Расстрел Верховного Совета РСФСР

Что касается социально-политической обстановки в стране, то она продолжала осложняться. Ельцин постоянно создавал политическое напряжение в стране, опираясь на популистские идеи, упорно следовал своему курсу разрушать всё, что было создано ценного и гуманного в советский период развития. Возможно, в силу своего интеллекта он не совсем понимал последствия, к которым ведут его преобразования. Ведь он больше ориентировался на своих советников, которые ненавидели всё советское, саму коммунистическую идеологию. Весь период своего правления Ельцин содержал при себе советников из американских спецслужб, задача которых была однозначной: руками Ельцина уничтожить саму память о власти рабочих и крестьян, о социальных завоеваниях советского народа. Ельцин действовал в политике, как бульдозер, круша и ломая всё советское на своём пути. В этом активно ему помогали продажные средства массовой информации, их маниакально антисоветски настроенные журналисты, наподобие Сванидзе и многих других.

К лету 1993 года политическая обстановка накалилась настолько, что против правления Ельцина стали выступать Верховный Совет РСФСР и Вице Президент Руцкой, которые ранее во всём соглашались с Ельциным, поддерживали его во всех преобразованиях, беспринципно попустительствовали проводимым им реформам.

Все преобразования, осуществлённые режимом Ельцина в стране, полностью противоречили Конституции РСФСР, поэтому клика Ельцина начала готовить общественное мнение к принятию другой конституции, которая бы отражала существо устанавливаемого капиталистического общественно-политического строя. Указом президента была создана конституционная комиссия по подготовке проекта новой конституции. Предполагалось её принять на общенародном референдуме без обсуждения. Уже такая постановка вопроса противоречила духу всенародности принятия конституции, как это было в советский период. Против капитализации страны открыто стал высказываться Хасбулатов, председатель Верховного Совета РСФСР. Своё недовольство ельцинским самоуправством публично начал высказывать Вице Президент Руцкой. Наибольшего накала противостояние высшего органа власти и Ельцина достигло к концу лета 1993 года. Без согласования с Ельциным Хасбулатов осенью этого года вызвал депутатов на внеочередную сессию Верховного Совета РСФСР, который собрался в Белом Доме. На сессии Верховного Совета после подробного обсуждения положения дел в стране был поставлен вопрос о недоверии (импичменте) Президенту Ельцину. Единогласным голосованием Верховный Совет принял решение об отстранении Ельцина от должности президента страны. Исполнение обязанностей президента было возложено на Вице Президента РСФСР Руцкого, на что он дал своё согласие. Решением сессии Верховного Совета приостанавливалась работа над новым текстом Конституции РСФСР. В ответ Ельцин издал указ о роспуске Верховного Совета РСФР, потребовал прекратить его работу, а депутатам разъехаться по домам, ибо он больше не доверяет этому органу власти. Депутаты приняли решение не покидать Белого Дома, пока Ельцин не откажется от власти. Администрация президента дала команду отключить Белый Дом от электричества, средств связи, воды, обеспечения продуктами питания и т.п. Высший законодательный орган страны оказался в полной изоляции от внешнего мира.

По призыву КПРФ и других патриотических сил к Белому Дому начали стекаться массы москвичей, которые духовно были настроены против ельцинских рыночных реформ. На защиту Верховного Совета против диктатуры Ельцина собрались сотни тысяч революционно настроенных масс. Перед собравшимися москвичами выступил генерал Руцкой, на которого Верховный Совет возложил исполнение обязанностей Президента РСФСР. Защитники Верховного Совета активно поддержали такое решение и требовали немедленного отстранения Ельцина от руководства страной. Наиболее решительные лидеры массового движения, особенно генерал Макашов, призвали к активным действиям, к походу на мэрию Москвы. Московская мэрия была взята штурмом, после чего толпы людей двинулись к телевизионной компании Останкино, продолжавшей вещать под диктовку ельцинских «серых кардиналов». Ельцин в этот период растерялся, не знал, что предпринять против восстания москвичей, его отечественные и американские советники требовали от него принятия жёстких мер по разрядке сложившейся ситуации. Сторонники так называемой демократизации и рыночных реформ, например, Гайдар и другие призвали своих сторонников выйти на улицу, на защиту президента Ельцина. Назревало противостояние противоположно политически настроенных масс. Тем временем Ельцин связался с силовыми структурами по использованию спецподразделений милиции и войск против Верховного Совета и народных масс, поддерживающих его решения. В телевизионной компании Останкино засели подразделения спецназа, получившие приказ открывать огонь на поражение, если будет попытка захвата телевизионной башни. Оголтелые антисоветчики из числа тележурналистов перебрались в запасную телевизионную студию и оттуда вещали на весь мир о якобы реакционности защитников Белого Дома и Верховного Совета РСФСР. Реакционные СМИ вещали о необходимости всем прогрессивным силам защитить ельцинский режим. Из этого запасного пункта телестудии последовал призыв к москвичам выйти на защиту «дела демократии и свободы».

При подходе сторонников Верховного Совета РСФР к телебашне Останкино из окон первых этажей этого здания взяли на прицел толпы народа вооружённые до зубов подразделения спецназа. Как только демонстранты стали приближаться к телебашне, по ним был открыт огонь из автоматического оружия. Десятки убитых и раненых остались лежать на асфальте, остальные, будучи безоружными, вынуждены были отступить и начали рассеиваться. Тем временем к Белому Дому подтягивались верные Ельцину войска, подразделения спецназа ФСБ и милиции, самоходные артиллерийские установки. В этой операции особую активность вновь проявил Грачёв, которого за измену присяге Ельцин поощрил должностью Министра обороны РФ. Но человек, однажды изменивший, способен пойти на ещё большие преступления. Голос Грачёва не дрогнул, отдавая приказ применить оружие против безоружных защитников высшего органа законодательной власти страны, Верховного Совета РСФСР. Многие сотни людей, защитники Белого Дома оказались в кольце окружения войск и милиции. Люди пытались выбраться из этого окружения, но их хватали, скручивали руки и отправляли на соседний стадион. Белый Дом начали обстреливать из самоходных артиллерийских установок. Грачёв лично указывал, по каким окнам стрелять из артиллерийских установок. Депутаты Верховного Совета и оказавшиеся в этом здании люди вынуждены были укрыться в подвальных помещениях здания Белого Дома. Артиллеристы методично и точно выпустили по снаряду в каждое окно Белого Дома, начиная с верхнего этажа и заканчивая первым этажом. Кто оказался в помещениях этого здания, все погибли. По завершении обстрела, демонстрировавшегося на весь мир, командование спецназа по громкоговорящей связи потребовало от укрывшихся в здании начать выходить на улицу. Телевидение демонстрировало весь процесс вывода депутатов Верховного Совета со сложенными руками за головой, их посадку в милицейские «воронки» и увоз в следственный изолятор. Арестованными оказались и такие высокопоставленные лица, как спикер Верховного Совета Хасбулатов и Вице Президент страны Руцкой. Органы прокуратуры возбудили уголовное дело о якобы попытке государственного переворота в стране. Началось длительное следствие. По свидетельствам оппозиционной режиму Ельцина печати того времени, задержанных возле Белого Дома людей согнали на близлежащий стадион, где их ельцинские опричники ночью допрашивали и расстреливали без суда и следствия. Совсем как расстрел коммунаров в Париже на кладбище Пер Лашез.

Я старался объективно изложить трагические события того времени так, как они тогда освещались в средствах массовой информации. Теперь эти события если и вспоминают, то стремятся показать Ельцина как прогрессивного деятеля, отстаивающего интересы народа, демократии и свободы. Когда продажные корреспонденты из СМИ освещают события «августовского путча» 1991 года, то непременно жертвами этого «путча» называют двух молодых людей, которые во время манёвра танка случайно попали под него и погибли. Этим молодым людям присвоили звания героев России и торжественно похоронили. Я не берусь судить, были они повинны в своей гибели или нет. Гибель людей во время массовых выступлений всегда трагична. Но почему сегодня никто не вспоминает о десятках расстрелянных безоружных людей около останкинской телебашни, о погибших людях в Белом Доме при его методическом обстреле из артиллерии, о расстрелянных защитниках Верховного Совета РСФСР? Разве эти люди менее достойны в оценке их действий при защите советской власти? Если средства массовой информации уходят от объективной оценки подобного рода трагических событий, то вполне естественно напрашивается вопрос, не куплены ли они властью? Нынешние журналисты СМИ стремятся показать, какой Ельцин был справедливый человек, как он заботился о людях, какой он был демократически мыслящий, великий сын России. Но имеет ли право человек на положительную историческую оценку, если он совершил столько преступлений против существующего государственного строя, против своего народа, сколько их совершил Ельцин?

Если не принимать во внимание прошлые преступления Ельцина против Конституции страны, то в случае с Верховным Советом он в своих преступлениях перешёл все мыслимые границы. Он проигнорировал решение высшего законодательного органа страны о своей отставке, незаконно потребовал роспуска Верховного Совета РСФСР, преступно лишил его возможности нормально работать, приказал расстреливать граждан, вставших на защиту верховной власти страны, расстрелять из артиллерии высший законодательный орган власти, арестовать как преступников депутатов Верховного Совета и отправить их в тюрьму. Ельцин пошёл на всё, вплоть до применения оружия против безоружных людей во имя сохранения своего личного единовластия. В целях утверждения своей личной власти Ельцин отбросил Конституцию страны, ликвидировал Верховный Совет, убрал с дороги генерального прокурора и председателя конституционного суда, оказавшихся несогласными с его требованиями. Не много ли этого даже для такого лица как президент? Нынешним властям, продолжающим курс Ельцина на рыночное реформирование страны, не выгодно критиковать Ельцина, а если и критикуют, то маленьким язычком. Но я верю, что суд истории оценит по справедливости реакционно-преступную деятельность Ельцина.

На выборах в первую Государственную Думу коммунистов прошло чуть более 30% от общего числа депутатов. Остальные места заняли представители большого числа партий, от ЛДПР до крайних правых. При голосовании по важнейшим вопросам все партии объединялись против коммунистов. Поэтому коммунисты, хотя и имели в Думе много голосов, но по судьбоносным решениям оказывались в меньшинстве. По конституции, правительство думе было не подотчётным, дума лишь утверждала председателя правительства. Правительство стало полностью подотчётным президенту. В период последующих президентских выборов поднялся авторитет КПРФ, огромные массы людей поддерживали её программу. От КПРФ кандидатом на должность президента Российской Федерации баллотировался Геннадий Андреевич Зюганов, лидер этой партии. За президентское кресло боролись 7 или 8 претендентов. В первом туре голосования никто не преодолел 50-процентный барьер от числа проголосовавших. Во втором туре противостояли друг другу Ельцин и Зюганов, по официальным данным с минимальным отрывом победил Ельцин. В народе этому результату голосования не верили, так как большинство избирателей голосовало за Зюганова. Не исключена была и подтасовка голосов, так как Ельцин привык действовать силовым способом, поэтому от него всего можно было ожидать. Но тогда Зюганов официально признал своё поражение, после чего опротестовывать результаты выборов было уже бессмысленно. Так Ельцин добился всенародного избрания Президентом страны.

В государстве усиливались кризисные явления, бурно росла инфляция. Ельцин своим указом освободил Черномырдина от обязанностей председателя правительства. Началась чехарда с премьерами, которые в этой должности не засиживались более 3-6 месяцев.

Все вышеназванные события в стране переживались нашим вузовским коллективом специфически: они находили отражение в научно-исследовательской работе и общественной жизни. Летом 1994 года заведующий кафедрой Салосин серьёзно заболел, в связи с инфарктом миокарда его на длительное время госпитализировали в больницу. Я его там периодически навещал, он попросил меня временно взять на себя обязанности секретаря первичной партийной организации, на что я согласился. Мне пришлось вместо Салосина провести все оставшиеся занятия с его студентами и принять от них экзамены. В это же лето проходили отчётно-выборные партийные собрания в КПРФ, на собрании нашей партийной организации я был избран её секретарём. Обязанности секретаря первичной партийной организации вузов города мне пришлось исполнять более 10 лет подряд. Поэтому я вновь включился в активную партийную работу, теперь уже на общественных началах. Партийная организация росла за счёт приёма в партию студентов, придерживающихся программы и политики КПРФ. Наши молодые коммунисты составили ядро городской комсомольской организации.

В начале нового учебного года Салосин всё ещё находился на излечении, но уже дома. Через жену он передал ректору заявление с просьбой освободить его от должности заведующего кафедрой по состоянию здоровья. Поскольку кафедра оказалась без руководителя, то не был составлен кафедральный расчёт часов на новый 1994-1995 учебный год, отсутствовали индивидуальные планы работы преподавателей, начались срывы занятий. Требовалось срочно организовать учебный процесс, дать конкретную работу преподавателям в соответствии с расписанием. Ректор Вохрышева пригласила меня, предложив занять должность заведующего кафедрой. Я от постоянной работы заведующим кафедрой отказался, сославшись на возраст и желание быть рядовым преподавателем, но согласился временно исполнять обязанности заведующего до того, как эта кандидатура будет подобрана. В этот же день приказом ректора я был назначен на должность заведующего кафедрой. Мне пришлось срочно заняться расчётом кафедральных часов, в чём опыта я не имел. Но, посмотрев прежние расчёты, посоветовавшись с начальником учебного управления, вскоре такой кафедральный план я подготовил, познакомил с ним преподавателей и потребовал немедленно составить индивидуальные планы работ на учебный год. В течение недели учебный процесс был налажен, кафедра начала нормально функционировать. В тот период расчёт часов на профессора, доцента, старшего преподавателя, преподавателя вёлся ещё по советским нормативам, это касалось и планируемого количества часов по дисциплинам на факультетах. На кафедре в то время было 6 ставок доцента по философии, 3 ставки по эстетике, 1 по этике и 4 по экономическим теориям. Кафедра являлась солидной по своей численности и квалификации. На кафедре работали 2 профессора, 9 доцентов, 1 старший преподаватель и 1 преподаватель. В дальнейшем началось быстрое увеличение учебной нагрузки на профессорско-преподавательский состав, сокращение количества должностей при последовательном уменьшении размеров заработной платы. За 3-4 года нагрузка профессора выросла с 300 до 600 часов аудиторной работы, доцента – с 550 до 800 часов, старшего преподавателя – с 700 до 1000 часов, преподавателя – с 800 до 1200 часов. Соответственно сокращалось количество штатных единиц на кафедре. Квалификационные разряды в вузе высокие, но оплата по ним резко сократилась. Если в советское время профессор получал зарплату в размере около 500 рублей, доцент – 320 рублей, при средней зарплате по стране в 170 рублей, то теперь труд учёного по зарплате был приравнен к труду охранника или уборщицы в небольшой фирме. Работать в вузе стало невыгодно. Всю жизнь учиться и иметь зарплату ниже прожиточного минимума - такая перспектива не устраивала молодых учёных. Из вузов начался отток молодых специалистов. Если в советское время профессоров и доцентов, приближающихся к пенсионному возрасту, подпирали молодые преподаватели, стремившиеся к достижению степеней кандидата или доктора наук, то теперь возникла проблема с молодыми кадрами. Наиболее способные люди уходили на работу в другие сферы трудовой деятельности, где была приличной заработная плата. Оставались на преподавательской работе пожилые учёные и те из молодёжи, для кого наука стала смыслом жизни. Будучи уже в приличном пенсионном возрасте, я каждый год считал, что это последний учебный год моей работы. Меня теперь никто не подпирал из молодых, но меня каждый раз просили пока не уходить из института, и каждый раз я настраивал себя на работу ещё в одном учебном году.

В течение учебного года профессора на должность заведующего кафедрой так и не подобрали. Я вынужден был всерьёз заняться кафедральными делами, по плану регулярно проводил заседания кафедры, теоретические семинары, круглые столы по актуальным проблемам современного общества, проверял работу преподавателей, особенно молодых, участвовал в работе учёного совета института и т.п. По окончании учебного года я подготовил всё к началу нового учебного года, а сам оставил заявление ректору с просьбой освободить меня от должности заведующего кафедрой. По возвращении в конце августа из отпуска я узнал, что заведующим кафедрой назначен Кулёв, кандидат исторических наук, ранее работавший доцентом в планово-экономическом институте. Я передал ему все дела кафедры и сосредоточился на своих потоках студентов. Освободившись от кафедры, я стал иметь возможность более продуктивно заняться подготовкой курсов лекций по философии с целью их издания. Первую часть в машинописном варианте я уже подготовил: «Философия. Взгляд на философию. Философия бытия (онтология)». На этом этапе времени наш институт успешно прошёл аттестацию на статус академии, теперь он стал называться: «Самарская государственная академия культуры и искусств». Повышение статуса обязывало больше уделять внимания научно-исследовательской работе, росту квалификации преподавателей, наличию у них учёной степени и звания, учебных пособий. Кулёв, узнав о моей работе над подготовкой курса лекций к публикации, запросил у меня рукопись первого выпуска, который я ему передал для ознакомления. Прочтя и одобрив содержание первой части курса лекций, обратив внимание на привлечение новых научных данных в подтверждение онтологических проблем курса философии, доступность излагаемого материала, Кулёв с этой рукописью пошёл к ректору по поводу её публикации, Маргарита Георгиевна, согласившись на публикацию, предложила провести меня по конкурсу для избрания на должность профессора. Когда мне заведующий кафедрой сообщил об этом предложении, я ему сказал, что не претендую на должность профессора, так как не работаю над докторской диссертацией. Я в то время посчитал, что работа над докторской диссертацией займет много времени, и в моём возрасте ставить подобные задачи как-то несолидно, что это время лучше посвятить творческой работе над учебными пособиями для студентов. Поскольку у меня подходил срок прохождения по конкурсу на должность доцента, то Кулёв настаивал на оформлении документов по прохождению по конкурсу на должность профессора. Поэтому я не стал более отговариваться и приступил к оформлению нужных документов для избрания по конкурсу.

В марте 1998 года учёным советом академии я был избран на должность профессора кафедры. За время, пока Кулёв был заведующим кафедрой, произошли изменения в содержании её работы. В 1995 году нашу кафедру объединили с кафедрой культурологи, а экономические теории передали кафедре менеджмента. На нашу кафедру передали с кафедры истории отечества ещё политологию. Кулёв, имея степень кандидата исторических наук, за преподавание философии не брался, а специализировался в области культурологи. Коренными преподавателями по философии остались профессор Салосин и я. Остающиеся часы по философии вели совместители. По какой-то причине Кулёв постепенно испортил отношения со всеми членами кафедры. Скорее всего, причиной такого положения явился сварливый и неуживчивый его характер. В конечном счёте, Кулёв стал применять недостойные термины по отношению к коллегам кафедры. Все возмутились таким поведением, был подготовлен текст письма на имя ректора с просьбой об освобождении кафедры от такого заведующего. Ректору наша принципиальная позиция не понравилась, к нам на заседание кафедры была направлена проектор по науке Бугрова, которая предложила всем высказаться, чтобы по возможности найти примирительное решение. Но примирение стало уже невозможным, так как все члены кафедры заявили, что с таким заведующим кафедрой работать не хотят. Вскоре ректор приняла решение данную кафедру ликвидировать. Кулёв был назначен заведующим кафедрой культурологи, а на основе остальных дисциплин была создана кафедра философии и политологии. Нам ещё добавили социологию со всеми прикладными к ней дисциплинами. Заведующим нашей кафедрой был назначен Леонов, до этого работавший доцентом на кафедре истории отечества, кандидат исторических наук. Начался новый длительный этап работы кафедры под таким названием. Леонов, прекрасный молодой человек, увлекающийся наукой, спокойно и уравновешенно повёл дела кафедры при нормальных, уважительных отношениях между всеми членами кафедры, как это и положено в среде учёных. Если вспомнить о Кулёве, то заведующим кафедрой культурологии он пробыл ещё год, затем его вынуждены были всё же освободить от руководящей работы, ибо таковая ему противопоказана, учитывая его характер.

Что касается социально-экономического положения в стране того периода, то оно продолжало катастрофически ухудшаться. Страна всё более скатывалась к полному экономическому хаосу. В этих условиях, учтя предложение коммунистов, Ельцин на должность председателя правительства назначил Примакова. Это правительство проработало около 8 месяцев, ему удалось остановить сползание экономики страны в полный хаос, как теперь говорят, уйти от дефолта. Ещё до Примакова была осуществлена замена денежной купюры на новую с повышением её ценности на несколько порядков. Скажем, если я получал до этого зарплату по 5 миллионов рублей в месяц, то теперь она сократилась на 4 нуля и составила 500 рублей в месяц. Конечно, стоимость всех товаров на столько нулей не уменьшилась, многие товары стали стоить несколько дороже. Продолжающаяся инфляция постепенно обесценивала и это значение денежной купюры. Ельцин вскоре отправил в отставку и правительство Примакова. После него промелькнуло ещё 2-3 премьера, наконец, на эту должность был назначен Путин, который ранее некоторое время работал руководителем Федеральной Службы Безопасности (ФСБ). С приходом Путина к власти начался, хотя и медленно, процесс стабилизации социально-экономической ситуации в стране.