Глава 11. Владимир Куц – москвич

Есть ли дом у солдата или матроса? Конечно! Таким домом становится кубрик на военном корабле. В военные годы солдаты быстро обживали выкопанные на передовой своими руками землянки. Если воинская часть продолжительное время стояла на месте, солдаты старались хоть как-то придать своей землянке жилой вид – мастерили столик, обивали стены досками или жердями, складывали печурку, вешали на стенку фотографии дорогих людей.

Но как для солдата, так и для моряка, каким был Куц, кроме своей землянки или корабля близким и желанным всегда оставался дом, в котором он вырос и где жили его родные. Владимир никогда не забывал деревню, где прошло его детство. При каждом удобном случае, а уж в отпуск обязательно, он приезжал в Алексино, еще в дороге представляя себе, как обрадуется мать, как, смахивая с глаз слезу, обнимет его отец, бросится на шею сестренка.

В Москве через некоторое время после переезда у него появился и собственный дом – квартира на Щербаковской улице. Теперь он уже не одинок. Появились люди, с нетерпением ожидающие его возвращения, следящие по газетам за его зарубежными выступлениями. Во-первых, брат Николай.

Когда Николай перешел в десятый класс, Куц, собираясь после очередного отпуска в Москву, сказал:

– Вот что, Коля, парень ты способный. Кончишь школу – поступай в вуз. Приедешь ко мне, я помогу. Жить сможешь первое время у меня. Но только одно условие – чтобы в аттестате не было троек.

В 1954 году Николай получил аттестат без троек, лишь с двумя четверками. А вскоре от Володи пришла телеграмма: «Выезжай, экзамены».

В то время Куц еще не имел квартиры и жил на базе ЦСК МО на Ленинских горах. В комнату втащили еще одну кровать и стул. Решили, что Николай будет поступать в торфяной институт. Туда добираться поближе, меньше конкурс и есть общежитие.

В первое время Николай путался в переходах метро. В деревне кто-то из знакомых, побывавших в Москве, предупредил, что на эскалаторе надо быть осторожным – при выходе прыгать, иначе срежет каблуки. Вот и смешил он москвичей, совершая прыжки с эскалатора.

А с экзаменами повезло. Трудными для Николая были математика и сочинение. В десятом классе их математик много болел, его уроки часто заменялись другими. А грамотность всегда трудно дается тем, кто с детства говорит на украинском, а потом переходит на русский. Однако проходной балл Николаю удалось набрать, и с осени 1954 года он стал студентом. С гордостью носил Николай подаренные братом по этому случаю швейцарские часы, привезенные с чемпионата Европы.

Что касается общежития, то от него пришлось отказаться, так как оно находилось под Москвой, в Быково. Зимой там было холодно, дорога занимала много времени, и Николай остался у Володи, сперва на Ленинских горах, а затем в его квартире на Щербаковской. Старший брат взял на себя все материальные хлопоты и заботы по воспитанию. В первое время Николай никак не мог привыкнуть к Москве, и учиться ему сначала было трудновато. Под равными предлогами он пытался отпроситься у брата в деревню – то сажать, то копать картошку. Но неизменно получал ответ:

– Без тебя обойдутся. Твое дело учиться и не иметь хвостов.

Отказывал он брату и еще в одном – это было позднее, когда имя Владимира Куца стало известно всей стране,– в просьбах похлопотать, посодействовать.

– Ты пойми, что совесть мне не позволяет просить за родного брата. Отец и мать дали нам с тобой крепкое здоровье. А пробиваться в жизни мы должны сами.

Забегая вперед, скажем, что Николай закончил институт с отличием. В течение десяти лет проработал инженером на московском кабельном заводе «Электропровод», пройдя путь от помощника мастера до секретаря парткома. Учился во Всесоюзной академии внешней торговли, а затем вел ответственную работу за рубежом, причем три года в Швейцарии в качестве представителя Всесоюзной торгово-промышленной палаты, много сделал для установления торговых связей с зарубежными странами.

С некоторых пор, возвращаясь из поездок по стране или из-за рубежа, Володя ожидал встречи не только с братом, но и со своей новой знакомой, Раей. Окончив факультет журналистики Московского государственного университета, Раиса Полякова стала литературным сотрудником газеты «Советский флот». Поручение редакции – взять интервью у морского офицера, чемпиона Европы по легкой атлетике Владимира Куца – затянулось на многие годы. Его результатом была новая молодая семья, книга – литературная запись воспоминаний Куца, многочисленные статьи в газетах и журналах. Одна из них, опубликованная во французском журнале, так и называлась – «Мой муж».

Этот брак принесет Куцу много радости, поможет приобщиться к литературе, искусству, расширит его кругозор, заставит по-иному взглянуть на окружающий мир. И если, в конце концов, он принесет ему и много горя, не будем искать здесь виновного.

Теперь Владимир Куц обрел не только свой дом, но и свой город, который стал для него родным, – Москву. Он всегда гордился тем, что стал жителем столицы. С Москвой его связывали и товарищи по спорту. Дружная команда легкоатлетов Центрального спортивного клуба Министерства обороны (в дальнейшем ЦСКА) выступала на многих соревнованиях, в том числе и на традиционных московских. Естественно, что Куц стал их непременным участником.

Одним из таких соревнований была традиционная эстафета на призы газеты «Вечерняя Москва» – «Вечерка», как ласково называют ее москвичи. Ежегодно в начале мая в первой половине дня перекрывается автомобильное движение по Садовому кольцу. Расстояние около 15 километров разбивается на 30 этапов, места передачи эстафеты украшаются флагами, здесь за порядком строго следят спортивные судьи. К началу эстафеты на тротуарах, площадях Садового кольца собираются москвичи. У «Вечерки» есть свои болельщики. Кто болеет за «Спартак», кто за «Динамо», а кто за ЦСКА.

Старт и финиш – на площади Маяковского. Здесь особенно людно, собираются судьи, разминаются участники.

Наконец все готово. На старте выстраивается пестрая цепочка бегунов. Выстрел стартера.

Эстафета начинает свой путь по праздничной Москве. Мало кто даже из старожилов знает, что московская эстафета имеет свою забавную предысторию. В 1884 году московский журнал «Развлечение» сообщил читателям: «12 сентября у мирового судьи Яузского участка разбиралось дело по обвинению некоего Василия Симакова, вздумавшего устроить состязание скороходов на Чистопрудном бульваре, куда около 9 часов вечера он отправился в сопровождении товарищей. Дистанция была назначена в 15 верст, отмеренных приблизительно вокруг бульвара. Скороходы должны были ее сделать за час. В 9 часов судьи в присутствии многочисленной публики уселись на скамейке посреди бульвара, зажгли огарок свечи и начали считать круги, сделанные бегунами. Но явилась полиция, прекратила эту забаву, а виновников устроения пригласила в участок, где и был составлен протокол. Мировой судья за самовольное устройство бега оштрафовал Симакова на 20 рублей серебром…»

После той первой эстафеты газета писала: «Раньше всех доставил эстафету к финишу на Страстном бульваре корреспондент «Известий», впоследствии участник Челюскинской эпопеи Борис Громов…»

В последующие годы эстафета проходила по разным маршрутам. Старт и финиш были и на площади Коммуны, и у сада Эрмитаж, и на Чистых прудах, и в парке имени Горького. С 1938 года местом ее проведения стало Садовое кольцо, но старт нередко давался у стадиона «Динамо»

Эстафета была настолько популярна, что ей посвящали свои стихи известные советские поэты. Вот строки Александра Жарова:

Я, как москвич и как поэт,

Все эти двадцать с лишним лет –

Свидетель майских эстафет.

Бежал бы сам навстречу лету,

Включился б в эстафету эту,

Но мне, увы, не двадцать лет...

В военном 1944 году в газете «Красный спорт» были опубликованы стихи другого поэта – С. Маршака:

Начало северного лета

Встречаете сегодня вы

Веселым бегом с эстафетой

По людным улицам Москве.

Участник бега прошлогодний

На фронте нынче бьет врагов,

А завтра в бой идти готов –

Кто закаляется сегодня!

Куц в нетерпении переминается с ноги на ногу. Наконец в его руках эстафета. Вперед! Во что бы ни стало догнать противника. Расстояние между ними сокращается. Но его соперник – опытный бегун Сергей Архаров. Куц передает эстафету вторым. Оказывается, и здесь нужна тактика. Он опять слишком резво начал свой этап.

Владимир Куц не раз принимал участие в «Вечерке». Выступал на разных ее этапах. Уно Кялле вспоминает, что, когда старт давался на стадионе «Динамо», они с Куцем бежали на первом этапе. Участники делали круг по стадиону, выбегали в парк и направлялись на Ленинградское шоссе. Вперед вырвались тогда динамовец В. Окороков и армеец В. Куц...

В 1954 году, когда Куц вошел в дружную семью ЦСК МО, клубные московские команды состязались в самых различных эстафетах: в весенних, посвященных открытию летнего сезона, и осенних– «Золотая осень».

Пожалуй, наиболее популярной была эстафета 10 по 1000 метров. Впервые ее провели еще в 1911 году на одной из просек Сокольнического парка. Куц участвовал в ней 6 мая 1954 года на стадионе «Динамо», где выступало 16 команд. Он вел борьбу с динамовцем Кучуриным. На разных этапах побеждала то одна, то другая команда. В конце концов первым эстафету принес к финишу армеец Г. Ивакин. ЦСК МО опередил своих ближайших конкурентов-динамовцев по итогам весенних эстафет на 15 очков.

А во втором, осеннем туре эстафетного бега, когда выявлялась сильнейшая команда, все решил результат в эстафете 4 по 1500 метров. Здесь опять противоборствуют армейцы и динамовцы. На первом этапе С. Слугин передает эстафетную палочку почти одновременно со спортсменом из «Динамо» В. Стрелецким. На втором этапе В. Бахромов уступает В. Окорокову. Когда Куц принимает старт на третьем этапе, армейцы проигрывают не менее 60 метров.

Особой надежды на Владимира товарищи по команде не возлагают. Ведь как-никак он стайер. Но Куц яростно бросается вдогонку за динамовцем В. Потаповым и настигает его. На последнем этапе эстафету победно завершает армеец Н. Маричев. В общем зачете по весеннему и осеннему турам ЦСК МО выходит на первое место. На сей раз главный виновник торжества – Владимир Куц.

И в дальнейшем Владимир Куц охотно выступает на московских соревнованиях. Он уже чувствует себя москвичом.

Бег Владимира Куца на 5000 метров в 1954 году на первенстве Европы привлек к себе большое внимание знатоков спорта, вызвал многочисленные отзывы в зарубежной прессе. Писали о том, что тактика бега чемпиона необычна, что давно уже зрители не видели такой отчаянной смелости на беговой дорожке, когда спортсмен, не обращая внимания на своих соперников, в том числе и на рекордсмена мира, олимпийского чемпиона, убегает вперед, круг за кругом увеличивая разрыв между собой и другими бегунами.

Куц превосходно знал историю своего вида спорта. Знал, какая острая борьба за высшее достижение и звание олимпийского чемпиона разворачивалась на этой дистанции. В Англии и некоторых других странах бегуны с давних пор состязались в беге на 3 мили (4828 м). В начале XX века лучшим бегуном на 3 мили считался зажиточный английский рантье Альфред Шруб. Он имел достаточно средств, чтобы оборудовать беговую дорожку для тренировок в собственном саду. В 1903 году Шруб показал на 3 милях результат 14:07,6, что в пересчете на 5000 метров равняется примерно 14:48,0. Пожалуй, этот результат можно считать точкой отсчета в мировых рекордах на 5000 метров.

Впервые бег на 5000 и 10 000 метров был включен в программу Олимпийских игр в 1912 году в Стокгольме. Здесь за первенство в беге на 5 километров боролись атлетически сложенный француз из Марселя Жан Буэн и невысокий худощавый финн Ханнес Колехмайнен. Лидерство сразу же захватил француз. За ним легко и непринужденно бежал Колехмайнен. Удар колокола, возвестивший о том, что начинается последний круг, не внес каких-либо изменений в расстановку бегунов, и борьба развернулась только на последней прямой, где финну удалось незначительно опередить отчаянно боровшегося за победу Буэна. Рекорд мира был улучшен почти на 30 секунд.

Франко-финская дуэль продолжалась и спустя 8 лет, в 1920 году (очередным играм помешала первая мировая воина). В беге на 5000 метров на Олимпиаде в Антверпене соперниками стали восходящая звезда финской легкой атлетики Пааво Нурми и маленький подвижный француз Жозеф Гийемо. Нурми, следуя своей привычке, бежал с секундомером в руках. Он был невозмутим и уверен в победе. Но когда до финиша осталось менее 100 метров, француз сделал неожиданный рывок, пулей промчался мимо финна и устремился к финишу. Нурми бросился в погоню, но было уже поздно.

Несмотря на эту победу, имя француза лишь промелькнуло в истории легкой атлетики, тогда как Нурми занял в ней одно из самых почетных мест. «Величайший бегун всех времен» был героем трех Олимпиад. С тех пор финны становились победителями олимпийских соревнований на 5000 метров еще трижды. Им же, начиная с 1912 года, в течение 30 лет принадлежали и мировые рекорды на этой дистанции.

Впрочем, необычный успех в беге в такой сравнительно небольшой стране, как Швеция, нельзя объяснить только ее нейтралитетом. В силу ряда благоприятных обстоятельств в те годы в этой стране была создана прогрессивная система тренировки. Г. Холмер и Г. Оландер положили в ее основу бег на местности с мягким, эластичным грунтом, позволяющим избежать утомления, повреждения суставов и связок, а следовательно, допускающим увеличение беговых нагрузок.

Наряду с другими рекордами в 1942 году Гундер Хегг установил и рекорд на 5000 метров – 13:58,2. Именно этот рекорд хотел побить Владимир Куц, когда готовился к первенству Европы 1954 года. Но, как известно, Эмиль Затопек опередил Куца, установив рекорды на обеих стайерских дистанциях.

Когда же чемпионом континента в Берне стал мало кому известный советский стайер Владимир Куц, улучшивший рекорд Затопека до 13:56,6, это произвело впечатление разорвавшейся бомбы. Большинство считало, что победа русского – досадная случайность, что большее право на мировые рекорды имеют стайеры с давними традициями в легкой атлетике, имеющие свои национальные школы бега, и прежде всего бегуны из Англии.

Самое простое толкование победе Куца дал его соперник Кристофер Чатауэй. Он объяснил этот «феномен» тем, что все ориентировались на Затопека, стерегли его и совершенно не придали значения непонятной тактике «зарвавшегося новичка». Англичанин обещал доказать справедливость своего мнения при первой же встрече с удачливым русским. Эта встреча была намечена на октябрь того же 1954 года в Лондоне, где должен был состояться первый товарищеский матч сборных легкоатлетических команд Москва – Лондон.

Советские тренеры, в том числе и наставник Владимира Куца Григорий Исаевич Никифоров, хорошо представляли себе всю ответственность и трудность предстоящей встречи. Английские средневики и стайеры долгое время были сильнейшими в мире. Применяемая ими в первое время тренировка в виде длительного равномерного бега преимущественно в парках и на дорогах в сочетании с ходьбой уступила место более совершенным методам. Увеличились тренировочные нагрузки, вырос объем кроссовой подготовки.

Что касается волевой и тактической подготовки, то в Великобритании они считались важнейшими элементами тренировки. Один из известных английских бегунов Д. Лоу говорил: «Бегуны с плохим стилем еще могут добиться успеха, но с плохой тактикой – никогда».

Заметный след в истории бега в начале 50-х годов оставил студент-медик Роджер Баннистер, пробежавший первым одну милю быстрее 4 минут. Впоследствии бегуны всех стран, добившиеся такого же успеха, зачислялись в символический клуб Баннистера.

Хорошо сложенный бегун с копной вьющихся рыжих волос Чатауэй за свою хитроумную тактику получил прозвище «рыжая лисица». Родом из аристократической английской семьи, Крис, как его называли приятели, учился в Оксфордском университете и готовился к карьере государственного деятеля. В 1947 году в возрасте 17 лет Чатауэй впервые выступил в школьных соревнованиях на милю. Затем его достижения улучшались с каждым годом. Уже в 1950 году он повторил рекорд на милю Д. Ловлока – 4:12,0, а через два года улучшил рекорд Баннистера на две мили, первым из англичан пробежав эту дистанцию быстрее 9 минут. На Олимпийских играх в Хельсинки он лидировал почти всю дистанцию 5000 метров и, если бы не падение на последней прямой, неизвестно, как бы закончился этот бег.

Упустив Куца на первенстве Европы в Берне, Крис в конце дистанции сравнительно легко обошел Затопека и был на финише вторым. Теперь исход встречи в Лондоне Куца с Чатауэйем волновал англичан. Конечно, Крис хотел во что бы то ни стало взять реванш за проигрыш в Берне. Он тщательно готовился к этому соревнованию, продумал тактику бега. На этот раз его ничто не должно отвлекать от поединка с Куцем. Не отпускать русского от себя ни на шаг и постараться выиграть у него на финише за счет преимущества в скорости – таким был его план.

А в это время в Москве Владимир не раз обсуждал с Никифоровым возможные варианты встречи с Чатауэйем. Они отлично знали, что англичанин может рассчитывать на свой мощный финиш. Следовательно, на дистанции нужно предложить высокий темп бега, как это было в Берне. Но каков сейчас Чатауэй? Какая скорость может лишить его сил, опустошить к финишу? Этого не знали ни Никифоров, ни Куц. В период между первенством Европы и матчем в Лондоне Куц успешно выступал на нескольких соревнованиях. Пожалуй, наиболее примечательным было его участие в первенстве СССР, которое состоялось в начале сентября в Киеве. Здесь на старт вышли почти все сильнейшие бегуны страны. Ануфриев, еще не смирившийся с прошлогодним поражением на чемпионате страны, Иван Пожидаев, Григорий Басалаев, Иван Семенов, Владимир Кривошеин, Иван Чернявский.

Несмотря на такую могучую рать, Куц остался верен своей тактике. В беге на 10 000 метров после 4 километров он уже по крайней мере на 100 метров опережал своих соперников и закончил бег под аплодисменты зрителей. Так же успешно он бежал и на второй стайерской дистанции. Конечно, это победное выступление на первенстве СССР было неплохой подготовкой к встрече с Чатауэйем.

...Когда 9 октября 1954 года команда советских спортсменов в огромном самолете «Викинг» в течение четырех часов летела над Европой в Лондон, Куц не выглядел замкнутым. Он не принадлежал к тому типу спортсменов, которые по мере приближения выступления становятся все молчаливее и задумчивее, бесчисленное количество раз проигрывая в уме все варианты, которые могут возникнуть на беговой дорожке. Нелюдимым и сосредоточенным он становился только на тренировках, которые еще с флотских времен привык проводить в одиночестве.

В Лондоне устроились в гостинице неподалеку от стадиона «Уайт-сити». Английские рабочие бастовали. Вели борьбу за свои права шоферы автобусов. Чтобы добраться из одного конца огромного города в другой, нужно было или иметь собственную машину, или идти пешком.

Три дня понадобилось на тренировки и знакомство со стадионом. Побывали и в знаменитом Гайд-парке. Здесь на чудесном травяном газоне они ежедневно проводили утреннюю зарядку. К сожалению, не удалось полюбоваться «фри спич корнер» (уголком свободных речей), где каждый желающий может взобраться на возвышение и говорить о чем угодно, только не нарушая законов и приличий.

Пожалуй, для нас наиболее интересны высказывания самих участников бега.

«Итак, я принял старт с намерением сбросить несколько секунд с мирового рекорда, установленного в Берне – вспоминал Куц.– После первого километра я убедился, что Чатауэй оправдывает свою репутацию, не зря его прозвали «рыжей лисой». Он словно приклеился ко мне и, конечно, намерен «сидеть на моих пятках» до последнего моего вздоха. Впервые за все время выступлений на 5 километров я развил такую сногсшибательную скорость на первом километре... А Чатауэй все тут как тут. Я слышу его шаги, когда на миг стадион замолкает, чтобы, передохнув, вновь во всю мощь тысяч легких завопить «Крис!»

…Вот на исходе и третий километр. По рекордному графику я должен дать себе сейчас некоторую передышку, но до отдыха ли, когда пахнет потерей рекорда. Надо идти на риск. Вместо того чтобы снизить темп, я готовлю новый рывок. Делаю глубокий вдох, и как с вышки в воду, бросаюсь вперед. Скорость такая, что, кажется, легкие не выдержат... Метров, наверное, двухсот хватит, чтобы измотать противника. Нет, не хватило. Его шаги по-прежнему слышны за спиной. Через круг я снова повторил свой бешеный спурт. Мне он стоил огромных усилий. Железными тисками сжимало грудь, не хватало воздуха. Казалось еще чуть-чуть и я упаду.

На вираже я посмотрел влево: что же дал мне этот рывок? Ага, как будто бы отстает моя тень… Но что творится на трибунах! Рев, вой, визг. Молят, требуют, чтобы Чатауэй вновь догнал меня... И вот он опять за моей спиной. Близится развязка. Осталось 100 метров – «рыжая лиса» сзади; 50 – сзади; финиш рукой подать, всего метра 3–4 – огненно-рыжая голова уже рядом, справа. Последние шаги. Выпятив грудь, кидается Чатауэй на финишную ленточку. Он срывает ее и падает без сознания на руки подбежавшего к нему Роджера Баннистера…»

К этому рассказу Куца нужно добавить, что бег проходил при свете бивших в лицо прожекторов, что, когда Володя боролся со встречным ветром, Чатауэй укрывался за его спиной. Скорость бега была так велика, что Куц превысил мировой рекорд на три мили (13:27,0).

Секундомеры показали одинаковое время, но по международным правилам Куцу приписали две десятые секунды. Чатауэй стал победителем матча, установив новый мировой рекорд – 13:51,6. Когда англичанин пришел в себя, первыми его словами были: «Спасибо, Куц! Один я бы не смог».

На следующий день на первой полосе «Дейли экспресс» был помещен снимок финиша на 5000 метров и текст: «Известия о забастовках мрачны... Но есть чем и порадовать лондонцев, идущих пешком на работу. Чатауэй сделал это. Он побил русского на последнем шаге и установил мировой рекорд!» Газеты словно позабыли о том, что москвичи победили в 21 виде программы матча, а спортсмены Лондона – только в 8 и что счет матча – 159:89 в нашу пользу!

Что касается Чатауэйя, то в своем интервью газете «Сандей график» он сказал: «Не думайте, что в среду во время бега мне было легко. Преследовать Куца, по правде сказать, неприятное занятие. Был такой момент, когда я почувствовал, что мне придется прекратить бег. По-моему, это было на десятом круге. Три раза Куц делал ускорения. Я их ожидал, но все равно принимать их было очень трудно. А Куц все держал и держал высокий темп, и я чувствовал, что силы оставляют меня. Крик Роджера: «Ты держишь его, Крис!»,– как бы подстегнул меня в самый критический момент. Я сразу понял, что Куцу не легче, чем мне. Роджер Баннистер помог мне победить...

Надо сказать, что при подготовке я много раз «бежал» с Куцем. Даже сидя дома с матерью, слушая музыку по радио, лежа в ванне, идя в контору утром, я много раз в уме выигрывал этот бег. Мои умственные и психологические приготовления важны для меня не менее чем физическая тренировка. Мне надо было победить и своего старого врага – страх перед последним кругом. Мне всегда представляется тонущий человек и его ощущения, когда он захлебывается, момент, когда он вынужден сдаться и беспомощно пойти ко дну. Перед последним кругом именно так я себя чувствовал и почти согласился с тем, что буду вторым. Но все же я боролся как никогда и после финиша не смог пройти и нескольких шагов...»

Прочитав это интервью, легко понять, насколько тщательно готовился Кристофер Чатауэй к поединку с Владимиром Куцем на лондонском стадионе «Уайт-сити».