Никколо Макиавелли. Государь: сочинения ocr: Ихтик

364

Однако он опасался, что ни это предприятие, ни любое другое не будут

иметь успеха, если он не заключит открыто нового договора с Флоренцией,

убежденный, что один лишь слух о таком договоре будет вполне достаточным для

успешного осуществления его планов. Поэтому он направил во Флоренцию послов

с соответственным предложением. Значительное число граждан полагали, что

никакого нового договора заключать не следует и достаточно сохранять мир,

уже давно существовавший между обоими государствами, ибо они хорошо

понимали, что герцог ожидает от этого договора весьма определенных выгод, в

то время как республике никакой пользы от него не будет. Многие другие,

наоборот, считали, что переговоры вести надо, при этом ставить такие

условия, нарушить которые герцог не сможет, не раскрыв всем и каждому своих

коварных замыслов, и которые в случае такого нарушения вполне оправдают

военные действия против него. После довольно длительного обсуждения условий

мир был подписан на новых основаниях, и Филиппо обещал никоим образом не

вмешиваться в дела, касающиеся земель, расположенных по эту сторону Магры и

Панаро.

IV

После заключения этого договора Филиппо захватил сперва Брешу, а вскоре

затем и Геную, вопреки представлениям тех, кто советовал заключить с ним мир

в убеждении, что Бреше поможет Венеция, а Генуя сможет защищаться сама.

Поскольку в договоре, который Филиппо только что заключил с генуэзским

дожем, ему уступалась Сарцана и другие владения по ту сторону Магры с

условием, что проданы или уступлены они могут быть только Генуе, он тем

самым нарушал мирный договор с Флоренцией. Вдобавок он вел переговоры с

легатом Болоньи. Это двойное нарушение раздражало флорентийцев, которые,

опасаясь новых бедствий, стали подумывать о новых способах помочь делу.

Узнав об этом недовольстве, Филиппо отправил во Флоренцию послов, чтобы

оправдаться или улестить флорентийцев или чтобы ослабить их бдитель-

365

ность, и при этом изображал крайнее удивление тем, что его действия

вызвали какие-то опасения, и предлагал, что откажется от всего предпринятого

в той части, которая может вызвать какие-либо подозрения.

брошены семена новых разногласий. Часть граждан вместе с наиболее уважаемыми

лицами из правительства полагали, что следует вооружиться и быть готовыми в

любой час расстроить замыслы неприятеля: если же Филиппо поведет себя мирно,

то ведь военные приготовления не означают войны, а только лучше обеспечивают

мир. Многие же другие, завидуя правящим или боясь военных действий,

говорили, что незачем без достаточных оснований подозревать в чем-то друга,

что его дела вовсе не заслуживают столь поспешного недоверия, что все хорошо

понимают: создание совета Десяти, затраты на войско означают подготовку к

войне, а начать враждебные действия против столь могущественного государя

значит стремиться к гибели республики без всякой надежды на какой бы то ни

было выигрыш, ибо все равно невозможно будет удержать то, что может быть

завоевано. Ведь между Тосканой и Ломбардией находится Романья, а о Романье

нечего и думать из-за соседства с церковной областью.

хотел нарушать мира. Назначили совет Десяти, началась вербовка наемных

войск, установили новые налоги, которые наибольшей тяжестью своей пали не на

богатых граждан, а на неимущих, и вследствие этого в городе раздавались

беспрерывные жалобы. Все проклинали честолюбие и стяжательство знати; их

обвиняли в возбуждении ненужной войны только ради удовлетворения своей

алчности и стремления властвовать над простым народом, угнетая его.

V

До открытого разрыва с герцогом еще не дошло, но все его действия

внушали подозрение, тем более, что легат Болоньи, побаиваясь Антонио

Бентивольо, проживавшего изгнанником в Кастельболоньезе, попросил у Филиппо

вооруженной поддержки, и герцог послал в этот город войска, которые,

находясь поблизости от флорен-

366

тийских владений, вызывали страх у правительства республики. Но

окончательно напугал всех, давая полное основание для подготовки к войне,

захват герцогом Форли. Владетель этого города Джорджо Орделаффи, умирая,

назначил герцога Филиппо опекуном своего сына Тебальдо. Хотя вдове его такой

опекун показался весьма подозрительным и она отправила сына к своему отцу

Лодовико Алидози, владетелю Имолы, народ Форли принудил ее выполнить

завещание мужа и передать сына на попечение герцога. Дабы отвлечь от себя

подозрения и получше скрыть свои истинные замыслы, Филиппо убедил маркиза

Феррарского послать Гвидо Торелло в качестве своего представителя с войсками

захватить бразды правления в Форли. Так город этот и попал под власть

герцога. Когда об этом, а также о присутствии войск герцога в Болонье стало

известно во Флоренции, гораздо легче оказалось принять решение о войне, хотя

против него были еще очень многие, а Джованни Медичи открыто осуждал его. Он

говорил, что даже с полной уверенностью во враждебных намерениях герцога

лучше дожидаться его нападения, чем выступать первым, ибо в таком случае

военные действия флорентийцев будут вполне оправданы в глазах других

итальянских правительств, как сторонников герцога, так и наших; что помощи

против герцога на стороне просить будет гораздо легче, если его

захватнические замыслы станут для всех очевидны; и, наконец, что свои

собственные интересы защищаешь всегда гораздо мужественнее и упорнее, чем

чужие. Ему отвечали, что гораздо лучше идти на врага, чем ждать его у себя,

что военное счастье чаще улыбается нападающим, чем обороняющимся, и что если

затраты на наступательную войну во вражеских пределах значительнее, то

потери и ущерб гораздо меньше, чем если война ведется на своей территории.

Последняя точка зрения возобладала, и постановлено было, что совет Десяти

должен принять все меры для того, чтобы вырвать Форли из рук герцога.