Никколо Макиавелли. Государь: сочинения ocr: Ихтик

XXIII

Во время этой Ломбардской войны флорентийцы не поддерживали ни одной из

сторон: они не помогали графу ни когда он защищал миланцев, ни после того

Правда, и граф, не нуждаясь в их помощи, не обращался к ним с настоятельной

просьбой о ней. Только после поражения венецианцев под Караваджо они послали

им кое-какую подмогу, выполняя свои союзные обязательст-

494

ва. Но когда граф Франческо оказался один и ни к кому не мог обратиться

за помощью, он был уже вынужден настоятельно просить о ней Флоренцию -

открыто и официально флорентийское правительство, а частным образом своих

друзей и прежде всего Козимо Медичи, с которым он постоянно поддерживал

дружеские отношения и от которого получал во всех своих начинаниях мудрые

советы и самую действенную помощь. И в данных столь тяжелых для друга

обстоятельствах Козимо не оставил его: как частное лицо он щедро помог ему и

вдохнул в него мужество для продолжения начатого дела. Он хотел также, чтобы

Флоренция открыто оказала ему поддержку, но как раз это и было весьма

трудно.
Нери ди Джина Каппони являлся тогда во Флоренции самым могущественным

лицом, а он не считал для государства выгодным, чтобы граф завладел Миланом,

- напротив, он полагал, что для всей Италии будет лучше, если граф подпишет

мирный договор, чем если он вздумает продолжать войну. Прежде всего он

опасался, как бы миланцы от досады и раздражения не отдались под власть

Венеции, что было бы гибельно для всех. С другой стороны, если бы даже графу

удалось захватить Милан, столько войск и столько земельных владений в одних

руках представляли бы слишком грозную силу, а сам Сфорца, еще будучи графом,

невыносимый в своем честолюбии, стал бы в качестве герцога еще невыносимей.

По его мнению, и для Флоренции, и для всей Италии было бы куда выгоднее,

если бы за графом оставалась его слава полководца, а Ломбардия разделилась

бы на две республики, которые никогда не объединились бы против своих

соседей, а каждая в отдельности для нападения была бы недостаточно сильной.

Лучшим же средством для достижения этой цели он считал не помогать графу, а

держаться прежнего союза с Венецией.
Сторонники Козимо эти доводы отвергали, считая, что Нери утверждает это

не потому, что заботится об интересах государства, а для того, чтобы граф,

друг Козимо, не стал герцогом и через это не усилилось бы влияние Козимо во

Флоренции. Козимо же со своей стороны приводил основательные доводы в

доказательство того, что помогать графу было бы в интересах и Флорентийской

республики, и всей Италии. Он считал неразумным верить в то, что Милан

сможет сохранить свою свободу, ибо

495

характер его граждан, их порядки и обычаи, их старинные разногласия -

все это препятствует любой форме народно-республиканского правления, так что

неизбежно все придет к тому, что либо граф станет герцогом, либо Милан

захватят венецианцы. А если уж выбирать из этих двух возможностей, то не

найдется такого безумца, который предпочел бы иметь соседом не

могущественного друга, а еще более могущественного врага. Кроме того, он

считал, что хотя миланцы и воюют с графом, вряд ли они охотно пойдут в

подданство к Венеции, ибо у графа в Милане есть сторонники, а у венецианцев

их нет, так что если уж миланцы убедятся, что не могут сохранить свою

свободу, они с большей охотой подчинятся графу, чем Венеции.
Это различие взглядов долгое время держало республику в

нерешительности. Под конец же постановлено было направить к графу послов для

переговоров о соглашении с указанием: если он окажется по всем данным

достаточно сильным, чтобы рассчитывать на победу, заключить с ним это

соглашение, в противном случае оттягивать под любым предлогом и выжидать.

XXIV

Послы находились в Реджо, когда до них дошла весть, что граф завладел

Миланом. И действительно, едва истек срок перемирия, как он со всем своим

войском двинулся на город в надежде захватить его с налета и не обращая

внимания на венецианцев, ибо те могли оказать помощь миланцам лишь со

стороны Адды, а преградить этот путь графу было бы нетрудно. Дальнейших

военных действий с их стороны он не опасался, так как наступила зима, и к

тому же он рассчитывал добиться полной победы еще до ее окончания, тем

более, что Франческо Пиччинино умер и во главе миланского войска оставался

только брат его Якопо. Венецианцы отправили в Милан своего посла, чтобы

призвать граждан к решительной обороне, обещая им при этом скорую и мощную

подмогу.
В течение зимы между графом и венецианцами произошло несколько

незначительных стычек. С наступлением же более мягкой погоды венецианские

войска во главе с Пандольфо Малатестой расположились на берегу Адды. Там

началось обсуждение вопроса, следует ли для оказа-

496

ния помощи Милану напасть на графа, причем Пандольфо, их военачальник,

хорошо зная воинское искусство графа и высокое качество его войск,

посоветовал этого не делать: по его мнению, сражение было не нужно, так как

недостаток хлеба и фуража все равно принудит графа уйти. Он предложил,

впрочем, оставаться на занятых позициях, чтобы поддерживать в миланцах

надежду на помощь, ибо, впав в отчаяние, они, чего доброго, сдались бы

графу. Венецианцам советы эти пришлись по сердцу, как наиболее безопасные.

Кроме того, они рассчитывали, что необходимость выбирать между ними и графом

заставит миланцев предпочесть их господство: считалось, что графу они

никогда не сдадутся - слишком уж много от него натерпелись.
Миланцы между тем дошли до крайней нужды. В многолюдном их городе было,

естественно, много бедняков, которые помирали с голоду прямо на улицах.

Повсюду слышался ропот и жалобы, весьма пугавшие городские власти, которые

ревностно принимали меры к тому, чтобы не было никаких сборищ. Толпу не

так-то легко направить по дурному пути, но раз уж она к нему склоняется, для

вспышки достаточно малейшего пустяка.

Нуова беседу о бедствиях, переживаемых городом, о собственном злосчастном

положении и о том, как искать спасения. К ним стали присоединяться другие, и

толпа эта настолько увеличилась, что по Милану пробежал слух, будто у Порта

Нуова вооруженный народ взбунтовался против властей. Народ, который только

ожидал толчка, мгновенно взялся за оружие, избрал главарем Гаспарре да

Викомерркато и ринулся туда, где находились в сборе все должностные лица,

накинувшись на них с такой яростью, что перебили всех, кто не успел спастись

бегством. Умертвили даже Лионардо Веньера, венецианского посла, как

виновника их голодания, весьма к тому же довольного постигшей Милан бедой.

как теперь поступить, чтобы избавиться от всех этих бедствий и хоть немного

передохнуть. Все понимали, что свободы им не сохранить и необходимо отдаться

под покровительство какого-либо государя, способного обеспечить им защиту.

Одни предлагали Альфонса, другие герцога Савойского, третьи, наконец, коро-