Луи-фердинанд

— Ле Виган, помоги мне!

Я замечаю, что дамы так и не заснули... проклятый мор­фий!

— Недоброкачественный товар, Харрас! Я готовлю свой шприц...

На одном диване! графиня Тулф-Чеппе... в то время, в Цорнхофе, я работал еще очень аккуратно, мою иглу даже не чувствовали, а теперь я весь трясусь...

— Пошли к ревизору!

Он видит, как мы подходим... и просто счастлив...

— Merkwiïrdig!.. чудесно! Харрас меня предупреждает...

— Знаете, коллега, а вот нам спать нельзя!., так что опи­аты нам не нужны!., нам нужен кофеин!., мы должны оста­ваться здесь!., и ждать!

— Но я и не хочу спать, дорогой Харрас! вовсе нет!., нет!

— А мадам Детуш?

— О, тоже нет! нет!

— А как мсье Ле Виган?..

— Гм! Гм!

Ле Виган в себе не вполне уверен... Харрас поднимает палец... у него идея!., черт возьми!..

411

— Ну конечно!., кофе с молоком?., где?..

— В машине! какой же я болван!., сейчас увидите!., пер­сонал! Крахт! Крахт! вы видите там?., цинковый ящик!., при­несите его сюда... вы не против?

Мы ждем... он приносит этот ящик... и я бы даже сказал, не совсем ящик, а самый настоящий сундучок... великолеп­но!., он открывает его... там полно термосов!..

— Пейте!., пейте!., кофе с молоком! на доброе здоровье! Я пробую... да, это настоящий!., теперь мы уже не за­снем!., семь... восемь термосов и очень горячих!..

Ле Виган пробует... ах, это не эрзац!., мокко с молоком! настоящий!

— В вашем шкафу такого нет! ооа! Тонкая шутка!

Ле Виган вдруг начинает петь... о!., и довольно громко...

— Харрас, теперь мы не заснем!

— Внимание!., скоро приедет наш генерал!

Ле Виган не против?., генерал?., а! ага! генерал так гене­рал!., пусть себе приезжает!

На лугу было десять девушек! Было десять девушек-невестушек! Одну звали Дина!., а другую Шина!

— Тсс! тсс!.. Ля Вига!

— Не беспокойтесь!., они же храпят!

И еще герцогиня де Монбазон!

— Замолчи!., замолчи! Он смущается...

— Ну, тогда я все ему расскажу!

— Тебе что, в тюрьму захотелось? трепло!

— Конечно, захотелось!

— Хочешь, чтобы тебя расстреляли!

— Почему бы и нет?., скажи мне, почему нет?

Я подаю знак Харрасу... пусть взглянет на его физионо­мию!., да!., да!., это не имеет никакого значения!., ему все известно... что ему только не известно?

Ну а повозку уже запрягли?

— Крахт!.. Крахт!

Опять Крахт...

Да!., все готово!.. Николя готов... и два СА из эскорта... а "теперь нужно ждать... приказ Харраса!.. Крахт снова идет в ;#гзбу и возвращается...

— Не выводите их пока... они поели?., поспали? все?

— Ja! ja!.. ja!

Нам-то что, мы ждем... одна минута! две минуты... а вот, ррр!.. один мотоцикл... другой... целый эскадрон мотоцик­листов!., кто-то приехал! он ведь меня уже предупреждал... но он еще раз повторяет мне...

— Только не зовите его по имени!., не надо!., коллега!., коллега!., не подавайте виду, что знаете, кто он такой... и мадам тоже!., и Ле Виган... он очень приветливый, очень простой...

Рррррр!.. это снова мотоциклы... и еще какая-то стальная махина... шум гусениц...

— Он приехал на танке!., panzer!.. panzer!.. ведь он же генерал, не так ли?., генерал!., он прекрасно умеет обращаться с сумасшедшими!., да!., и очень приветливый!., вы увидите!., психиатры часто бывают сумасшедшими! но он! он совсем не похож на маньяка!

Ах да, еще одно небольшое уточнение...

— Он все прекрасно понимает!., но не говорите ему ни­чего про его брата!

— Нет!., нет! нет!

А вот и генерал... он спускается с танка... вероятно, ему знакома эта местность... и замок... он одет как Харрас... в военной форме с разводами, как хамелеон... но без оружия... по крайней мере, его не видно... он направляется к нам! heil! heil! сперва «навытяжку»... потом рукопожатия... а Лили он даже кланяется... снимает свою каску... реверанс!., и вправду не такой взбалмошный, как Харрас, нет!., я бы сказал, даже весьма степенный, никаких оах! Ля Вига сразу переходит к делу...

Катеринетта!.. Катерина! И герцогиня де Монбазон!

Ни малейшего удивления...

— Ну да, мой дорогой, конечно же! Ему уже все известно...

Я желаю вам, дорогая Селиме..е..на! И благодарен вам, моя Дю...мэ...э... на!

413

Браво! браво! генерал аплодирует... Ля Вига садится... ему вполне достаточно того, что хоть кто-то его понимает... и тут же...

сорок, не толстяк, как тот!., отнюдь!., говорит не громко... голос с хрипотцой, низкий, волосы все седые... человек, об­ремененный множеством забот... а сколько морщин!., как у столетнего старика!., глаза очень светлые, голубые... а забот, должен сказать, и у нас хватало... Ля Вига дуется... переса­живается на другой стул... нет!., на табурет!., я шепчу ему на ухо...

— Знаешь, Ля Вига, можешь продолжать... можешь орать, что ты убил ландрата!.. давай!., попробуй!

— Ты думаешь, ему плевать?

— О, еще как!

— Нет! я не собираюсь этого говорить!

Он переносит свой табурет в другой угол... садится там... он смущен... опять начинает косить... но вскоре перестает... генерал медицинской службы собирается поговорить... со мной!., он мне все объяснит... он прерывает мои размышле­ния...

— Давайте поговорим, дорогой коллега!..

Он говорит очень медленно, опасается, что его не пой­мут... я замечаю, какие у него тонкие руки, очень изящные... а ногти грязные... путешествие в танке...

— Ну, так вот... в Канцелярии собираются навести поря­док в Цорнхофе... для этого они меня и прислали... и побы­стрей!., вы понимаете, не так ли?., сложности на востоке... а с недавних пор и на западе... причем серьезные.... нам нуж­но собирать новые войска... набор рекрутов!., вы же знаете: наборы рекрутов!., как при Наполеоне!., и еще масса других неприятностей!..

— О, конечно, мой генерал!

— Нет! нет!., для вас, я не генерал!., ваш скромный кол­лега... вот и все!., и психиатр!., ну, так что?., всюду одни безумцы!., вы же и сами знаете?

Он сейчас улыбнется... нет... только намек на улыбку...

— Да!., да!., совершенно очевидно! они увешали меня на­градами... и думают, мне больше ничего не надо!., не правда ли, Харрас?

— Ооооа! вы преувеличиваете!

— Не так уж!., не так уж, Харрас! Он продолжает мне все объяснять...

— Цорнхоф очень близко от Берлина, и это просто скан­дал! вот почему мы здесь!., не так ли?., вы меня понимаете?

в ста километрах! рядом!., если бы он находился за триста километров, то никто бы не волновался!., партия бы этим не занималась!., но это же не так! это как скандал в соседней комнате!., слышно все!., не правда ли, коллега?

— Совершенно с вами согласен!

— Я должен все уладить! и очень быстро!., чтобы об этом больше не говорили!

— Конечно! конечно, коллега!

— Приказы уже поступили!., приказы из Берлина!., а здесь остается уладить некоторые детали!., ну, так что, Харрас?

Харрас без остановки ходит туда-сюда... генерал его спра­шивает...

— Все готово?

— Совершенно!

— Выводите их, но внимание!., они будут сопротивляться!..

— Нет!., нет!., они спят!

— А те, что в избе?

— Нет...

Две женщины лежат на диванах, Тулф-Чеппе и Мария-Тереза, и даже не шевелятся... их не рвало... и ревизора тоже, он слабо стонет во сне...

Крахт шепчет мне, что лучше отнести Тулф-Чеппе в по­возку, прямо так, закутанную в одеяла... я не против... мы поднимаем ее вшестером... даже ввосьмером... укладываем... она хорошо укрыта, не проснется... так и прибудет, как есть, спящая, в свой замок! забавно, не правда ли!., я очень устал, но все же заметил, что мой выдающийся коллега ни словом не обмолвился про двух... точнее, трех мертвецов!., я забыл ландрата! ну нет! нет! он ничего не забыл! спешка, вот и все! все три «заключения» в кармане у Крахта... Харрас просит их у него... «быстрей, Крахт! быстрей!» Геринг должен их подписать... мы их ему передаем... он читает...

— Харрас, как быть со временем?., мне указали на это в Берлине... сын Лейдена умер в «двадцать два часа»? калека! глупо! значит, наследница Изис?.. нет! это неправильно! так не пойдет!., наследница же Мария-Тереза!., так будет пра­вильней!., она остается здесь! риттмайстер умер первым!., а Изис уезжает и очень далеко!., риттмайстер — в «двадцать часов», положим!., вы согласны?., так и оставим!

О, мы не против!., я вижу, что больше всего ему хочется со всем этим побыстрее развязаться!.. Харрас замечает...

— Время указал судебный следователь, не так ли?., в сво­ем отчете?

415

— Дурачок!., дурачок!., что ему об этом известно?., его же там не было!., а где свидетели?., ни одного!., вы все были в Tanzhalle! это ведь факт, не так ли? Rittmeister умер пер­вым!., так нужно!., вы же знаете, Харрас, как важно устано­вить точное время!., момент смерти!

Но мой авторитетный коллега сомневается... конечно, он волен делать все, что хочет!.. Харрас мне об этом говорил... может даже исправить время...

— Нет!., так лучше!., вы согласны?., так будет лучше всего!..

Он зачеркивает время зеленым карандашом... время каж­дой смерти... и пишет сверху красным карандашом своей рукой... unbestimmt!.. не установлено!

— Теперь им будет, чем заняться!., пусть позабавятся!., но только после войны! хватит на десять лет!., не так ли Хар­рас? вы не подпишете, дорогой друг?

Харрас подписывает...

— А вы, коллега? Моя очередь...

— А теперь Крахт!

Тот тоже подписывает...

— А теперь мои полномочия!

Он достает из кармана свою большую печать... невероят­ной величины!., размером... с ладонь...

— Вот коллега!., посмотрите! никогда вы не сможете про­читать все, что здесь написано!

— Нет, я все-таки попытаюсь!

Это действительно очень важно, на самом деле! Все смеются! наш Геринг развлекается!., я пытаюсь рас­шифровать надписи...

— Чья-то должность, не так ли? Я читаю вслух...

— Der Reichsbevollmachtiger! И перевожу... сокращенно:

— Полномочный представитель Рейха!

Я просто восхищен... он меня прерывает... бьет себя в грудь...

— Это я!., я!., что-то параноидальное, не правда ли?., это же очевидно? не так ли?

— О мой генерал!

416

; — Да! да!., не бойтесь! но я им верну все свои полномо­чия!., я наделен ими только здесь! ради этой миссии... ради этого дела! это необходимо! необходимо!., не правда ли? в •Канцелярии все параноики!., но это война!., и это неизбежно!

Из другого кармана!., он с трудом достает... коробку!.. коробку с чернилами... и птафф! птафф!.. шлепает два раза под каждой подписью!..

Харрас говорит мне...

— Послушайте коллега!., а как же ваше путешествие в Росток? как раз пора!

Конечно, я об этом думал, просто не мог решиться... а вот он решился! я объясняю... «мы хотим поехать к морю!., посмотреть пляж... Варнемюнде... мы с Лили... на три дня!., в отпуск!., на четыре дня!., как туристы!..

Ля Вига останется здесь... он съездит позже...

— Ну конечно!., охотно!., иначе зачем мне эти полномо­чия? давайте!., давайте!..

Он берет большой лист... чистый... ставит печать в трех местах... и подписывает...

— Вы сами его заполните, Харрас! Большей щедрости и представить нельзя...

— А теперь друзья мои, пора!

Постоянная спешка!., но и правда уже пора!., почти свет­ло... мы все выходим... в салоне остаются лишь Мария-Тере­за и ревизор... пьяные! алкоголь и морфий!., конечно, они ничего не слышали... в отрубе... все же их немного вырвало... графиню понесем не мы... Крахт подает мне знак: там шесть bibele`й !.. они перенесут ее на диван... прямо в одежде!., а теперь в избу!., и к повозке!., повозка утепленная, набитая соломой... запряженная... восемью коровами... животные не жирные, но не особо и тощие... повозка уже нагружена, они сложили туда все... я вижу... вязанки овса, мешки хлеба, меш­ки риса, ящики консервов, коробки, бутылки... им будет, с чем добраться до Штеттина... а уж в Штеттине...

— Им будет не так плохо... Геринг тоже все осматривает...

— А дальше что? Спрашиваю я у Харраса...

— Я же вам сказал, сперва в Штеттин!.. Kommandatur уже предупреждена... там им дадут повозку... Штеттин не так уж далеко!., три... четыре дня пути... не спеша... а там им дадут другое сопровождение, других СА... а потом на восток и на север... Данциг... Кенигсберг... к Мемелю... там графи-

417

ня будет у себя дома!., там ее леса... с ней будет дочь и ма­лышка Силли... Kommandatur в Штеттине заберет у них ко­ров... и даст им лошадей... маленьких татарских лошадок... специально для езды по снегу... ведь там будет холодно, не так ли!

— Слушай, а они случайно не пьяные?

— Нет! нет! это от горя!..

Я чувствую, что Ля Вига уже готов их окликнуть... я его успокаиваю...

— Ладно!., хватит тебе!

Он снова начинает петь... точнее, напевать себе под нос... Кретцеры садятся на мешки... она продолжает рыдать... ЫЬеГи приносят графиню, прямо на диване, закутанную в одеяла, и укладывают ее так на сено... очень осторожно...

— Знаете, коллега, мне вспоминается молодость!., отъезд на Киферу156!..

Этот отъезд погружает его в размышления... он задумы­вается... я имею в виду нашего врача-генерала...

— Вы знаете, коллега, я же здесь часто бывал!., старый граф фон Лейден, не риттмайстер, а еще его отец, Гуго, да­вал большие балы... тогда я был врачом-лейтенантом в Мо-орсбурге, в гвардии гренадеров... и я часто танцевал с ма­ленькой Тулф-Чеппе... Боже, какими же мы стали уродли­выми!., я со своей печатью, а она со своими лесами!., и со своим незыблемым монументом! вы знаете, он такой же ог­ромный, как и мрачный! этот ее замок!., вы сами увидите! настоящая тевтонская Бастилия! вынесла две войны!., уже почти три!., смешно!., смешно!

В первый раз я вижу, как он смеется... ни одного ооа! как у Харраса... но все же смеется...

— О, этот замок, друзья мои! там можно было бы разме­стить весь Кенигсберг!., вместе со всеми медведями и их се­мьями!., и еще всех русских!., графу там было скучно, он целыми днями охотился... а теперь она осталась одна, не так ли?., я понимаю, почему она тащит туда с собой все, что попадется под руку!., она уже рассказывала вам про Париж?

— Дорогой коллега, она только о Париже и думает!

— Это не ново... с самого детства это было ее навязчивой идеей... и еще говорить по-французски... у Изис фон Лейден тоже, но в меньшей степени...

Его рассказы наводят меня на мысль, что ему гораздо больше сорока... а на первый взгляд, он выглядит довольно молодо...

— Вы знаете город Кенигсберг?., самое подходящее мес­то для навязчивых идей!., возьмите того же Канта, к приме­ру!., завтра они и у вас появятся!., и у меня, если мы туда поедем!., но мы не поедем... ни туда!., ни на Киферу!

Мы все смеемся!., мы туда не поедем! а куда же мы по­едем?

— А Мария-Тереза! она остается здесь, а я ведь тоже знал ее еще совсем маленькой... наследница!., тогда она даже не достигла того возраста, когда вывозят на балы... только при­ходила посмотреть...

А вот и Крахт появляется из избы... а с ним Изис, вся в черном... черный платок завязан под подбородком... на гла­зах черная вуаль... малышка Силли держит ее за руку... Крахт помогает им подняться в повозку... сперва Изис... чета Крет-церов сидит в середине повозки, как раз на оси... графиня Тулф даже и не пошевелилась, так и храпит прямо среди репы, овса и люцерны...

— А где Леонар?

Спрашивает Харрас... он его не заметил... а он уже тут... правда совершенно не похожий на того, каким он был в хлеву... там он был весь в моче и навозе!., а теперь!., чистый, умытый... даже причесанный... я понимаю, почему его сразу не заметили!., он изменился до неузнаваемости!., настоящий чиновник... —

— Все в порядке, мсье Oberarzt! все готово!., коровы под­кованы... и корма по меньшей мере на пять дней...

Он знает, что говорит...

— Отлично! отлично, Леонар... И поворачивается ко мне...

— Вот видите, коллега, все наладилось, не правда ли!., дела идут на лад!., главное, не давать им болтаться без дела!., никогда!., сразу же дать им поручение!., отдать распоряже­ние! четкое! с печатью!., и оп! продвижение по службе!

Это бесспорно! я и сам вижу!..

— В Канцелярии там тоже понимают... кое-что! там ведь далеко не все идиоты, просто они слишком медлительны!., а жизнь на месте не стоит!., чуть что... сейчас же прививку... иначе инфекция!., распространится дальше!., посмотрите на Изис фон Лейден, она, конечно, преступница! это очевид­

419

но!., но ведь ее муж, этот инвалид, калека, сам уже давно собирался ее убить!., и что же?., что с того?., и этот великан Николя тоже всегда втайне мечтал об убийстве!., поэтому они и уезжают отсюда вместе!., вы согласны?

— При одних обстоятельствах психозы обостряются, а при других бесследно исчезают, например в дороге... стоит убий­це уйти с места преступления, как он останавливается на мосту и принимается удить рыбу... отныне его мысли совер­шенно спокойны!., он начинает думать по-другому!., не так ли, Харрас? я видел сотни похожих дел! во Франции... в Польше... в Германии... но когда это происходит здесь, со­всем рядом! в ста километрах!., я вам уже сказал: это просто недопустимо!

Но мой авторитетный коллега ни о чем не сожалеет...

— В противном случае я бы не имел удовольствия встре­титься с вами!., и с мадам! для меня это великая честь! а сейчас все должны уехать! главное — движение! Моорсбург! им будет неплохо и в Штеттине... и дальше!., их уже ждут...

Я согласен... ждут?., ну пусть ждут... особенно Кретцер-шу с ее двумя мундирами, которые она по-прежнему прижи­мает к себе... она и здесь их всем пихала в нос, а уж в Кенигс­берге ей будет, где развернуться!

Ну а теперь, кажется, пора отправляться?..

Двое СА становятся по бокам повозки... позади... они пойдут пешком... Николя впереди, он ведет первую пару ко­ров... Крахт подает знак, и они трогаются... очень медлен­но... мы машем руками... прощаемся... никто не отвечает... ни Изис, ни Кретцеры, ни Николя... они на нас даже не смотрят... наконец их повозка сдвигается с места... на ней нет рессор... «на танке тоже!» замечает Харрас... он мне все объясняет...

— Я оставлю свою машину здесь, эту, бронированную... для вас с Крахтом!.. и четырех СА... для поддержания поряд­ка! в качестве жандармов! у вас ведь больше нет сельского полицая!., оооа! и пастора тоже!., какой напрашивается во­прос?., а не начнутся ли беспорядки, коллега? важно это? или нет?., не волнуйтесь, больше ничего не случится!

— Превосходно!

— Тысяча сожалений, мадам... мне действительно жаль... но я должен отправляться, это необходимо... прямо сейчас!

— Пешком?

— Нет!., нет!., на танке!., вместе с коллегой генералом! и со всеми этими мотоциклами!., спереди!., сзади!..

— Дороги заминированы?

— О, само собой!., само собой! немцами! русскими!., плен­ными!., уже даже непонятно кем! оооа!

— Тогда как же?

— Ave César! брум! эти дамы в повозке подвергаются мень­шему риску! ну, разве что за Штеттином?., за Штеттином у них тоже могут быть кое-какие неприятности!., а у нас? пря­мо сейчас!., мы же на танке! железо!., оооа! брум!

Я вижу, это его забавляет...

Генерал настроен более серьезно... он подходит... гово­рит с СА у повозки... достает карту... показывает им какую-то деревню... название... на их пути... указывает им... там! там!., ладно!., на востоке не слишком бомбят... но вот на юге? а именно туда и направляются наши выдающиеся кол­леги... там уже вовсю грохочет салют!., небо! облака!., зем­ля!., и дороги тоже, наверное? их там обслужат по полной программе!., чайки уже привыкли... они пикируют, делают виражи... задевают повозку... падает снег, правда не очень густой... в этих краях снега много не бывает... настоящий снег нас ждет за Ростоком...

А теперь официальное прощание!., мы все выходим впе­ред!., вскидывая руки!.. Леонар, Жозеф... барышни из Dienstelle... heil! heil!.. генерал, Харрас, Крахт... и мы втроем, Ля Вига, я и Лили... heil! heil! Николя нам отвечает... heil!.. а другие — нет... ах, да!., еще Силли!.. heil! heil! она поднимает к нам свою маленькую ручку... heil! heil! она довольна, ей весело... она отправляется в путешествие!., путешествие!..

Они поехали не по дороге и не по шоссе... нет... другим путем... это, скорее, дорожка, причем довольно грязная... между бороздами... Геринг, наверное, им ее показал... они удаляются... правда быстро ехать они не могут... и вдруг — яркий свет!., показалось солнце!., невероятно, но это так! малышка Силли никогда раньше не смеялись, во всяком слу­чае, я ни разу не видел ее веселой на ферме, а тут она просто вне себя от счастья!., путешествие! она еще раз кричит нам heil! одна! никто нам не ответил, кроме нее... Тулф-Чеппе храпит, ну, эта проснется уже за Штеттином!., спите, мадам! о, но тут Геринга озаряет еще одна идея!., внезапно!..

— Крахт! Крахт! тапиока!

— Wo? wo? где?

— В танке!

Ах вот, что им нужно!., hait!., hait! пусть повозка остано­вится! мы тоже все вопим!., чтобы они подождали!.. Крахт бежит... и с ним трое bibele`й ... вот они! вот! они все нашли!., и возвращаются!

421

— К повозке, быстрей!., fur die kleine! для малышки! Один bibel снимает свои сабо и бросается босиком прямо

— Видите, мой дорогой Детуш, это что-то вроде бегства русских, но наоборот... возвращение! возвращение! оооа!

Геринг прерывает его...

— О, пардон! пардон, Харрас! простите меня! они никогда не ездили по этому пути! никогда!

— А я-то думал!

— Ну нет! нет! мой дорогой Харрас! тут и думать нечего!., вообще через Штеттин мало кто отступал!., разве что какая-нибудь горстка!

— Но все же!..

— О нет Харрас! уверяю вас, что это так!., я-то знаю!.. Врач-генерал был полностью в этом уверен...

— Позвольте-ка я присяду...

И он садится, тут же, прямо на снег...

— Минуточку! минуточку, Харрас!

Впервые за все время он по-настоящему оживился...

Серьезная история с ландратом... смерть риттмайстера... все это не особенно его интересовало, он просто сделал, что мог, вот и все!., но вот вопрос с историей отступления рус­ских он не собирался оставлять просто так!..

— Но Геринг, мне казалось...

— Не знаю, что там вам казалось! подождите, Харрас!.. Сидя в снегу, он пытается что-то вспомнить...

— Вовсе не через Штеттин, Харрас! Он обхватывает свою голову руками...

— Сперва Инстербург... да! а потом Элбинг! и Гумбин-нен...

Торн!., вот где они проходили!., а потом Плок!.. Ландс-берг!.. вот их этапы!.. Нейенкирхен!.. но это все же не Штет­тин!.. Нейенкирхен!.. и у них было много больных... Нейен­кирхен! там до сих пор остались кое-какие следы!., вы знаете тамошний госпиталь! я ведь служил там в чине заместителя майора... там еще на деревянных балках остались имена... кто еще мог их вырезать, кроме них?..