Глава 3
Пока я таращилась на место, где недавно стоял незнакомец, в сумерках раздался протяжный низкий вой. У меня даже волосы на руках встали дыбом. Могла бы поклясться, что источник этого звука находился точно напротив меня.
Будучи зоологом, я знала о забавном свойстве волчьего воя. Помимо того, что человек практически не способен определить, откуда исходит звук и какое расстояние преодолевает, зачастую горстка волков создает иллюзию целого хора.
Разумеется, соло звучит как соло, и получалось, что в этом районе обитало на одного волка больше, чем все вокруг утверждали.
— Нет тут никаких волков, как же, — пробормотала я, но все равно устремилась к машине, шагая так быстро, как только можно шагать, не путаясь в ногах. Я не собиралась доказывать свою правоту встречей с одиноким волком или что там еще выло во тьме. Нет никакой гарантии, что, оказавшись правой, я останусь в живых.
Поскольку волки ведут ночной образ жизни, лучше всего вернуться сюда в светлое время суток, с проводником и пистолетом.
Может быть, тут даже и пистолет не поможет. Если только он не заряжен серебряными пулями.
От этой мысли меня пробило на смех. Так как он получился слегка истерическим, я завела машину и на всех парах покатила в город. Успокоилась, только когда угнездилась на барном табурете в местечке, именуемом «У Келли». Что-что, а бар «У Келли» есть везде.
С каждым часом шум и музыка пролегавшей в паре кварталов от бара Бурбон-стрит звучали все громче. Выждав, когда туристы в баре сменились местными, я приступила к расспросам.
— Рюэлль никакой не проводник. Шуткуешь, что ли?
Я хмуро посмотрела на древнего старика, такого загорелого и морщинистого, словно последние сорок лет он жарился на солнце. Зачем же Фрэнк направил меня к Рюэллю, если тот?..
Я наклонила голову:
— Кто же он?
— Псих.
— Простите?
Мой собеседник уставился на дно своей пустой кружки с таким жалобно-тоскливым видом, что я подняла палец, и бармен долил ему пива.
— У него есть особняк на краю болота, но домишко-то стоит заброшенный. А Рюэлль заделался дикарем.
— Тогда он знает окрестности.
— Лучше всех. Но его давненько не видели. Небось помер уже.
Странно. Может быть, Фрэнк познакомился с Адамом до того, как тот повредился умом.
— С чего бы Рюэллю покидать родной дом?
— Так он школу закончил и сразу подался в армию. Говорили, его взяли в спецназ. Когда домой-то вернулся, места себе не находил. Вот и засел в болотах.
Мне стало интересно, почему молодой человек, перед которым открыто множество дорог, пошел служить в армию. Конечно, я и сама не пошла проторенным путем и загребанию денег лопатой в папочкиной фирме предпочла кочевую жизнь с мужчиной своей мечты. Однако я сомневалась, что Адам Рюэлль завербовался в армию из-за женщины. Хотя чем черт не шутит.
Размышляя над перипетиями жизни Рюэлля, я взяла со стойки спичечную коробку, на которой зловеще-загадочным шрифтом было написано «У Кассандры».
Старик наклонился и постучал по надписи желтым от никотина пальцем.
— Хочешь узнать о вуду и всяком таком?
— С чего вы взяли? — нахмурилась я.
— Жрица Кассандра купила старый дом Мари Лаво[1] на Роял-стрит.
— Мари Лаво? Той самой «королевы вуду»?
— Верно, мэм. — Старик кивнул, воодушевившись затронутой темой. — Многие думают, что этой Мари были две разные женщины – мать и дочь. Когда одна умерла, ее место заняла другая. Вот народ-то и верит, что у Мари был волшебный дар.
— Поверишь тут, если человек молодеет и не умирает, — согласилась я.
— Никто не знает точно, ни где жила Мари, ни где она похоронена, — встрял бармен.
— Она похоронена на кладбище святого Людовика номер один[2], — непререкаемым тоном заявил дедуля. — Это второе по посещаемости место захоронения в стране.
— А какое первое? — Я могла бы поспорить, что это Могила Неизвестного Солдата или, может быть, Вечный огонь[3].
— «Грейсленд»[4].
Ну, никто и не отрицал эксцентричность американцев.
— Жрица Кассандра поселилась в доме Мари, — не унимался мой собеседник, — и открыла магазин вуду.
— Смахивает на очковтирательство.
— На очко... что?
— На балаган. Разводку для туристов.
— А вот и нет. У нее есть такие вещицы, которых днем с огнем не сыщешь. Даже храм вуду на заднем дворе имеется.
Вот на храм я бы поглядела, но работа прежде всего.
— Я слышала, тут пропадали люди.
— В Орлеане-то? — Старик поднял бровь. — Да неужто?
Я понимала его сарказм. Еще в самом начале поисков паранормальных явлений я обнаружила, что исчезает намного больше людей, чем принято считать. Учитывая мигрирующую часть населения Нового Орлеана — бездомных и туристов, — а также близость реки, озера и болот, я могла бы поспорить, что здесь даже не вели точный учет пропавших.
Я жестом попросила долить нам и решила зайти с другой стороны.
— А еще поговаривали о волке на болоте.
— Я видел волка на Джексон-сквер.
— В городе? — моргнув, уточнила я.
Старик кивнул.
— Вы уверены?
Волки, безусловно, не рисковали заходить в густонаселенные районы, если только совсем не выбивались из сил.
— Не веришь мне, спроси у Джея. — Он указал пальцем на молодого человека, уплетавшего огромный гамбургер на другом конце стойки. — Он обслуживает эту площадь.
— Обслуживает? — Я поглядела на Джея. Довольно милый, но как-то не получалось представить его на панели.
— Полиция.
Ну вот, это куда логичнее.
Я с трудом подавила желание радостно потереть руки. Полицейский, чья смена закончилась. Что может быть удачнее?
Только если в «У Келли» заявится оборотень, но я не собиралась торчать здесь и ждать такой оказии.
— На Джексон-сквер был волк? — спросила я.
Джей поднял взгляд от тарелки.
— Нет.
Я повернулась к старику.
— А я видел, — упрямо пробубнил тот.
— Людям каждую ночь мерещатся разные странности, — пояснил Джей.
— Какие именно?
Он встал и положил на стойку деньги.
— Новый Орлеан — наиболее посещаемый город Америки, и приводят сюда...
— Призраки?
— Выпивка, наркотики, громкая музыка. — Он направился к двери. — И не такое привидится.
Немного погодя я попрощалась и неспешно двинулась по тихому темному переулку в сторону Бурбон-стрит. Через пару минут у меня возникло стойкое ощущение, что я не одна.
Возможно, одно из здешних привидений решило проводить меня домой. А может быть, это был обычный грабитель. Я с радостью воспользовалась бы случаем и надрала задницу какому-нибудь отребью, после того как столь унизительно позволила себя скрутить…
Кому?
Я замерла, и, клянусь, тот, кто крался за мной, тоже замер. Это ли не паранойя?
Оглядевшись по сторонам, я заметила только тени, так что ускорила шаг и тут же различила цоканье, похожее на стук ногтей по столу. Или когтей по асфальту.
Вот теперь я точно сходила с ума.
Мои бедра обдало горячим дыханием, утробное рычание огласило воздух, и у меня екнуло сердце. Я боялась обернуться, боялась того, что могла увидеть или не увидеть.
Впереди виднелись открытые ворота, ведущие во внутренний двор. Сделав вид, что намерена двигаться прямо, я нырнула в проем.
Кто-то быстро пронесся мимо — кто-то пушистый и невысокий. Я до того удивилась, что метнулась вперед, желая рассмотреть это существо, и угодила ногой в рытвину.
Колени подогнулись, и я упала на землю. Затаилась, полагая, что на этот раз горячее дыхание коснется моего лица.
Но ничего не случилось.
Держась за стену, я встала и вышла на улицу. Мимо промчался автомобиль. Ветер доносил отголоски смеха. Лаяла собака, но тротуар опустел.
Лишь один человек маячил возле дома в квартале от меня. А дальше уже сверкали огни, гремела музыка и люди танцевали прямо на улице. Мышцы на руке мужчины вдалеке напряглись, когда он наклонился, чтобы прикурить сигарету, почти скрытую за его длинными черными волосами.
Я бросилась бежать, как только он скользнул за угол. К тому времени, когда я добралась до Бурбон-стрит, морок развеялся и осталась только праздношатающаяся толпа.
***
Той ночью мне приснилось, что кто-то забрался ко мне на балкон. Будто бы я оставила французские двери открытыми, зная, что он может прийти.
С животной грацией он устремился к кровати. У него были такие голубые глаза, что дыхание перехватило даже раньше, чем он успел прикоснуться ко мне шершавой мозолистой ладонью.
Во сне я видела его, и он был прекрасен. Пухлые губы, острые скулы, длинные ресницы — лицо аристократа и тело чернорабочего. У неженок не бывает усеянных шрамами пальцев, бугрящихся мускулов или загара.
Обнаженный, он возвышался надо мной, и тусклый серебристый свет скользил по лесенке его ребер и подтянутому, слегка подрагивающему животу. Мной овладело почти непреодолимое желание провести пальцами по этим плавным линиям, ощутить жар и силу, прижаться губами к выпуклостям, а потом двинуться ниже и насладиться его вкусом.
— Богиня охоты, луны и ночи, — прошептал он, и его дыхание омыло мою кожу, словно водопад.
Мне хотелось раствориться в этом голосе, в этом мужчине.
Кровать просела. Он вытворял такое, что и представить сложно, нашептывая на непонятном наречии.
— Лу-гару! — крикнула я и пробудилась от этого хриплого возгласа.
Ветерок раздувал шторы. Неудивительно, что мне приснился кошмар. Жара вползала в комнату вместе с гомоном вечеринки, все еще сотрясающей улицу.
Я вылезла из постели, захлопнула французские двери и защелкнула их на замок, до сих пор дрожа от воспоминаний о сне, который не очень-то походил на сон.
Я не могла корить себя за эротические фантазии. Все-таки я была молодой и здоровой и целых четыре года отказывала себе в сексе, а тут внезапно встретилась с таинственным незнакомцем, который разительно отличался от всех, кого я знала. Стоило бы забить тревогу, если бы после этого инцидента ничего такого не приснилось.
Тем не менее, разочарованная и потная, я была ужасно недовольна собой. Слишком бодрая для столь раннего часа, я угрюмо думала о том, что последует дальше.
Одинокое бдение в темноте и угрызения совести. Ведь, несмотря на то, что Саймон умер, он продолжал жить в моих снах. Пока этой ночью его место не занял другой человек.
Я отвернулась от окна и внезапно перестала дышать.
В изножье моей кровати, совершенный на фоне кремового атласного покрывала, лежал алый цветок, который я видела на другом берегу болота не далее как накануне.
Глава 4
Нет, не тот самый цветок. Такого не может быть.
Я стояла возле окна и трясла головой, глупо ударившись в панику. А может, и не глупо. Не я же притащила сюда цветок.
Я обвела взглядом комнату. Здесь негде было спрятаться, разве что...
Поглядев на пол, я наконец-то с облегчением выдохнула. Деревянный каркас кровати стоял прямо на ковре. Ни о каких «под кроватью» не могло быть и речи.
Я осторожно подкралась к ванной. Почему не вызвала охрану? Я и сама не знала. Вероятно, потому что не смогла бы заставить себя сказать: «Я нашла цветок. Спасите!»
Свет в ванной горел — я никогда не выключала его, ночуя в незнакомом месте. Терпеть не могу натыкаться на стены в полусонном состоянии.
Судя по отражению в трюмо, ванная пустовала. Как и платяной шкаф. Следовательно...
Я повернулась к окну.
Шторы, предназначенные для защиты от солнца, чтобы любители карнавала Марди Гра могли спать весь день напролет, спасали и от прочих радостей. Я прошла через комнату и раздвинула их, больше не в силах выносить неизвестность. Затем поглядела через пустой балкон на неоновые огни, мигавшие на другой стороне улицы. Моя комната находилась на пятом этаже. Неужели кто-то смог незаметно вскарабкаться в гостиничный номер?
Но ведь пьяные гуляки внизу ничего бы и не увидели? А даже если бы и увидели, стали бы беспокоиться или просто начали бы улюлюкать? В любом случае улюлюканье я бы услышала.
— Черт, — пробормотала я.
Кто-то забрался сюда. Но кто? Как? Зачем?
Ответы на вопросы придется искать в светлое время суток. На свою беду я бесплодно гадала всю оставшуюся ночь.
Рассвет застал меня одетой и жадно поглощающей кофе из бесплатного автомата в холле. Если бы можно было, не привлекая внимания, подставить рот под краник, я не стала бы колебаться. Я была выжата как лимон.
Я показала консьержу адрес, нацарапанный на листке из блокнота. Несмотря на утверждение сладкоголосого нахального каджуна, консьерж подтвердил, что по этому адресу находится весьма надежная контора по найму проводников — «Лучшие туры по болотам».
Я снова отправилась на причал, возле которого стоял аэроглиссер.
— Дина Мэлоун? — спросил хозяин катера.
Наверное, он меня ждал.
— Диана, — поправила я, и он расплылся в улыбке.
Вот это он зря. Зубы были такие, что и словами не описать. Хотя что там описывать — от них почти ничего не осталось. Стыд и позор. Парень-то совсем молодой, лет двадцати, наверное.
— Меня прислал мистер Тэллиент.
В его южном говоре не было ни капли французского акцента, о котором я уже тосковала.
— Я приезжала сюда вчера, — сказала я.
Мой собеседник, являвший собой нечто среднее между Хауди Дуди и Риччи Каннингемом[5], невзирая на блестевшие на солнце светлые волосы, нахмурился от мысленных усилий.
— Мне полагалось быть здесь вчера? Что-то я запутался.
Черт! Надеюсь, он не заплутает посреди болота.
— Я тут кое-кого встретила... — начала я.
— Здесь никого не бывает, кроме меня.
— Высокий, загорелый. — «Красивый» я говорить не стала, опасаясь, что это прозвучит совсем уж нелепо. — С длинными темными волосами.
— Не припоминаю такого, — пожал плечами мой проводник.
— Фрэнк, то есть, мистер Тэллиент, говорил, что мне требуется?..
Не Адам ли Рюэлль этот бедолага? Хотя тот вроде бы сгинул загадочным образом. И, кроме того, я сомневалась, что человек, который вырос в особняке, пусть ныне заброшенном, так запустил свои зубы. Но опять же, я могла ошибаться.
— Как тебя зовут?
— Чарли Вагнер. Тэллиент сказал, вы хотите выследить волка.
— Видел хоть одного?
Чарли отвел взгляд.
— Не берусь утверждать.
Интересный подбор слов. Его «не берусь утверждать» вовсе не говорило о том, что он ничего не видел.
— Вы не прочь прийти сюда, когда стемнеет? — спросил он.
— Когда стемнеет?
В последний раз, когда я бродила здесь в темноте, меня чуть не съел аллигатор. И это еще лучшее из того, что случилось.
Я вспомнила голос, запах табака, дыхание на моих волосах и руку, ласкающую мою грудь, к которой уже очень-очень давно не прикасался мужчина. В конце концов, может, вовсе не аллигатор был лучшей частью того приключения.
— Волки не появляются днем, — пояснил Чарли.
Ну это-то мне было известно.
— Хорошо, — согласилась я. — Когда стемнеет.
Он стоял на месте, не торопясь уезжать. Мы несколько секунд помолчали, а потом я задала единственный невысказанный вопрос:
— Ты знаешь Адама Рюэлля?
Чарли, до этого смотревший мне в глаза, сразу отвел взгляд.
— Никогда его не встречал.
— Знаешь, где он живет?
— Никто не знает.
— А как насчет их родового гнезда?
Чарли указал на противоположный берег, где колыхалась трава.
Других дел у меня не было. Тэллиент уже нанял Чарли. А меня мучило любопытство.
— Отвези меня туда, — сказала я.
***
Катер Чарли был обтекаемым и быстроходным. Наверное, мне следовало опасаться. Аэроглиссеры то и дело переворачивались на воде. Но я слишком радовалась ветру в волосах и солнцу, чтобы портить себе настроение, задаваясь вопросом «что, если».
При свете дня на болоте было очень красиво. Буйство красок, никаких аллигаторов и нутрий. Однако я сомневалась, что вечером здесь сохранится та же идиллия.
Повсюду росли красные цветы на высоких ножках. Я мимоходом ткнула пальцем в их скопление, но поскольку мы с Чарли были в наушниках, заглушающих рев мотора, проводник ничего не ответил — лишь сверкнул беззубым ртом и помчался дальше.
Мы обогнули по широкой дуге маленький остров и увидели особняк Рюэллей, который так и просился на открытку для Хэллоуина. Доски посерели, окна выломаны, крыльцо покосилось. Но, несмотря на плачевное состояние и солидный возраст, этому дому подошел бы эпитет «величественный». Когда-то в его комнатах кипела жизнь, звучали музыка и смех. Если очень постараться, я могла бы представить, как особняк Рюэллей, метафорически выражаясь, восстает из пепла.
Большинство плантаций в этой части Луизианы располагались на Великом речном пути, пролегающем от Нового Орлеана к Батон-Руж. Очень странно и вместе с тем удивительно, что одна из них оказалась здесь. Я как будто преодолела временной интервал и попала в другое столетие.
Чарли заглушил мотор, и нос катера ударился о ветхий причал.
— Давно здесь никто не живет? — спросила я.
— Раньше тут постоянно отирались сквоттеры. Но в последнее время никого нет.
— Почему?
— Боится народ. Привидений и всякого такого. Слышал, как судачили, будто несколько человек пропали и больше их никто не видел.
Я поглядела на дом. Если призраки где и водились, то в особняке Рюэллей.
— Интересно, почему стены не сгнили от влажности?
— Сделаны из древесины болотного кипариса. Никогда не сгниют. Простоят до скончания дней.
Нет бы радоваться тому, что особняк не развалится, так я покрылась мурашками, представив, как он будет стоять здесь, когда от всего остального ничего не останется.
— Пойдешь со мной, — распорядилась я.
Я не боялась привидений, но не очень-то верила в то, что бездомные, все как один, испугались слухов. Мне совсем не хотелось напороться на кого-нибудь из сквоттеров, когда я буду ходить по дому.
Чарли пожал плечами, привязал лодку и отправился вместе со мной.
— Что это за цветы? — спросила я, указав на полоску земли, как будто отделявшую двор от болота. — Вон те, высокие красные.
— Огненные ирисы.
— Красивые. — Я шагнула в их сторону.
— Не трогайте!
— Почему?
Я живо представила крапивницу, сыпь и болотные бородавки. Черт! Эта отрава лежала на моей кровати.
— Накличете беду.
— Какую беду?
— Худу[2] и всякое такое.
Культ худу был древней, примитивной разновидностью...
— Вуду?
Чарли лишь снова пожал плечами.
С тех пор, как я приехала, речь о вуду заходила уже дважды. Разумеется, я же в Новом Орлеане — американской столице вуду. Чему же тут удивляться.
Да я и не удивлялась. Тем не менее, решила, что навестить жрицу Кассандру все же стоит.
Чарли поднялся по ступеням, и гулкий стук его шагов напомнил далекие громовые раскаты. Солнце палило, угрожая поджарить все вокруг, а мой спутник был одет в джинсы, рубашку с длинными рукавами и рабочие ботинки. Я подозревала, что выбор обуви как-то связан со змеями. Поглядев на свои легкие кеды, я сделала мысленную пометку: купить обувь понадежнее.
Проводник открыл дверь, и я вошла следом. Здесь кто-то уже ночевал. Судя по куче мусора, несколько сотен человек. И аромат стоял еще тот.
Старая еда, свежая грязь и...
Я могла бы поклясться, что почуяла запах крови.
Я покачала головой. В доме царили сумрак, пыль и грязь, но крови здесь не было. Да и с чего бы ей быть?
Мебель, если когда-то она и имелась, теперь вся исчезла. Возможно, ее украли или пустили на растопку — хотя как-то не верилось, что тут грянули холода и пришлось разжигать огонь.
Потолок и стены были целыми, только окна зияли дырами. Немного упорного труда, несколько литров воды и моющего средства, и дом снова станет пригодным для обитания. Хм, я видала жилье и похуже.
Наверху скрипнула половица, как будто кто-то случайно наступил на зазор между досками и замер от этого звука.
— Эй, есть тут кто? — крикнул Чарли.
Никто не ответил.
Я кивком указала на лестницу, мы поднялись на второй этаж и разошлись в разные стороны. Чарли досталось левое крыло, а мне правое. Я не обнаружила ничего, кроме грязи, пока не добралась до последней комнаты почти в самом конце коридора.
В комнате никого не было — по крайней мере, никого живого. Зато на стене висел портрет. Очень старый и интересный портрет. Через пять минут, когда Чарли нашел меня, я все еще смотрела на него, пытаясь не задохнуться от переизбытка чувств.
— Кто это? — спросила я.
— Рюэлль.
— Я думала, ты его никогда не встречал.
Чарли метнул на меня быстрый взгляд.
— Это не Адам, а его предок. — Он постучал по уголку фотографии, где виднелась крошечная надпись «1857». Я была так взволнована, что даже ее не заметила. — Его звали Анри. Он умер где-то полтора века назад.
Слова Чарли долетали до меня откуда-то издалека. Я не могла оторвать глаз от портрета.
Это лицо принадлежало мужчине из моего сна.
Глава 5
— Наверное, Новый Орлеан действительно самый облюбованный призраками город в Америке, — пробормотала я.
— Думаете, здесь был призрак? — Голос Чарли дрогнул, и парень попятился к двери.
— Что? — Я нехотя отвлеклась от портрета. — А, может быть.
Давайте сверим факты. Я видела во сне человека, который умер полтора века назад, а спросонья нашла на кровати приносящий несчастье цветок вуду. Бог мой, да я в Луизиане и вдобавок ищу оборотня! Меня точно нельзя выпускать на люди.
Чарли потянул меня за руку:
— Пора отсюда убираться.
Его руки были холодны как лед. Бедный парень! Сжалившись над ним, я пошла следом и, пока мы быстрым шагом шли по лужайке, рассуждала вслух:
— В доме остался только этот портрет. Почему его до сих пор не украли?
Чарли спрыгнул с причала в лодку.
— Не знаю.
Вот и я не знала.
Проводник вел лодку так, будто за нами кто-то гнался, пока не довез меня до места, где изначально подобрал.
— На вечер все в силе? — спросила я.
— Конечно. С болотом у меня проблем нет.
И, заведя двигатель, Чарли умчался, напоследок окатив водой и причал, и мои кроссовки.
По возвращении в отель я обнаружила, что цветок исчез. Мелькнула мысль, что от него избавилась горничная, но в моем номере еще не убирали.
— Нет, мэм, — подтвердила девушка, когда я ее разыскала. — Я еще не дошла до вашего этажа.
— Может, ко мне заходил кто-то другой?
— Нет, ваш номер убираю только я.
Возможно, она врала, но зачем?
Едва я переступила порог номера, зазвонил сотовый. Я посмотрела на высветившийся на дисплее номер.
Фрэнк.
Я собиралась ему позвонить, но все время на что-то отвлекалась.
— Что вы нашли? — требовательно спросил он, даже не потрудившись поздороваться.
Я и не знала, что ответить, потому что не нашла ничего, кроме цветка вуду и портрета призрака. Ни то, ни другое не имело никакого отношения к работе, для которой меня наняли. Поэтому вместо того чтобы ответить на вопрос, я задала встречный:
— Почему вы написали имя Адама Рюэлля рядом с контактами гида?
— Разве я вам не сказал? — Фрэнк вздохнул. — Боюсь, моя голова соображает не так хорошо, как раньше. Владения Рюэллей были излюбленным местом оборотня.
И я знала, почему, принимая во внимание тот факт, что она состояла в основном из болота, за исключением небольшого пятачка, на котором был построен дом.
— А вы можете арендовать особняк? — поинтересовалась я. — Хотелось бы использовать его в качестве оперативной базы.
— Без сомнения, могу, — медленно сказал Франк. — Прекрасная идея. Уверен, вы точно найдете лу-гару.
— Спасибо, — сухо поблагодарила я. — Фрэнк, вы же понимаете, что шансы найти оборотня достаточно малы?
Как и вероятность его существования, но я не собиралась говорить об этом Тэллиенту — он ведь платит мне зарплату.
— Понимаю, — ответил Фрэнк. — Но что-то там есть, что-то неизведанное и манящее. Разве вы не чувствуете?
Я-то как раз чувствовала, и это было одновременно и пугающе, и невероятно интересно.
— Вы видели Рюэлля?
Я не была в этом уверена.
— Если верить местным жителям, он не показывался уже много лет, — пробормотала я.
— Что за чушь! Он там и что-то знает.
Фрэнк начинал меня беспокоить.
— Вы с ним встречались? — спросила я.
Мой работодатель запнулся.
— Не с ним, а с его… отцом.
— Может, расспросить его?
— Он умер.
— Прямо эпидемия какая-то.
— Диана, найдите оборотня. Он мне нужен.
Фрэнк повесил трубку. Перезвонив, я попала на голосовую почту и снова задумалась о несчастном случае, после которого Фрэнк превратился в отшельника. Неужели он ударился головой? Зачем ему оборотень?
Пожав плечами, я сунула телефон в карман. Пока Фрэнк выписывает обеспеченные чеки, буду просто делать то, ради чего он меня нанял.
До встречи с Чарли оставалось еще несколько часов, поэтому я решила прогуляться по Бурбон-стрит. Ноги принесли меня к Роял-стрит, а оттуда к крошечному магазину, который приткнулся позади остальных.
«У Кассандры».
Я зашла внутрь. Голова слегка закружилась от контраста между жарким солнечным днем и прохладной тенью, гомоном улицы и относительной тишиной внутри магазина. Я уловила аромат трав и специй и услышала, как где-то тонкой струйкой течет вода и звучит музыка — не джаз и даже не блюз, а что-то фольклорное с барабанной дробью. Мелодия столь же древняя, как само время.
— Есть тут кто? — позвала я.
Никакого ответа.
У меня было чувство, что за мной наблюдают — в последнее время это вроде как частенько случалось, — и от этого я все больше нервничала.
В заднюю часть магазинчика вел дверной проем, прикрытый шторой из разноцветных бусин. За их пластиковым блеском трудно было что-либо разглядеть, и, похоже, на это и рассчитывали.
Я повернулась к торговому залу, сделала три шага и остановилась. За мной правда наблюдали, но не кто-то, а что-то.
В стоявшей в углу клетке лежала огромная, свернувшаяся кольцами змея, которая уставилась на меня черными немигающими глазами — глазами мертвых.
Длинная, коричневая с неровными черными кругами по всему телу, рептилия напоминала питона. Разве законно держать их как домашних животных?
Я медленно отступила назад.
Клетка выглядела достаточно надежной, но мне не хотелось дразнить змею. В других отделах магазинчика и так было на что поглазеть.
Полки, заставленные бутылками и мисками, в которых, в свою очередь, было полно... всякой всячины. Какой именно, я не имела ни малейшего понятия, так как этикетки отсутствовали.
На прилавке лежали несколько полотняных мешочков, наполненных бог знает чем. Я легонько провела кончиками пальцев по одному из них и, клянусь, почувствовала какое-то движение.
— Гри-гри.
Я подняла глаза и увидела женщину у шторы, прикрывающей дверной проем. Как она умудрилась пройти, не задев бусины?
— Что вы сказали? — спросила я.
Она зашла за прилавок и взяла мешочек.
— «Гри-гри» означает амулет или талисман. На удачу.
Отсутствие акцента указывало на то, что она, как и я, не местная.
— Разве не наоборот? — Насколько я помнила, «гри-гри» в переводе означало «проклятый».
— Не в моем магазине.
«Мой магазин». Так это и есть жрица Кассандра?
Я думала, она афроамериканка, ну или гаитянка, так как культ вуду возник и распространился на Гаити. Я воображала ее в тюрбане, развевающемся платье, с браслетами на запястьях и огромными серьгами-кольцами в ушах.
На самом же деле Кассандра оказалась невысокой голубоглазой белой девушкой с короткими черными волосами. На правом виске выделялась седая прядь. Казалось, волосы обкромсал полный неумеха. Удивительно, но такая стрижка ей шла: смягчая высокие скулы и острый подбородок, она делала Кассандру почти сногсшибательной.
Жрица была одета в потертые джинсы и розовую футболку и ходила босиком, если не считать колец на больших пальцах ног. Если бы не ранняя седина, я бы приняла ее за студентку Тулейна.
— Вы хотите что-то спросить? — поинтересовалась она. — Вас что-то тревожит?
— Вы экстрасенс?
Она мило улыбнулась, будто ребенку, хотя сама была явно на несколько лет меня младше.
— Все мы время от времени выступаем в этой роли.
Я фыркнула, затем поняла, что это прозвучало грубо.
— Извините.
Она протянула руки.
— Мы верим в то, во что верим.
Если я приехала сюда искать оборотня, это не значит, что я верю в вуду и прочее ясновидение. У меня свои понятия о норме.
— Но все же у меня есть вопросы. А у кого их нет? — сказала я.
— У некоторых есть ответы. — Я приподняла бровь, и она рассмеялась. — Но не на все. Чем могу помочь, э-э?..
Она склонила голову, ожидая, когда я представлюсь.
— Диана.
— Богиня Луны.
Я застыла при упоминании чего-то знакомого. Я уже слышала это или что-то похожее во сне вчера ночью.
Кассандра внимательно посмотрела на мое лицо.
— Вы не знали, что означает ваше имя?
— Знала, но родители назвали меня в честь моей бабушки. К луне их выбор точно не имел отношения.
— Все равно, имена обладают силой и смыслом. «Кассандра» означает «пророчица».
— Как… удобно.
Она снова рассмеялась, как будто я была самой забавной посетительницей, заглянувшей в ее магазин за последние несколько лет. Я снова окинула взглядом травы, бусины и змею. Может, так оно и было.
Со стороны клетки раздалось шипение.
— Лазарь, расслабься. Она — подруга.
— Лазарь? Как тот, что воскрес из мертвых?
— У имен есть сила, — только и сказала Кассандра. — Так что вы хотели спросить?
Нахмурившись, я глядела на змею, которая снова на меня уставилась. От одной мысли о том, что рептилия не умрет или восстанет из мертвых, шел мороз по коже. Разве зомби — это не из вудуистских штучек? А змеи-зомби... Даже думать об этом не хочу.
— На болоте есть цветок, — начала я. — Огненный ирис.
— Да. — Кассандра прошла вдоль ряда полок и начала вытаскивать всего понемногу, бросая неизвестные ингредиенты в мешочек для гри-гри. — Очень сильный.
— А если кто-то оставил его на моей кровати? Что это значит?
Жрица замерла, держа пальцы над корзиной чего-то, смахивающего на высушенные куриные кости. Потом, как будто передумав, взяла щепотку красной пыли и высыпала ее в мешочек.
— Уж точно не «добро пожаловать», — пробормотала она. — Вы можете принести цветок?
Я кашлянула.
— Он исчез.
— Хм. — Кассандра повернулась к другому ряду полок и продолжила смешивать ингредиенты. — Еще вопросы будут?
Она и на первый-то не ответила. Не совсем.
— Слышали ли вы о волке в этих местах?
Ее рука остановилась над стеклянной банкой с чем-то похожим на черные маслины, но вряд ли это были они.
— Кто вы?
— Я же представилась. Ди...
— Я не про имя. Что вы здесь делаете? В Новом Орлеане.
— Я криптозоолог. Меня наняли, чтобы найти волка, живущего на болоте.
— Зачем?
— Это моя работа — открывать новые виды.
— Волк как вид известен давно.
— Только не в Луизиане.
— А если нет никакого волка? Или есть, но не совсем волк?
— Так даже лучше.
Кассандра покосилась на меня и принялась завязывать гри-гри веревочкой.
— Существует легенда о болоте на Хони-Айленде.
— О болотном чудовище?
Услышав презрительное фырканье Кассандры, змея в клетке зашипела.
— Лет двадцать назад там жила всего лишь огромная нутрия, переполошившая некоторых не шибко умных.
Интересная теория, которая еще и так красиво объясняла легенду. Кассандра была одновременно и приятно уравновешенной, и подозрительно странной.
— Я имею в виду легенду о лу-гару, — продолжила она.
Другой разговор!
— Оборотне, — кивнула я.
— Вы слышали легенду. — Она долго на меня смотрела, потом продолжила: — Но не верите ни во что подобное, так ведь?
Я предпочла ответить вопросом на вопрос:
— Вы видели волка?
Кассандра подошла к витрине и выглянула на улицу.
— На болотах что-то есть. Существо, которое приходит и уходит. Оно убивает, и его никак не поймать.
— Волки не убивают людей.
Она повернулась, и ее теперь холодный взгляд встретился с моим.
— Вот именно.
— Что там насчет легенды?
В моем мире в легендах часто скрывалась правда. Нужно послушать, проанализировать информацию и понять, что в ней достоверно, а что — выдумка.
— Сто с лишним лет назад на одного местного жителя наложили проклятие.
— Почему?
— Он был мужчиной. Разве этого мало?
Я усмехнулась. Не стоило так ей симпатизировать — она если не чокнутая, то точно шарлатанка.
— Каждый месяц во время ущербной луны он превращается в волка.
Это я уже знала, вопрос только…
— Почему не в полнолуние?
— Он особенный.
— Почему?
— Что-то слишком много вопросов для человека, который в это не верит, — отметила Кассандра.
— Просто интересно.
— Его прокляли, — повторила жрица.
— Но почему? — Я напоминала себе заезженную пластинку.
— Потому что он не хотел дать своим людям свободу.
Рабы. Стоило догадаться.
Религию вуду завезли в эту страну закованные в цепи пленники. Должна признать: если бы меня покупали-продавали, я тоже наслала бы проклятий на задницы торгашей.
— И эти рабы с помощью магии вуду наложили на хозяина проклятье, чтобы он под ущербной луной превращался в волка?
— Не в волка, а в оборотня.
— А какая разница?
— Волк — животное, а оборотень — монстр, злое создание, управляемое луной и одержимое жаждой крови. Он не живет, хотя ему и дана жизнь. Он не способен любить — только ненавидеть. Оборотень думает как человек, но убивает как зверь, которого никто и ничто не интересует, кроме самого себя.
Да уж, не хотела бы я встретить такого в темном переулке.
— Почему во время ущербной луны, а не в полнолуние? — поинтересовалась я.
— Помимо того, что это произошло в Городе-Полумесяце?
Фрэнк об этом упоминал. Я думала, это просто интересное совпадение. Однако, когда имеешь дело с проклятиями, совпадения не всегда так уж случайны.
Не то чтобы я верила в проклятия, но некоторые ведь верят. По-видимому, Кассандра одна из них.
— Полнолуние всего один раз в месяц, — пояснила она. — Неполной луна бывает дважды.
— Причинить мерзавцу двойные страдания, — пробормотала я.
Кассандра кивнула.
— Фактически, полнолуние — это всего одна ночь, а неполная луна длится несколько дней, каждый лунный цикл подолгу насылая безумие.
— Что же это был за парень? Саймон Легри?
Мне жутко не нравилось, что моего любимого мужа звали так же, как злодея из «Хижины дяди Тома», но книгу написала не я, а Гарриет Бичер-Стоу умерла слишком давно, чтобы можно было ей пожаловаться.
— Никто толком не знает, кем он был, — сказала Кассандра. — Как часто бывает в легендах, это, скорее всего, собирательный образ всех рабовладельцев. Обреченный на вечное проклятие из-за собственной жадности.
— Вы правда считаете, что в окрестностях болота на Хони-Айленде бегает оборотень?
— Может, да — а может, нет. Но волка видели. И есть жертвы.
— Что думают в полиции?
— Они как вы: не поверят, пока не увидят собственными глазами. В Луизиане волков нет, значит, виноват или бездомный пес, или койот.
В памяти всплыли слова Саймона.
— Волки не потерпят койотов на своей территории. Это их бесит.
— Понятно. — Казалось, Кассандру озадачила моя высказанная без всякой привязки мысль. — А как насчет оборотней и койотов?
А вот тут однозначно не скажешь.
И тут мне в голову пришла другая мысль.
— Разве укушенные оборотнем сами не превращаются в оборотней?
— Судя по легендам, превращаются.
— Значит, если в Новом Орлеане больше ста лет живет оборотень, к настоящему моменту он был бы не один такой, правильно?
Кассандра вложила мне в руку гри-гри.
— А кто утверждает обратное?
Достарыңызбен бөлісу: |