Нетрадиционный взгляд
жүктеу/скачать 6.78 Mb. Pdf көрінісі
|
| лению Бояню» нельзя понимать прямолинейно, как
«по замыслу Бояна». Здесь скорее уместен такой пере- вод: «а не в духе древнего Бояна», или «а не так, как пел когда-то Боян». Общий смысл дальнейших фраз подтверждает правильность именно такого перевода: «Ведь Боян, когда собирался спеть о ком-то песнь, то начинал 151 растекаться мысию по древу, бегать серым волком по земле…», то есть прибегал к слишком уж образно- му, иносказательному языку. А петь нужно проще, в увязке с современностью и, разумеется, современным языком! Стиль и язык древнего (вещего) Бояна, то есть тюркский язык, здесь неуместен, даже «нелеп»! И петь нужно не «от первых дней усобиц», от старого Владимира, а сразу от нынешнего Игоря, героя данной повести. Если мы будем понимать смысл вступительных фраз поэмы именно в таком духе, то нам будет легко уточнить и подлинное значение странного выражения «растекашется мысию по древу». Что такое «мысия»? Почему она растекается по дереву? Тут надо сказать, что к этому странному слову переводчик даёт сноску, в которой сказано, что в про- тографе вместо «мысию» значилось «мыслию»: «то растекашется мыслию по древу». Почему было реше- но отступить от оригинального древнерусского текста и вместо «мыслию» написать «мысию»? В этом вопросе издатели пошли на поводу у из- вестного русского писателя-славянофила Владимира Солоухина, который со свойственным ему красноре- чием сумел убедить некоторых литераторов и филоло- гов в том, что в древнем тексте была допущена описка и вместо правильного «мысию» кто-то случайно на- писал «мыслию». А в старину на Руси словом «мы- сия» будто бы называли мелкого пушного зверька – белку. Ну что ж, допустим, вещий Боян и в самом деле мог «растекаться белкою по древу» Но как в таком случае понимать ещё одну фразу: «…скача… по мыс- 152 лену древу», то есть «по беличьему дереву»? Слышал ли кто-нибудь о существовании «беличьего дерева»? Увы, ни наука, ни русский фольклор такого дерева не знают. Нет, господа филологи и литературоведы, похо- же на то, что в протографе никакой аномальной «мы- сии-белки» не было и быть не могло. Не было также и мифического «мыслена древа». Вместо них значи- лось тюркское понятие мысал-дау, совершенно не- знакомое интерпретаторам поэмы и по фонетическому сходству принятое ими за «мыслено древо». И знаете, что оно означает? Оно означает говорить иносказа- тельно! Можно ли придумать что-нибудь более подхо- дящее в данном случае? Очень в этом сомневаюсь. Подставим перевод восстановленного тюркизма в исследуемую фразу: «Ибо вещий Боян, когда собирался спеть о ком-нибудь песню, то начинал разливаться (или распространяться) слишком уж иносказательно, рыща чуть ли не серым волком по земле, или сизым орлом под облаками». Вот что хотел сказать нам, «иванам, на помня- щим родства», автор древней поэмы! И, наконец, последнее замечание. Как установил Олжас Сулейменов, в некоторых местах древнерус- ского текста «Слова» имеются примечания безвестных переписчиков-редакторов, разъясняющие непонятные, с их точки зрения, слова и термины. Наши интерпретаторы поэмы этого не поняли (что было немудрено, так как ни сносок, ни кавычек, ни курсива в древности ещё не было) и восприняли эти примечения как авторский текст! 153 А таким примечанием в первой же фразе поэмы было уточнение, о каком Игоре идёт речь. Пока опи- сываемые события были у всех на слуху, никто не со- мневался, о каком именно Игоре рассказывается в по- эме. Однако по прошествии ряда лет читатель уже мог спутать данного Игоря с другими Игорями рус- ской истории. Был, например, Игорь – муж княгини Ольги и отец Святослава, был другой Игорь – сын Ярослава Мудрого, был ещё один Игорь – сын Олега Свято- славлича по прозвищу «Гориславич». И был, наконец, Игорь, герой «Слова». Чтобы читатель не терялся в догадках и не спутал этого Игоря с каким-нибудь из предыдущих Игорей, переписчик при редактировании текста очень точно выделил героя повествования кратким примечанием: «Игорь Святославлич». Этого было вполне достаточно, ибо никакого другого Игоря с таким отчеством во всей предыдущей истории больше не было. Теперь, после всех высказанных выше сообра- жений и уточнений, мы можем, наконец, восстановить первоначальный смысл вступительных фраз поэмы: «Нелепо было бы, братья, начинать устаревшим языком ратную повесть о походе Игоря (Игоря Святославича). Начнём же эту песнь в увязке с настоящим временем, а не в духе Бояна. Ведь когда вещий Боян хотел спеть о ком-то песню, то он делал это чересчур уж иносказательно: то рыскал серым волком по зем- ле, то взмывал сизым орлом под облака, непременно упоминал междоусобицы прежних лет. Словом, «пускал десять соколов на стадо лебедей», то есть возлагал свои вещие персты на живые струны, и те уже как бы сами славу князьям рокотали. Мы же, братья, начнём эту повесть не от эпохи старого Владимира, а от времени нынешнего Игоря». |