Новая философская энциклопедия в четырех томах научно-редакционный совет

Неспособность Китая противостоять иноземцам Гу Яньу объяснял порочностью господствовавшей идеологии — неоконфуцианства, в особенности синь сдаэ — субъективистского учения Ван Зимина, которое квалифицировалось им как закамуфлированный под конфуцианство чань-буддизм. В противовес этому Гу Яньу выступал за изучение и 'восстановление «подлинного» конфуцианства («учения совершенномудрых» — шэн сюэ) в древнейшем ортодоксальном

Целостная философская концепция гуа впервые была сформулирована в приписываемой Конфуцию комментирующей части «Чжоу н» («Си цы чжуань», «Шо гуа чжуань»). Согласно «Си цы чжуани», «предел сокровенного в Поднебесной заключен в гуа», которые, т. о., выступают воплощением основ миропорядка. Специфику категории гуа составляет материальная выраженность в двух количественно определенных наборах графических символов— восьми триграммах и 64 гексаграммах. Первые состоят из трех, вторые — из шести черт двух видов (целой — ян и прерванной — инь) во всех возможных комбинациях. Каждой гуа присущи индивидуальное имя (восемь триграмм и их удвоения—восемь гексаграмм— одноименны), образный и понятийный комплексы, стандартные формулы как абстрактного, так и конкретного содержания. Напр., двум

парам главных гуа ' 11 соответствуют имена

Цянь и Кунь, образы Неба и Земли, понятия «творчество» и «исполнение» и т. д. Триграммы, гексаграммы и их компоненты во всех комбинаторно возможных сочетаниях образуют всеобъемлющую иерархию классификационных схем. Она в наглядных символах «распределяет по родам свойства всей тьмы вещей», т. е. охватывает любые аспекты действительности — части пространства, отрезки времени, природные стихии, числа, цвета, органы тела, социальные и семейные отношения и т. д., позволяя описывать всевозможные ситуации и процессы, фиксировать реальные или умозрительные соответствия между ними и т. п. Структурно и онтологически гуа представляются продуктами последовательного раздвоения (инь ян) «Единого» — «Великого предела» (тай цзи). Однако исторически гексаграммы могли возникнуть раньше триграмм. В статическом плане каждый из наборов—восемь триграмм и 64 гексаграммы—зафиксирован в двух пространственно ориентированных расположениях, приписываемых Фуси и Вэнь-вану, основателю династии Чжоу (11—Звв. до н. э.). Последнее реализовано в канонической части «Чжоу и». Последовательная смена черт гуа в расположении Фуси подчинена той же закономерности, что и смена знаков 1 и 0 в обозначении натурального ряда чисел в двоичной арифметике, создатель которой Г. Лейбниц истолковал это подобие как свидетельство предустановленной гармонии и единства Божьего промысла для всех времен и народов. В 1973 в Мавандуе (КНР) был обнаружен текст «Чжоу и» (2 в. до н. э.) с третьим видом расположения гексаграмм, типологически более близким к расположению Фуси. Гуа располагаются в линию, квадратом (символ Земли) и кругообразно (символ Неба), соотносясь по окружности и через центр; делятся на «мужские» и «женские»; образуют пары по двум главным принципам: «обратности» (фань), т. е. перевернутости на 180°, и «супротивности» (дуй), т. е. противоположности черт в одинаковых позициях. Эти два вида противоположности в традиционной китайской логике и методологии охватывают все контрарные и контрадикторные (мао дунь) отношения. В динамическом плане взаимопревращения гуа путем трансформации черт в противоположные отражают все фазы циклического развития космоса в основополагающей для «Чжоу и» теории «кругообразных перемен» (чжоу и).

Квадратное расположение 64 гексаграмм в порядке фуси

Расположение восьми триграмм в порядке Фуси

Расположение восьми триграмм в порядке Вэнь-вана

В эпоху Хань (3 в. до н. э.—З в. н. э.) при посредстве мистико-натурфилософских построений иньян цзя, «школы новых текстов», оракуло-апокрифической традиции общеметодологический потенциал схем гуа был реализован в максимальном увеличении их онтологических референтов и координации со всеми другими аналогичными схемами — прежде всего «пятью элементами» (у сип), циклическими и зодиакальными знаками, магическими числовыми фигурами ХэтуиЛо шу. В сочинении «Лес перемен» («И линь») Цзяо Яньшоу (1 в. до н. э.) или Цуй Чжуаяя (1— 2 вв.) система «Чжоу и» была усложнена до 4096 членовкорреляций каждой гексаграммы с самой собой и каждой
другой. Ян Сюн (1 в. до н. э.— 1 в. н. э.) в «Каноне Великой тайны» («Тай сюань цзин») предложил альтернативную систему, в которой 64 гуа заменены 81 тетраграммой (шоу—буквально «голова»). Последние состоят из всех возможных сочетаний черт трех видов (целой, единожды и дважды прерванной) в четырех позициях. Однако система Ян Сюна, возможно, также восходящая к древней гадательной практике, не смогла конкурировать с системой гуа, развитие которой достигло апогея в эпоху Сун (10—13 вв.), когда были созданы наиболее яркие образцы нумерологической философии—учения Шао Юна и Цай Шэня (12—13 вв.). Гуа вошли в фундамент не только философии, но и науки (особенно астрономии, хронометрии, топографии, медицины, алхимии), литературы и искусства, всей традиционной культуры Китая.

Лит.; Карапетъячц А. М. «Ба гуа» как классификационная схема. Β сб.: 13-я научная конференция «Общество и государство в Китае», ч. 1. M., 1982; Зинин С. В. К. проблеме построения гексаграмм «И цзина».—Там же; Карапетьянц А. М. К проблеме структуры «И цзина».—В сб.: 14-я научная конференция «Общество и государство в Китае», ч. 1. М., 1983; Зинин С. В. Два принципа организации гексаграмм «И цзина».—Там же; Он же. Отражение «И цзина» в «Цзо чжуани» и концепция перемен.—В сб.: 15-я научная конференция «Общество и государство в Китае», ч. 1. М., 1984; Кобзев А. И. Учение о символах и числах в классической китайской философии. М., 1994; Щуцкии Ю. К. Китайская классическая «Книга перемен». М., 1997; Sherril W. A.. Chu W. K. An Antology of Ching. L. etc., 1977.

А. И. Кобзев

«ГУАНЬ-ЦЗЫ»—один из крупнейших древнекитайских философских трактатов (около 130 тыс. иероглифов), объединяющий произведения разных авторов, в основном 4—3 вв. до н. э., и состоящий из восьми тематических разделов в 24 «свитках» (цзюань) и 86 главах (пянь), из которых 10 глав ныне утрачены. В первоначальном варианте сложился в середине 3 в. до н. э. в академии «Цзися» (царство Ци), был окончательно сформирован Лю Сяном около 26 до н. э. и впервые напечатан в 13 в. Назван по имени Гуань Чжуна (Гуань Иу, Гуань-цзы, ум. 645 до н. э.), главного министра царства Ци, прославившегося своими социально-политическими и экономическими реформами, которые послужили толчком для развития теории и практики легизма. Гуань Чжун, с одной стороны, стоял за абсолютизацию царской власти, распространяя ее на экономику в виде государственного контроля над ценами и монополии на соль и железо, а с другой—видимо, первым в Китае выдвинул концепцию управления страной на основе законов (фа), которым должен следовать и сам государь («закон — отец и мать народа» вместо традиционной формулы «правитель—отец и мать народа»). Авторитет Гуань Чжуна, особенно высокий в его родном царстве Ци, стал причиной приписывания ему и объединения в «Гуань-цзы» произведений всех главных философских школ древнего Китая, представленных в «Цзися». «Гуань-цзы» сначала квалифицировался как даосский, а затем как легистский трактат. Последняя точка зрения закрепилась и ныне доминирует в китайской науке, распространена в научной литературе других стран. Хотя адекватное понимание «Гуань-цзы» осложнено плохой сохранностью текста, нуждающегося в серьезной реконструкции, по-видимому, правильнее считать его первым в ряду энциклопедических («эклектических» — цза цзя)

Специфику «Гуань-цзы» составляет, во-первых, общая ориентация на экономическую проблематику, во-вторых, отражение самых ранних форм синтеза конфуцианских, даосских и легистских идей с включением отдельных положений этики мо цзя, эпистемологии мин цзя и натурфилософии иньян цзя. Концентрированным выражением этого синтеза является тезис о производности законов от этикоритуальных норм (ли—благопристойности) и их конечной зависимости от дао, «главенствующего [во всей] тьме вещей». Легистская опора на закон как основу социальной регуляции совмещена с его конфуцианской объективизацией и морализацией: закон не орудие в руках государя, а стоящая над ним сила (гл. 46), призванная обогащать народ, а не казну («закон и есть любовь к народу», гл. 6). Даосская трактовка дао как пустотно-бесформенного и «беспредельного» (гл. 36—38, 49) связана в «Гуань-цзы» с образом идеального правителя, больше ценящего дао и законы (или законы дао), чем свое государство (гл. 30). В главах 36—38 и.49 представлено учение о дао, его конкретизации («пристанище», шэ) — «благодати» (дэ) и универсальной субстанции — «пневме» (ци), «эссенциальная» {цзин) форма которой рождает разум, а высшее духовное состояние (шэнь) — всеведение. В человеческом теле роль государя играет сердце, внутри которого находится руководящий им психический центр — «сердце сердца» (синь чжи синь) (гл. 49). Это учение современные исследователи атрибутируют школе Сун [Цзяня]—Инь [Вэня], на даосской основе соединявшей конфуцианские и моистские идеи. В главах 40, 41 содержится учение иньян цзя о силах инь ян, представляющих собой «великий принцип неба и Земли», и «пяти элементах» (у сия), определяющих основные пространственно-временные характеристики «пневмы». Глава 39 посвящена Земле и воде — «первоисточникам тьмы вещей». Вода сопоставлена с дао и названа «кровью и пневмой Земли». Связанный с идеологией «школы дипломатов» (цзунхэн цзя) ведущий социальноэкономический принцип «Гуань-цзы» — «(установление баланса] легкого и тяжелого» (цин чжун) —изложен в главах 80—86. Данный принцип стабилизации хозяйства посредством выпуска денег и накопления товаров выражает идею государственного контроля над экономической жизнью и представление о законосообразном характере общественного бытия. «Гуань-цзы» является также ценным источником по истории китайской протологической (гл. 6) и военной (гл. 17, 27) мысли, педагогики (гл. 59), календарной астрономии (гл. 8, 40), математики (гл. 58), гидрологии (гл. 39, 57) и географии (гл. 77).

Соч.: The Structure ot'Appearance. Cambr. (Mass.), 1951; Fact, Fiction and Forecast. L., 1954; Language of Art. Indianapolis, 1968; Ways of Worldmaking. Indianapolis, 1978. Лит.: PassmoreJ. Recent Philosophers. L., 1985, p. 87—91.