Н. В. Гоголь «Вий» Глава 1

Глава 5

Уже к вечеру своего первого рабочего дня Никита утвердился во мнении, что свои тридцать процентов он будет получать не столько за работу, сколько именно за красивые, славянские, глаза. Больше получать деньги в аптеке Марата было решительно не за что. Хотя Марат и возлагал на нового директора обязанности по подбору персонала и снабжению аптеки, ничего подобного не требовалось, ибо аптека работала безукоризненно как солнечные часы и, как хорошие солнечные часы, не нуждалась ни в заводе, ни в подводе стрелок. Оказавшиеся в подчинении Никиты дамы свое дело не просто знали, но буквально пугали нового неуча директора своими познаниями. Должно было пройти самое малое полгода, чтобы новоиспеченный аптекарь хотя бы выучил названия тех многочисленных лекарств, которыми торговал.

К вечеру первого дня Никита чувствовал себя полным идиотом и манекеном, выставленным в витрине магазина, чтобы привлекать внимание, но, не дай бог, не вступать в прямой контакт с посетителями и не мешаться под ногами у персонала. Но утро вечера мудренее, и по утру, завязывая под горлом итальянский галстук, Никита взглянул на вещи иначе: не манекен, а свадебный генерал. Что с того, что он не отличает пургена от стрептоцида? Не это от него требуется. На порошки да пилюли есть персонал помладше, а Никита Рутнев – директор, начальство. Где вы видели, чтобы начальство опускалось до тонкостей процесса?

В общем, на второй день, начавшийся столь чудесным утром, новый директор даже рискнул попробовать себя в деле и принял боевое крещение, появившись за прилавком в ответ на громкие требования пригласить заведующего.

Заведующего требовала непозволительно пожилая дама в фиолетовом парике, пожелтевшем жабо, постепенно уже переходящем в категорию кружев, и вообще одетая так, словно ее лет сорок хранили в старом комоде.

- Здравствуйте! - Бдительно следя за голосом и осанкой, Никита возник перед недовольной посетительницей, став плечом к плечу с продавщицей. – Я внимательно слушаю вас. В чем проблема?

- Почему вы грабите народ?! – с места в карьер рванула бабуля, явно рискуя рассыпаться от такой неосторожной прыти.

Никита слегка смутился, но вида не подал. Глянул на продавщицу. У той, вместо благодарности за поддержку, в глазах явное неудовольствие. Интересно, почему. Или она предпочитает собачиться с покупателями самостоятельно?

- Что у вас случилось? – ровным голосом без тени раздражения или показной любезности спросил Никита.

- Я спрашиваю, почему вы грабите народ? Почему у вас в аптеке нет дешевых лекарств, доступных для пенсионеров?

- Видите ли, - Никита со школы не любил дискуссий на общие темы, но раз уж ввязался в это дело, то надо биться до конца. – Видите ли, уважаемая, лекарства есть разные. Есть более дорогие, есть подешевле. Просто за последние годы масштаб цен изменился, и то, что когда-то стоило шесть копеек, стоит теперь шесть рублей…

- Я прекрасно знаю про масштаб цен, про денежные реформы и прочую ерунду, которую вы скажете! – перебила его бабушка, потрясая своим жабо, как разозлившийся индюк трясет своей бородой. – Я вовсе не страдаю маразмом, как вы полагаете. И я с совершенно ясной головой спрашиваю вас: где нормальный анальгин отечественного производства? Где он? Не трудитесь отвечать! Вы его не завозите, потому что он стоит копейки, и вы предпочитаете пичкать людей импортными смесями, которые еще неизвестно из чего слеплены, зато стоят половины моей пенсии за упаковку. Вам ведь на людей наплевать, лишь бы загрести побольше. А? Что притихли, господин аптекарь? Нечего ответить?

Никита бросил взгляд на продавщицу, но та стояла с безучастным видом, мол, сам влез – сам разбирайся до конца. Тем временем в маленький зал вошла еще одна покупательница.

- Видите ли, - начал он разбираться, - наша аптека – частное предприятие, и мы проводим ту политику, которую считаем… мм… возможной.

- Ваша политика никого не интересует! – Бабуля взмахнула усеянной родинками дланью. – Существует постановление мэра Лужкова, по которому вы обязаны иметь в своем ассортименте определенный перечень медикаментов, в том числе, анальгин! Если у вас его нет – вы грубо нарушаете московское законодательство! Как ваша фамилия? Я дойду до мэрии, и, будьте покойны, у вас отберут лицензию!

Упоминание мэра, постановления, слова «лицензия», подействовало на Никиту деморализующе. Не менее неприятно было наблюдать, что за спиной скандалящей бабули собирается очередь, и кое-кто уходит, видя затор у окошечка, а кто-то с интересом прислушивается к разворачивающемуся диалогу.

- У меня дома лежит больной мальчик! – продолжала митинговать бабуля, уже явно работая на собравшуюся у нее за спиной публику. – У него грипп! У него жар! А я не могу найти в аптеках таблетку анальгина, чтобы спасти ребенка!

- Безобразие! – вякнула из хвоста очереди еще одна перечница времен Цусимы. – Половина пенсии на лекарства уходит! Бальзам Биттнера в прошлом месяце стоил на сорок рублей дешевле. На сорок рублей в месяц! Куда этот годится?

Положение становилось угрожающим. Еще пара таких реплик и стихийный митинг мог вылиться во что угодно, включая раскулачивание и банальный погром. Никита как никогда ясно ощутил смысл одной библейской мудрости, которую всуе любила употреблять его мама, до глубины души осознал обратимость любого восхождения. Несколько дней назад он был никем, потом вдруг поднялся из грязи, а сейчас как плюхнется обратно, как нахлебается…

Никита растерялся и, честно сказать, испугался. Он просто стоял, глупо хлопая глазами, и беспомощно наблюдал за нарастающим скандалом, как глупая курица смотрит на приближающийся фартук резника.

- Биттнер у нас не подорожал. – Раздался вдруг рядом голос продавщицы, и ледяное спокойствие этого голоса мигом охладило пыл бузящих покупателей.

- В прошлом месяце, - продолжила продавщица, чеканя слова в образовавшейся вдруг тишине, - у нас был бальзам в маленькой емкости, а эта – больше. Если пересчитывать на миллилитры, то эта бутыль даже дешевле. Кстати, бальзамы не самые необходимые из лекарств. Это, скорее, уже от лукавого.

В заднем ряду произошло невнятное шевеление, донеслось растерянное бормотание, и – не почудилось ли Никите? – слова извинений.

Точным ударом разделавшись с группой поддержки, продавщица обратила свой взор на главную возмутительницу спокойствия.

- Ребенку анальгин противопоказан в любом случае, - сообщила она тоном, не оставляющим надежды на возражения. – Кроме того, сам по себе анальгин давно запрещен во всех цивилизованных странах, и не показан к применению в России. – Выдержав паузу, она перешла к следующему пункту. – У ребенка грипп? Вы врача вызывали?

Бабушка слегка стушевалась, жабо задергалось, но уже нервной дрожью.

- А что врач? На что мне врач? Сейчас эти врачи… Я и сама вижу. Что эти врачи вообще могут?

- По крайней мере, врач выпишет рецепт, - строго сказала продавщица, - и я буду уверена, что помогаю вылечить, а не угробить…

Пользуясь моментом, Никита позорно ретировался, позволив опытной продавщице заканчивать неравный бой. Еще неизвестно, в какую сторону неравный.

Такой вот получился дебют.

Кто другой на месте Никиты замолк бы в тряпочку, засел бы ржавым гвоздем у себя в кабинетике, и не отсвечивал больше. Какой смысл? Зарплата у господина аптекаря удалась – шесть зеленых сотен на руки. Участия в процессе не требуется: подчиненные специалисты замечательно справляются сами. Перспектив карьерных тоже не предвидится: Марат сразу дал понять, что в долю не возьмет и повышением не одарит.

Нет, казалось бы, резона напрягаться. Но у Никиты взыграло. Где-то внутри что-то взяло и взыграло. Такая вот несуразность. То ли наследственность у Никиты не тех кровей, то ли характер с рождения не задался. В общем, приступ необъяснимого и неодолимого зуда заставил его засесть за умные книги. Не нравилось Никите быть манекеном. Получалось, что Марат его использует вроде пугала огородного, и никаких обязанностей, кроме как показываться проверяющим и шевелить руками перед поставщиками не возлагает. Может, кому-то и нравится получать деньги за роль пугала, только Никите это не нравилось.

Надо сказать, что молодой аптекарь искренне надеялся, кроме всего прочего, обрести уважение своих сотрудников. Все-таки есть повод уважать умного, знающего свое дело, начальника. Но «умный и знающий» - дело наживное, а пока Никита надеялся на понимание и помощь. Небось, не сложно той же Анне Михайловне разъяснить кое-какие словесные икебаны из справочника терапевта!

К своему удивлению, Никита понимания у Анны Михайловны не встретил.

- Зачем это вам? – ответила она вопросом на первый же вопрос, касательно жаропонижающих средств. Без сочувствия спросила, даже с подозрением, будто бдительный ракетчик, услышавший вопрос о кодах для запуска ракеты класса «земля - земля в Вашингтоне».

- Интересуюсь, - ответил Никита честно и, как всякий отвечающий правду, тотчас ощутил себя полным придурком. – Хочу, как говорится, расширить кругозор.

- Для расширения кругозора больше подойдет журнал «Вокруг света» - неласково обрубила Анна Михайловна.

Никита не нашелся, что ответить на такую отповедь. Не потому, что был недостаточно эрудирован или, наоборот, в силу чрезмерной образованности избегал крепких выражений. Просто не понял он, чем вызвана такая неласковость.

Словом, пока Никита приходил в себя и шарил по карманам в поисках нужного меткого слова, момент для ответа оказался упущен. И даже потом, когда настало время продемонстрировать национальную крепость заднего ума, Никита ничем таким не блеснул.

За что же она его так ненавидит? Единственное разумное объяснение: Никита перехватил у Анны Михайловны должность. Тогда все логично. Грамотный человек гнул спину в расчете на повышение по должности и по зарплате, а босс взял да посадил на теплое место своего бывшего однокашника, который в аптекарском деле ни ухом, ни рылом и никаких заслуг, кроме старой дружбы не имеет.

Неприятная ситуация. Конфликтная обстановка в трудовом коллективе – большой минус начальнику. Придется отложить отобранную литературу и схватиться за какого-нибудь Карнеги, выяснить, как ловчее избыть межличностные трения.

Может, цветы ей подарить? Или конфет большую коробку? Сразу такой дешевый трюк может не сработать, но некоторое потепление в отношениях вероятно. Можно даже выдать ей премию. Или отпуск перенести на когда ей надо. Любопытно, кстати, выяснить, какие у аптекаря полномочия в этой области? Надо бы записывать вопросы к Марату, возникающие по мере…

- Никакой практической разницы!

Никита удивленно воззрился на стоящую перед ним продавщицу Танечку. Он настолько погрузился в себя, что не только перестал замечать все вокруг, но даже и забыл вопрос, который задавал Анне Михайловне, так что сказанное Танечкой совсем не вливалось в ток его мыслей.

- Где? – глупо моргнув, спросил аптекарь и порадовался, что моргнул глупо только один раз. – Где нет разницы?

- Ну, вы спрашивали про эти препараты, - тактично понизив голос, прояснила ситуацию Танечка. – Так вот никакой ощутимой разницы между ними нет. Кроме цены. Основные компоненты одни и те же, даже процентное содержание одинаковое.

- А, да-да, - вспомнил, наконец, Никита. – Спасибо.

- Не за что! – симпатично шевельнула бровями девушка.

Никита от этого шевеления опять выронил нить разговора и лишь спустя несколько секунд подобрал ее дрожащими пальцами. Пренеприятно в подобном возрасте так реагировать на невинные знаки внимания со стороны представительниц противоположного пола: несолидно, глупо. Однако, ничего Никита не мог с собой поделать. Возможно, прав его давний приятель Лешка, утверждавший, что в сексе все шиворот-навыворот: с количеством уходит качество и острота ощущений. Наверное, скоро, когда Никита несколько поправит свои финансовые дела, приподнимется и начнет вести чуть более активную светскую жизнь…

- Я еще могу чем-то помочь? – Танечка, хотя и не показывала виду, начала тяготится зависшей паузой, тем паче, что она стояла перед боссом на своих тонких ножках, как полевой цветочек перед сонной коровой: съест - не съест, наступит – не наступит.

- Да! Нет! – «нашелся» Никита. – То есть я хотел спросить, почему же тогда покупают и то, и другое? Эта фигня стоит сто сорок, а эта – почти триста. Если результат одинаков, то зачем, как говорится, платить больше?

- Элементарно! – Танречка снова шевельнула бровями, но совсем в другом смысле. В смысле: работаете шефом, а не понимаете элементарных вещей. – «Фигню» за сто сорок покупают те, кто понимает в медикаментах или совсем себя не любит и берет, что дешевле. А аналог выписывают врачи в поликлиниках. Им за это копеечка идет.

- Копеечка?

- Ну, может рублик, - бровь изобразила разочарование в умственных способностях интересного внешне и на перспективу собеседника. – Приплачивают врачам за каждый выписанный рецепт.

- Кто приплачивает?

- Фирма-производитель. Или дистрибьютер. Выписал врач нужное средство – набежали премиальные. Это же азы, Никита…? – она вопросительно посмотрела, ожидая подсказки на счет отчества.

- Просто Никита, - качнул головой аптепкарь.

- Просто Никита, - повторила Танечка с той интонацией, какой произносят в рекламном ролике слоган вроде «Просто Дося!». Повторила и пошла встречать очередного покупателя, оставив шефа в многогранном недоумении: по поводу сложных механизмов продажи лекарств, по поводу целесообразности пребывания такого неуча на посту главного, по поводу себя и своего мнения относительно Никиты как такового.

Объявление о приеме на работу в «Международную Ассоциацию Современного Маркетинга» Денис прочитал в вагоне метро. Крупная компания, имеющая представительства и филиалы… приглашает на перспективную работу… инициативных людей… высшее образование желательно, но не обязательно… достойный заработок… уверенность в завтрашнем дне… количество вакансий жестко ограничено…

Ни намека на оригинальность. Все компании, дающие подобную рекламу именуют себя крупными. Все сообщают о многочисленных филиалах в России и за рубежом, не уточняя при этом, подразумевается ли Украина, Таджикистан или Швейцария. Любая работа, теоретически перспективна: пасечники вырастают до фармакологических магнатов, двоечники до столпов информационного бизнеса, золотари до модельеров женского белья, мусорщики до олигархов. По поводу образования тоже метко сказано: диплом вовсе не гарантирует наличия мозгов, а большинство неучей здорово комплексуют теперь и рвутся пролезть в ряды бывших зубрил. И с достойным заработком Денис сталкивался. Когда после месяца каторжного труда приходишь в офис с оттопыренным карманом, тебе вместо денег выдают кукиш без масла и поясняют, что большего ты не достоин, то есть сушеный кукиш – самое достойное вознаграждение за твои потуги. А как Денис был уверен в завтрашнем дне, пока носился с поручениями по дорогим офисам! Как раскатывал губы на обещанные комиссионные, вычисляемые по мудреным формулам, понять которые силились все олухи, ограниченное число которых «успело» занять оставшиеся вакансии!

Короче говоря, ничего примечательного в этом объявлении не было. Типичное объявление фирмы, занимающейся набором сотрудников для работы за процент от выручки. Лажа заведомая. Максимум суеты, минимум толку. Но внизу, под жирной полосой, там, где табачные компании размещают обязательное «Курение вредит вашему здоровью!», значилось:

Не агенты, гарантированный заработок, перспективы, бренд.

«Не агенты» – это ладно. «Международная Ассоциация Современного Маркетинга» вполне может именовать своих агентов «маркетологами», грузчиков – «ротаторами», сторожа – «фиксатором», а хлебореза в буфете – «сегментатором». С них станется! Главное, что суть останется прежней. С перспективами тоже все понятно. Но насколько Денис мог припомнить, все прежние объявления подобного рода ни словом не заикались о каком-нибудь гарантированном заработке. Напротив, упоминание слов «аванс» или «оклад» очень огорчали проводивших собеседования менеджеров. Скорее всего «гарантированный заработок» не более, чем новая фишка, имеющая свой подтекст и второй смысл, но все равно интересно.

Еще Дениса заинтересовало приписанное последним слово «бренд». При чем тут бренд? В каком смысле? Если название этой «Академии» является брендом, то почему это слово попало в примечание?

Денис четыре станции стоял и смотрел на объявление. Не сказать, что оно заинтересовало его или выглядело как-то заманчиво. Отнюдь. Просто за несколько месяцев, потраченных на попытки сделать карьеру, парень уже наловчился раскусывать все уловки работодателей, и теперь заковыристая приписка представляла для него интерес как для знатока проблемы.

На пятом перегоне Денис достал ручку и, щелкнув дешевым механизмом переписал номер телефона. В конце концов, он перенес столько собеседований, что можно позволить себе смотаться на еще одно ради того, что выяснить, как выглядит гарантированный заработок с точки зрения современного маркетинга.

Спустя четыре часа он уже сидел в просторном, много более просторном, нежели приемная, кабинете и удивлялся тому обстоятельству, что собеседование проходит индивидуально, а не с общей массой, как обычно. Правда, книжные полки в кабинете заполняли знакомые уже «Основы маркетинга», «Карьера менеджера» и десяток потрепанных справочников по компьютерным программам начала девяностых, и кожаное кресло хозяина кабинета было просижено явно другой, более полной задницей. Но на этом сходство с «гербалайфщиками» или «хаббардами» исчерпывалось; у сидящего в потертом кресле даже улыбки не было.

Еще больше возросло удивление Салакина, когда сидящий перед ним молодой человек, мельком прочитав составленное им резюме, заговорил сразу по делу, без общих лозунгов и вводных слов, да еще и начал не с привычного «Вам повезло!» или «Вы сделали правильный выбор, что пришли к нам!», а с недовольства:

- Значит, высшего образования у вас нет?

- Высшего нет, - подтвердил Денис. – Но в рекламе сказано…

- Да-да! – Человек за столом досадливо махнул рукой. – Сказано. И самородков сейчас немало. Только в подобном случае, возможно, Вам самому покажется неинтересно с нами работать. Специфика нашей деятельности предусматривает определенные…

- А в чем заключается работа? – форсировал разговор Денис.

Молодой человек задумчиво склонил голову на бок, чуть нахмурился, сосредоточенно прикусил верхнюю губу. Лицо его приобрело такое выражение, словно он никогда не задумывался над этим вопросом, а ответ лежал далеко за горами, за долами, в области философии или даже теологии. Такое выражение часто возникает на лице студента, если вопрос преподавателя застал врасплох, но еще есть надежда на спасительный шепот товарища.

- Если одним словом, - со значением растягивая слоги произнес собеседник, - то речь идет о работе коммивояжера…

- Понятно! - тотчас мотнул головой Денис, испытывая горькое удовлетворение оттого, что не ошибся в своих подозрениях.

- Сомневаюсь! – не менее быстро парировал человек за столом. – Сомневаюсь, что вы вообще имеете представление о работе коммивояжера.

- Я работал…

- Я вижу, - молодой человек стрельнул глазами в лежащую перед ним анкету, - где вы работали и именно поэтому считаю, что вы плохо представляете суть работы коммивояжера.

Денис, который совсем уже собрался хлопнуть по коленям, встать и уйти, изобразил на лице вежливое внимание: мол, просветите-ка меня, господин академик от маркетинга!

А человек за столом принял этот вызов. Неторопливо переложил перед собой какие-то бумажки, устроился поудобнее в своем кресле.

- Мы – не просто торговая компания, как может показаться на первый взгляд, - заговорил он с гордостью заправского академика. – И хотя конечной целью нашей деятельности являются продажи, было бы ошибочно сравнивать нас с компаниями прямых продаж вроде… - он сделал вид, что пытается припомнить названия, выказывая этим свое пренебрежение к конкурентам.

- Гербалайф, - подсказал Денис, чтобы не затягивать этот спектакль.

- Да! – «обрадовался» его собеседник. – Совершенно верный пример. Так вот. Продавцы этого зелья, якобы предупреждающего рак… Кстати, вы в курсе, что разработчики этой панацеи умерли от рака, не дожив до сорока?

Денис пожал плечами, что можно было истолковать как «Разумеется, в курсе!» или «Мне абсолютно по фигу!». Видимо, прошел первый вариант.

- Ну, так вот, - степенно продолжал столоначальник в кресле из-под чужого зада. – Что мы видим на примере сбытовой сети «Гербалайф»? Сотни, тысячи людей вовлечены в единую сбытовую сеть и продают данный продукт друг другу, а равно и массовому потребителю. На первый взгляд, все продумано неплохо: товар, как говорится, не лежит на полке, а сам идет к покупателю. Овес идет за лошадью, да?

- Только у лошади от такого овса давно уже отрыжка, - саркастически усмехнулся Денис.

- Отрыжка? – Молодой человек поморгал, перемалывая услышанное, потом чуть качнул головой. – Да, я уловил… Хорошая аллегория! В самом деле, предлагаемый товар отнюдь не предмет первой необходимости, и главная задача продавца: убедить потенциального покупателя, что эта дрянь ему вообще нужна. В принципе, метод срабатывает. Продавец подходит к своему знакомому и со знанием дела начинает вправлять ему мозги, предлагая «по дружбе» приобрести то-то и то-то. Когда-то это работало. В каменном веке. В те времена, когда таких продавцов были единицы, а объемы продаж сводились к минимуму. Косметику так продавали в прошлом веке, жвачку, новинки всякие. Теперь потребитель ежедневно подвергается самым настоящим атакам со стороны продавцов всякой всячины, которые останавливают его на улице, дергают за рукава, суют голову в окно автомобиля. Городскому жителю по десять раз на день предлагают что-то купить, за что-то заплатить, на что-то обратить внимание. Человек устает от этой агрессии и заранее настраивается на негативную волну, еще даже не вникнув в суть предложения…

- Ага, тем более что все эти предложения – полное говно! – вставил свое слово Денис, слегка заскучавший уже на этой лекции.

- Приблизительно так, - согласился «лектор». – И эффект еще усиливается оттого, как была совершена покупка. Если человек совершает неудачную покупку в обычном магазине, он чаще всего полагает виноватым себя, восклицая «Куда же я смотрел!». Совсем другое дело, если человеку продают что-либо на улице. Обнаружив несоответствие своим ожиданиям, потребитель чаще склонен считать себя жертвой обмана. «Всучили!» - заключает он.

- Еще бы! – усмехнулся Денис, чтобы перехватить инициативу. – А вы что, торгуете только очень качественным товаром?

- Качество – понятие относительное. Если товар устраивает потребителя – это хороший товар. Даже если единственным достоинством товара является низкая цена, он все равно имеет право на существование, потому что он нужен.

- Значит, вы торгуете всяким дешевым барахлом?

Похоже, молодой человек не обиделся.

- Дело не в том, чем мы торгуем, а в том, как мы торгуем. Насколько наш коммивояжер соответствует требованиям, которые предъявляют новые условия жизни и новая реальность.

- Ага! Любопытно.

- Прежде всего, наш коммивояжер не ломится в чужие двери незваным гостем, не пристает к людям на улице, не бросается под колеса автомобиля с набором зимбабвийской косметики на животе. Известен случай, когда такого торговца приняли за террориста с бомбой и просто пристрелили! – Молодой человек довольно улыбнулся, но тотчас посерьезнел, сообразив, что не всем эта история может показаться смешной. – Это, правда, произошло не у нас, но с учетом современной обстановки… Да! Так вернемся к коммивояжерам. Вы видели по телевизионные программы вроде «Магазина на диване»?

- Ну. – Денис утвердительно дернул плечами.

- Так вот, это - самая простая схема нашей работы.

- Ага! – Денис еле удержался, чтобы не хлопнуть себя по лбу. Как все просто объясняется! Как легко все теоретические схемы этой «Академии Маркетинга» укладываются в реальную жизнь! Видите ли, их коммивояжеры не ломятся незваными гостями в чужие двери! Как все просто! – Так ваши коммивояжеры – просто курьеры по доставке товаров?

Молодой человек сразу как-то заскучал, поглядел на часы. Прежде чем ответить, он еще раз заглянул в резюме Дениса Салакина.

- Это именно то, что я имел в виду, - сказал он сокрушенно.

- Что? – Денис даже насторожился, так натурально было огорчение на лице его собеседника.

- Нам как раз не нужны просто курьеры. Доставка заказанного товара – лишь первый шаг в работе с клиентом.

- Неужели?

- Конечно, на данном этапе мы вынуждены сотрудничать с простыми доставщиками, иначе нам просто не справится с тем объемом заказов, которые мы получаем, но в перспективе нас интересуют настоящие коммивояжеры. Мы ориентированы на долгосрочные проекты и на продвижение товаров, которые со временем завоюют рынок.

- Так чем ваш коммивояжер отличается… от других?

- Предположим, никто и никогда на Земле не ловил рыбу при помощи удочки.

- Предположим, - криво усмехнулся Денис.

- Предположили. Предположили также, что некто умный взял да изобрел этот способ, запатентовал и обратился к нам, чтобы мы помогли ему внедрить новинку на рынок и, соответственно, заработать на этом деньги. И вот мы показываем по телевизору человека, который с удовольствием таскает рыбешку из реки. К нам начинают обращаться с вопросами, покупают на пробу удочку к леской и крючком. Мало-помалу нами формируется общественное мнение, полагающее данный вид отдыха престижным, формируются общества любителей рыбной ловли, открываются клубы и так далее. Мы вскрываем целый пласт, открываем новый рынок сбыта. И самое главное, что рынок этот неисчерпаем, потому что для рыбной ловли нужны не только палка, леска и крючок. Существуют спиннинги, блесны, надувные лодки, мотыль, банки для мотыля, поплавки, садки и прочее, и прочее. Следите за моей мыслью? Так вот наш коммивояжер, доставив первому покупателю примитивную удочку должен установить с ним контакт. Человек только что сделал покупку и еще не знает, как к ней относится: надули его или продали полезную вещь, пожалеет он о потраченных деньгах или нет? А коммивояжер должен для начала убедить клиента в том, что вещь нужная, объяснить, что к чему, помочь разобраться. Таким образом он войдет в доверие к клиенту. Чувствуете разницу? Важно не сунуть в руки товар и смыться, а установить контакт, убедиться в том, что товар приглянулся. А дальше следует новых ход: коммивояжер раскрывает перед покупателем целый мир, разворачивает широчайшую палитру приспособлений и принадлежностей для рыбной ловли: катушки, воблеры, донки, фляжки, манки…

- Манки – это у охотников, - вставил Денис. – Они в них дудят, когда подманивают уток. А рыбе дудеть бесполезно, не услышит.

Молодой человек одарил его долгим тяжелым взглядом.

- Это хорошо, что вы разбираетесь в охоте. Остается надеяться, что вы еще поняли что-нибудь из того, что я вам говорил, потому что в противном случае вы долго у нас не проработаете.

- А вы что, берете меня на работу? – искренне удивился Денис.

- А для чего же я тут распинаюсь? – в тон ему спросил сидящий в кожаной яме от чужого зада.

- Хм! А может, у меня еще есть к вам вопросы?

- Задавайте, - невозмутимо сказал собеседник.

- У вас сказано, что заработок гарантированный. Это как?

- Это элементарно. Вы будете получать деньги за каждый доставленный заказ. Десять заказов ежедневно я вам гарантирую. Соответственно, двести двадцать заказов вы доставите при любых обстоятельствах. Это и составит гарантированный минимум. Но главное для нас – перспектива, понимаете? И если вы ограничитесь просто доставкой заказов, то вы не заработаете ни серьезных денег, ни репутации…

- Да понял я! – Денис отмахнулся. - А сколько вы платите за заказ? Ну, сколько я получу за эти двести двадцать заказов?

Молодой человек сказал, и Денис услышал сумму, в полтора раза превышающую его зарплату в оптовой компании. Ничего себе минимум! И прежде, чем он успел прийти в себя, молодой человек уже снова вещал из своего кресла:

- Должен еще заметить, что некоторые клиенты покупают по две или даже больше единицы товара, а значит, ваши комиссионные за одну поездку вырастут вдвое или даже втрое. Но не это цель деятельности нашей компании…

Денису было абсолютно наплевать в тот момент на цели «Академии Маркетинга». В его голове уже заработал бесшумный арифмометр, начавший составлять заказы в суммы, дробить дни на поездки, перемножать «гарантированный минимум» на месяцы в году, вычитать праздники. Столбики цифр замелькали перед его мысленным взором, создавая затейливые асимметричные орнаменты, и их неказистый рисунок радовал глаз больше, чем самая изысканная вязь Тадж-Махала. Однако! И ведь это только начало! Что-то будет, когда Денис вникнет в эти современные концепции маркетинга и функции коммивояжера, отвечающего требованиям времени!

Попробуем, господа академики, попробуем поработать на вашу перспективу!