Н. Д. Двуреченская история изучения терракотовой пластики средней азии монография

Семиречье они есть, что может говорить о большей подверженности влиянию буд-
дизма последних. Важно, что и по сей день, это замечание не утратило своего значе-
ния, несмотря на значительное пополнение материалов по терракотовой пластике
упомянутых регионов.
В четвертую группу были включены две статуэтки, происходящие с Гяур-калы.
На основании близости их сюжетов сценам с изображением женщин, несущих дары,
известных в кушано-буддийской пластике северо-западной Индии, они были дати-
рованы II–III вв. н.э. Позднее аналогичные сюжеты в материалах мервского некро-
поля В.Н.Пилипко отнесет к изображению кариатид, датированных, как и весь
комплекс, раннесредневековым временем (Пилипко, 1971, с.22).
В пятую группу вошли три изделия с различными сюжетами, которые, по мне-
нию автора, были «навеяны одним общим для них кругом идей, связанных с «Дио-
нисийскими» культами, имевшими в Средней Азии такое же широкое распростране-
ние в первых веках н.э., какое они имели в Северном Причерноморье и Армении...»
(Ремпель, 1949, с.351-352). Изображение мужской головы на терракотовой плитке
было интерпретировано как передающее образ сатира. Второе изображение – как
фигурка танцовщицы; третья статуэтка, по мнению автора, изображала гермафро-
дита. Автор констатирует, что по его наблюдениям сюжеты, связанные с культом
Диониса получили в Средней Азии «чрезвычайно широкое распространение» (Рем-
пель, 1949, с.348). Последующие работы дали аналогичные образцы статуэток «гер-
мафродитов», четко датированных по старатиграфии не позднее IV в. н.э., они были
интерпретированы как отражающие образ Сиявуша (Усманова, 1963а, с.79).
Оценивая позу танцовщицы, Л.И.Ремпель делает еще одно важное обобщающее
замечание: «среднеазиатские терракоты редко изображали сложные движения и,
особенно, психологические жесты, – это было связано не с техническим неумением
компоновать фигуры, а со специфическим назначением терракот. В то время как се-
ребряные чаши, монеты, росписи изображали сложные фигуры и даже жанровые
сцены, – штампованные терракоты, за очень редким исключением, изображали
лица и фигуры в соответствии с традициями искусства древнего Востока замкнуты-
ми, величавыми и неподвижными» (Ремпель, 1949, с.349).
Поиски аналогий сюжету гермафродита приводят автора к выводу о распро-
странении его в эпоху эллинизма, особенно со II в. до н.э., когда начался расцвет
Пергама за счет Сирии Селевкидов. В Пергаме автор находит и ближайшую анало-
гию в монументальной скульптуре.
В шестую группу вошли две статуэтки «идольчиков – всадников», которые были
вынесены за рамки памятников докушанского и кушанского Мерва. Сопоставляя
эту группу статуэток с согдийскими III-IV вв. н.э., автор предполагает, что и мерв-
ские «грубые подобия человеческих статуэток» также явились «не столько падени-
ем искусства, сколько отказом от господствовавших до того образов и вытеснения
их апотропеическими, устрашающими образами.... Значение фигурки, как оберега
или амулета, должно быть оттеснило на задний план художественно-эстетическую
функцию статуэток. Из произведений искусства, тесно связанных с художествен-
ным воззрением на мир, с мифологией древнего среднеазиатского античного обще-
ства, статуэтки становились в эпоху кризиса местной древней общественности,
культуры и искусства домашними идольчиками, служившими для полу шаманских
заговоров и заклинаний» (Ремпель, 1949, с.352). Анализируя детали этих статуэток,
в частности седло с высокой лукой, на котором изображен второй всадник, отмеча-
ется близкая аналогия среди материалов Кафыр-калы и относится она к эпохи «са-
санидской» для Мерва и «тюрко-согдийской» для Согда. Костюм всадника, по мне-
нию автора, не находит аналогий ни в сасанидском ни в тюркском, но близок к кос-
тюму некоторых афрасиабских терракотовых фигурок. На основании этих
наблюдений мервские статуэтки были датированы V-VIII вв. н.э., и отмечены как
не несущие прямых следов воздействия «искусства или бытового уклада сасанид-
168
Н.Д.ДВУРЕЧЕНСКАЯ

ских царей или тюркских каганов, хотя сам факт изображения в эту пору конной
фигурки с каким-то напоминающим сосуд предметом в руке и седла с высокой лу-
кой может быть, и стоит, действительно в связи с появлением на исторической аре-
не Средней Азии тюрок, оказавших влияние на социальный и бытовой уклад жизни
среднеазиатского общества, особенно Согда» (Ремпель, 1949, с.354). В итоге, автор
констатирует, что терракоты «сасанидского» Мерва пока, случайно или закономер-
но не отражают искусства, связанного с господствующими классами раннефеодаль-
ного общества (Ремпель, 1949, с.355).
Последующие исследования опровергли датировку всадников-идольчиков,
предложенную Л.И.Ремпелем. Находки этих статуэток в квартале мукомолов в
стратифицированных слоях помещений были датированы II–III вв. н.э.
21
Кроме
того, поставлена под сомнение версия о смене статуэток как «произведений искус-
ства», несших «художественно-эстетическую функцию» и отражавших «художест-
венное воззрение на мир», на обереги и амулеты с «апотропеическими, устрашаю-
щими образами». Совместное использование обоих типов статуэток (т.е. лепных –
гротескных, и статуэток со штампованным изображением) в комплексе помещений
со сходным функциональным значением позволяет констатировать, что в период
II-IV вв. н.э. их смены или вытеснения не произошло.
Исследования ЮТАКЭ были успешно развернуты в самых различных направле-
ниях, в том числе, и по сбору новых материалов по терракотовой пластике. Благо-
даря чему Л.И.Ремпель продолжает свое исследование, но уже на базе новых нахо-
док из различных археологических разведок (Ремпель, 1951). Статья получила на-
звание «Новые материалы к изучению древней скульптуры Южной Туркмении». В
ней были рассмотрены архаические фигурки, происходящие из Ясы-депе, Намаз-
гар-депе и Пештага.
К интересующей нас тематике относятся 7 статуэток, происходящих из Гяур-ка-
лы и Эрке-депе. Все они, также как ранее рассматриваемые, подъемные и не имеют
стратиграфической привязки. Поэтому схема исследования автора осталась
прежней.
Надо отметить, что автор рассматривал «терракоты» – под чем подразумевался
в основном такой вид терракотовой пластики как статуэтки, но к этой же катего-
рии были отнесены и плитки с рельефными изображениями, которые не выделялись
в особую группу и в некоторых случаях назывались также и фигурками, и статуэт-
ками. При описании второй «терракотовой фигурки» автор подчеркивает, что кон-
тур обреза не совпадает с контуром фигуры, так что фигура имеет вид барельефа на
миниатюрной стене. Уловив основную технологическую и одновременно функцио-
нальную разницу между двумя различными видами терракотовой пластики: стату-
этками и плитками с рельефными изображениями, Л.И.Ремпель не отразил ее в
подборе верной терминологии.
Автор замечает, что при всей малочисленности обнаруженных терракот, стату-
этки с изображением женщины с зеркалом наиболее часты (8 экз.), и что вероятно
«оригинал, которому следовала эта распространенная группа изображений, пред-
ставляла собой статую, особо чтимую в одном из храмов Мерва» (Ремпель, 1951,
с.178-179). В попытке интерпретировать образ, автор прибегает не только к анализу
костюма, но также самого атрибута – зеркала, приводя различные легенды, а также
свидетельства памятников материальной культуры сопредельных стран, в результа-
те чего останавливается на родственных образах NANA и ORDOXPO. Обобщая
данные по иконографии женских божеств на терракотовых изделиях, Л.И.Ремпель
подчеркивает, что характерно «неизменное положение рук – левой, опущенной
вниз, к животу, правой, поднятой к груди, и лишь мотивировка сюжета покроем
платья (для левой руки) и атрибутами, или ритуальным жестом (для правой руки)
отличает их между собой». Анализируя атрибуты женских божеств на терракото-
вых статуэтках различных государств, он приходит к выводу что: «Лотос, зеркало и
История изучения терракотовой пластики Средней Азии
169

плод были, видимо, атрибутами общими именно для богинь Мерва, Согда и, отчас-
ти, Тохаристана, в то время как атрибуты богинь индо-кушанских монет следовали
в большей мере греческим образцам (Тихе, Исиды и Ники)» (Ремпель, 1951, с.181).
Интересно, что Хорезм в этом перечне не был упомянут. Напомним, что исследова-
телями хорезмийской пластики выделялись для кушанского периода именно индий-
ские связи и параллели (Толстов, 1948, с.199; Воробьева, 1978, с.239-240).
Особый интерес представила фигурка из Пештага. Во-первых, потому что это,
как отмечает автор, «первый известный нам случай обнаружения терракоты, испол-
ненной оттиском по штампу, западнее Мерва на пути к Нисе, где, как и в других
древних «парфянских землях» Южной Туркмении, терракот пока не найдено».
Во-вторых, потому что автором было приведено аналогичное исполнение костюма
на статуэтки Афины из Лагора, относящейся к произведениям гандхарского искус-
ства (Ремпель, 1951, рис.17).
Рассмотренные выше статьи показывают, что Л.И.Ремпель, без базы археологи-
ческих данных сумел первично обработать и осмыслить тот материал по террако-
товой пластике, что был собран в коллекции музея Ашхобада. Суммируя работы
Л.И.Ремпеля, можно отметить и по сей день не потерявшие своего значения, сле-
дующие его предположения: близость к мысли о некоторой обособленности иконо-
графических типов среднеазиатских женских богинь, в отличие от индо-кушанских
и возможности существования своего локального образа; отражение мелкой пла-
стикой образов, воплощенных в монументальной скульптуре местных храмов; в
эволюции развития иконографических типов: от подражания греческим образцам
вначале, т.е. в III-I вв. до н.э., к созданию своей местной школы в I в. н.э., что отра-
зилось в постепенном переходе в иконографии от изображений греческих костюмов
к все более «варваризированным», а в технике исполнения от статуэток к все более
уплощенным плиткам с рельефом.
Следующий этап в исследовании терракотовой пластики Маргианы ознамено-
ван трудами Г.А.Пугаченковой. Ее работы для многих исследователей ЮТАКЭ
стали опорными. К ним относится ряд статей: 1959 г. – «Маргианская богиня»,
1962 г. – «Коропластика древнего Мерва», 1967 – «Искусство Туркменистана». В
них автором предлагается развернутая реконструкция основных этапов развития
терракотовой пластики Маргианы. Вследствие большой близости перечисленных
работ, представляется возможным рассмотрение их в совокупности, во избежание
повторений.
К моменту написания работы «Маргианская богиня» к 1959 году были уже по-
лучены некоторые археологические данные (судя по опубликованным работам ав-
тора, не представляется возможным определить какие именно, но вероятнее всего,
это были устные сведения археологов, ведших раскопы на Гяур-кале). В основу раз-
рабатываемой Г.А.Пугаченковой концепции или схемы эволюции иконографиче-
ских образов в терракотовой пластике легли, тем не менее, не археологические дан-
ные, а анализ иконографии и стилевых признаков. Таким образом, работы велись в
ранее заданном Л.И.Ремпелем ключе с использованием новых данных, в том числе
датированных стратиграфических материалов.
Г.А.Пугаченковой было также выражено мнение об отражении в мелкой пла-
стике «общих черт не дошедшего до нас монументального искусства, в частности
скульптуры» (Пугаченкова, 1967а, с.72-73). Подчеркнуто, что наряду с притоком
мраморных статуй «типа нисийских», происходил также и приток ближневосточ-
ной миниатюрной терракотовой скульптуры. У последних могла быть заимствова-
на разработанная иконография популярной богини. Таким образом, мелкая пла-
стика рассматривается отчасти как реплика, с одной стороны, монументального ис-
кусства, с другой – как реплика с импортных ближневосточных образцов мелкой
пластики. В связи с этим вырисовывается взгляд о безусловно привнесенном харак-
тере описанных иконографических образов.
170
Н.Д.ДВУРЕЧЕНСКАЯ

Из большого числа изобразительных сюжетов как количественно преобладаю-
щие были выделены статуэтки женского божества. Отсутствие статистических дан-
ных, подкрепляющих выводы автора, также как и уточнений, на какое именно вре-
мя приходится данное преобладание, не позволяет считать эти выводы вполне
обоснованными
Рассмотрению статуэток с женскими образами посвящена большая часть иссле-
дований автора. Ею были выделены два основных типа: богиня-мать и богиня-дева.
Автор располагал уже находками терракотовой пластики, происходящими из стра-
тиграфически датированных слоев, и именно на них были базированы основные
выводы. Была подчеркнута особенность появления «терракотовых фигурок жен-
ского божества» на городищах античного времени, а не на старомаргианских посе-
лениях. Самые ранние датированы III-II вв. до н.э. Оговорим, что, несмотря на
приводимые датировки, нет никаких уточнений на основании чего таковые были
даны, нет также никаких иных археологических сведений (точного местонахожде-
ния, сопутствующих находок и т.д.), что сводит научную ценность этого материала
к уровню подъемного. Исследование статуэток с изображением женских персона-
жей автор начинает с построения гипотезы об их глубокой древности, уходящей
своими корнями в эпоху матриархата. Затрагивается вопрос отсутствия женских
статуэток в эпоху раннего железа и в раннеантичный период. Предлагается три ва-
рианта возможного объяснения: 1 – еще не найдены; 2 – не делали вотивных стату-
эток, но изготовляли изображения своей богини из менее долговечных материалов,
например из дерева; 3 – богиня-мать древней Маргианы не имела иконографиче-
ского образа и почитание ее обращали к какому-либо символу.
Рассмотрение материалов терракотовой пластики ведется Г.А.Пугаченковой в
контексте исторических событий. Отмечается, что Маргиана в IV в. до н.э. входит в
состав Селивкидского государства, а к середине III в. до н.э. в результате борьбы
выходит из его состава. Именно в это время считает автор, проникают на террито-
рию Маргианы культы Великой Сирийской богини. Ко II в. до н.э., когда значи-
тельная часть селевкидских владений от Месопотамии до Маргианы – вошла в со-
став парфянского государства сюда, считает Г.А.Пугаченкова, могли проникнуть
некоторые формы культа Кибелы. Именно с этого времени, по мнению Г.А.Пуга-
ченковой, появляются в Маргиане «миниатюрные образцы переднеазиатской коро-
пластики» и «входят в широкий народный обиход». Предполагается, что изготовле-
ние и реализация терракотовых статуэток было «привилегией жреческих корпора-
ций и осуществлялось при больших хозяйствах, посвященных богине храмах».
Отметим, что эти выводы ни чем не аргументируются и не подкрепляются вещест-
венным материалом. Но, тем не менее, интересно, что для соседнего Хорезма впол-
не характерна концентрация статуэток на территории храмов (Кой-Крылган-кала,
Калалы-гыр II), хотя и здесь нет явных доказательств их производства.
Вернемся к рассмотрению ранее упомянутых, выделенных типов женского боже-
ства. Основываясь на деталях иконографии, Г.А.Пугаченковой статуэтки полуоб-
наженных женских «беременных» фигур с выпуклыми животами, одной рукой при-
держивавших грудь были отнесены к статуэткам, выражающим «концепцию Боги-
ни-матери»; к статуэткам, выражающим концепцию богини – любовницы Аттиса –
Кибелы были отнесены статуэтки с изображением обнаженных молодых женщин в
свободной позе. В исследовании Л.И.Ремпеля они интерпретировались как танцов-
щицы (Ремпель, 1949, с.349, рис.26).
Интересно, что в Хорезме нагие женские статуэтки в позе аналогичной маргиан-
ским были датированы С.П.Толстовым не ранее конца III в. до н.э. (Толстов, 1948,
с.199). М.Г.Воробьева по материалам Кой-Крылган-калы относила бытование об-
наженной богини как к раннему периоду IV-III в. до н.э., так и к I в. до н.э. –
III–IV в. н.э. (Воробьева, 1967, с.175-186). Г.А.Пугаченкова для территории Мар-
гианы отмечает, что к I в. до н.э. иконография обнаженной богини здесь сходит на
История изучения терракотовой пластики Средней Азии
171

нет (Пугаченкова, 1962а, с.125).
Из датированных по стратиграфии, была упомянута еще одна женская статуэтка
из Гебеклы-депе, относящаяся к I в до н.э.
22
. Статуэтки женщин с зеркалами
Г.А.Пугаченкова считала напоминающими эллинистические статуи Исиды и, что
именно иконография этой богини сыграла в I в. до н.э. определенную роль в фор-
мировании маргианской «богини с зеркалом» (Пугаченкова, 1959, с.126).
Таким образом, из рассуждений автора вытекает, что на протяжении с III по
I вв. до н.э. религиозные представления жителей Маргианы должны были испыты-
вать влияние культов трех различных богинь: Великой Сирийской, Кибелы и Иси-
ды.
Дальнейшая
эволюция
образа
выстраивается
на
анализе
подъемного
материала.
Для всего периода бытования терракотовых штампованных статуэток Маргиа-
ны автором был отмечен ряд стилевых изменений. Так ранние статуэтки, считает
автор, миниатюрны, объемно моделированы, пластичны и пропорциональны.
Поздние – значительно более крупные по размерам и отличаются от ранних своей
непропорциональностью (головки чрезмерно велики по сравнению с туловищем).
Объемная лепка головы контрастирует с плоско-рельефным оттиском самой фигу-
ры, на которой лишь орнаментально намечены одежды. (Пугаченкова, 1959, с.136).
Интересно, что появление статуэток крупных размеров до 25 см С.П.Толстов отме-
тил в Хорезме для времени не ранее I в. до н.э. (Толстов, 1948, с.23). К сожалению,
наблюдения Г.А.Пугаченковой не были подкреплены указанием диапазона разме-
ров для статуэток разных хронологических периодов. После публикации материа-
лов с квартала мукомолов выявились статуэтки объемно моделированные, датиро-
ванные II в. н.э. по монетным находкам (Кацурис., 1963, с.140).
В целом же процесс изменения стиля был обозначен следующим образом: «В из-
делиях III-II в. до н.э. отчетливо предстают изначальные влияния эллинистического
искусства» (Пугаченкова, 1967а, с.74). В частности, ранняя иконография «Маргиан-
ской богини» отмечает автор, близка к терракотовой и иной скульптуре переднеа-
зиатского эллинизма (Пугаченкова, 1959, с.122).
«В I-II в. н.э. протекает процесс все большей парфянизации» образа «маргиан-
ской богини», вытесняющего эллинизированный тип из ее иконографии» (Пугачен-
кова, 1959, с.129). II-III вв. н.э., по мнению автора, стали «заключительным этапом
трансформации образа «маргианской богини», что подтверждалось нумизматиче-
скими данными.
Под другим углом схожие тенденции были отмечены Г.А.Кошеленко в статье
«О фронтальности в парфянском искусстве», вышедшей в 1962 году (Кошеленко,
1962). Автором анализировалось происхождение одной из определяющих характе-
ристик стиля, а именно понятие фронтальности. Были рассмотрены различные па-
мятники изобразительного искусства. Для мервской коропластики II-I вв. до н.э.
были отмечены два типа терракотовых изображений богинь: «первый – передаю-
щий человеческую фигуру, свободно двигающуюся в пространстве, часто в слож-
ной позе, очень пластичной и пропорциональной. При втором типе – очень статич-
ная, фронтально застывшая, строго симметричная фигура». Автором было отмече-
но исчезновение в дальнейшем первого типа и изменение второго в сторону еще
большей иератичности (Кошеленко, 1962, с.137).
В работах Г.А.Пугаченковой отдельно подчеркивается эволюция в технологии
изготовления, которая, несмотря на обобщенность, представляет интерес. Употреб-
ление матриц для штамповки статуэток с их дальнейшей подрезкой с тыльной и бо-
ковых сторон на протяжении всего периода оставалось неизменным. Также было
отмечено, что обжиг статуэток производился в тех же печах что и бытовая посуда.
Опять же без уточнений на основании чего был сделан этот вывод (последний на-
стораживает нас также в связи с ранее выдвинутой автором идеи прихрамового из-
готовления этих статуэток). Далее выявляются качественные отличия для разных
172
Н.Д.ДВУРЕЧЕНСКАЯ

хронологических отрезков: ранние III-II вв. до н.э. изготовлялись из превосходно
отмученной, плотной глины, которая в процессе обжига приобретала розоватый
тон; поздние изделия II-III в. н.э. имеют более пористую структуру черепка, цвет
терракоты желтоватый или зеленовато-серый. Было также отмечено большое коли-
чество различных матриц, что свидетельствовало о большом спросе. Интересно на-
помнить, что аналогичные наблюдения о смене качества теста были сделаны
С.П.Толстовым на материале Хорезма – появление изделий из желтоватой глины
без красного ангоба он относит не ранее I в. до н.э. (Толстов, 1948, с.23). Это тем
более важно рассмотреть в контексте аналогичных изменений во всем керамиче-
ском производстве.
Важно также акцентирование внимания автором на местонахождение статуэток.
Ею были отмечены жилой и производственных характер помещений с находками
статуэток «маргианской богини». Присовокупляя к этому значительную потер-
тость многих статуэток, Г.А.Пугаченкова выдвигает предположение об их функ-
циональном назначении, считая, что они могли служить, подобно статуэткам Ла-
ров и Пенатов у древних римлян.
Затрагивая вопрос о функциональном назначении статуэток, автор предполага-
ет, что их могли устанавливать на особом киоте, т.к. одна из обнаруженных стату-
эток имела развилку в основании, также предполагается ношение статуэток, чем
могла быть объяснена потертость многих из них. Отметим, что такая деталь как
вилка внизу статуэтки известна только по материалам Маргианы.
Особый интерес представляет анализ географии распространения статуэток
женского божества. Г.А.Пугаченкова отмечает, что в античную пору культ женско-
го божества был распространен в основном в оазисах среднеазиатских рек Мургаб,
Аму-дарья и Зеравшан. Терракотовых фигурок, которые так распространены на ан-
тичных городищах этих областей, нет ни в северо-восточных районах Средней
Азии, – например в Фергане, ни к западу от Маргианы – например, в Парфиене, где
многолетние археологические исследования дали лишь единичные коропластиче-
ские объекты. На базе чего автор делает вывод о близости идеологических воззре-
ний у населявших Бактрию, Маргиану, Согд и Тохаристан народов (Пугаченкова,
1959, с.139). Можно лишь подчеркнуть актуальность этих наблюдений и на сего-
дняшний день.
Автором были сопоставлены в целом мервские и хорезмийские терракотовые
статуэтки. В результате чего отмечена большая изысканность стиля первых. В ико-
нографии «в своей статуарной концепции хорезмийские терракоты, как и террако-
ты Маргианы, сближаются со скульптурными образами ближневосточного мира»
(Пугаченкова, 1967а, с.122). Напомним, что этого же мнения придерживалась
М.Г.Воробьева (Воробьева, 1967, с.175-176).
В 1963 году в XII томе трудов ЮТАКЭ были изданы три статьи, где публикуют-
ся результаты археологических исследований на территории Эрк-калы и Гяур-ка-
лы, среди предметов материальной культуры описывается и мелкая терракотовая
пластика.
В первой из них «Эрк-кала», написанной З.И.Усмановой в главе «Описание на-
ходок», дается обзор всех изделий терракотовой пластики, найденных на террито-
рии эрккалинского замка (Усманова, 1963а). Автор подошел к описанию материа-
ла, применяя разработанную к этому времени типологию терракотовых женских
статуэток Г.А.Пугаченковой, одновременно ссылаясь на специальные работы, по-
священные этой теме М.Филанович
23
. Статуэтки из забутовочных кладок раскопа
№1 были разбиты на группы. К ранней были отнесены статуэтки «обнаженной
выше бедер беременной женщины» (Усманова, 1963а, с.74, рис.35). Предлагается
датировать ее II-I вв. до н.э. со ссылкой на работы Г.А.Пугаченковой. Вне разрабо-
танной типологии были описаны статуэтки сюжетно не находящие никаких анало-
гий. Таковой явилась статуэтка женщины-воительницы, интерпретированной ранее
История изучения терракотовой пластики Средней Азии
173

Г.А.Пугаченковой (Пугаченкова, 1962а) как «дух хоросанской границы» в образе
девы. Автором подчеркивается для понимания сюжета особое значение местонахо-
ждения ее в бойнице укрепленного форта на крепостной стене цитадели Эрк-калы.
Предлагается вариант интерпретации образа, как охранителя границы или самого
города, «имеющего в качестве символов культовый меч и шарф», а также приводит-
ся мнение М.И.Филанович о том, что статуэтки специально закладывались в клад-
ки крепостных сооружений для неприступности крепости. (Усманова, 1963а, с.77).
Датируется эта статуэтка автором на основе стилевых признаков I–II вв. н.э.
К другому типу, вероятно, «маргианской богини», была отнесена головка, пере-
дающая местный этнический тип женщины. Ранее аналогичные головки были опи-
саны Л.И.Ремпелем. З.И.Усманова говорит о необходимости передатировки их на
основе четкой привязки эрккалинского экземпляра к монетным находкам II–III вв.
н.э. К этому же типу были отнесены еще две головки. Причем, чрезвычайный инте-
рес вызывает наличие аналогичных образов на оссуариях из некрополя к севе-
ро-востоку от рабада Султан-калы, подчеркнутое автором. В целом эта группа
была отнесена к отражающим образ богини-матери.
В кладке стены первого контрфорса была найдена мужская фигурка. Аналогич-
ная статуэтка была интерпретирована Л.И.Ремпелем как гермафродит (Ремпель,
1949, с.350). З.И.Усманова расширяет круг аналогичных находок (отмечая находки
их в «большом числе»), на основе чего говорит о такой же их популярности в наро-
де, как и статуэток маргианской богини, и предлагает видеть в них образ Сиявуша.
Датируется статуэтка не позднее III в. н.э.
В итоге, автор подчеркивает самую крайнюю дату бытования антропоморфных
статуэток и плиток с рельефными изображениями из Мерва – III в. н.э.
24
З.И.Усма-
нова считает, что приведенные материалы подкрепляют, предложенную Г.А.Пуга-
ченковой схему развития культа «маргианской богини», а также говорят о бытова-
нии культа умирающих и воскресающих сил природы в образе нагого юноши –
Сиявуша. В своих выводах автор близка мнению С.П.Толстова, выделившего для
Хорезма в качестве основных антропоморфных образов на терракотовых статуэт-
ках Анахиту и Сиявуша.
Вторая работа К.Кацурис и Ю.Бурякова «Изучение ремесленного квартала ан-
тичного Мерва у северных ворот Гяур-калы» содержит чрезвычайно важные сведе-
ния по терракотовой пластике региона (Кацурис, Буряков, 1963).
Как отмечают авторы, в исследованном ими квартале в помещениях и на по-
верхности было найдено около сотни статуэток. Отмечено также, что среди антро-
поморфных статуэток большая часть женских статуэток представлена как высоко-
рельефными экземплярами, так и плоскоплиточными.
Авторы предполагают, что в работе мукомолен были заняты женщины. Свиде-
тельством этого являются многочисленные находки украшений: «причем во всех даже
специально-производственных комнатах обязательно встречаются женские украше-
ния... Широко распространены целые и в обломках терракотовые статуэтки с изобра-
жением женских божеств» (Кацурис, Буряков, 1963, с.160). Несмотря на то, что изде-
лия терракотовой пластики в рассмотренной статье не является предметом специали-
зированного
исследования,
публикация
их,
поданная
в
наиболее
полном
археологическом контексте, обращает на себя внимание. Представлен ряд терракото-
вых статуэток, вписанных в комплекс находок из помещений, вероятно, имеющих
близкое функциональное назначение; описываемые комплексы четко датированы по
монетным находкам; характер помещений, где найдено большее число статуэток, оп-
ределяется автором как «женские»; в помещениях были обнаружены как женские ста-
туэтки, так мужские и зооморфные, причем в разных комбинациях: только женские,
или только мужские, или только зооморфные, а также в различных сочетаниях.
В третьей статье рассматривается аналогичный производственно-жилой квартал
металлистов (Усманова, 1963б). Здесь, кроме описания комплексов археологиче-
174
Н.Д.ДВУРЕЧЕНСКАЯ

ских материалов из каждого помещения, был дан план расположения отдельных
предметов в этих помещениях, в том числе и изделий мелкой пластики. При анализе
больших выборок терракотовых изделий, безусловно, не маловажное значение
представила бы статистика их преимущественного расположения в помещениях. В
целом же рассмотрение материалов по терракотовой пластике с этого памятника
идет в ключе разработанной Г.А.Пугаченковой типологии. Повторяется большин-
ство ранее сделанных Г.А.Пугаченковой выводов.
З.И.Усманова отмечает, что женское божество имело наибольшую популяр-
ность: «Она была самым близким и понятным божеством, и статуэтки ее были в ка-
ждом доме, как это показывает и наш раскоп 2» (Усманова, 1963б, с.177). Подтвер-
ждает бытование двух ипостасей «маргианской богини» – девы и богини-матери.
Приводится ряд терракотовых статуэток, датированных монетами. К ранним
II-I вв. до н.э. относится иконографический тип женщины с прижатой к груди ру-
кой в платье с глубоким декольте. Как характерные черты ранних статуэток отме-
чены «тонкая разработка черт лица, пластическое изящество фигуры и драпировок
мантии» (Усманова, 1963б, с.177). Ко времени I–II вв. н.э. отнесен тип женских ста-
туэток, передающих местный этнический образ – «парфянизированный». И, нако-
нец, к периоду поздней античности были отнесены «две фигурки, выполненные в
два приема. Голова сделана в высоком рельефе отдельно от фигуры, которая оттис-
нута на высокой лепешке» (Усманова, 1963б, с.178).
В 1965 году Г.А. Кошеленко, О.Оразов в статье «О погребальном культе в Мар-
гиане» публикуют материалы открытого оссуарного некрополя Мунон-депа пар-
фянского времени (Кошеленко, Оразов, 1965). Находка данного объекта стала чрез-
вычайно важным звеном в понимании эволюции религиозного мировоззрения жи-
телей этой области. Некрополь содержал несколько захоронений очищенных
костей в хумах, а также под семью кубкообразными чашами, и в специально изго-
товленных оссуариях, от которых сохранилось семнадцать фрагментов. По моне-
там и керамике некрополь датируется рубежом н.э., и не позднее I в. н.э. Авторы
дополняют выводы Ю.А.Рапопорта, сделанные на базе изучения погребального
культа в Хорезме, «что не только в Хорезме, но и в других районах Средней Азии в
это время происходит переход к оссуарному способу захоронения» (Кошеленко,
Оразов, 1965, с.46). Под различными районами подразумевается также Бактрия, где
были обнаружены оссуарные погребения в хумах на Халчаяне II–I вв. до н.э. Нек-
рополь раннепарфянского времени известен также на городище Новая Ниса. Далее
приводится важное замечание, что на всей остальной обширной территории Пар-
фии неизвестен в этот период времени обряд захоронения костей в сосудах и оссуа-
риях. Приводятся в пример такие области, как Персеполь «некрополь у источни-
ка», города Месопатамии Селевкия и Урука-Варка, а также Вавилон, Сузы и Ду-
ра-Европос,
где
зафиксированы
трупоположения
и
трупоположения
в
«туфлеобразных» гробах. В этой связи, подчеркивают авторы, Мунон-депа являет-
ся единственным бесспорно оссуарным некрополем. В рассматриваемой статье за-
трагивается также вопрос об отражении в форме оссуариев каких-либо архитектур-
ных форм. Авторы отмечают, что Г.А.Пугаченковой было доказано, что оссуарии
воспроизводят не жилища, а помещения погребального характера. Необходимо от-
метить, что для мунондепинского круглого в плане оссуария характерно не только
купольное перекрытие, но и зубчатый парапет, и стреловидные бойницы. Здесь
нельзя ни отметить определенную связь в развитии оссуарного обряда в Маргиане
и Хорезме. Отражение очертаний и деталей архитектурных сооружений было за-
фиксировано на целом ряде оссуариев Хорезма. Ю.А.Рапопорт предположительно
отнес их к переходному типу от статуарных к ящичным.
Анализируя технику изготовления оссуария, авторы отмечают, что фигурки
женщин изготавливались в комбинированной технике, т.е. лица оттискивались при
помощи штампа, а туловища лепились от руки. При дальнейшем рассмотрении изо-
История изучения терракотовой пластики Средней Азии
175

бражения, исследователи предположили, что имеющееся отличие в изготовление
различных частей фигурки и диспропорциональном соотношении головы к тулови-
щу (как 1:4) можно объяснить неправильным расчетом ширины орнаментального
пояска, предназначенного для крепления фигур, в результате чего их пришлось рас-
положить в горизонтальном положении. На широком этнографическом материале
авторы рассматривают обычай погребальных плясок и предполагают, что таковые
отражены и в рассматриваемом оссуарии: «представление, что на нашем оссуарии
изображена сцена из такого ритуально-драматического действа, сочетавшего в себе
местные народные верования и обряды с каноническими зороастрийскими». Под-
черкивается давно отмечаемое в литературе своеобразие религиозных верований
народов Средней Азии, близких, но не идентичных зороастрийским. Также подчер-
кивается близость с погребальным обрядом Согда. «Эта близость нашла свое выра-
жение и в широком распространении и там и здесь терракотовых статуэток, изобра-
жавших божества, популярные в народной среде, несмотря на то, что «идолопо-
клонство» неоднократно осуждалось в зороастризме. Характерно, что в Парфиене
терракотовые статуэтки почти не известны. Это может быть отражением большего
влияния чисто зороастрийских представлений»
25
.
В 1966 году Г.А.Кошеленко пишет работу «О западных влияниях в терракоте
Маргианы» (Кошеленко, 1966). В этой статье внимание уделено, как подчеркивает
автор, наиболее многочисленной группе женских статуэток. Рассматривая выдви-
нутую Г.А.Пугаченковой типологию и эволюцию развития иконографии женских
божеств, автор ставит под сомнение положение об изначальном влиянии на иконо-
графию «маргианской богини» образа Кибелы, проникнувшего из Месопотамии.
Подчеркивая, что Кибела имела свою четкую иконографию, не отраженную в ста-
туэтках Мерва, отмечается также, что в «западных районах Парфии Кибела была
сравнительно мало популярна, далеко уступая в этом отношении Атаргатис-На-
найе». Далее анализируя детали иконографии и приводя новые образцы терракото-
вых статуэток, в частности с Джин-тепе, предполагается наличие переходного звена
от образа Атаргатис к сложению образа «маргианской богини». Несмотря на это
построение, автор оставляет возможность влияния на формирование маргианской
богини также и иконографии индийских образов типа Якшини.
В.Н.Пилипко в заметке «Плитка, подтвердившая предание» публикует фраг-
мент терракотовой плитки с рельефным изображением несторианского креста под
аркой с перлами (Пилипко, 1968, с.25 26). Автор по качеству глины и технике изго-
товления датирует ее ранним средневековьем. На примере этой плитки ярко выри-
совывается картина борьбы религиозных течений за расширение своей паствы. Пе-
редача религиозных символов посредством привычного для культуры автохтонно-
го населения материала, способа и формы изображения (в терракотовой пластике)
религиозных образов, безусловно, говорит в пользу большой популярности
последней.
Здесь же была опубликована еще одна заметка В.Н.Пилипко и А.Чеперис «Зага-
дочное божество», посвященная плитке с рельефным изображением божества.
Плитка была поднята в 5,5 км северо-западнее Чарджоу около дороги на Денау
(Пилипко, Чеперис, 1968) и датирована по аналогиям в Согде V-VIII вв. н.э.
В 1969 году В.Н.Пилипко публикует статью «Терракотовые статуэтки музыкан-
тов из Мерва» (Пилипко, 1969). Описав все имеющиеся на тот период времени ста-
туэтки с изображением музыкантов, автор подразделил их на 2 группы. К первой
были отнесены штампованные статуэтки с «закостенелыми канонизированными
образами», которые, как предполагает автор, были связаны с определенными куль-
товыми верованиями и могут считаться культовыми. Ко второй группе были отне-
сены лепные и свободно трактованные. Назначение этой группы статуэток было
определено как детские игрушки, видимо, передающие образы эпических героев.
Позднее будет опубликован материал с мервского некрополя, где выявятся оссуа-
176
Н.Д.ДВУРЕЧЕНСКАЯ

рии с налепами «свободной лепки» и мысль о назначении аналогичных самостоя-
тельных изделий как детских игрушек сама собой отпадет (Пилипко, 1971).
В 1970 году была опубликована статья М.И.Филанович «Уникальная статуэтка
коня из Старого Мерва». Рассматриваемая статуэтка происходит из отвала битой
керамики конца III-IV в. н.э., она залегала в 1, 5 м от поверхности в центральной
части городища Гяур-кала. На ней сохранились следы в месте крепления всадника.
Фигурка коня была расписана черной краской или тушью. Многочисленные знаки
в виде крестов, свастик, кругов и сеток подчеркивают культовое назначение стату-
этки, считает автор. Отмечается также, что «культ, связанный с обожествлением
коня, либо с конем, посвященным божеству, а также поклонение мужскому божест-
ву» с первых веков н.э. начинает выдвигаться на первый план.
В 1971 году В.Н.Пилипко публикует статью «Терракоты Мервского некропо-
ля»
26
. Эта работа представляет большой интерес тем, что освещает наиболее позд-
ний пласт терракотовой пластики Маргианы, датированный временем некрополя
V-VII вв. н.э. Надо отметить, что в соседнем Хорезме для этого времени из различ-
ных видов терракотовой пластики сохранились лишь зооморфные статуэтки.
Мервский некрополь уникальный памятник, отражающий всю пестроту религи-
озных и идеологических представлений населения этого региона в эпоху раннего
средневековья. В первую очередь это отразилось в различных способах погребения:
здесь были представлены и погребения очищенных костей в оссуариях и керамиче-
ских сосудах, трупоположение в крупных керамических трубах и кирпичных ящи-
ках, простые трупоположения и массовые беспорядочные погребения.
В погребальном культе использование терракотовой пластики известно в основ-
ном для погребений оссуарного типа, иначе говоря, в виде налепов, штампов и
резьбы на самих астоданах. В погребениях иного характера (трупоположение) тер-
ракотовые изделия самостоятельного характера типа статуэток исключительно
редки.
Весь материал по терракотовой пластике, полученный с некрополя был разде-
лен автором на «две неравные группы», к первой – наиболее многочисленной были
отнесены «изделия, употреблявшиеся в оформлении оссуариев»; ко второй – «само-
стоятельные образцы мелкой пластики».
Обращает на себя внимание то, что в оформлении оссуариев были использова-
ны изделия, изготовленные различными способами, в том числе, ручной лепкой.
Так один сосуд оссуарного типа был оформлен зубчатым парапетом, из-за которо-
го выглядывали поясные статуэтки «уродцы», изготовленные в «гротесковой» ма-
нере. Таким образом, можно предположить, что техника изготовления терракото-
вых изделий не имела принципиального значения в свете идеологической нагрузки
изделия.
Рассматривая один из иконографических образов, украшавших оссуарий над
прорезной дверцей в виде женской фигуры по пояс с поднятыми кверху руками, ав-
тор приходит к выводу, что это кариатида. В качестве аналогий приводится свиде-
тельство Ибн-ал Факиха о существовавшем в Мерве храме, украшенном четырьмя
статуями кариатид. В.Н.Пилипко считает, что эта группа терракот копировала
крупные скульптуры подобных построек или древних культовых построек.
Также чрезвычайный интерес представляет оссуарий, верх которого украшает
крупное статуарное изображение барана или козла, которое так же, как и в случае с
лепной фигуркой «гротескного» типа свидетельствует о единой природе различных
типов изделий и возможности отражения ими представлений погребального значе-
ния. Из изделий самостоятельного значения были упомянуты статуэтки лошадей со
следами крепления всадников. К сожалению, не ясно их точное местоположение и
можно ли их связать с какими-либо конкретными захоронениями. Из других изде-
лий были упомянуты налепы на оссуарии в виде хищной птицы с распахнутыми
крыльями, бородатых мужских лиц, а также скульптурки голубя. Если все эти сюже-
История изучения терракотовой пластики Средней Азии
177

ты являются связанными с погребальным культом, то для дальнейших исследований
данный факт должен являться одной из отправных точек. Отмечая, что оссуарии
мервского некрополя по общепринятому мнению являются схемами моделями ка-
ких-то реально существующих архитектурных объектов, автор не отрицает возмож-
ности отражения гражданских зданий. В частности, изображение бойниц, оконных
проемов, зубчатого парапета – все это «реальные элементы копируемых зданий».
Выдвигается предположение о функциональном назначении терракот мервского
некрополя – как оберегов, ссылаясь на исследования Г.А.Пугаченковой и Л.И.Рем-
пеля. Причисляя к оберегам также женские образки, автор видит в этом пережиток
культа Маргианской богини. Фигурки всадников, предполагает автор, следует свя-
зать с поминальным обрядом. В этой связи встает вопрос – если изделия терракото-
вой пластики на оссуариях являлись оберегами, то, вероятно, они выполняли функ-
цию охранения останков предков. Принятие данной интерпретации вынуждает до-
пустить, что существовал целый пантеон охранителей, состоящий как из
антропоморфных, так и из зооморфных образов.
В заключение статьи выдвигается следующий тезис: «Внутренняя связь идеоло-
гической нагрузки и типов терракот некрополя с подобными изделиями эпохи ан-
тичности свидетельствует о глубоких корнях и живучести древних народных веро-
ваний» (Пилипко, 1971, с.27). Здесь уместно было бы напомнить, что для Маргианы
характерен на сегодняшний день неясный разрыв в традиции изготовления мелкой
терракотовой пластики, который приходится на период с IV по VI вв. н.э. Несмотря
на то, что В.Н.Пилипко выделил две группы изделий, связанных с оссуариями и
«несущих самостоятельное значение», из перечисленных вещей к действительно са-
мостоятельным можно отнести только статуэтки лошадей, все остальные изделия
являются налепами, но были обнаружены вне связи с оссуариями.
В 1974 году выходит XV том трудов ЮТАКЭ. Здесь публикуется развернутое ис-
следование М.И.Филанович «Гяур-кала». В этой работе суммируются основные
итоги исследований на Гяур-кале за все предшествующие годы (Филанович, 1974).
Изделия терракотовой пластики освещаются лишь попутно, без внесения новых
сведений и обобщений.
В 1981 году в материалах конференции, посвященной культурным взаимосвязям
Средней Азии и Кавказа с окружающим миром, были опубликованы тезисы А.Гу-
баева «Мелкая пластика древнего Мерва». Автором было подчеркнуто наличие бо-
гатого материала по коропластике эпохи перехода от античности к средневековью
в Мервском оазисе и необъяснимое отсутствие его в оазисах продгорий Копет-Да-
га. Приводя основные положения концепции Г.А.Пугаченковой о господстве об-
раза женского божества в двух ипостасях, А Губаев представляет три иконографи-
ческих типа, которые, по его мнению, также играют важную роль в мервской коро-
пластике. К ним относятся – образ юноши в прозрачных одеждах с воздетыми
руками, который Г.А.Пугаченкова предположительно связывает с произведениями
индо-кукшанского искусства; изображение всадника и группа мужских статуэток с
образом царя в высоком, напоминающем сасанидские короны, головном уборе (Гу-
баев, 1981, с. 44-45).
В 1985 году В.А.Мешкерис публикует статью «Змея – хтонический атрибут Мар-
гианской богини» (Мешкерис, 1985а). Практическое ознакомление автора с терра-
котовыми статуэтками и плитками, несущими образ женского божества позволил
выделить таткой атрибут – как змеи в различных сочетаниях, количествах и видах.
Было выделено четыре разновидности: одна змея; две змеи; три змеи; дракон и
змеи. В свою очередь в каждой разновидности выделены варианты. В целом же ав-
тор вписывает вновь открытый атрибут как дополнение в ранее предложенную
Л.И.Ремпелем и Г.А.Пугаченковой интерпретацию образа Маргианской богини.
«Его семантическая символика основана на переработке глубоких местных культо-
вых представлений и совпадает с образной условностью изобразительного языка
178
Н.Д.ДВУРЕЧЕНСКАЯ

парфянского искусства. Именно эта образная условность – существенный признак,
определяющий самобытную природу образа маргианской богини» (Мешкерис,
1985а, с.41)
27
.
Краткие итоги изучения терракотовой пластики региона представлены в главе
«Маргиана» очередного издания Археология СССР – «Древнейшие государства
Кавказа и Средней Азии» (Усманова и др., 1985). Терракотовая пластика была упо-
мянута, как связанная в бо’льшей своей массе с зороастрийскими верованиями в па-
раграфе «Культовые предметы и сооружения». В разделе «Искусство», рассматри-
вались статуэтки. Авторами были суммированы и изложены основные положения
концепции «великая маргианская богиня», а также основные взгляды на развитие
терракотовой пластики региона Г.А.Пугаченковой.
В 1995 году опубликована статья «Две богини?», в которой впервые подвергает-
ся сомнению концепция «маргианской богини» (Кошеленко и др., 1995). Авторами
отмечается безраздельное господство с I по IV вв. н.э. среди женских статуэток об-
раза стоящей строго фронтально женщины, одетой в богато украшенные одежды,
правой рукой держащей у груди зеркало. На основе же материалов булл с Гебек-
лы-депе утверждается, что помимо маргианской богини в Мервском оазисе парфян-
ского времени почиталось еще одно женское божество, образ которой восходит к
эллинистической Тюхе, но уже в синкретизированной форме. Отмечается, что син-
кретизация греческой Тюхе и иранской хварена (фарна) задокументирована значи-
тельным количеством памятников на огромном пространстве от Нимруд-Дага в
Каммагене до Пенджаба (Кошеленко и др., 1995, с.196).
В 1999 году были опубликованы новые материалы по терракотовой пластике,
полученные при раскопках городища Гебеклы-депе. В.А.Гаибов, А.Губаев и
Г.А.Кошеленко приводят графические изображения двух статуэток с женскими об-
разами, отмечая, что один из них ранее не был известен (Гаибов и др., 1999, с.380,
рис.5).
В этом же году В.Н.Пилипко и С.Д.Логинов публикуют материалы по террако-
товой пластике античного времени, полученные с Каахкинского района Туркмении
(Пилипко, Логинов, 1999). Авторы справедливо отмечают, что ранее с территорий
западней области Маргианы находки изделий терракотовой пластики практически
не были известны
28
. В связи с этим подъемный материал с нескольких памятников,
в том числе небольших сельских поселений, представленный десятью образцами
терракотовой пластики, имеет исключительно важное значение
29
. В.Н.Пилипко и
С.Д.Логинов подчеркивают, что «по тематике – женские культовые (?) изображе-
ния, статуэтки музыкантов, всадников, налепы у основания ручек кувшинов – на-
ходки из Каахкинского района не отличаются от подобных изделий из других сред-
неазиатских областей». Одновременно ими отмечается, что иконография этих изде-
лий «представляется своеобразной и не обнаруживает ожидаемого сходства с рядом
расположенной областью Мерва...». В результате аналитического исследования ав-
торы приходят к выводу о том, что на сложение в районе Этека традиции изготов-
ления терракотовых статуэток, возможно, оказали влияние переселенцы из ин-
до-парфянских территорий, появившиеся здесь под кушанским натиском (Пилипко,
Логинов, 1999, с.384-385).
Г.А. Кошеленко и С.В.Новиков в своей работе «О коропластике Маргианы эл-
линистического периода», вышедшей в свет в 1999 году подвергли критике создан-
ную Г.А.Пугаченковой, концепцию развития терракотового пластического искус-
ства Мерва. Критика была выстроена в нескольких направлениях (Кошеленко, Но-
виков, 1999).
Авторами было поставлено под сомнение, что «культ женского божества на тер-
ритории Южного Туркменистана и Мервского оазиса в частности имеет единый ис-
ток, кроющийся в идеологических представлениях эпохи матриархата, и затем –
единую линию развития...». Также вызвало несогласие объяснение Г.А.Пугаченко-
История изучения терракотовой пластики Средней Азии
179

вой отсутствия статуэток в раннежелезный век тремя выше перечисленными пунк-
тами (Пугаченкова, 1962, с.119). Г.А.Кошеленко и С.В.Новиков связывают данный
факт с распространением зороастризма в Маргиане, которому присущ строгий ани-
конизм. Здесь хотелось бы привести мнение М.Г.Воробьевой, о том, что перерыв в
изготовлении статуэток, в частности, женских в эпоху раннежелезного века отмеча-
ется также на территориях, где не было зороастризма, к примеру, на материковой
Греции (Воробьева, 1968, с.138). Без ответа на это замечание высказанная по этому
пункту критика не может считаться достаточно обоснованной.
Исследователями оспаривается мнение Г.А.Пугаченковой о том, что возрожде-
ние искусства коропластики после перерыва в эпоху железа было связано с «созда-
нием развитых рабовладельческих империй, во главе которых стояли местные ди-
настии, поддерживавшие «широкие политические, экономические и культурные
контакты с высокоразвитыми государствами эллинистического мира». Авторы вы-
сказали мнение, что «самым рациональным объяснением» причин «возрождения»
этого вида искусства может служить возникновение в эллинистическую эпоху горо-
да – Антиохии Маргианской, «в составе населения которого греки-переселенцы со-
ставляли значительный процент», и в «высокой популярности в Элладе коропла-
стики», что и было сюда привнесено (Кошеленко, Новиков, 1999, с.56). Действи-
тельно, можно отметить небывалый всплеск этого вида искусства на обширных
территориях Передней Азии во времена походов Александра Великого. При всей
соблазнительности этого предположения, настораживает тот момент, что в Сред-
ней Азии (не считая Хорезма, где ранний материал по мелкой терракотовой пласти-
ке датируется исследователями временем до походов Александра Македонского),
нет образцов, датированных ранее III в. до н.э., причем к этому времени относятся
редкие, часто спорные экземпляры, говорящие не в пользу массового их производ-
ства (Согд, Бактрия, Маргиана). Если принять предположение авторов о роли гре-
ков-переселенцев, то возникает вопрос, почему была принята столь мало характер-
ная для материковой Греции форма изготовления односторонних штампованных
изображений, отражающих образы, иконография которых также не находит в Гре-
ции прямых аналогий. Безусловно, можно было бы объяснить эти явления посте-
пенным проникновением эллинизма в быт среднеазиатских народов, особенно в об-
ласти, связанной с мировоззренческими аспектами, так как бытовая культура оста-
вила немало свидетельств не только прямого импорта различных изделий, но и
подражания им. В любом случае, необходимо отметить, что разрешение вопроса о
происхождении терракотовой пластики в Маргиане далеко от своего разрешения и,
вероятно, должно вестись в рамках всего среднеазиатского региона.
Совершенно справедливо подвергается критике в третьем пункте неясность вы-
двинутой Г.А.Пугаченковой нижней даты появления женских статуэток. Упоминая
III в. до н.э., ни одна из конкретных статуэток этим временем не датируется (Коше-
ленко, 1999, с.56).
Также убедительно доказана необоснованность выделения Г.А.Пугаченковой
двух ипостасей одного женского божества. Надо отметить, что начало критики это-
го пункта лежит в статье 1995 года «Две богини?». Коллективом авторов была ис-
следована иконография некоторых образов богинь на буллах Гебеклы-депе. Эта ра-
бота показала важное значение рассмотрения терракотовой пластики во взаимосвя-
зи с остальными видами изобразительного искусства, выявления, как схожести
иконографических образов, так и их особенностей, но вместе отражающих единую
культурную общность рассматриваемой территории.
Нельзя не согласиться, что изделий, четко стратифицированных для периода
раннего эллинизма практически нет, но по другим хронологическим отрезкам дело
обстоит противоположным образом. Так, в Маргиане известны уникальные ком-
плексы терракотовой пластики, зафиксированные в рамках материальной культу-
ры нескольких памятников (Кацурис, Буряков, 1963; Усманова, 1963б).
180
Н.Д.ДВУРЕЧЕНСКАЯ

В итоге исследования, авторы статьи предлагают полностью отказаться от всех
выводов Г.А.Пугаченковой и «совершенно заново рассмотреть проблему». Для
чего предлагается использование совершенно иного метода – сравнительного. При
этом отмечается невозможность использовать стратиграфические наблюдения, т.к.
таковые сильно ограничены.
За отправную базу – «эталон» в исследовании ранней группы среднеазиатских
«(в том числе маргианских)» эллинистических терракотовых статуэток предлагает-
ся использовать материалы «единственного центра, где в действительно серьезных
масштабах вскрыты слои эллинистического времени» – городища Ай-Ханум. Далее
авторами статьи были рассмотрены некоторые категории терракотовых статуэток
Маргианы в сравнении с Ай-Ханум, а также с Афрасиабом. В результате чего были
выделены два типа соответствующие айханумским – это женская стоящая фигура с
прижатой к груди или к плечу правой рукой и опущенной к бедру левой, второй
тип – сидящая на троне женская фигура. Тогда как в Ай-Ханум выделен еще один
тип – вероятно, Ника, держащая в руках венок. Здесь немаловажным дополнением
является отмеченное авторами наблюдение, что эти же два типа встречены «среди
достаточно надежно стратифицированных находок терракотовых фигурок из рас-
копок Самарканда» в раннеэллинистическом слое. Авторы статьи ссылаются на
проведенное К.Абдуллаевым исследование, основанное на сравнительном методе,
при помощи которого им была выявлена группа эллинистических статуэток из цен-
тров правобережной Бактрии.
Остановимся подробнее на рассмотрении предложенного авторами сравнитель-
ного метода. Он не был оговорен детально, но, судя по приведенному примеру
можно предполагать, что основан на сопоставлении иконографии терракотовых
изделий из районов с четкой хронологией и стратиграфией с изделиями из районов,
не дающих таковых. Безусловно, данный подход изучения терракотовой пластики
имеет свои положительные стороны. А именно, рассмотрение развития этого вида
изделий в широком географическом контексте, что позволяет отмечать общие и ло-
кальные черты развития терракотовой пластики различных среднеазиатских облас-
тей – государственных образований. Но необходимо понимать, что один этот ме-
тод позволяет подойти к решению только некоторых проблем терракотовой пла-
стики. Как неоднократно ранее указывалось исследования, построенные на анализе
изобразительного ряда, ничего не могут сказать о значении самих изделий, и имеют
большую долю субъективизма в интерпретации изобразительных сюжетов, без чего
не может вестись сопоставление иконографии. Так, в рассматриваемой статье уже
всплывает различие в трактовке одного из иконографических типов – сидящая жен-
ская статуэтка интерпретируется ими как культовая, тогда как К.Абдуллаев отно-
сит ее к светским образам (Абдуллаев, 1996а, с.60).
Поэтому не менее важно, все же рассматривать изделия терракотовой пластики
в контексте всей материальной культуры региона. В частности, терракотовая пла-
стика как составная часть керамического производства, которая всегда соответст-
вует уровню развития технологии производства той эпохи, в которой она была соз-
дана. В этой связи чрезвычайный интерес представили бы исследования по техно-
логии производства терракотовой пластики в сопоставлении с технологией
изготовления керамики. Напомним, что в исследованиях Г.А.Пугаченковой данное
направление было обозначено в общих чертах, к сожалению, не получившее серьез-
ных и детальных подкреплений обозначенным выводам.
***
Подводя итоги истории изучения терракотовой пластики Маргианы, отметим,
что нами было проанализировано 29 работ, написанных восемнадцатью исследова-
телями. Исследование различных видов пластики шло в двух направлениях: отдель-
История изучения терракотовой пластики Средней Азии
181

ное рассмотрение терракотовых статуэток и рельефов на плитках и самостоятель-
ное изучение оссуариев.
Подход к изделиям терракотовой пластики, как к произведениям искусства, был
определен в первых публикациях материала Л.И.Ремпелем (Ремпель, 1949, 1953).
Методы исследования были продиктованы отсутствием каких-либо археологиче-
ских данных, т.е. подъемным характером рассматриваемых изделий. Весь материал
был разбит на хронологические группы. Датировка предлагалась на основе анали-
за стилевых признаков и находимых аналогий в различных видах изобразительного
искусства, в том числе в произведениях монументального искусства. Далее изуче-
ние шло преимущественно в направлении исследования иконографии, а также ин-
терпретации образов ею отражаемых. В дальнейшем, как подход, так и методы
были переняты последующими исследователями маргианской мелкой пластики. От-
метим наиболее важные выводы и наблюдения автора. Одно из них утверждение о
зарождении около или начала н.э. «собственной традиции коропластики местной
среднеазиатской школы». Напомним, что С.П.Толстов аналогичный процесс в Хо-
резме относил ко времени IV в. до н.э. Если Л.И.Ремпель не исключал влияния гре-
ческой терракотовой пластики на раннем этапе III-I вв. до н.э., то для Хорезма ха-
рактерно убеждение, о уже сложившейся ко времени походов Александра собствен-
ной
школы.
Также
интерес
представляют
наблюдения
Л.И.Ремпеля
об
обособленности иконографических типов среднеазиатских богинь и возможности
существования своего локального образа, а также об эволюции костюма в иконо-
графии некоторых типов статуэток от подражания греческим образцам в III-I вв.
до н.э. до все более «варваризированных».
Упомянутые выводы были в дальнейшем развиты в работах Г.А.Пугаченковой
и вылились в создание концепции развития основного иконографического образа
«Маргианской богини» (Пугаченкова, 1959, 1962а, 1967). Безусловная заслуга ис-
следовательницы в том, что терракотовая пластика впервые была рассмотрена в
динамике, как отражающая единый связанный процесс от момента возникновения
до исчезновения.
Благодаря крупномасштабным работам археологов ЮТАКЭ, к середине 70-х
годов был собран объемный материал, отразивший основные виды терракотовых
изделий, а также иконографических типов, бытовавших в Маргиане с III в. до н.э.
по VIII в. н.э. Некоторые из них были внесены в теорию Г.А.Пугаченковой в каче-
стве ее развития, не меняя основных выводов – по датировке, времени возникнове-
ния и по эволюции отдельных иконографических образов (Пугаченкова, 1962а).
Теоретическое построение Г.А.Пугаченковой вдохновило целую плеяду иссле-
дователей Маргианы 60-70-х годов, и они практически вплели данные своих иссле-
дований в ткань концепции «Маргианской богини». К таким работам относятся
публикации материалов археологических исследований на Гяур-кале (Усманова,
1963б; Кацурис, Буряков, 1963). Не критический подход к теории Г.А.Пугаченко-
вой во многом лишил вновь открытый материал самостоятельного конкретного со-
держания. Эти работы имели публикационный характер, в задачу которого входи-
ло освещение всего объема проведенных археологических исследований, что не по-
зволяло подробнее остановиться на всестороннем рассмотрении отдельных
категорий находок. Тем не менее, открытие большого количества изделий террако-
товой пластики в не потревоженном состоянии в комплексе с другими предметами
материальной культуры нескольких жилых и производственных объектов, таких
как квартал мукомолов и дом металлиста сами по себе дали богатейший материал
для понимания значения этих изделий. Безусловно, что терракотовая пластика с
этих объектов требует специализированного исследования, с освещением всех спе-
цифических вопросов, а также с созданием каталога с необходимой графической
или фотографической фиксацией всех изделий и аргументированными паспортны-
ми данными.
182
Н.Д.ДВУРЕЧЕНСКАЯ

В отдельной работе В.Н. Пилипко была исследована терракотовая пластика с
мервского некрополя (Пилипко, 1971). Рассмотрев все изделия, автор обрисовал по-
следний раннесредневековый этап ее бытования на территории Маргианы. Иссле-
дователем были выделены основные иконографические сюжеты. Отмечено отраже-
ние в орнаментике оссуариев архитектурных деталей реальных как культовых, так
и гражданских сооружений.
В середине 90-х годов были пересмотрены некоторые из основных положений
концепции «Маргианской богини», а именно отражение развития одного божест-
венного образа в терракотовой пластике на протяжении более половины тысячеле-
тия. Для решения данного вопроса были привлечены материалы крупной коллек-
ции булл с Гебеклы-депе, т.е. были сопоставлены данные различных видов изобра-
зительного искусства. Можно лишь подчеркнуть необходимость использования
такого метода для более объективированного взгляда на место и значение образов,
запечатленных в терракотовой пластике.
Статья Г.А.Кошеленко и С.В.Новикова, посвященная терракотовой пластике
Маргианы эллинистического периода, поставила под сомнение основные положе-
ния концепции «Маргианской богини». Авторы призвали вообще отказаться от
всех ее выводов и заново подойти к рассмотрению этой проблемы. Для чего было
предложено использовать сравнительный метод.
Отдельного внимания заслуживают работы, затрагивавшие проблемы назначе-
ния отдельных видов терракотовых изделий. Решение этой проблемы велось в том
же направлении, что ранее было описано в историографии хорезмийских работ.
Версии выстраивались следующим образом: Л.И.Ремпель считал, что статуэтки яв-
лялись произведениями искусства, отражавшими художественное воззрение на мир,
а также мифологию. Они могли выполнять как культовую, так и светскую роль. В
периоды кризиса они становились домашними идольчиками в виде грубых лепных
антропоморфных статуэток. Г.А.Пугаченкова предположила, что маргианские ста-
туэтки могли быть по своему назначению аналогичны Ларам и Пенатам древней
Греции. З.И.Усманова приводит мнение М.И.Филанович, что некоторые статуэтки
специально закладывались в кладки крепостных стен для их неприступности.
В.Н.Пилипко, на основе анализа техники изготовления, относит часть статуэток к
культовым – штампованные, часть к детским игрушкам – лепные от руки (Пилипко,
1969). Материалы мервского некрополя опровергли данное представление, т.к. леп-
ные статуэтки, выполненные в той же манере, были зафиксированы на оссуариях.
В целом, благодаря усилиям исследователей ЮТАКЭ, мы можем отметить неко-
торые особенности терракотовой пластики Маргианы.
В первую очередь это ограниченное количество видов терракотовой пластики.
Так по сравнению с Хорезмом, здесь известны лишь антропоморфные и зооморф-
ные статуэтки, оссуарии с налепами, резным орнаментом, ритоны с зооморфными
налепами и плитки с рельефными изображениями. Отсутствуют такие виды изде-
лий, как статуарные оссуарии, урны, лицевые маски, рельефы на флягах, налепы на
сосудах, фигурные сосуды. В связи с этим еще менее чем в Хорезме разработан во-
прос выделения различных видов терракотовой пластики их своеобразия и взаимо-
связи, в том числе связи терракотовых статуэток с оссуариями.
Несмотря на крупномасштабные исследования ЮТАКЭ одной из самых сложных
и до конца неразработанных проблем стала достоверная датировка терракотовой
пластики. К самым ранним изделиям были отнесены антропоморфные женские стату-
этки, датированные III-II вв. до н.э. Проблема происхождения затронута несколькими
авторами, при серьезных разночтениях сохраняется мнение о влиянии переднеазиат-
ской иконографии на пластику Маргианы. Характерно, что такого же мнения придер-
живалась М.Г.Воробьева относительно женских образов на статуэтках Хорезма. Ши-
рокое распространение в Маргиане терракотовой пластики, а именно статуэток, от-
носится ко времени вхождения ее в состав парфянского государства.
История изучения терракотовой пластики Средней Азии
183

Иная ситуация в хронологии такого вида терракотовой пластики, как оссуарии.
В частности, в Маргиане известен один оссуарий с антропоморфными налепами из
некрополя, относящийся ко времени рубежа н.э. На территории соседнего Хорезма
подобные оссуарии отсутствуют. По предложенной Ю.А. Рапопортом версии ста-
туарные оссуарии, где собственно применялась терракотовая пластика, датируются
IV-II вв. до н.э., но верхняя дата определяется по отсутствию их в некрополе Кала-
лы-гыр I, т.е. вплоть до IV в н.э. Напомним, что терракотовая пластика практиче-
ски перестала использоваться в изготовлении ящичных оссуариев, за исключением
несложных валикообразных налепов. Для Хорезма не известны оссуарии четко да-
тированные временем от II в. до н.э. – II в. н.э.
В Маргиане зафиксированы оссуарии с антропоморфными изображениями не
только парфянского, но и раннесредневекового времени, что засвидетельствовано
материалами Мервского некрополя – оссуариями, а также отдельными фрагмента-
ми изделий с рельефами. Это сближает Маргиану с Согдом, для которого раннее
средневековье стало временем массового изготовления оссуариев с рельефами и на-
лепами самого различного содержания, включая сюжетные.
Особенностью маргианской терракотовой пластики является также меньшее по
сравнению с Хорезмом число памятников, на которых она была зафиксирована.
Подавляющее большинство терракотовых статуэток обнаружено в городе Анти-
охия Маргианская или Гяур-кале и на древней крепости Эрк-кале. Массовая их
концентрация отмечается в жилых и производственных помещениях.
Неоднократно обращалось внимание на более тонкий и искусный стиль марги-
анской пластики, в целом по сравнению с хорезмийской.
Таким образом, на сегодняшний день изученность терракотовой пластики Мар-
гианы, несмотря на полувековую историю, находится в чрезвычайно противоречи-
вом состоянии. Это можно объяснить рядом объективных факторов. Во-первых, в
отличие от Хорезма этот вид изделий не имел «своего» исследователя, т.е. археоло-
га, непосредственно изучающего не только регион Маргианы, но и специализиро-
ванно терракотовую пластику в контексте археологических данных этой области на
протяжении длительного времени. Во-вторых, Г.А.Пугаченкова при создании кон-
цепции «Маргианской богини» использовала преимущественно искусствоведческие
методы. А поскольку, как это было выше оговорено, такой метод исследования тер-
ракотовой пластики был намечен еще в довоенное время (см. выше, гл.1), то работы
Г.А.Пугаченковой явились закономерным звеном в наметившемся почти односто-
роннем исследовании этого вида материальной культуры. В-третьих, являясь иссле-
дователем широкого профиля, Г.А.Пугаченковой удалось наметить важнейшие свя-
зи развития терракотовой пластики Маргианы с другими регионами Средней Азии,
но при этом не удалось сконцентрировать внимание на практическом разрешении
многих конкретных проблем в развитии пластики Маргианы. В-четвертых, теория
«Маргианской богини» на долгие годы вперед предопределила развитие мысли ис-
следователей терракотовой пластики. Вновь получаемые материалы без серьезного
анализа вплетались в теорию, не акцентировалось внимание на противоречиях и
спорных вопросах. Таким образом, новый материал ничего нового в сложившиеся
представления не вносил.
Необходимо отметить, что такому положению способствовала рассеянность
данных по терракотовой пластике. Более того, как правило, описание изделий по-
верхностное, без деталей, часто без изображений, без указания характера местона-
хождения, сопутствующего инвентаря. До сих пор нет каталогов ни по одному па-
мятнику. Крупные обобщающие труды Г.А.Пугаченковой, несмотря на то, что ос-
ветили основные иконографические типы терракотовой пластики, явились лишь
кратким перечнем массового материала, требующего более детального исследова-
ния с применением различных методов.
Изученность терракотовой пластики Маргианы, в отличие от хорезмийской, не
184
Н.Д.ДВУРЕЧЕНСКАЯ

позволяет подойти к серьезным обобщениям. Для решения проблем происхожде-
ния, датировки и назначения различных видов терракотовой пластики Маргианы
необходимо восполнение перечисленных пробелов.

жүктеу/скачать 0.75 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: