Н. Д. Двуреченская история изучения терракотовой пластики средней азии монография

ликуемого материала.
62
Со второй половины семидесятых годов началась развернутая публикация мате-
риалов городища Зар-тепа. Налепы на керамике получили освещение в статье
В.А.Завьялова «Раскопки квартала позднекушанского времени на городище Зар-те-
па в 1975-1976 гг.» (Завьялов, 1979). Автор отмечает, использование зооморфных,
антропоморфных и геометрических налепов в качестве украшения посуды. Среди
зооморфных встречены налепы в виде морд львов. Ими украшались миски и ниж-
ние части ручек кувшинов. В заполнении улицы открыты 2 фрагмента стенок кув-
шинов с налепами в виде голов козлов, а также головка обезьянки, украшавшая
ручку кувшина. Зооморфными мотивами декорировались также сливы и носики со-
судов. Один из найденных сосудов был украшен носиком, изображающим, по-види-
мому, ежа. Среди изделий с налепами упоминается фрагмент глиняного ритона,
нижний конец которого, оканчивается головкой барана.
Антропоморфные налепы в керамическом комплексе зафиксированы в 2 случа-
ях. В первом – мужская голова ручной лепки украшала нижнюю часть ручки крас-
ноангобированного кувшина. Во втором случае налепом является женская головка.
Налеп изготовлен при помощи матрицы. «Геометрический» налеп в виде трех реб-
ристых полусфер, напоминающих шлем, обнаружен пока в единственном числе»
(Завьялов, 1979, с.145-153).
Автор отмечает ряд аналогий в приемах орнаментации и украшения керамики
зооморфными налепами и антропоморфными штампами с керамическим комплек-
сом Дильберджина
63
. К изделиям керамики автор отнес также антропоморфные и
зооморфные «терракоты»
64
(Завьялов, 1979).
В.А. Завьялов в 1981 году публикует новые материалы терракотовой пластики,
полученные из 5 и 6 раскопов Зартепа, характеризующие позднекушанский архео-
логический комплекс (Завьялов, 1981, 65-69). Описание материалов приводится по
их обнаружению в помещениях
65
.
Все описываемые изделия изготовлены при помощи матриц из тонко отмучен-
ной и хорошо промешанной гончарной глины с небольшой примесью песка. Состав
теста терракот практически не отличается от состава теста некоторых видов «сто-
ловой» посуды, найденной в пределах раскопа 5 и 6. Отмечаются общие приемы об-
работка тыльной стороны и контуров ножом, ангобирование целиком, либо только
лицевой поверхности. Кроме того, автор отметил, что «принимая во внимание
предполагаемую технологией изготовления серийность терракот, предметом специ-
ального исследования могли бы служить отпечатки пальцев на тыльных сторонах
изображений (имеются в виду дактилоскопический анализ и возможность определе-
ния мастера)»
66
(Завьялов, 1981, с.65).
Анализируя описанный комплекс изделий, автор пришел к ряду заключений.
Наиболее важным представляется мнение о том, что буддизм оказал сильное воз-
действие на все виды искусства, в том числе и на коропластику
67
. Помимо буддий-
ских образов отмечается и древнеиранские образы
68
. Было отмечено характерное
строгое соблюдение фронтальности в иконографии рассматриваемого комплекса
изделий
69
.
Публикация материалов археологических исследований с территории Южной
Бактрии продолжилась в 1979 г, и была представлена в книге Г.А.Пугаченковой
«Жига-тепе»
70
(Пугаченкова, 1979б).
В этом же году вышла в свет еще одна книга Г.А.Пугаченковой «Искусство Бак-
трии эпохи кушан», в третьей главе которой отдельный параграф посвящен кера-
мике и коропластике. Совместным рассмотрением этих изделий автор подчеркива-
ет их производственную близость (Пугаченкова, 1979а).
Большой интерес представляют наблюдения автора за таким видом терракото-
вой пластики, как штампованный, а также налепной орнамент на керамике.
Г.А.Пугаченкова отмечает, что среди фрагментов сосудов греко-бактрийской эпо-
198
Н.Д.ДВУРЕЧЕНСКАЯ

хи из Ай-Ханум есть небольшой процент черепков с оттиснутыми на них посредст-
вом штампиков пальмет. В северных районах Бактрии они не отмечаются. Оформ-
ление штампованным орнаментом сосудов распространяется на территории всей
Бактрии лишь в кушанское время.
В эту же пору появляются объемно-пластические украшения. В их числе – зоо-
морфные ручки, обычно вылепленные от руки, но иногда с фестончатыми оттиска-
ми глаз, ноздрей, налепы с отдавленной в формочке личиной, изредка оттиски фи-
гурок, уникальные экземпляры с отдавленными в матрицах многофигурными
композициями.
При сопоставлении вышеприведенных наблюдений Х.Мухитдинова, В.А.Завья-
лова и Ш.Р.Пидаева с мнением Г.А.Пугаченковой по времени распространения
приемов украшения керамики налепами и штампами обозначается некоторое раз-
ночтение. Если широкое распространение этих видов терракотовой пластики при-
знается всеми авторами в кушанский период, то возникновение и локальные быто-
вания отмечаются перечисленными авторами в более раннее время II-I вв. до н.э.,
Г.А.Пугаченкова считает, что они отсутствовали в этот промежуток времени в Се-
верной Бактрии.
Г.А. Пугаченкова отмечает, что материалом терракот (имеются в виду статуэт-
ки) служила тонко отмученная, плотного вымеса гончарная глина, без примесей.
Статуэтки были как лепные, так и формованные, выполненные с помощью откры-
тых матриц. Поверхность штампованных терракот нередко покрывалась светлым
или красным ангобом. На статуэтках II в. – одной из Айртама и 2-х из Дальверзин-
тепе – видны следы белой и красной краски, нанесенной на уже обожженное изде-
лие. Терракоты из слоев II в. до н.э. – I в. н.э. обычно высокого объема; во II-III вв.
н.э. статуэтки либо уплощены вообще, либо имеют выполненную в высоком релье-
фе голову при барельефной передаче туловища. Ранние терракоты миниатюрнее по
размерам, поздние – крупнее. Особую группу составляет «скульптура с фоном», то
есть рельефы, оттиснутые на плоских плитках в форме медальонов или образков,
включающих иногда одну фигуру, или целую сцену. Формочки с рельефными изо-
бражениями использовались керамистами для оттиска налепов на сосудах. Эти
обобщения, как уже отмечалось выше, требуют аргументации, основанной на ста-
тистике. А пока, они лишь могут предполагать тенденции в эволюции стиля.
С I в. до н.э. и на протяжении всего кушанского периода широко изготовлялись
лепные статуэтки – главным образом, фигурки конных всадников и разных живот-
ных. Они выполнялись от руки. Очень схематично передавая формы голов и тор-
сов, лиц и морд. Иногда лепные фигурки прикреплялись к сделанным на гончар-
ным круге культовым подставкам или светильникам. Известны приемы комбиниро-
ванной техники: штампованная головы при лепном туловище или лепной конь с
формованной штампом фигуркой всадника (Пугаченкова, 1979б, С.90, 97, 98).
В подглавке «Темы и образы» рассматриваются различные виды изобразитель-
ного искусства, в том числе и терракотовая пластика часто в сопоставлении с мону-
ментальным изобразительным материалом.
В заключение рассмотрения книги, хотелось бы отметить, что Г.А. Пугаченко-
вой, благодаря анализу разнообразных источников, в том числе новых археологи-
ческих материалов, удалось не только ярко обрисовать искусство Бактрии эпохи
кушан, но и представить свой взгляд на историю его формирования и развития.
К разряду исследований иконографии изображений на терракотовой пластики
относится заметка «Бактрийско-сасанидские параллели в коропластике», где пуб-
ликуется налеп на кувшине с Ак-тепе II в виде мужской головки, с усами и бородой,
с очельем на голове и гривной на шее. А.В. Седов находит близкие параллели изо-
бражению в сасанидской глиптике, при помощи анализа иконографии и стиля дати-
рует налеп IV-началом V в. н.э. (Седов, 1979, с. 68-70).
В материалах Всесоюзного симпозиума по проблемам эллинистической культу-
История изучения терракотовой пластики Средней Азии
199

ры за 1980 год были опубликованы тезисы А.Д.Бабаева, в которых рассмотрены эл-
линистические традиции культуры Северной Бактрии на примере раскопок
Чим-Кургана. Среди разнообразных материалов памятника, свидетельствующих о
влиянии эллинизма на культуру Бактрии, упоминается статуэтка с образом обна-
женного мужчины, трактованного автором как Лаокоон (Бабаев, 1980, с. 8-9).
Здесь же была представлена работа Х.Мухитдинова, посвященная эллинистиче-
ским традициям в материалах Саксонохура. Автор отмечает, что изделия коропла-
стики несут преимущественно «местные образы», и изготовлены они в «местной
традиции» (Мухитдинов, 1980, с.50-51). Из греко-бактрийского слоя памятника
происходят два иконографических образа – статуэтка женщины с зеркалом и жен-
щины с инвеститурным кольцом. В первой автор склонен видеть «божество круга
Митры», а во второй Анахиту. Рассматривая иконографию этих статуэток, Х.Му-
хитдинов отмечает, что они являют собой «результат какого-то сочетания элемен-
тов местной культуры и религии с эллинистической культурой и религией». В част-
ности, в иконографии статуэтки Анахиты это отражено в наличии заимствованного
греческого костюма, который напоминает о функциональной близости этого боже-
ства Диметре, Афине, Афродите, Артемиде. Однако при наличии греческого костю-
ма, атрибуты у статуэтки трактуются, как «сугубо ей принадлежащие». В заключе-
ние автор приходит к выводу о кратковременном влиянии греческой религии на на-
родные культы, а эллинистической иконографии на образы ранних саксонохурских
терракот (Мухитдинов, 1980, с.51).
А.В.Седов публикует в 1981 году тезисы, посвященные археологическим ком-
плексам Кобадиана середины IV-V вв. н.э. Автор, характеризуя этот комплекс, при-
водит как одну из его отличительных черт – отсутствие терракот. Это мнение осно-
вывается на материалах таких памятников, как Ак-тепа II, Дарахша-тепа,
Клыч-Дувал, Шодмонкала и др.
В материалах конференции, посвященной культурным взаимосвязям Средней
Азии и Кавказа с окружающим миром, за 1981 год были опубликованы тезисы
В.А.Мешкерис, посвященные терракотам кушанской Бактрии. В работе была пред-
ложена классификация изделий терракотовой пластики. На основе единой техники
изготовления и пластической манеры изображений автор выделила 6 классов: ста-
туэтки (штампованные и лепные); рельефные оттиски на ручках сосудов; скульп-
турные налепы на ручках сосудов; фигурные зооморфные ручки; медальоны и плит-
ки; зооморфно оформленные ритоны
71
.
Кроме того, автором были выделены два стилистических направления: «разви-
тие местных самобытных традиций» и «переработка чужеземных влияний (эллини-
стических, греко-иранских, греко-буддийских, индийских и сакских)». В рамках
первого направления были упомянуты такие иконографические образы как богиня
в сидячей позе, донаторы, жрецы и музыканты, а также идольчики-примитивы. В
рамках второго – к эллинистическим отнесены образы Геракла, Селена, римского
воина, Сатира с авлосом, женских фигур в хитоне и гиматии; к греко-иранским –
зооморфные ритоны и образы обнаженного музыканта, богини в складчатом хито-
не; к индо-буддийским – образы Будд, бодисатв, греко-гандхарские женские обра-
зы, индийские якшини, изображения обезьян; к сакской традиции были отнесены
зооморфные ручки (Мешкерис, 1981, с.11-112).
В восьмидесятых годах появляется ряд публикаций новых материалов с терри-
тории с Восточной Бактрии. В статье Е.П.Денисова представлена терракотовая
плитка с рельефным изображением стоящей мужской фигуры с трезубцем, подня-
той на территории г. Курган-Тюбе (Денисов, 1981). Образ был интерпретирован
как божество Хварено (Фарн). Рассматривая такую иконографическую деталь как
«языки пламени из-за плеч», единственные аналогии автор находит в искусстве Ме-
сопотамии, аргументируя не случайность этой аналогии наличием влияния ближне-
восточного компонента на культуру Бактрии в самые разные периоды. На основе
200
Н.Д.ДВУРЕЧЕНСКАЯ

анализа иконографии и стиля изображения плитка была датирована кушанским
временем. В статье автор критикует мнение В.А.Мешкерис о бытовании так назы-
ваемых плиток-образков только в эфталито-тюркское время как основанное на
очень узком материале. Кроме того, Е.П.Денисов высказал мнение, что «Типологи-
чески терракотовые плитки очень близки буддийским образкам. Думается, что они
генетически связаны и плитки происходят именно от буддийских образков» (Дени-
сов, 1981, с.42-44). Перед нами пример, когда чисто иконографическое исследова-
ние плодит количество не разрешаемых точек зрения как по вопросам хронологии
разных видов терракотовой пластики, так и по вопросам происхождения и интер-
претации отдельных образов.
В 1982 году А.Д. Бабаев публикует ряд изделий с Шахринауского городища
(Чим-Кургана) (Бабаев, 1982). Исследование построено на анализе иконографии
статуэток
72
, в результате которого автор приходит к датировке изделий кушанским
периодом, «подтверждая тем самым датировку всего археологического комплекса
из Чим-Кургана». В ходе исследования автор приходит к выводу, что характерной
чертой кушанской эпохи является одновременное использование в пластике различ-
ных материалов. В частности, «в Бактрии наряду с глиной играет большую роль ка-
мень». Это наблюдение автор сделал на материале Сурх-Котала и Чим-Кургана
(Бабаев, 1982, с.235).
Помимо публикаций новых материалов, исследователями Северо-Восточной
Бактрии были затронуты вопросы методологии изучения терракотовой пластики.
Т.И.Зеймаль предложила в тезисной форме основы археологической периодизации
терракот Северного Тохаристана (Зеймаль, 1983). Автор отметила значительное ко-
личество антропоморфной терракоты, происходящей из хорошо датированных
памятников
73
, а также, что «общие методические принципы их изучения остаются
неразработанными, а господствующая в литературе практика датировки и опреде-
ления терракот путем подбора аналогий и стилистического анализа далеко не все-
гда дает надежные результаты» (Зеймаль, 1983, с.42). В свою очередь Т.И.Зеймаль
предложила методику построения типологии с учетом деградации терракот в про-
цессе многократного тиражирования матриц и создания новых терракот-реплик,
примененную ранее Б.И.Маршаком
74
. Она считала важным при датировке терра-
кот не только поиск аналогий в монументальной скульптуре, но и определение уда-
ленности исследуемого изделия от прототипа, стоящего во главе генетического
ряда.
Т.И.Зеймаль отметила, что на территории всего Северного Тохаристана антро-
поморфных статуэток, датируемых ранее кушанского времени, нет. Самыми ранни-
ми автор считает серии статуэток сидящей женщины с цветком или чашей из слоев
3-го периода (по периодизации Е.В.Зеймаля) Чим-Кургана, Кутон-тепе, Курганча,
Кей-Кобад-Шах и обнаженной женщины с вытянутыми вдоль тулова руками (из
Чим-Кургана и Тепаи-шах).
В заключение Т.И.Зеймаль подчеркивает, что «терракоты, происходящие из на-
дежных археолого-стратиграфических комплексов, могут быть использованы как
опора в датировке беспаспортных находок, а также находок из раскопок, датиров-
ка которых неопределенна или требует уточнений» (Зеймаль, 1983, с.44). Несомнен-
ность этого заключения остается актуальной и по сей день так же, как и необходи-
мость создания сводов упомянутых изделий.
В 1983 году Б.А.Литвинский и В.А.Седов опубликовали книгу «Тепаи-шах.
Культура и связи кушанской Бактрии». В отдельном параграфе были рассмотрены
фрагменты скульптуры и терракоты с городища Тепаи-шах. Кроме того, авторами
были приведены описания всех обнаруженных на памятнике терракотовых изделий
в отдельном каталоге с указанием условий их обнаружения. Хотелось бы отметить,
что авторами был применен, на наш взгляд, крайне важный новаторский прием. К
сожалению, в дальнейшем он не получил широкого распространения.
История изучения терракотовой пластики Средней Азии
201

Авторы книги публикуют ряд терракотовых изделий, в том числе происходящих
из погребального комплекса
75
. Отдельное внимание уделяется статуэтке обнажен-
ной женщины в опоясках на бедрах и с ожерельем на груди, найденной в одном из
помещений Тепаи-шаха. Отмечается, что фигурки нагих богинь неоднократно на-
ходили на памятниках Северной Бактрии, но иконографически они резко отлича-
ются от тепаишахской статуэтки. Так, авторами приводится аналогичная статуэт-
ка, найденная Л.И.Альбаумом на Зар-тепе в Сухандарьинской области, интерпре-
тированная как танцовщица
76
.
Обобщая данные по рассмотренному иконографическому типу, Б.А.Литвинский
и В.А.Седов пришли к выводу, что эти статуэтки, несомненно, бактрийского проис-
хождения, но свидетельствуют о знакомстве с индийскими прототипами и об ис-
пользовании последних в Бактрии. Кроме того, предполагается, что в Бактрии на
рубеже эр и в первые века н.э. существовали три группы таких изображений-стату-
эток: 1) развивающие какую-то местную традицию; 2) восходящие к греко-эллини-
стической традиции; 3) отражающие сплав местной и индийской традиций. К по-
следним отнесены тепаишахская и зартепинские статуэтки. Они, по мнению иссле-
дователей, относятся к заведомо более позднему времени, чем сиркапская
77
.
Однако не исключается, что развитие этих статуарных образов протекало парал-
лельно, не без воздействия восточно-эллинистических эталонов. Упоминается мар-
гианская коропластика, и, в частности, замечание Г.А.Кошеленко о возможном
влиянии индийских образов типа Якшинь (Литвинский, Седов, 1983, с.24-25).
Дальнейшее развитие иконографии рассматриваемой статуэтки авторы видят в
двух изданных Г.А.Пугаченковой статуэтках нагой богини из Бараттепе
78
, которые
утратили многие ее характерные черты. Противоречие заключается в том, что изда-
тельница датирует эти статуэтки III-II вв. до н.э., а авторы монографии считают,
что типологически они должны следовать за тепаишахской и зартепинской.
В книге авторы критикуют предложенную Г.А.Пугаченковой стратиграфиче-
скую колонку для памятников долины р. Сурхандарьи. В том числе, высказываясь
насчет мелкой пластики: «При описании археологических слоев терракоты исполь-
зованы для их датировки, как якобы имеющие дату по их стилистическим особен-
ностям. В разделе же, посвященном самим терракотам, отмечается, что часть из них
«извлечена из археологически датированных слоев»
79
. Намеченная схема эволюции
кушанских терракот Северной Бактрии, мягко говоря, довольно своеобразна. Все
женские статуэтки определяются как изображения Великой матери-богини; наибо-
лее ранними считаются обнаженные фигурки; постепенно происходит одевание:
сначала появляются браслеты и пояса стыдливости, а затем и все остальное. Следуя
логике изложения, чем больше одежд или они «плотнее», тем более позднюю дату
имеет терракота.
Не менее своеобразен и способ датировки мужской обнаженной фигурки, опре-
деленной как изображение Аполлона, правда, «при отсутствии головы вопрос о то-
ждественности ее с Аполлоном нельзя считать окончательно решенным»
80
. Один из
главных аргументов для установления ранней даты фигурки, а следовательно, и
слоя, из которого она происходит, – «цвет и качество терракоты» (Литвинский, Се-
дов, 1983, с. 32).
Нельзя не согласиться с большей частью приведенной критики, но в вопросах
ссылки Г.А.Пугаченковой на «цвет и качество терракоты», как на датирующий
фактор, можно утверждать, что в свете более поздних исследований технологии из-
готовления терракотовых статуэток (Вивденко, 1987, 1990, 1992) эти показатели в
комплексе с другими, могут вполне достоверно указывать на хронологию изделий.
В этом же году Т.С.Вызго и В.А.Мешкерис были вновь рассмотрены материалы
Термезской археологической экспедиции 30-х годов. Анализируя иконографиче-
ские детали изображений на статуэтках, авторы предлагают новую их интерпрета-
цию. Исходя из последнего, реконструируется история музыкальной культуры, в
202
Н.Д.ДВУРЕЧЕНСКАЯ

частности – время и место распространения такого инструмента, как угловая арфа с
прямым резонатором, хорошо известная по рельефам Айртама (Вызго, Мешкерис,
1983).
В 1984 году выходит в свет очередной том трудов Французской археологической
делегации в Афганистане. В нем освещены результаты археологических исследова-
ний в «Храме с уступами» на городище Ай-Ханум. Богатый материал по террако-
товой пластике был представлен в этом томе Г.П.Франфором, посвятившим ему
две главы (Francfort, 1984, Ch. V-VI). В первой главе были рассмотрен такой вид из-
делий, как статуэтки, штампованные и лепные, во второй – модели статуэток и мат-
рицы для изготовления масок и эмблем (протом).
В храме с уступами было, по мнению автора, обнаружено небольшое число из-
делий – всего 20, с учетом декора на керамике. Г.П.Франфор разбил их на две груп-
пы: зооморфные и антропоморфные, дополнительно выделив в последней группе
подгруппы (женские и мужские). Зооморфные образы представлены статуэтками
слона, обезьяны, барана и быка. Автор прослеживает ареал распространения ана-
логичных образов в Бактрии, в том числе, правобережной, а также в соседних ре-
гионах. Среди зооморфных статуэток был рассмотрен фрагмент статуэтки в виде
седла. Женские статуэтки представлены одним иконографическим образом стоя-
щей женской фигуры в складчатых одеяниях (3 экземпляра). Анализируя характер
костюма, Г.П.Франфор подчеркивает, что, несмотря на греческие одеяния, в костю-
ме присутствуют детали, которые собственно отличают «искусство эллинистиче-
ское от эллинизированного». Автор также подчеркивает, что происхождение одной
из женских статуэток позволяет ее относить к периоду поздней оккупации Ай-Ха-
нума, или даже она может быть кушанской (Francfort, 1984, р.40). Аналогии этому
образу автор видит в целом ряде бактрийских памятников, но не уверен в приводи-
мых интерпретациях этого образа как богини плодородия Анахиты или Ордохшо
(Francfort, 1984, p. 39-41).
К мужским образам были отнесены: фрагмент плитки с рельефным изображени-
ем «бюста под аркадой»; голова «варвара в тюрбане» и статуэтки всадников. Для
последних автор приводит обширный реестр их бытования (Francfort, 1984, р.41).
В заключение автор отмечает малочисленность статуэток в Храме с уступами по
сравнению с их количеством на памятниках эллинистической Месопатамии или ку-
шанской Центральной Азии. Статуэтки, по мнению автора, не все являлись декора-
тивными, подобно Танагрским, а в большинстве своем отражали идеологию.
Г.П.Франфор считает, что материалы коропластики наряду со скульптурой Ай-Ха-
нума свидетельствуют о рождении школы, которую в дальнейшем разовьет кушан-
ская империя. Среди изобразительных мотивов наряду с животными основными
станут образы всадника и «богини», так мало характерные для греческой мифоло-
гии. Между тем автор считает, что техника изготовления статуэток (моделирова-
ние, оттиск, обжиг) была привнесена в Бактрию греками так же, как, вероятно, и
костюм «богини». Отмечается, что именно элементы художественной техники, а не
идеологии или иконографии, очень широко будут возобновлены в кушанское
время.
Среди моделей статуэток описаны маленькая стилизованная коринфская капи-
тель и мужская голова высотой 6, 5 см, во «фригийском колпаке». В вопросе интер-
претации последней автор склонен видеть образ Аттиса, подчеркивая не бесспор-
ность этого мнения. В греческом искусстве такой головной убор характерен в ико-
нографии образов Сабазия, Мена, Митры, Орфея, Ганимеда и различных
восточных пастухов, а также Эротов и крылатых гениев.
Матрицы были подразделены на два вида: 1) матрицы для изготовления масок;
2) матрицы для изготовления эмблем (протом).
Маски (всего четыре) передают разной сохранности образ с выпученными глаза-
ми, с открытым большим ртом, без бороды. Возможно, это маски, используемые в
История изучения терракотовой пластики Средней Азии
203

постановках «новой комедии» (типа – отца, или, менее вероятно, старой женщины).
Г.П.Франфор подчеркивает, что в древности театральные маски часто изготавлива-
лись в терракоте. Находка их в нескольких десятках метров от алтаря храма, может
говорить о постановке здесь религиозных драм, как это происходило, например, в
храме Артемиды и Атаргатиса в Дура Европос. Кроме того, автор приводит пере-
чень памятников Средней Азии, где были найдены маски
81
.
Матрица для изготовления эмблемы (протомы) была изготовлена из необож-
женной, тонкой глины. Изображение на оттиске представляет собой высокохудоже-
ственно исполненный бюст женщины в хитоне. Автор отмечает, что матрицы из не-
обожженной глины известны для эллинистической и римской эпохи. Они использо-
вались в производстве золотых и серебряных изделий и позволяли получить в воске
точную копию с модели. Использовались они также для отливки скульптур из гип-
са.
82
Г.П.Франфор, детально анализируя иконографию женского персонажа, отме-
чает его близость ряду произведений эллинистического искусства, изображающих
богинь. Автор не исключает также, что рассматриваемый бюст передает идеализи-
рованный портрет царевны. Датируется изделие не позднее III в. до н.э.
Приведенные материалы в работе Г.П.Франфора проливают свет на ранний
этап становления терракотовой пластики в регионе и напрямую связаны с вопроса-
ми ее генезиса. Автор основывается на искусствоведческих методах исследования
(иконография, стиль, интерпретация). Но поскольку Ай-Ханум является практиче-
ски однослойным памятником греко-бактрийского периода
83
, а рассматриваемые
изделия получили графическую привязку, произведенную автором для всех предме-
тов материальной культуры «Храма с нишами», то перед нами богатый материал, в
дальнейших исследованиях которого можно использовать всю полноту археологи-
ческих данных.
Материалы по Южной Бактрии продолжают освещаться также и советскими ар-
хеологами. Г.А.Пугаченкова публикует материалы, обнаруженные в стратиграфи-
ческих слоях Дильберджина. Среди них статуэтка, изготовленная штампом, лепные
статуэтки, налеп от сосуда, изготовленный оттиском штампа. В перечисленных из-
делиях отражены такие сюжеты, как: обнаженный женский персонаж с руками у
лона; конь и лепной всадник; лошадка со сбруей; отбитый еще в древности налеп на
керамический сосуд в виде человекообразной личины с ощеренным ртом, типа кри-
тимукхи, выполненный штампом (Пугаченкова, 1984).
Публикация северобактрийских материалов продолжается в статье «Предметы
малого искусства», вышедшей в 1984 году (Савчук, 1984). С.А.Савчук представляет
ряд изделий с крепости Кампыртепа. Среди них статуэтка обнаженной богини, по-
лученная из слоя конца I-II в. н.э., хотя автор не исключает возможность переотло-
женного характера этой находки. В крепостной стене была обнаружена головка бо-
гини, отнесенная автором к «высокохудожественным произведениям». Временем
Хувишки была датирована находка калыба с изображением мужской головы не ха-
рактерных размеров 132х78х56см. Автор предполагает, что патрицей могла послу-
жить мраморная или бронзовая статуэтка «римского типа». Это мнение позднее по-
лучит свое развитие в статьях Т.К.Мкртычева (Мкртычев, 2000, с.162).
К.Абдуллаев в 1984 году обобщает северобактрийские материалы с изображени-
ем музыкантов (Абдуллаев, 1984). Автор публикует статуэтки из коллекции Сур-
хандарьинского областного краеведческого музея (с памятников Шор-тепа, Старо-
го Термеза и Бабатага). Обобщая иконографию изображений на этих статуэтках, а
также на ранее изданных из Дальверзинтепа, К.Абдуллаев приходит к выводу о
наибольшей популярности в античный период в музыкальной среде – струнных
лютнеобразных инструментов.
Статья К.А.Абдуллаева и К.Шейко «Новые поступления в Термезский краевед-
ческий музей», вышедшая в 1985 году, посвящена трем статуэткам. Две женских
статуэтки, аналогичных статуэткам из Тепаи-шах, Барат-тепе и Зар-тепе, происхо-
204
Н.Д.ДВУРЕЧЕНСКАЯ

дят из Фаяз-тепе и Кургантепе (слои III-IV вв. н.э.). Этот тип обычно относится к
отражающему индийские скульптурные образы. Третья статуэтка была поднята на
Кара-тепе, изображение на ней интерпретируется как «сидящий Будда» (Абдуллаев,
Шейко, 1985).
В 1985 году публикуется еще три изделия (две статуэтки и ритон) из фондов Тер-
мезского музея, которые на основании круга аналогий датируются В.А.Мешкерис
III-I вв. до н.э. (Мешкерис, 1985б, с.63-65).
В этом же году впервые получили широкое освещение материалы археологиче-
ских исследований с территории западной Бактрии (с поселений средней Амуда-
рьи). В книге В.Н.Пилипко большое внимание было уделено многочисленным изде-
лиям терракотовой пластики, которые были найдены как в подъеме, так и в страти-
графических слоях (Пилипко, 1985)
84
.
Материал был представлен автором в последовательно сменяющихся археоло-
гических комплексах. Так, древнебактрийский комплекс представлен только подъ-
емным материалом с Чопли-депа, терракотовая пластика в нем отсутствует. Гре-
ко-бактрийский комплекс представлен материалами 1 и 2-го горизонтов Мирзабек-
калы. К нему, предположительно, относится случайная находка статуэтки
«обнаженной богини». Юэджийский комплекс получен по материалам Мирзабек 3.
Автором предполагается «дальнейшее развитие коропластики, но отсутствие терра-
кот в стратифицированных слоях не позволяет выделить типы, характерные для
этого времени». Кушанский комлекс представлен на целом ряде памятников: Чопли
1-8, Мирзабек 4-8, Хатаб 1-3, Бургучи 1-2, Шор-депе Ходжамбаское 1-3, за исклю-
чением самых нижних, слои шурфа №2 на Мирзабек-кала. В него входят такие
виды изделий, как декор на керамике и статуэтки. Автор отмечает, что орнамента-
ция штампом не была распространена в этом районе. Сосуды с таким орнаментом
были привозными (Пилипко, 1985, с.82). Основная часть статуэток (112 экземпля-
ров), относящаяся к кушанскому времени, рассматривается по известной схеме. Вы-
деляются женские культовые статуэтки, мужские статуэтки, статуэтки всадников и
животных.
В кушано-сасанидский период для памятников долины средней и верхней Аму-
дарьи, по мнению автора, массовое изготовление терракотовых статуэток было
прекращено.
85
Приводя общее описание женских культовых статуэток, автор отмечает, что
«для изготовления терракот использовалось несколько исходных моделей, выпол-
ненных квалифицированными мастерами. В дальнейшем в результате многократно-
го тиражирования, использования в качестве моделей бракованных статуэток, по-
степенно происходит огрубление первоначальных типов» (Пилипко, 1985, с.86). На
период написания книги, автор по материалам Чопли и Мирзабек выделил 7 типов
фигурок и 3 типа головок
86
.
В.Н.Пилипко, анализируя археологические комплексы с поселений западной
Бактрии, отмечает отсутствие в них ряда изделий, характерных для бактрийского
археологического комплекса кушанского времени. Среди этого ряда упомянуты
статуэтки музыкантов, «следы буддийского культа», а также орнаментация керами-
ки штампованными и налепными изображениями (Пилипко, 1985, с.107-108). С дру-
гой стороны, для рассмотренных женских статуэток, автор отмечает целый круг
близких аналогий в других районах Бактрии. Об этом свидетельствует также нали-
чие такого известного бактрийского иконографического типа, как «сидящая боги-
ня» на поселении Чопли-депе. Особенностью иконографии западнобактрийских
женских статуэток, по мнению автора, является отражение женщин только европео-
идного типа.
Как наиболее почитаемое божество рассматриваемого региона В.Н.Пилипко от-
мечает иконографический тип «богини с виноградной гроздью». При этом, подчер-
кивая «многобожие» местного населения, автор приходит к интересному выводу:
История изучения терракотовой пластики Средней Азии
205

«В повседневной практике эти божества, дарующие удачу, хранительницы домаш-
него очага, воплощения производящих сил природы нередко заменяли друг друга.
Проявление такой практики мы видим в статуэтках с лепным туловом, снабжав-
шихся головками разных типов» (Пилипко, 1985, с.110).
Таким образом, освещение материалов с пограничных западных районов, по-
зволило глубже понять особенности формирования и развития археологического
комплекса Бактрии в целом.
Вторая диссертация, посвященная терракотовой пластике Бактрии, была защи-
щена К.А.Абдуллаевым в 1985 году. В преамбуле исследования автор формулирует
свое отношение к рассматриваемому материалу как к «отрасли искусства малых
форм, близкой по своему характеру к народному художественному творчеству и,
возможно, наименее подверженной влиянию тех явлений, которые происходили в
монументальном искусстве. И, пожалуй, в силу этого обстоятельства, образцы тер-
ракотовых статуэток демонстрируют наиболее значительные стороны эволюции
монументальной скульптуры» (Абдуллаев, 1985а, с.9).
«В то же время, терракотовая скульптура, являясь частью разработанного рели-
гиозно-культового комплекса, показателем духовного уровня древнего общества,
может в определенной мере отразить художественные явления эпохи. Художествен-
ные образцы, созданные коропластами, нередко являются репликами произведений
монументального искусства, причем они отражают наиболее популярные культы в
среде населения. В этом отношении область коропластики сопоставима с древними
областями изобразительного искусства.
При написании данной диссертации автором ставилась задача выявить типоло-
гию, хронологические и стилистические группы в коропластике Бактрии-Тохари-
стана. На основе иконографического и стилистического признаков при количест-
венной возможности, терракоты были объединены в определенные сюжетные груп-
пы, которые рассматривались в хронологической последовательности, выявляя
развитие иконографии и художественных приемов в передаче определенного куль-
тово-мифологического образа» (Абдуллаев, 1985а, с.11).
Таким образом, принципы классификации и типологии в работе строились на
основе анализа иконографического и стилистического признаков.
Возвращаясь к диссертации К.Абдуллаева, отметим, что автор относится к «об-
ласти коропластики» как к «одной из благодатных отраслей искусства малых форм,
которые наиболее полно могут отразить специфику идеологических и художествен-
ных представлений древнего общества, его культово-мифологический комплекс»
(Абдуллаев, 1985а, с.12). В соответствии с этим взглядом, автор определил одну из
задач своей диссертации: показать на примере терракотовой пластики наиболее по-
пулярные и наиболее почитаемые в народной среде культы Бактрии-Тохаристана.
В диссертации К.Абдуллаева впервые на материалах, полученных ТАКЭ
(1936-38 гг.) и в ходе дальнейших археологических исследований на памятниках
Сурхандарьинской области, был создан «корпус» терракот, представлявший собой
альбом иллюстраций. Работа К.Абдуллаева включала главы: «Буддийская тема в
коропластике», где рассматривались изображения Будды, боддисаттвы, адорантов
и донаторов, Якшей; во второй главе «Культы и образы» – анализировались изо-
бражения «хотя и близкие к буддийской теме, но имеющие более древние иконогра-
фические истоки и связанные с древними культами (Абдуллаев, 1985а, с.9). Здесь
были рассмотрены изображения музыкантов, женского сидящего божества, групп с
женским божеством, мужчин в кушанских костюмах, изображение воина (Ге-
ракл-Веретрагна), терракотовые «плитки – образки» с изображением царственного
воина, терракотовые головки, богиня с инвеститурным кольцом (Анахита), терра-
котовые
плитки
с
многофигурными
композициями,
гротески
раннего
средневековья.
В ходе исследования автор приходит к некоторым обобщениям: для подавляю-
206
Н.Д.ДВУРЕЧЕНСКАЯ

щего большинства терракотовых изделий Бактрии-Тохаристана характерна техни-
ка одностороннего штампа; оттиск в одностворчатой матрице делится на различ-
ные формы рельефа, но все подчинены единому принципу фронтальности; для ран-
неэллинистического периода автор считает характерной технику высокого 3/4
рельефа; для великокушанского – невысокого рельефа. (Этот вывод согласуется с
мнением Г.А.Пугаченковой (Пугаченкова, 1979а, с.97), но, к сожалению, не приво-
дится статистических данных в его подтверждение); характерной особенностью
стиля бактрийской терракотовой пластики с антропоморфными изображениями яв-
ляется акцентировка внимания на трактовке головы. Автор подчеркивает, что «тех-
нология – неотъемлемая часть производства керамических изделий; материал тер-
ракотовых скульптур в полной мере соответствует единовременным и локальным
керамическим комплексам».
К.А.Абдуллаев склоняется к широко распространенному мнению, что многие
образцы терракотовых изделий являются репликами монументальных произведе-
ний и создавались на принципах ваяния монументальной скульптуры. При этом,
отмечая, что авторами их могли являться скульпторы, изготовлявшие модели по за-
казу керамических мастерских. С другой стороны, К.Абдуллаев подчеркивает нали-
чие в одних стратиграфических условиях отдельных образцов терракотовых стату-
эток, выполненных с совершенно различными стилистическими особенностями.
Терракотовые статуэтки, которые отличает предельная схематизация плоскост-
ность условность передачи отдельных деталей и образа в целом приемы декориров-
ки в виде нанесенных продленных линий продавленные кружочки, нанесенные по-
лой трубочкой, т.е. все те приемы, которые характерны для орнаментации керами-
ческой
посуды,
предлагается
рассматривать
как
изделия
мастера
гончара
(Абдуллаев, 1985а, с.183-184).
Представляет интерес выделение А.К.Абдуллаевым в производстве терракот
двух основных этапов. Первый – связан с созданием модели, на основе которой из-
готовляется матрица; второй – подчинен навыкам и традициям мастера-гончара,
здесь ряд операций, которые он сам осуществляет: выбор глины, формы заготовки,
обжиг, окраска – эти признаки технологии дают возможность поставить вопрос о
выявлении отдельных школ и мастеров, изготовлявших серии изделий терракото-
вой пластики. (Здесь хотелось бы отметить неуловимость на сегодняшний день пер-
вого этапа. При всем обилии изделий терракотовой пластики, практически нет
твердо признанных моделей. Количество матриц уже достаточно велико, но они
только косвенно характеризуют оригинальные модели. Такая ситуация породила
мнение о том, что собственно в Бактрии не было «художников-коропластов», и час-
то в качестве патриц использовались произведения мелкой пластики из других ма-
териалов (металл, камень и т.д.)
87
. Тем не менее, сводить достаточно широкое про-
изводство изделий, несущих, как правило, идеологическую нагрузку, к исключи-
тельно случайному характеру, наподобие современной моды, не имеющей
устойчивой обратной связи с искусством, представляется не достаточно обоснован-
ным. Отсутствие твердо установленных высокохудожественных моделей, предна-
значенных для изготовления терракотовых матриц, вероятно, можно объяснить их
высокой ценностью и не многочисленностью. При этом, действительно, не исклю-
чена возможность изготовления их из других материалов (тех же металла или кам-
ня), и соответственно использования не только как моделей. Тем не менее, важно
понять, что от взгляда на этот вопрос зависит адекватное понимание

жүктеу/скачать 0.75 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: