повязки зубами, а другой — свободной рукой, он резко их дернул и с шипением выдохнул, когда материал натянулся поверх раны.

— Может, тебе стоило бы поехать в больницу и наложить швы?

— Мне не нужно накладывать швы. Это просто царапина.

— Ну да, царапина. — Я скептически скривила губы. — А как твое ухо?

Он пожал плечом. Кровь, засохшая на его шее, осыпалась ржавыми хлопьями на и так испорченную одежду.

— Жить буду.

— Джесси! — крикнул Манденауэр. — Прошу тебя, поторопись!

Подойдя поближе, я убрала волосы со лба Уилла:

— Мне нужно бежать.

Он вдруг подался вперед, врезавшись в меня своим телом. Меня бы это заинтересовало, если бы он не был в крови, а я не спешила убивать оборотней в другом месте.

— Дай я только рубашку сменю.

— Ты никуда не пойдешь.

— Нет, пойду, — ответил он, встретившись со мной взглядом.

— Теперь, когда Клайд мертв, им нужен будет другой член клана. Просто глупо приводить тебя с собой, — возразила я.

— Я способен о себе позаботиться.

— Я тоже. Поэтому останься здесь, приведи себя в порядок, отдохни, а я вернусь, когда все закончится.

— Думаешь, я буду спокойно здесь сидеть, пока ты встречаешься лицом к лицу с армией оборотней? Ждать как пай-мальчик, пока ты не выкроишь время, чтобы снова заглянуть ко мне? Я люблю тебя, Джесси, и если ты умрешь, я умру вместе с тобой.

От одной мысли об умирающем Уилле у меня вспотели и похолодели ладони, а голос прозвучал резко:

— Мы не умрем — ни ты, ни я. Просто позволь мне сделать мою работу, Уилл.

— Давай я тебе помогу.

— Мне не нужна твоя помощь.

— Ну конечно. Тебе никто не нужен. — Уилл заговорил на повышенных тонах, а в его глазах боролись боль со злостью. — А я-то уж точно, ни раньше, ни сейчас.

— Джесси. — Манденауэр стоял в прихожей, сверля меня настойчивым взглядом.

Я покосилась на Уилла. Мне хотелось остаться, но нужно было идти. Хотелось поцеловать его, но он отвернулся и включил душ.

— Я вернусь, — пообещала я.

Кадотт не ответил, и это меня встревожило больше, чем его злость и боль. Я колебалась, разрываясь между работой, обязанностями и любовью.

В конце концов, выбора у меня не было. Я последовала за Манденауэром, а он — за волками.

Он мельком глянул на меня и одарил столь редкой для него улыбкой.

— Не хандришь, что мы не взяли с собой твоего возлюбленного?

Я недоуменно нахмурилась:

— А надо?

— Большинство женщин захандрили бы. Ты мне нравишься, Джесси. Ты хороший полицейский.

— Боже мой, спасибо. Я так рада, что вы меня одобряете.

В последнее время я себя хорошим полицейским не ощущала: нарушила хренову тучу правил, утаила информацию, выкрала улики и защитила подозреваемого. Скорее всего, меня вышвырнут из органов, если только я раньше не умру.

Манденауэр то ли не понял моего сарказма, то ли научился его игнорировать, поскольку продолжил:

— План такой: проследить за волками до места проведения ритуала и перестрелять их всех.

— С этим я справлюсь.

— Однако если волчий бог воскреснет, у нас могут возникнуть проблемы.

Я мельком глянула на него:

— Какого рода проблемы?

— Не думаю, что волчьего бога можно убить серебром.

— Почему это, черт возьми, нельзя?

Должно быть, в моем голосе послышался отголосок истерики, так как охотник потянулся ко мне и неловко похлопал по плечу тяжелой ладонью.

— Иначе он был бы простым оборотнем, верно?

Я поняла его мысль. Она мне не понравилась, но я ее поняла.

— Тогда как мы убьем волчьего бога?

— Понятия не имею.

— Отлично. Превосходно. Чудесно.

— Полностью разделяю твои чувства.

Преследование волков не доставило нам трудностей. Тропинка была сырой. Наверное, прошел дождь, пока я спала… и занималась другими вещами. Неестественно большие отпечатки лап вели на запад как неоновая стрелка.

— Они не пытаются скрывать, куда идут, — заметила я.

— Нет.

— Согласен. Но какой у нас выбор?

Никакого.

— Полагаю, вы понятия не имеете, кто за всем этим стоит?

Манденауэр поправил патронташ, который постоянно соскальзывал с его худого плеча.

— А ты?

— Ты думала, что это твой возлюбленный.

Я пожала плечами. Тяжело признать, что ты спала с врагом. Легче просто сделать это — заняться его членом, как любезно указал Клайд, — чем обсудить.

В глазах защипало при мысли о Клайде. Я буду по нему скучать. Оборотень он там или нет, Клайд хорошо ко мне относился. Он был неплохим боссом, приятным парнем. Что произошло?

Я вспомнила все, что случилось за последнюю неделю. Клайд заставил меня подозревать Уилла. Дал ложную информацию. Наврал с три короба.

От этих мыслей во рту появился противный привкус. Мы были «хорошими парнями», или, по крайней мере, должны были быть. Но кто я такая, чтобы бросать камни после всего, что сама натворила?

— Думаешь о своем друге-шерифе?

Я кивнула.

— И о том, как он мог сделать то, что сделал?

— Да.

Мне это не понравилось. У меня всегда плохо получалось делать то, что мне говорят.

Я остановилась, и Манденауэр посмотрел на меня, подняв бровь.

— Проблемы?

Да уж.

— Если все покатится к чертям собачьим… То есть, если мы…

Я не смогла ответить и кивнула.

— В среде ягер-зухеров есть поговорка: всегда оставляй последнюю пулю для себя.

От этих суровых слов я вздрогнула, но осознала их практичность, а я всегда была практичной девушкой.

— Это разве не из какого-то старого вестерна?

— Я никогда и не утверждал, что сам её придумал. — Манденауэр подмигнул мне и двинулся дальше.

— Есть одна вещь, которая меня беспокоит.

— Только одна?

— Вообще-то их около сотни, но в данный момент…

Он махнул худой рукой с сильно выступающими венами.

— Спрашивай.

— Почему вы рассказали Клайду, кто вы такой?

— Я ему ничего не говорил.

Я снова остановилась, но на этот раз Манденауэр продолжил идти. Я поспешила догнать его.

— Он утверждал, что знал, кто вы такой. Что вы все ему рассказали.

— Он тебе много чего говорил, Джесси.

Верно. Что значила еще одна ложь среди целой паутины вранья? Я никогда не была доверчивой, и, чувствую, с этих пор стану верить людям ещё меньше.

Меня осенила другая мысль.

— Самострел.

— Спасибо, но я бы предпочел больше об этом не думать.

— Секундочку. — Мозг тасовал и перемешивал разрозненные фрагменты, пытаясь поставить каждый на свое место. Это было непросто. — Клайд сказал мне, что у Уилла есть такое оружие. Но как он мог об этом знать, если не бывал у Уилла дома?

Манденауэр пожал плечами.

— Уилл сказал, что кто-то подбросил улики. — Я потёрла лоб. — Я такая идиотка.

— Клайд манипулировал тобой. У него были свои причины.

— Думаете, это он в вас стрелял?

— А это сейчас важно?

В данной ситуации?..

— Наверное, нет.

Мы двинулись дальше и затем прошли еще немного. Куда, черт их задери, бежали эти волки? В Канаду?

Я была в хорошей форме, но волк, бесспорно, легко мог меня загнать. Не это ли они и замышляли? Оборотни знали, что мы идем. Мы и не старались двигаться тихо. Какой смысл, если они способны услышать падение иголки за сотню метров?

Манденауэр даже не запыхался. Надеюсь, и у меня в его возрасте выйдет пройти миллион миль. Но сейчас я надеялась, что утром вообще смогу шевелиться.

Он остановился и поднял руку, призывая к тишине. Монотонные звуки песнопения поднимались ввысь к голубой луне.

Я всмотрелась в деревья, что было нелегко. Лес был густым, а ведший нас след шел по узкой оленьей тропке. Но в ста метрах впереди я увидела мерцание огня.

Манденауэр сосредоточил на мне серьезный взгляд жутковатых голубых глаз и похлопал по своему ружью, затем указал на отблески. Он сделал жест пальцами, словно нажимая на спусковой крючок. Я кивнула.

Пиф-паф. Все вокруг мертвы.

Охотник ускорил темп. Мы уже почти пришли.

Летний ветерок зашелестел кронами деревьев, и я увидела поляну, сразу ее узнав. Оборотни привели нас к своему логову в пещере. Мне следовало догадаться.

Мнаденауэр не медлил. Он прислонился спиной к дереву и начал стрелять.

Я последовала его примеру, найдя ближайшее дерево с хорошим обзором. Обзор-то меня и подвел. У меня все было бы в порядке, окажись там только волки. Но это было не так.

Будь на поляне только волки, я бы не сплоховала. Но там оказалось несколько обнаженных людей — мужчин и женщин, белых и индейцев, — и их вид заставил меня колебаться. Из-за этих сомнений я пропустила удар по голове чем-то очень тяжелым и упала лицом вниз. К моей голове приставили дуло.

Черт, ненавижу, когда так происходит.

— Мы тебя ждали.

Услышав этот голос, я моргнула. Попыталась повернуться, чтобы собственными глазами увидеть то, что мозг отказывался принимать. Но меня остановил тычок ружейного ствола в основание шеи.

Раздавшийся со стороны Манденауэра стон и прекращение стрельбы дали мне понять, что охотник испытывал похожие затруднения. Жаль, что на этот раз мы не залезли на дерево. Конечно, поблизости и не было ни одного подходящего — несомненно, это одна из причин, по которой выбрали эту поляну.

Оружие и патроны исчезли. Дуло отняли от головы, и я поднялась на колени.

Череп просто адски раскалывался. К счастью, мне не надо было слишком высоко поднимать голову, чтобы удостовериться, кому принадлежит этот голос.

Прямо перед моим носом из босоножек на запредельно высоких каблуках выглядывали пальцы ног с идеальным педикюром. Шпильки в лесу. Что за идиотка. Но с другой стороны, посмотрите, кто тут у нас.

— Вставай, — приказала Черри, снова пихая меня ружейным стволом.

Я со свистом втянула воздух, когда голову пронзила вспышка боли. Однако поднялась прежде, чем ассистентка судмедэксперта смогла ударить меня в третий раз. Я посмотрела в сторону Манденауэра, но его уже не было. Встретилась взглядом с Черри, и она самодовольно усмехнулась.

— Теперь не такая умная, да?

— Похоже, нет. Я бы никогда не поверила, что ты позволишь себе обрасти мехом. Разве от этого макияж не портится?

— Ты бы удивилась. — Она указала ружьем в сторону поляны.

Так это Черри все задумала? Ну уж вряд ли. У нее мозгов маловато, и я не могла себе представить, что Клайд подчинялся ее приказаниям.

Манденауэр сидел в центре рычащего, щелкающего зубами круга волков. Подстреленные им медленно тлели. Запах горелой плоти напомнил мне пикники на багажниках автомобилей возле «Лэмбо Филд» [21]. Шашлык всегда входил в меню.

Пение продолжалось на протяжении всей заварушки. Я не узнала никого из сидевших у костра. Тем не менее тотем, висевший над языками пламени, я опознала.

Единственное слово, которое я поняла — «мачи-овишук». Я предположила, что собравшиеся вызывали злых маниту, чтобы воскресить волчьего бога.

Черри погнала меня через поляну несколькими точно нацеленными тычками ружья в поясницу.

— Сядь. — Она ударила меня сзади под колени, и я рухнула на землю. Вот уж точно злобная дрянь, но это я давно выяснила.

— И что теперь? — спросила я.

— А теперь мы подождем… — Один из волков зарычал, и она прикусила язык. — Сама увидишь.

Я нахмурилась.

— Ты же не собираешься превратиться в волчьего бога?

Она распахнула глаза.

— Я? Едва ли.

Тьфу, сколько еще сюрпризов припасла для меня эта ночь? По крайней мере, еще несколько.

— Почему ты позволила Тине укусить Мэла?

На мгновение в ее глазах мелькнуло удивление, прежде чем они повлажнели.

— Я хотела, чтобы он стал таким как я, но не могла этого сделать сама. Он бы и стал, но ты его убила!

Ружье опасно задрожало. С чего это мне захотелось поболтать?

— Я думала, что помогаю.

— Думала она!

— Разве ты не знала, что к чему?

— Я думала, раз его укусили, то это уже будет не важно. И все были так чертовски уверены, что ему нужна вакцина. Я растерялась. — У нее задрожали губы, но она сжала их и бросила на меня взгляд. — Скоро ты получишь по заслугам.

— Да?

— Ты знаешь, как создать волчьего бога, стерва?

— Вроде бы.

— Кровь. Твоя. Скоро. — Она облизала губы. У меня желудок перевернулся — то ли от головной боли, то ли от обсуждения моей крови, не знаю, возможно, по обеим причинам.

Я несколько раз глубоко вдохнула и некоторое время смотрела в землю, а не на ружье. Только я начала чувствовать себя лучше, как Черри прошептала:

— Они идут.

Я слишком резко подняла голову, и мир вокруг завертелся. Мне пришлось сглотнуть накатившую желчь. Я услышала шаги: не одного человека, возможно, двух.

Кто-то раздвинул кустарник, и на поляну, спотыкаясь, вывалился Уилл. Сердце тяжело и болезненно ухнуло. Замешательство затуманило рассудок. Он же не оборотень, так… почему я?

Я увидела шишку у него на лбу, свежую кровь на чистой рубашке, связанные руки. Он пришел сюда не по своей воле.

Кустарник снова зашелестел, и я обратила взгляд на новое действующее лицо. Поднялся ветер и словно прошептал: «Кровь того, кто тебя любит».

Я все гадала: почему я? Теперь все стало ясно.

Из леса вышла Зельда Хапмен.

Я не представляла. Ни на минуту. Ни разу не заподозрила, что моя лучшая и единственная подруга — оборотень.

Но сейчас… во многом появился смысл.

Она дымила как паровоз, пила как сапожник, один Бог знал, сколько ей лет, — и при всем при этом Зи обладала нюхом и слухом… волка.

Важнее всего то, что она управляла этим городом — или близко к тому. Зи получала информацию раньше всех и могла контролировать, что станет известно полиции, куда направятся дежурные.

Иметь в шерифах соплеменника было гениально. Неудивительно, что эти двое смогли так далеко зайти.

— Мне следовало догадаться, — пробормотала я. — Если лидером был не Клайд, оставалась только ты.

— Как ты вычислила?

— Потому что никто не говорил Клайду, что ему делать.

— Кроме меня.

— В яблочко.

Индейцы продолжали петь — казалось, они впали в транс. Я посмотрела на Уилла, и он сделал шаг в мою сторону. Волк бросился на него, целясь в пах. Уилл отскочил, и зубы зверя клацнули в сантиметрах от его мужского достоинства.

— Но, но, но, Гораций, — предостерегла Зи. — Он мне пока еще нужен. Можешь съесть его позже.

Волк уселся перед Уиллом и уставился на него, словно на баранью отбивную.

— Ты знаешь, почему ты здесь? — спросила она его.

— Я слегка путаюсь в деталях, так как в моей книге недостает страниц.

Она улыбнулась:

— Умно с моей стороны, хм?

— Ты вырвала страницу? — выпалила я.

Зи кивнула:

— Проникла в его офис, когда искала тотем, а обнаружила книгу. Красть ее не хотелось — слишком заметно, — поэтому вырвала окончание описания ритуала.

— А ты не думала, что он мог заказать еще одну? — спросила я.

— Конечно. Вот зачем мне Гораций — он приглядывал за почтой красавчика. Должен был приносить мне все посылки, что и делал.

Я взглянула на Горация и поняла — почтальон. Несколько трудно узнать, когда он вот так весь покрыт мехом.

Неужели Зи внедрила оборотней во все сферы нашей жизни? Похоже на то.

— Что было на той странице, которую ты вырвала? — спросила я.

— Самая важная часть. То, что случится сегодня.

— А именно?

— Я стану неуязвимой.

Манденауэр, до этого неестественно молчавший, фыркнул. Зи повернулась в его сторону. По щелчку ее пальцев волки расступились. Она подошла к охотнику.

— Вам есть что сказать, герр Манденауэр?

— Неуязвимых не бывает. Уж в этом-то за все годы охоты я убедился.

— Нынче ночью вы узнаете кое-что новое. Волчьего бога нельзя уничтожить. Я буду жить вечно и править всеми.

— Зачем? — спросила я.

Я не могла придумать занятие, которым бы хотела заниматься меньше, чем править миром. Дерьмовая работенка.

Зи повернулась ко мне, и волки снова окружили Манденауэра. Ярость засверкала в ее глазах.

— Потому что когда-то я была беспомощной, и Менгеле превратил меня в монстра.

— Менгеле? — Я вспомнила, что Манденауэр рассказывал мне о нацистах. — Ты была одним из его экспериментов?

— Да.

— Но у тебя нет акцента, — ляпнула я.

— И это все, что ты можешь сказать?

Я была в шоке. Об опытах Менгеле я знала. Но никогда не встречала урожденного немца, который смог избавиться от акцента.

Она махнула рукой.

— У меня было полно времени, чтобы тренировать свой английский. Об этом я беспокоилась меньше всего.

Я посмотрела на Уилла. Он описал пальцем круг. Гораций проследил взглядом за жестом, словно рука Уилла была расфасованным собачьим лакомством.

Я поняла сообщение. Пусть она продолжает говорить. Почему бы нет? Я не хотела переходить к той части, где ей нужна моя кровь.

— И какие у тебя были заботы?

Она одарила меня скептическим фырканьем.

— Посмотри на меня. Менгеле что, не мог заразить меня своей дрянью, когда мне было двадцать и я была красива? Нет, ему понадобилось сделать это с восьмидесятилетней уродливой старухой.

Я моргнула.

— Тебе было восемьдесят в сороковые?

— Оборотни не умирают, Джесси. Если только не выстрелить в них серебром.

— Я могу вам помочь! — вызвался Манденауэр. — Просто верните мне ружье.

— Я могла бы сама себя убить, если бы хотела умереть. Но если я умру, Менгеле победит. Я хотела найти лекарство. Десятки лет потратила на его поиски. Объехала весь земной шар, исследовала каждую легенду об оборотнях, испробовала все примочки, зелья и заклинания, пока до смерти не устала.

— А потом?

— Потом я приехала в Висконсин и обнаружила кое-что намного лучше лекарства. — Она улыбнулась. — Слышала когда-нибудь: «Если не можешь победить врага, присоединись к нему»? Мне больше нравится: «Если не можешь вылечиться, наслаждайся болезнью».

— Я не совсем понимаю, как ты собираешься править миром, став волчьим богом.

— Это вовсе не так трудно. Если моя армия постепенно распространится, страна за страной, вскоре оборотнями станут все.

Ага!

— Неплохо сработает, не так ли?

Вдруг Зи подошла к костру, схватила мачете, нагревавшееся у кромки огня. Поманила нас с Уиллом.

— Не-а, — сказала я.

Одновременно со мной Уилл пробормотал:

— Нет, спасибо.

Зи испустила нетерпеливый вздох:

— Джесси, мне нужна твоя кровь, но мне на самом деле не важно, если я получу ее после твоей смерти.

— Я думала, ты была моим другом.

— Была. Остаюсь им. И буду снова, если ты мне поможешь. В сущности… — На ее некогда милом лице промелькнуло жестокое, но при этом задумчивое выражение. — Ты могла бы присоединиться ко мне. Мир станет непригодным местом для простых людей. Позволь мне укусить тебя, после, конечно. — Она покачала огромным ножом. — Тогда мы сможем быть вместе навсегда.

— Как бы привлекательно это ни звучало, вынуждена отказаться.

— Прости, это не тебе решать. А теперь иди-ка сюда, и твой дружок тоже.

— Зачем тебе Уилл? Если я подойду, ты можешь его отпустить.

— Джесси. — Уилл казался рассерженным.

Зи не обратила на него внимания.

— Ты не слушала, девочка, а это на тебя не похоже. Для ритуала мне нужен парень из волчьего клана.

На меня накатил холодный озноб.

— Что ты собираешься делать?

В голове пронеслись жуткие картины. Человеческое жертвоприношение. Садомазохистский секс. И это только то, чему я знала название.

— Он должен пролить кровь.

У меня челюсть отвисла.

— И все?

Зи скривила рот:

— А ты что думала? Что я трахну его тут, на глазах у тебя и всех остальных? Ты говорила, что он хорош в постели, девочка, но я слишком стара для такой фигни.

У меня щеки запылали. Никогда не пойму, как смогла смутиться в такой момент.

— Теряем время. Не заставляй меня посылать их за тобой. Обещаю, тебе это не понравится.

Два волка зарычали, шерсть на спинах встала дыбом. Зи, без сомнения, была права. Мне бы это не понравилось.

Но стать оборотнем мне понравилось бы еще меньше.

Уилл кашлянул. Я взглянула на него. Он смотрел в сторону Зи. Я нахмурилась и проследила за его взглядом. Оружие свалили у кромки леса в кучу, которую отсюда почти не было видно. Зи, похоже, не знала, что она там. Чудненько.

Мы с Уиллом присоединились к Зи возле костра. Она не теряла времени. Пока индейцы продолжали петь, она бросила в огонь немного волшебной земли. Пламя поменяло цвет с оранжевого на кроваво-красный, затем на неоново-голубой. Она вложила мачете в ладонь Уилла и, удерживая его запястье, схватила меня за руку.

Мы оба сопротивлялись, но без толку. Зи обладала силой оборотня, а не маленькой старушки. Один быстрый разрез на моем запястье, и все было кончено.

А может быть, и нет. Она подтащила нас ближе к костру, вытянула мою руку над огнем и сжимала порез, пока красная струйка не омыла тотем и не закапала в огонь.

Загудев, пламя выросло до небес. Я взвизгнула и упала назад, ударившись о землю с такой силой, что клацнули зубы. Мачете с лязгом отлетел в одну сторону, Уилл — в другую. Но мой взгляд был прикован к Зи.

Лунный свет ярким серебряным потоком пробился сквозь деревья, осветив одну только Зи. Свет омыл ее лицо, окрасив кожу в неземной белый цвет, словно она светилась изнутри.

Зи выдернула тотем из костра, накинула шнурок себе на шею. Глаза каменного волка вспыхнули красным пламенем. Моя кровь пятнами покрывала ее форменную рубашку. Но это было не важно. Ткань лопнула, когда началось превращение.

Индейцы запели громче. Волки завыли.

Манденауэр что-то прокричал, но я не расслышала его слов, не в силах отвести взгляд от Зи.

Превращения, подобного этому, я ещё не видела. Она не стала волком как Клайд — не полностью, а осталась стоять прямо, на двух конечностях. Из пор ее кожи вырос белый мех. Ступни обернулись лапами, но руки не изменились. На макушке вылезли уши. Из губ выросли усы, а нос и рот не изменились.

В один миг она стала женщиной-зверем.

Серебряный свет луны исчез за облаками, словно на небе щелкнули выключателем. Индейцы прекратили петь. Волки замолчали. Зи повернулась ко мне.

Фу, это было просто неправильно.

У оборотней человеческие глаза. Но глаза Зи стали волчьими. С обросшим мехом лицом и оскаленными в улыбке клыками эффект получился довольно отталкивающим. И это еще не учитывая человеческое тело, покрытое мехом. Она покружилась для меня, словно демонстрируя новое платье.

— Хм, милый хвост, — выдавила я.

— Спасибо.

Ее голос звучал по-другому — резкий, скорее рык, чем хриплый тембр курильщика.

Она не походила на волчьего бога с рисунка, но я сомневаюсь, что художник хоть раз видел такую натуру.

— Прямохождение — это здорово, — пробормотала Зи. — И речь. — Она пошевелила пальцами. — Противопоставленные большие пальцы придутся кстати.

— Держи карман шире.

За ее спиной мелькнул проблеск движения, и внезапно зарычал один из волков. Зи обернулась, и Уилл вонзил мачете в ее грудь.

Мне оставалось только шокировано моргать. Зи опустила глаза на рукоятку ножа, затем подняла взгляд на Уилла.

— Ты, верно, решил пошутить.

Она схватила мачете, выдернула его и забросила в кусты. В её грудной клетке отвратительно захлюпало и зачавкало. Пока я смотрела, рана затянулась, не успев даже начать кровоточить.

— Я же говорила, они пригодятся. — Она пошевелила большими пальцами на руках и тыльной стороной руки так сильно ударила Уилла, что он улетел в лес вслед за ножом.

Я не осознавала, что вскочила на ноги и сделала несколько шагов за ним, пока Зи не схватила меня.

— Не так быстро. — Она наклонилась ближе. — Как насчет маленького укуса?

Я попятилась, и она меня отпустила. Оружие все еще лежало у нее за спиной. В ближайшее время мне до него не добраться.

Уилл без сознания, возможно, мертв. Манденауэра по-прежнему окружали волки, если только его еще не съели.

Мы, выражаясь простонародным языком, были в дерьме по уши.

— Присоединяйся ко мне, Джесси. Я буду главной, а ты можешь стать моей правой рукой. Мы так повеселимся.

— И мне нужно всего лишь обрасти мехом.

— Это не так уж и плохо. Со временем тебе может даже понравиться. — Она махнула рукой в сторону армии оборотней. — Большинству из них нравится. Прими своего внутреннего волка, девочка. Или умри.

Движение в лесу привлекло мое внимание. Я потупилась.

— Дай мне минуту на размышление.

— Минуту. Время пошло.

Я демонстративно потерла лоб. Он все еще болел, но на самом деле я хотела посмотреть, что происходит у Зи за спиной так, чтобы она не проследила за моим взглядом.

Уилл маячил среди редких деревьев у кромки леса. Хотя губа у него кровоточила, щека уже опухла, он без колебаний выхватил из кучи мой пистолет. К сожалению, у него по-прежнему были связаны руки, и он неловко крутил оружие, не в состоянии ни поднять его, ни выстрелить.

Его встревоженный взгляд встретился с моим, и я вытянула руку. Он бросил мне пистолет, а я пнула Зи в грудь. Ее рана, может, и зажила, но, судя по тому, как Зи взвыла, все еще дьявольски болела. Пистолет соприкоснулся с моей ладонью в тот же момент, когда она поднялась на ноги. Подействуют ли серебряные пули на волчьего бога? Есть только один способ это выяснить. Я выстрелила в нее, пока она шептала мое имя.

После казуса с мачете я почти ожидала, что Зи рассмеется и надерет мне задницу. Вместо этого из раны вырвался огонь, такой яркий, что мне пришлось прикрыть глаза. Волки скорбно завыли.

Когда я опустила руки, у моих ног уже лежала большая белая волчица, прекрасная и мертвая.