Никколо Макиавелли. Государь: сочинения ocr: Ихтик

96

деле. Отсюда следует, что государю нет необходимости обладать всеми

названными добродетелями, но есть прямая необходимость выглядеть обладающим

ими. Дерзну прибавить, что обладать этими добродетелями и неуклонно им

следовать вредно, тогда как выглядеть обладающим ими - полезно. Иначе

говоря, надо являться в глазах людей сострадательным, верным слову,

милостивым, искренним, благочестивым - и быть таковым в самом деле, но

внутренне надо сохранять готовность проявить и противоположные качества,

если это окажется необходимо. Следует понимать, что государь, особенно

новый, не может исполнять все то, за что людей почитают хорошими, так как

ради сохранения государства он часто бывает вынужден идти против своего

слова, против милосердия, доброты и благочестия. Поэтому в душе он всегда

должен быть готов к тому, чтобы переменить направление, если события примут

другой оборот или в другую сторону задует ветер фортуны, то есть, как было

сказано, по возможности не удаляться от добра, но при надобности не чураться

и зла.
Итак, государь должен бдительно следить за тем, чтобы с языка его не

сорвалось слова, не исполненного пяти названных добродетелей. Пусть тем, кто

видит его и слышит, он предстанет как само милосердие, верность, прямодушие,

человечность и благочестие, особенно благочестие. Ибо люди большей частью

судят по виду, так как увидеть дано всем, а потрогать руками - немногим.

Каждый знает, каков ты с виду, немногим известно, каков ты на самом деле, и

эти последние не посмеют оспорить мнение большинства, за спиной которого

стоит государство. О действиях всех людей, а особенно государей, с которых в

суде не спросишь, заключают по результату, поэтому пусть государи стараются

сохранить власть и одержать победу. Какие бы средства для этого ни

употребить, их всегда сочтут достойными и одобрят, ибо чернь прельщается

видимостью и успехом, в мире же нет ничего, кроме черни, и меньшинству в нем

не остается места, когда за большинством стоит государство. Один из нынешних

государей, которого воздержусь называть, только И делает, что проповедует

мир и верность, на деле же тому И другому злейший враг; но если бы он

последовал тому, что проповедует, то давно лишился бы либо могущества, либо

государства.

97

Глава XIX

О ТОМ, КАКИМ ОБРАЗОМ ИЗБЕГАТЬ НЕНАВИСТИ И ПРЕЗРЕНИЯ
Наиважнейшие из упомянутых качеств мы рассмотрели; что же касается

прочих, то о них я скажу кратко, предварив рассуждение одним общим правилом.

Государь, как отчасти сказано выше, должен следить за тем, чтобы не

совершить ничего, что могло бы вызвать ненависть или презрение подданных.

Если в этом он преуспеет, то свое дело он сделал, и прочие его пороки не

представят для него никакой опасности. Ненависть государи возбуждают

хищничеством и посягательством на добро и женщин своих подданных. Ибо

большая часть людей довольна жизнью, пока не задеты их честь или имущество;

так что недовольным может оказаться лишь небольшое число честолюбцев, на

которых нетрудно найти управу. Презрение государи возбуждают непостоянством,

легкомыслием, изнеженностью, малодушием и нерешительностью. Этих качеств

надо остерегаться как огня, стараясь, напротив, в каждом действии являть

великодушие, бесстрашие, основательность и твердость. Решения государя

касательно частных дел подданных должны быть бесповоротными, и мнение о нем

должно быть таково, чтобы никому не могло прийти в голову, что можно

обмануть или перехитрить государя. К правителю, внушившему о себе такое

понятие, будут относиться с почтением; а если известно, что государь имеет

выдающиеся достоинства и почитаем своими подданными, врагам труднее будет

напасть на него или составить против него заговор. Ибо государя подстерегают

две опасности - одна изнутри, со стороны подданных, другая извне - со

стороны сильных соседей. С внешней опасностью можно справиться при помощи

хорошего войска и хороших союзников; причем тот, кто имеет хорошее войско,

найдет и хороших союзников. А если опасность извне будет устранена, то и

внутри сохранится мир, при условии, что его не нарушат тайные заговоры. Но и

в случае нападения извне государь не должен терять присутствия духа, ибо,

если образ его действий был таков, как я говорю, он устоит перед любым

неприятелем, как устоял Набид Спартанский, о чем сказано выше.

98

Что же касается подданных, то когда снаружи мир, то единственное, чего

следует опасаться, - это тайные заговоры. Главное средство против них - не

навлекать на" себя ненависти и презрения подданных и быть угодным народу,

чего добиться необходимо, как о том подробно сказано выше. Из всех способов

предотвратить заговор самый верный - не быть ненавистным народу. Ведь

заговорщик всегда рассчитывает на то, что убийством государя угодит народу;

если же он знает, что возмутит народ, у него не хватит духа пойти на такое

дело, ибо трудностям, с которыми сопряжен всякий заговор, нет числа. Как

показывает опыт, заговоры возникали часто, но удавались редко. Объясняется

же это тем, что заговорщик не может действовать в одиночку и не может

сговориться ни с кем, кроме тех, кого полагает недовольными властью. Но

открывшись недовольному, ты тотчас даешь ему возможность стать одним из

довольных, так как, выдав тебя, он может обеспечить себе всяческие блага.

Таким образом, когда с одной стороны выгода явная, а с другой -

сомнительная, и к тому же множество опасностей, то не выдаст тебя только

такой сообщник, который является преданнейшим твоим другом или злейшим

врагом государя.

расплаты; на стороне государя - величие власти, законы, друзья и вся мощь

государства; так что если к этому присоединяется народное благоволение, то

едва ли кто-нибудь осмелится составить заговор. Ибо заговорщику есть чего

опасаться и прежде совершения злого дела, но в этом случае, когда против

него народ, ему есть чего опасаться и после, ибо ему не у кого будет искать

убежища.
По этому поводу я мог бы привести немало примеров, но ограничусь одним,

который еще памятен нашим отцам. Мессер Аннибале Бентивольи, правитель

Болоньи, дед нынешнего мессера Аннибале, был убит заговорщиками Каннески, и

после него не осталось других наследников, кроме мессера Джованни, который

был еще в колыбели. Тотчас после убийства разгневанный народ перебил всех

Каннески, ибо дом Бентивольи пользовался в то время народной любовью. И так

она была сильна, что когда в Болонье не осталось никого из Бентивольи, кто

мог бы управлять государством, горожане, прослышав о некоем человеке крови

Бентивольи, считавшемся ранее сыном кузнеца, явились к нему во Флоренцию и

вверили ему власть, так что он управлял городом до тех самых пор, пока

мессер Джованни не вошел в подобающий правителю возраст.