Никколо Макиавелли. Государь: сочинения ocr: Ихтик

515

обо всем этом, принц послал во Францию за подкреплениями и, получив их,

выступил против Петрино, который, благодаря поступающей к нему отовсюду

подмоге, представлял уже значительную угрозу. Поэтому Жан ограничился

тщательной охраной города. Однажды ночью Петрино проник туда и захватил

несколько кварталов, но с наступлением дня войска Жана атаковали его, он был

убит и все его люди тоже перебиты или захвачены в плен.
Успех этот окрылил Жана, и он решил попытаться завладеть Неаполитанским

королевством. В октябре 1459 года он во главе весьма мощного флота вышел из

Генуи, задержавшись сперва в Байе, а затем в Сессе, где был принят тамошним

герцогом. На его сторону перешел князь Тарантский, жители Аквилы и многие

другие владетели и города, так что королевству угрожала настоящая погибель.

Тогда Ферранте обратился за помощью к папе и к герцогу, а чтобы иметь

поменьше врагов, замирился с Сиджисмондо Малатестой. Это, однако же,

настолько разъярило Якопо Пиччинино, неизменного врага Сиджисмондо, что он

порвал с Ферранте и перешел на службу к Жану. Ферранте послал деньги также

урбинскому владетелю Федериго и прежде всего постарался собрать хорошее по

тому времени войско. Затем он выступил против неприятеля, и на реке Сарни

завязалась битва, в которой король Ферранте был совершенно разгромлен и

лучшие его военачальники попали в плен. После этого поражения верными

Ферранте остались только Неаполь да еще немногие синьоры города, большая же

часть их перешла на сторону Жана. Якопо Пиччинино убеждал его немедленно же

использовать победу, двинуться на Неаполь и захватить столицу королевства,

но принц не внял этому совету, говоря, что хочет сперва отобрать у Ферранте

все оставшиеся у него владения, ибо, по его мнению, после этого взять

Неаполь будет еще легче. Но это решение оказалось роковым для его планов и

отняло у него победу: он не уразумел, что члены тела повинуются голове, а не

наоборот.

516

XXXVIII

После поражения Ферранте заперся в Неаполе. Он принял туда всех

беженцев из других городов королевства, собрал некоторое количество денег,

применив самые мягкие, насколько это было возможно, способы, и в какой-то

мере восстановил свое войско. Снова обратился он к папе и к герцогу, которые

и оказали ему помощь значительно более быструю и щедрую, чем раньше, ибо

испугались, как бы он и впрямь не потерял своего королевства. Заново

вооружившись, Ферранте выступил из Неаполя. С ним уже опять стали считаться,

и он смог отвоевать кое-что из утраченных им владений. Пока в королевстве

шли таким образом военные действия, произошло событие, нанесшее сильнейший

удар Жану Анжуйскому и лишившее его возможности счастливо закончить

кампанию. Генуэзцы, раздраженные надменностью и алчностью французов,

восстали против королевского управителя, который вынужден был укрыться в

крепости Кастеллетто. В данном случае Фрегозо и Адорно действовали сообща, а

герцог Миланский помог им и людьми, и деньгами как для того, чтобы они

восстановили республику, так и для того, чтобы она укрепилась. Король Рене

поспешил на помощь сыну с многочисленным флотом. Он надеялся, опираясь на

Кастеллетто, вновь овладеть Генуей, но при высадке войска потерпел такое

поражение, что вынужден был с позором вернуться в Прованс.
Когда весть об этом распространилась в Неаполитанском королевстве, Жан

Анжуйский был, разумеется, удручен ею, однако замысла своего не оставил и

еще некоторое время вел военные действия при поддержке тех баронов, которые

отпали от Ферранте и не могли поэтому рассчитывать на его милость. После

ряда не слишком значительных стычек оба королевских войска встретились на

поле битвы в окрестностях Троиц, причем Жан потерпел сокрушительное

поражение. Случилось это в 1463 году. Но для него роковым оказался не

столько проигрыш сражения, сколько измена Якопо Пиччинино, снова

вернувшегося на службу к Ферранте. Лишившись всех своих войск, Жан Анжуйский

укрылся на Искии, откуда затем вернулся во Францию. Война эта продолжалась

четыре года, и он потерял благодаря своему легкомыслию то, что завоевывалось

доблестью его солдат. Флоренция не принимала в этих событиях сколько-нибудь

заметного участия. Правда, король Хуан Арагонский, унаследовавший в Арагоне

престол после смерти Альфонса, отправил к флорентийцам послов с призывом

помочь его племяннику

517

Ферранте, к чему их обязывал заключенный с Альфонсом договор. На это

флорентийцы возразили, что никаких обязательств в отношении Альфонса они на

себя не брали и отнюдь не собираются помогать сыну в войне, начатой его

отцом: началась она без их ведома и согласия, пусть же он продолжает и

завершает ее без их помощи. Послы от имени своего короля заявили протест и

возложили на республику ответственность за нарушение обязательства и за

ущерб, понесенный Ферранте во время войны, после чего в полном негодовании

покинули Флоренцию. Итак, пока длилась эта война, флорентийцы в смысле

внешних отношений пользовались миром. Однако в делах внутренних положение

было иное, как это и будет показано особо в следующей книге.

КНИГА СЕДЬМАЯ

I

Те, кто прочел предыдущую книгу, найдут, может быть, что как историк

Флоренции я слишком много места уделяю Ломбардии и королевству

Неаполитанскому. Я, действительно, не избегал и впредь не буду избегать

такого рода повествований, ибо, хотя я не брался писать историю всей Италии,

все же считаю, что невозможно оставлять в стороне и не сообщать читателю

важных событий, случившихся в этой стране. Если бы я от этого отказался,

наша флорентийская история оказалась бы и менее понятной, и менее

интересной, тем более что из-за деяний других народов и государей Италии

возникали большей частью войны, в которые приходилось вмешиваться и

флорентийцам. Так, война между Жаном Анжуйским и Ферранте стала причиной

ненависти и вражды, вспыхнувшей между Ферранте и флорентийцами, в

особенности же домом Медичи. В этой войне король негодовал на то, что

Флоренция не только не поддержала его, но даже помогла его врагу, и его

гнев, как это будет показано, явился причиной немалых бед.
Поскольку в изложении внешних событий я дошел до 1463 года, необходимо

мне вернуться на много лет назад, чтобы рассказать читателю о внутренних

смутах, относящихся к тому же времени. Но, прежде чем идти дальше, хочу я по

обыкновению своему высказать несколько соображений насчет того, насколько

ошибаются люди, полагающие, что в республике можно достичь единения. Верно,

разумеется, что имеются разногласия, вредящие республике, а имеются и

благоприятствующие ее существованию. Вредоносны для нее те, что приводят к

возникновению враждующих между собой партий и групп; бла-