Недостаточность реализма и марксизма

Недостаточность реализма и марксизма

Это наводит на мысль о том, что не стоит воспринимать всерьез инспирированные творческим подъемом претензии реалистов и марксистов на создание якобы «полноценной теории». Ни марксизм, ни реализм не составляют успешной детерминистской теории, что не раз было признано наиболее выдающимися представителями марксизма и реализма. Маркс писал, что «люди делают свою историю, но отнюдь не так, как им вздумается»¹⁷. Ганс Моргентау посвятил значительную часть своей жизни тому, что показывал американцам, как им стоит действовать в мировой политике, чтобы достичь как мира, так и могущества. При этом особое внимание мыслитель уделял роли дипломатии. Ближе к концу книги «War and Change in World Politics» (о войне и изменениях в поле мировой политики) Роберт Гилпин пишет, что «государства могут научиться быть более просвещенными в выражении своих интересов и более склонными к сотрудничеству»¹⁸. Автор призывает «политических деятелей последних десятилетий XX века воспользоваться позитивными влияниями нашей эпохи в деле создания нового, более устойчивого международного порядка».

Кеннет Уолтц открыто признает, что поведение государств зависит не только от воздействия международной структуры, но и от их внутренних характеристик¹⁹. Решения, принимаемые политическими лидерами, также могут оказать значительное влияние на поведение стран на международной арене. Для нас как для творцов истории отсутствие успешной детерминистской теории международных отношений – настоящая удача. Детерминизм – неудачная доктрина для людей. В эпоху, когда судьба не только нашего рода, но и всей биосферы, казалось, зависит от людских решений, было бы безответственно, с моральной и интеллектуальной точки зрения, прибегать к детерминистскому пониманию политики. Капиталистическая система или существующий государственный строй не гарантируют предотвращение ядерной войны в той мере, в какой они могут привести к ее началу. Политические и экономические структуры не способны как обеспечить экономический рост и справедливое распределение доходов в странах третьего мира, так и в значительной мере препятствовать этому. Однако, как будет показано далее по тексту, они могут вызвать затруднения на пути решения второй из названных задач. В борьбе против войны и нищеты большое внимание следует уделить последствиям сознательной человеческой деятельности: ни Панглосс, ни Кассандра (ни прожженные оптимисты, ни прорицатели) не могут дать точных инструкций касательно того, как решить проблему войны и нищеты в современном мире.

Предотвращение войны и поддержка равномерного развития (то есть развития на одном уровне с остальными странами – прим. пер.) стран третьего мира требуют участия международных институтов. Требует его и решение таких задач, как поддержание режима нераспространения ядерного оружия и защита окружающей среды. Экономическая взаимозависимость требует беспрецедентного уровня координации в сфере международной политики по управлению ею. Автоматически, при помощи властных структур и мировой капиталистической системы это едва ли достижимо. В одиночку ни классовая борьба, ни правление гегемона не смогут успешно справиться с этими проблемами.

В отличие от марксистов и реалистов, приверженцы либеральной парадигмы не стремятся выработать претенциозную и расчетную структурную теорию. Таким образом, попытки выработать теорию подчас кажутся слабо обоснованными и приводят к крайне неудовлетворительным результатам. Тем не менее, слабость либерализма как теории может стать источником его силы в качестве руководства по принятию решений. В рамках либеральной теории, по сравнению с марксизмом и реализмом, большее внимание принято уделять совокупным результатам человеческих действий, в частности, созданию институтов. С точки зрения либералов, люди на самом деле творят свою собственную историю. Таким образом, либеральная мысль, в принципе, способна предложить некоторые намеки относительно того, как люди могут изменить экономические и политические ограничения современной международной политики.

Либерализм как теория международных отношений

Ни восприятие либерализма как доктрины неограниченного экономического обмена, ни его отождествление с принципом индивидуальной свободы не дает адекватного представления (анализа) об ограничениях, с которыми сталкиваются государства, и возможностях, которые предоставляются им. Эти ограничения и возможности являются непосредственным результатом включенности государств в международную систему. Вместо этого, акцент, который делают представители либерализма, на свободу и права человека предполагает лишь общую ориентацию на моральную оценку мировой политики²³.

Поэтому, в целях этой главы будет более полезным рассматривать либерализм в качестве метода анализа социальной реальности, а не доктрины, основанной на принципе свободы. Следовательно, я буду рассматривать либерализм в качестве метода анализа социальной реальности, который, во-первых, предполагает начинать с индивидов как ключевых акторов; во-вторых, стремится объяснить, каким образом совокупности индивидов принимают коллективные решения и как организации, состоящие из индивидов, взаимодействуют друг с другом; в-третьих, встраивает этот анализ в мировоззренческую систему, которая отдает приоритет индивидуальным правам и признает возможность прогресса в решении людских вопросов. В экономике либералы акцентируют внимание на коллективных результатах индивидуальной деятельности, что приводит к анализу рынков, фиаско рынка (сбой в саморегуляции рыночного механизма) и институтов, нацеленных на контроль рыночного механизма. В традиционной теории международных отношений предполагается попытка согласовать концепцию государственного суверенитета с реальностью стратегической взаимозависимости.

Общим аспектом либерализма и реализма является попытка объяснить поведение автономных акторов, действующих, как правило, в собственных интересах. Однако, с точки зрения международных отношений, между этими теоретическими школами выделяют три главных различия. Во-первых, либералы делают акцент не столько на государство, сколько на частно организованные социальные группы и фирмы. Для аналитиков либерального толка большое значение имеет транснациональная и внутригосударственная деятельность этих групп и фирм, рассматривая не в отрыве от государственной политики, а в совокупности с ней. Во-вторых, в отличие от реалистов, либералы не придают большого значения военной силе. Наоборот, они стремятся понять, каким образом отдельные акторы с четко артикулированными интересами могут организоваться для того, чтобы способствовать росту экономической эффективности (сотрудничества) и исключить возможность деструктивных конфликтов, не отвергая базисных для либеральной мысли экономических и политических свобод²⁴. Наконец, либералы верят, по крайней мере, в возможность совокупного прогресса, тогда как реалисты утверждают, что в ходе истории человечество в целом не развивается (история не может быть прогрессивной).

Многие современные марксистские и неомарксистские аналитики не выделяют индивидов и государственные организации в качестве акторов, играющих важную роль в политике. Они делают акцент на значимости классовых отношений либо утверждают, что особенности индивидов и организаций складываются в результате воздействия имманентных факторов мировой капиталистической системы. Таким образом, утверждается онтологический примат системы по отношению к индивиду. Следовательно, либерализм и значительная часть марксистской теории разделены широкой философской пропастью (между либерализмом и значительной частью марксистской доктрины существует значительный теоретический разрыв). Тем не менее, либерализм заимствует многое у марксизма в таких аспектах анализа отношений между дискретными группами, как исследование ТНК или политических последствий движения капитала. Две школы (оба направления) делятся склонностью смотреть на социальные группы, обходя государства. Более того, и либералы, и марксисты верят в возможность прогресса, их разделяют только способы осуществления этого развития; если развитие либерализма, ориентированного на права, обладает предпосылками к постепенному возникновению, то, как часто утверждают марксисты, их новый коллективный мировой порядок будет прямым результатом революции.

Либерализм не претендует на то, чтобы создать полную теорию международных отношений, а наоборот, большинство современных либералов соглашаются со значительной частью марксистских и реалистских объяснений. Значительная часть того, что либералы хотят объяснить, конкретизируется, с одной стороны, характером или динамикой мирового капитализма, а с другой стороны – природой политико-военного сотрудничества. Реалистские и марксистские толкователи сосредоточили свой взгляд на подлежащей структуре мировой политики, которая помогает определить возможности и позволяет следить за тем, чтобы акторы не достигали своих желаемых результатов. Хотя, как сказано выше, их толкования неполные. Их недостаток заключается в том, что они не уделяют внимания институтам и характеристикам взаимодействия, которые способствуют представлениям и ожиданиям. При этом они меняют модели поведения, которые осуществляются в рамках данной структуры. Преимуществом либерализма является его серьёзное отношение к политическим процессам.

Несмотря на то, что у либерализма нет ни одной теории международных отношений, мы можем выделить три их самых специфических вида в области международных отношений, выдвинутых авторами. Авторы же объединяются аналитической опорой либерализма и индивидуальной деятельностью, так же как либерализм озабочен свободой. Я называю их республиканским, коммерческим и регулятивным либерализмом. Эти три вида не противоречат друг другу. Такие варианты международного либерализма можно найти в сочинении Канта «К вечному миру». Коммерческий и регулятивный либерализмы дают предпосылку существования государств с ограниченной конституцией, или республик как сказано у Канта. Однако, эти либеральные доктрины отличаются друг от друга логически. Они строятся на других основах, и либеральные интерпретации мировой политики отличаются по тому, как сильно они полагаются на общие аргументы.