Новая философская энциклопедия в четырех томах научно-редакционный совет

Но как бы широко данное понятие ни трактовалось з современной исторической науке, своим возникновением оно обязано прежде всего культурной практике Возрождения, положившей начало—в результате обращения к античности—совершенно новой (светской) культуре, во многом противоположной культуре Средневековья с ее господством религии и Церкви в духовных и мирских делах. Именно в эту эпоху культура начинает постепенно отделяться от культа (процесс, получивший название секуляризации разума и культуры), приобретая самостоятельную значимость и ценность.

Если одни западные историки (напр., П. О. Кристеллер) усматривают в гуманизме эпохи Возрождения всего лишь

В отличие от античного космоцентризма и средневекового теоцентризма новоевропейский гуманизм отстаивает антропоцентрическую картину мира, в которой человек занимает самостоятельное («срединное») место между Богом и природой, небом и землей. В ряду многообразных знаний о внешнем мире и Боге знание о природе самого человека гуманизм считал высшим и единственно доступным для людей видом знания, утверждая при своем возникновении приоритет гуманитарного знания перед естественнонаучным, с одной стороны, и средневековой схоластикой — с другой. По словам Петрарки, одного из первых итальянских гуманистов, «к чему знать свойства зверей, птиц, рыб и змей, если не знать или не желать узнать природу человека, ради чего мы рождены, откуда приходим и куда идем» (цит. по: Гарэн Э. Проблемы итальянского Возрождения. М., 1986, с. 45).

Человек рассматривается как свободное существо, способное творить самого себя, придавать себе ту природу, которую он сам пожелает как субъект познания и деятельности, опирающийся в своих действиях на собственный разум и творческие потенции. В этом состояло главное открытие гуманизма, которое получило развитие в рационалистической мысли Нового времени, утверждавшей решающее значение человеческого разума как в познании мира, так и в создании общественно-политических форм человеческого общежития. Наибольшее влияние эта традиция оказала на развитие социально-философской мысли—гуманистический идеал личности как свободной индивидуальности, способной к самосозиданию и творчеству, породил мечту об обществе, в котором эта способность будет полностью реализована в жизни, что привело к возникновению первых коммунистических утопий (Т. Мор, Т. Калтанелла и др.).

Тема кризиса гуманизма и соответственно критики основных установок гуманистического сознания становится преобладающей в 19—20 вв. на постклассическом этапе развития философской мысли, вызванном сомнением в способности человека в условиях современного общества сохранять позицию свободного и автономного субъекта. Уже Ф. Ницше объявил войну всему «слишком человеческому», усматривая в современности конец христианской культуры и приход в мир «сверхчеловека» с его «волей к власти» (впрочем, вопрос об отношении Ницше к гуманизму до сих пор остается спорным). В 20 в. для романтически и консервативно настроенных критиков западной цивилизации гуманизм—одна из причин резкого снижения духовного уровня, разрыва с морально-религиозными и ари

стократическими ценностями средневекового общества. Противоядием от «омассовления» культуры X. Ортега-иГассет считал «дегуманизацию искусства», разрушение внешнего правдоподобия в художественном произведении. По мнению Я. А. Бердяева, главный изъян гуманизма—в отрыве человека от Бога, в утверждении «человекобожества» (в противоположность «богочеловечеству»), что в конечном счете ведет к самоистреблению человека и иссяканию его творческих сил, возникновению нигилизма (Ницше) и социализма (Маркс).

В других вариантах социально-философской мысли гуманизм сохраняет значение основополагающей культурной ценности, с позиции которой ведется критика капитализма как общества, исключающего подлинную свободу и автономию человека, подчиняющего его власти рационально организованных сил в лице финансово-промышленных корпораций, политической бюрократии и электронных средств массовой информации. Критика эта характерна для многих направлений левого толка и различных представителей неомарксизма, в частности Франкфуртской школы (М. Хоркхаимер. Т. Адорно, Г. Маркузе), неофрейдизма (Э. Фромм) и др.

Трагическая судьба гуманизма в современном мире— центральная тема экзистенциализма. Согласно М Хайдеггеру, несостоятельность новоевропейского гуманизма заключена в абсолютизации им человеческой субъективности как условия познания и покорения внешнего мира посредством науки и техники, в забвении человеком «истины бытия», только и придающей смысл его существованию (см. «Письмо о гуманизме»). Задача человека—не навязывать свою волю сущему, а лишь вслушиваться в голос «бытия», как он звучит в языке, приобщаясь к сакральности действительного мира. Этой в целом антигуманистической позиции Хайдеггера противостоит точка зрения Ж.-П. Сартра, трактующего экзистенциализм как гуманизм, понимая под этим свободу каждого в решении своей судьбы: экзистенциальный гуманизм в отличие от классического апеллирует к человеку не как к родовому существу (трансцендентальному или абсолютному субъекту), а как к конкретному индивиду в уникальности и неповторимости его личного существования.

Линия «теоретического антигуманизма», исключающая из анализа общества и культуры установку на человеческую субъективность, растворяющая человека в различного рода структурах, представлена в современной философии структурализмом и постструктурализмом. Хотя основоположник структурной антропологии К. Леви-Стросс отрицал свою причастность к антигуманизму, именно в лоне этого направления было провозглашено безусловное первенство безличных и объективных структур над индивидуальными и коллективными действиями человека. Такая установка привела в постструктурализме к тезису о «смерти человека» в различных «дискурсивных практиках» (М. Фуко), к технике постмодернистской «деконструкции» (Ж. Деррида), исключающей любые ценностно-мировоззренческие ориентиры и цели.

Поиски новых форм гуманизма, соответствующих духу времени, ведутся в современной западной философии как в т. н. неоязычестве «новых правых», так и в христианской — католической и протестантской — мысли (К. Барт, Ричард Нибур, П. Тиллих), неотомистский проект «интегрального гуманизма» Ж. Маритена. Дискуссия вокруг гу-

Лит.: Гшм Р. Вильгельм фон Гумбольдт... пер. с нем. М„ 1898; Шпет Г. Г. Внутренняя форма слова (Этюды и вариации на темы Гумбольдта). М., 1927; Постовалова В. И. Язык как деятельность. Опыт интерпретации концепции В. Гумбольдта. М., 1982; Spranger E. W. v. Humboldt und die Humanitätsidee. B., 1928; Scwla H. W. v. Humboldt. Werden und Wirken. B., 1975.

ГУН (кит., буквально—обобщение, а также совмещение, обобществление, генерализация)—термин китайской философии и логики; этимологически восходит к изображению сведенных вместе рук. Гун означает обобщение не посредством абстрагирования идеальных свойств разных объектов некоего множества, а за счет выделения одного объекта или имени этого объекта («общего имени» — гун мин) в качестве репрезентанта всего множества однородных (тун лэй) объектов: так Полярная звезда объединяет (гун) остальные звезды («Лунь юй»), а ступица—спицы в колесе («Дао дэ цзин»). Репрезентант, которому приписываются свойства всех других элементов множества, обозначается иероглифом гун [2] — частичным синонимом и омонимом гун, совмещающим значения «общественный, публичный, альтруистический» и «правительственный, высший, главный». Термин «гун [2]» играл важную роль в утопических концепциях: «колодезных полей» (цзин тянь — обозначал общее поле, расположенное в центре системы девяти полей и предназначенное для налоговых отчислений в казну), «Великого единения» {Да тун — трактовался как подобное телесному здоровью состояние органичной гармонии, достигаемой Поднебесной в централизованной социальной иерархии). В *Чжуан-цзы» вселенская функция гун [2], раскрываемая в понятиях «центра/предела» (цзи) и «предельно большого» числа 10000 (тьмы), приписывается дао.

Логико-гносеологическое истолкование гун как объединения множества объектов единым именем, противопоставленного их различению (бе) посредством разных имен, содержит «Сюнь-цзы», где максимально обобщающее «большое объединяющее имя» (да гун мин, соответствует «большому имение—да мин — в «Мо-цзы») — «вещь» (у) не является ни универсалией в европейском смысле, т. к. не распространяется на Небо, Землю и дао, ни абстрагированием «вещности». В современном китайском языке иероглиф гун используется, в частности, для передачи понятий «коммунизм» (гунчаньчжуи), «республика» (гунхэго).

Лит.: Кобзе« А. И. Учение о символах и числах в китайской классической философии. М., 1994, с. 178—209.

А. И. Кобзев

ГУНА (санскр. guna, букв.—нити, пряди)— 1) категория (падартха) вайшешики, означающая качество, или атрибут субстанции (дравья). В «Вайшешика-сутрах» упоминается 17 видов гун, среди которых не только специфические свойства элементов (бхуты) — цвет, вкус, запах, осязаемость (позднее добавляется звук), но и неспецифические характеристики всех субстанций (дравья) — число, размер, отдельность, соединение и разъединение, отдаленность

Вайшешики подчеркивают абсолютную зависимость качеств от субстанции (нет качеств не укорененных в субстанции, хотя последние могут в исключительных случаях оставаться без качеств), их способность порождать другие качества только своего рода (напр., качество цвета не порождает качество звука) и отсутствие у них движения (карма) и качества (одно качество не может обладать другим качеством, напр., нельзя сказать, что у ткани два цвета, поскольку число, являющееся, по вайшешике, качеством, не может принадлежать качеству цвета). К. Поттер в своей дискуссионной статье «Являются ли гуны вайшешики качествами?» (1954—55) заметил, что идея качества предполагает повторяемость, тогда как гуна является вполне конкретным и неповторимым свойством субстанции. Однако вайшешики все же выражают повторяемость качеств, приписывая ее соответствующим универсалиям (саманья). Напр., у каждой розы есть свой неповторимый белый цвет, но всем белым розам свойственна «белизна». Универсалия—вечна по определению, что же касается конкретного качества, напр. белого цвета, то его вечность или невечность зависит не от универсалии, а от его носителя—субстанции. Если им является вечный атом воды (по вайшешике, вода обладает белым цветом), то качество белого цвета тоже будет вечным.

2) В индийской эстетике — «достоинство», «положительный признак» поэтической композиции. В Натьяшастре («Наука театра», компендиум, сформировавшийся к 2— 3 вв. н. э.) перечисляются десять видов гун. Это связность (slesa), явность (prasàda), однородность (samatà), сладость (màdhurya), мягкость (saukamârya), выраженность смысла (arthavyakti), возвышенность (udara), сила (ojas), прелесть (kânti), насыщенность (samädhi) (17.95). Создатели Натьяшастры описывают гуны сразу вслед за недостатками (дошами), интерпретируя их как нечто противоположное. Согласно Натьяшастре, гуна «связность» представляет собой сочетание слов, связанных значением, которое стремятся выразить. Когда же трудновыражаемое слово или ощущение передается с помощью других, более легко воспринимаемых слов или ощущений, это гуна «ясность». Гуна «однородность» возникает тогда, когда аланкары и гуны сочетаются и обогащают друг друга. О гуне «сладость» можно говорить в том случае, если фраза, услышанная или повторенная неоднократно, не вызывает усталость или раздражение. Гуна «прелесть» присуща лишь той поэтической композиции, которая доставляет удовольствие слуху или уму благодаря умело подобранным словам и т. д. Бхамаха (7 в.) из .десяти гун трактата упоминает только три—ясность, сладость и силу, давая им собственные определения. Его современник Дандин возвращается к списку из десяти гун Натьяшастры, но, подобно Бхамахе, предлагает их новую интерпретацию. Для Дандина гуны

ГУНСУНЬ ЛУН (Гунсунь Лун-цзы, Цзыбин) [середина 4 в. до н. э., царство Чжао (современная провинция Шаньси)—середина 3 в. до н. э.]—древнекитайский философ, ведущий представитель «школы имен» (мин цзя) и традиции бянь («эристики», «диалектики», «софистики»). Из сочинений Гунсуиь Луна сохранилось несколько текстов в форме диалогов и серий дефиниций, составляющих пять из шести глав трактата «Гунсунь Лун-цзы». Кроме того, в «Чжуан-цзы» (гл. 33) и «Ле-цзы» (гл. 4) Гунсунь Луну приписывается ряд парадоксальных афоризмов. Некоторые из них напоминают апории Зенона Элейского: «В стремительном (полете] стрелы есть момент отсутствия и движения, и остановки»; «Если от палки [длиной] в один чи ежедневно отнимать половину, это не завершится и через 10000 поколений». Ху Ши вслед за Лу Шэном (3 в.) считал Гунсунь Луна моистом (см. Mo цзя), а Го Можо рассматривал его как сторонника даосизма. Однако древнейшие источники и большинство современных специалистов видят в нем представителя самостоятельной школы (позже названной мин цзя), внутри которой его главным оппонентом, согласно Фэн Юланю, был Хуэй Ши. Последний декларировал всеобщую относительность и изменчивость, тогда как Гунсунь Лун подчеркивал абсолютность и постоянство мира («Гунсунь Лун-цзы», гл. 4). Объединял их метод аргументации, основанный на анализе языка. В его разработке Гуисунь Лун продвинулся значительно дальше Хуэй Ши, попытавшись построить «логико-семантическую» теорию, синкретически соединяющую логику и грамматику и призванную, «выправив имена (мин) и реалии (ши), преобразить Поднебесную» (гл. 1). Будучи пацифистом и сторонником «всеобщей любви» (цзянь ай), Гунсунь Лун развивал эристический аспект своей теории, рассчитывая путем доказательного убеждения предотвращать военные конфликты.

Мир, по Гунсунь Луну, состоит из отдельных «вещей» (у), которым присущи независимые разнородные качества, воспринимаемые различными органами чувств и синтезируемые «духом» (шэнь) (гл. 5). То, что делает «вещь» таковой, есть ее существование в качестве конкретной реалии, которая должна быть однозначно именована (гл. 6). Провозглашенный еще Конфуцием идеал однозначного соответствия «имен» и «реалий» обусловил появление знаменитого тезиса Гунсунь Луна «Белая лошадь не есть лошадь», выражающего различие «имен» «белая лошадь» и «лошадь» (гл. 2). Согласно традиционной трактовке, идущей от Сюнь-цзы, это высказывание отрицает отношение принадлежности. Современные исследователи чаще усматривают в нем: а) отрицание тождества (часть не равна целому) и соответственно проблему взаимоотношения единичного и общего; б) утверждение иетождественности понятий на основе различия их содержания; в) игнорирование объемов понятий при акцентуации содержания. По-видимому, этот тезис Гунсунь Луна свидетельствует о соотнесении «имен» не по степени общности понятий, а по количест-

В общем виде проблему референции Гунсунь Лун решал с помощью наиболее оригинальной в его системе категории чжи («палец», номинативное указание), интерпретируемой исследователями крайне разнообразно: «универсалия», «атрибут», «признак», «определение», «местоимение», «знак», «значение». Гунсунь Лун раскрывал смысл чжи в парадоксальных характеристиках: мир как все множество вещей подлежит чжи, поскольку любая вещь доступна номинативному указанию, но этого нельзя сказать о мире как едином целом (Поднебесной); определяя вещи, чжи в то же время определяемы ими, ибо не существуют без них; само номинативное указание не может быть номинативно указано и т. д. (гл. 3). Исследование трактата Гунсунь Луна с помощью современного логического аппарата выявляет важнейшие особенности познавательной методологии древнекитайской философии.

Лит.: «Гунсунь Лун-цзы», гл. 2, 4, 5 (2, 3, 4).—В кн.: Древнекитайская философия, т. 2. M., 1973, с. 59—65; Карапетьянц A. M. Древнекитайская философия и древнекитайский язык.—В сб.: Историко-филологические исследования. М., 1974; Кои Pao-koh. Deux sophistes chinois Houei Che et Kong-souen Long. P., 1953; KandelJ. Der Philosoph Kung-sun Lung. Bonn, 1979.

A. И. Кобзев

ГУНЫ (санскр. guna) — одно из основополагающих понятий философии санкхьи, концентрирующее в себе своеобразие ее онтологии.

В древнейших версиях эпической санкхьи (Махабхарата XII. 212, 267) Гунами называются и способности восприятия (индрии), и их объекты. У Панчашикхи эти гуны как реалии индивидуального существования обусловливают три рода ментальных состояний (ведана): саттву—радость, «приятность», наслаждение, счастье, спокойствие ума; раджас— неудовлетворенность, расстройство, печаль, алчность, беспокойство; тамас — неразличение истины, ослепление, небрежность, сонливость, инертность. В список гун у АситаДэвалы включаются также три способности познания и сами указанные состояния, причем отмечается, что гуны связаны с телом и «погибают» после его разрушения. Типологическая, а возможно и генетическая близость этих гун как реалий индивидуального психологического опыта и буддийских дхарм очевидна. В зрелой доклассической санкхье (поздние слои эпической «Мокшадхармы») гуны уже соотносятся с Первоматерией мира (Пракрити) и производными от нее космическими «сутями» (таттвы) и противопоставляются духовному началу (Атман), задача которого и заключается в освобождении от обусловливаемых Гунами состояний, с которыми он себя ошибочно отождествляет. В «Бхагавадгите» (гл. XVII, XV11I) преобладает этическая интерпретация гун: нравственные и психологические различия людей объясняются преобладанием в их сознании саттвы, раджаса и тамаса.

В «Санкхья-карике» три гуны—саттва, радхас и тамас— проявляются в трех основных эмоциональных состояниях—радости, страдании и безразличии, которым на онтологическом уровне соответствуют модусы «освещения», «активности» и «препятствия». На уровне их внутренних бытийных взаимоотношений они непрерывно подавляют
и в то же время опираются друг на друга, порождают и «спариваются» друг с другом (ст. 12). Объясняя возможность подобной «кооперации» взаимопротивоположных начал, Ишвара кришна сравнивает их с тремя «взаимоотрицающими» компонентами светильника (ст. 13). Есливдоклассической санкхье гуны рассматривались как свойства Первоматерии, то теперь именно гуны оказываются ноуменами, существующими в двух модусах—проявленных начал бытия и их непроявленного первоначала (см. Вьякта-авьякта). Гуны определяют остальные родовые характеристики проявленного и непроявленного—«отсутствие различения», объектность, всеобщность, бессознательность и способность к порождению чего-то другого, — оппозицию которым составляет другой ноумен, Пуруша (ст. 14). Взаимоотношения гун определяют эманацию начал мира из Первоматерии: преобладание саттвы обусловливает «проявление» мирового разума (буддхи), ее же преобладание в ахинкаре обусловливает «проявление» индрии, а преобладание в нем тамаса— танматр (ст. 25). Различными «пропорциями» в комбинации трех гун объясняется различие познавательных, перцептивных и моторных способностей индивида, их функций и объектов (ст. 27,36), множественность психоментальных диспозиций (ст. 46), статус будущего воплощения индивида: преобладание в его сознании саттвы обеспечивает ему рождение среди богов и демонов, раджаса — среди людей, тамаса—среди животных и растений (ст. 54).

Комментаторы «Санкхья-карики» иллюстрируют «пронизанность» гунами всего существования примером женщины, которая обязательно вызывает у разных людей одно из трех состояний—удовольствия, неприязни и безразличия. В комментарии Вьясы к «Йога-сутрам» (11.19) различаются четыре уровня манифестации гун: 16 «дифференцированных» элементов (5 махабхута +11 индрии), 6 «недифференцированных» (5 танматр + аханкара), «знак» (буддхи) и «не-знак» (Пракрити).

Учение санкхьи о гунах определило трактовку некоторых мировоззренческих моделей индуизма (в тримурти Вишну олицетворяет действие саттвы, Брахма — раджаса, Шива — тамаса) и многих мифологем и оказало заметное влияние на всю индуистскую ментальность.

В. К. Шохин

ГУРВИЧ (Gurwitsch) Арон (17 января 1901, Вильно-" 25 июня 1973, Цюрих)—немецко-американский философ, историк науки, социолог, представитель феноменологии. Учился в Берлине, Франкфурте, Геттингене, ассистент М. Гайгера. Испытал влияние неокантианства (Э. Кассирер) и гештальтпсихологии. С 1933—ассистент в Сорбонне (Институт истории науки), с 1940 — в США. С 1959 — профессор в Новой школе социальных исследований (Нью-Йорк). Отправляясь от идей Э. Гуссерля, развил своеобразный «неэгологический» вариант феноменологии сознания: в отличие от Гуссерля, Гурвич считал, что нет особого «трансцендентального сознания» (чистого Ego), можно говорить только о «трансцендентальной функции» сознания. Сознание едино; однако его уникальной характеристикой является «двусмысленность» (ambiguity), делающая возможным сосуществование естественной и трансцендентной установок. Трансцендентальное «поле сознания», конституирующее предметность, исследуется феноменологией. При этом натуралистический традиционно-психологический подход к сознанию не отрицается феноменологическим, но сосуществует с ним.

Оказал значительное воздействие на развитие феноменологии в США, а также (наряду с А. Шюцем) на становление и развитие феноменологической социологии. Соч.: The Field of Consciousness. Pittsburg, 1964; Studies in Phenomenology and Psychology. Evanston, 1966; Phenomenology and the Theoiy of Science. Evanston, 1974; Leibniz: Philosophie des Panlogismus. В., 1974.

ГУС (Hus) Ян ( 1370, местечко Гусинец в Богемии — 6 июля 1415, Констанца, сожжен) — чешский религиозный реформатор. Образование получил в Пражском университете, где в 1394 ему была присвоена степень магистра «свободных искусств». В 1401 становится деканом теологического факультета, а затем (до 1403) — ректором университета в Праге. В 1402 был назначен проповедником при Вифлеемской часовне, свою задачу видел в призыве чешского народа к благочестивой жизни и в обличении нравов духовенства. В университете Ян Гус познакомился с сочинениями Дж. Уиклифа, оказавшими на него большое влияние: в отличие от Англии, где работы Уиклифа были осуждены в начале 15 в., в Праге они пользовались большой популярностью. Не все взгляды Уиклифа Гус разделял (в частности, им отрицалась идея о транссубстанциации, пресуществлении); его внимание было в большей степени сосредоточено на церковно-политических вопросах. Наиболее приемлемыми для него были аргументы Уиклифа к проведению церковных реформ (прежде всего сокращение церковной власти в пользу светской). Так же как и Уиклиф, Гус был сторонником предестинационизма и выступал против церкви, присвоившей себе право отлучения еретиков—ведь только Богу, в конечном итоге, известно, насколько грешен человек, и только Он предопределяет праведников ко спасению. Папская схизма, начавшаяся с 1378, привела к обострению отношений между королевской и церковной властью в Чехии; Пражский университет встал на сторону короля. В 1409 Ян Гус вновь—ректор университета в результате изменений устава и ухода из университета немецких профессоров и студентов. 1412 год был отмечен резким выступлением Гуса против продажи индульгенций, сопровождавшимся народными выступлениями; по просьбе короля он покинул Прагу. Два следующих года ознаменованы большой литературной активностью Гуса: он написал ряд трактатов, в т. ч. по-чешски, самый известный из которых «De ecclesia» («О церкви»). По настоянию короля Сигизмунда в 1414 Гус прибыл в Констанц, где был арестован. В 1415 собор осудил учение Уиклифа, а вместе с ним—и «его последователя» Яна Гуса.

О. В. Голова

Идеи Гуссерля постоянно уточнялись и модифицировались. Содержание основных этапов развития идей Гуссерля и его главные сочинения: 1) увлечение психологизмом, попытка вывести понятия числа, единства, множества из психологически истолкованных процессов человеческого сознания («Философия арифметики. Психологические и логические исследования», 1891—из задуманных двух томов был написан и опубликован только первый); в конце 1890-х гг. — разочарование в психологизме, что отразилось в рецензиях на сочинения по логике; 2) разработка замысла «чистой логики» как наукоучения и первого проекта феноменологии («Логические исследования», 2 т., 1900—01 ); 3) уточнение и дальнейшая разработка феноменологии как учения о «чистом сознании» и его феноменах, о пространстве и времени, о феноменологической редукции и других процедурах феноменологического метода («Пять лекций по феноменологии», 1905; Husserliana, «Гуссерлиана»,— собр. соч. Гуссерля, сокращенно: Hua, Bd II, Den Haag, 1950; «К феноменологии внутреннего сознания времени», лекции 1904—05, опубликованные Хайдеггером в 1928,— Hua, Bd IX, 1966; лекции «Вещь и пространство», 1907,— Hua, Bd XVI, 1973; антинатуралистическая, сциентистская программа в статье «Философия как строгая наука»; главное сочинение этого периода — «Идеи к чистой феноменологии и феноменологической философии»—Hua, Bd III, 1976, к которым в «Гуссерлиане» тематически примыкают Идеи II-Hua, Bd IV, 1952, и Идеи III-Hua, Bd V, 1953); 4) уточнение проекта феноменологии — с разработкой нового обоснования логики («Формальная и трансцендентальная логика», 1929 (Hua, Bd XVII, 1974); «Опыт и суждение. Исследование к генеалогии логики» (6 ΑυΠ. Hamb., 1985), вместе с концепцией трансцендентального Ego (эгология) и его конститутивных проблем, обработкой «поля