Хабаршысы ғылыми журналы

столько дипломатическими миссиями, сколько купеческими караванами. Следует при 
этом отметить, что для ойратских князей военный путь решения задачи был в начале XV 
в. затруднен развернувшейся на западных рубежах их владений борьбой против 
могулистанских ханов, с конца XIV в. укрепившихся в Восточном Туркестане в районах 
между р. Или, Болором и Куньлунем [8.c.66]. В это время владения ойратских правителей 
располагались на сравнительно небольшой территории, ограниченной западными 
склонами Хангайских гор на востоке, гобийскими песками на юге, Могулистаном на 
западе, верховьями Иртыша и Енисея на севере (примерно то же самое очерчивает и 
Эрдниев (1980) - крайний северо-запад Монголии, верховья Енисея, южный Алтай, 
северная часть Синьцзяна и верховья Иртыша) [8.c.86]. 
В 1409 г. император Чжу Ди пожаловал трем ойратским правителям почетные 
титулы. Послы из Джунгарии в Китай направлялись без длительных перерывов один за 
другим. Эти мирные и дружественные отношения прервались и уступили место 
вооруженным вторжениям ойратов в китайские пределы лишь после того, как ойраты 
подчинили своей власти всю Монголию [9.c.120]. Летопись Минской династии 
подтверждает следовательно сообщения монгольских источников, что первым ойратским 
правителем был военачальник, находившийся на службе у потомков юаньских 
императоров, что при нем ойраты были объединены в одном княжеском владении, 
которое разделилось лишь после его смерти, что борьба ойратов против восточных 
монголов началась далеко не сразу после свержения Юаньской династии [6.c.109]. 
Вооруженная борьба ойратских правителей против Могулистана безусловно 
началась раньше, чем борьба против Китая. Тюркоязычные источники сообщают, что 
ойратские нападения на Могулистан происходили еще в конце XIV в., но тогда они 
успеха, по-видимому, не имели, ибо как раз в то время правитель Могулистана Туглук-
Тимур-хан полностью овладел всей территорией от Или до Болора и Куньлуня [10.c.134]. 
Правда, в 1408 г. ойраты овладели Бешбалыком, но это еще далеко не закончило 
могулистано - ойратскую борьбу, которая, напротив, тянулась с переменным успехом в 
течение всего XV и начала XVI в. Экономической основой вооруженных столкновений 
между ойратскими и могулистанскими правителями являлась борьба за торговые пути, за 
выход к рынкам сбыта и источникам снабжения ойратов. При этом играли роль и такие 
факторы, как стремление обеих сторон расширить сферу влияния путем увеличения 
подвластной им территории и числа подданных,  захватить военную добычу и т. д.  
Монгольские, китайские, тюркоязычные, а с начала XVII в. и русские источники содержат 
множество данных, свидетельствующих о том большом значении, которое имели эти 
факторы в военной истории монгольских правителей владений в послеюаньский период, в 
их междоусобной борьбе и в их нападениях на пограничные районы Китая, России и т. д. 
Но факты, тем не менее, убедительно свидетельствуют, что главную роль во внешней 
политике монгольских правителей играла борьба за пути к рынкам сбыта и источникам 
снабжения, за возможность бесперебойного обмена между кочевниками - скотоводами и 
оседлыми земледельцами и ремесленниками [5.c.126].  
В годы правления Вейс (Увейс) – хана (1418—1429) между ойратами и 
Могулистаном шла непрерывная вооруженная борьба. В 1422 г. Вейс-хан занял 
Турфанский оазис, расположенный к югу от ойратских кочевий, и перенес в г. Турфан 
столицу Могулистана. Интересно отметить, что в том же году, когда Турфан был занят 
могулистанцами, произошло нападение ойратов на Хами [11.c.128]. Не исключено, что это 
было не случайным совпадением, а отражало борьбу за господство над торговыми путями 
между ойратскими и могулистанскими ханами. В. Бартольд, ссылаясь на «Тарих-и-
Рашиди», сообщает, что за годы своего правления Могулистаном Вейс-хан дал 61 
сражение ойратам, победив лишь однажды [11.c.132]. В 1425 г. в Могулистан вторгся с 
севера Улуг-бек, внук знаменитого Тимура, располагавшийся со своей армией в зимние 
месяцы в горах Юлдуза — в непосредственном соседстве с южными и западными 
рубежами ойратских кочевий [3.c.226].  

Автор «Алтан Тобчи» впервые упоминает об ойратах, лишь описывая годы 
правления пятого преемника Эльбек-хана — Адая, правившего страной с 1435 по 1449 г. 
«С давнишней ненавистью к ойратам,— говорится в «Алтан Тобчи»,— Адай-хан собрал 
своих монголов и предпринял поход против них». Перед сражением состоялся поединок, 
для участия в котором обе стороны выделили по одному богатырю. Лагерь Адай-хана 
представлял Шигустэй-багатур-нойон, от ойратов вышел Гуйлинчи-багатур. Заслуживает 
внимания указание источника, что оба богатыря были давнишними друзьями, 
побратимами, задолго до сражения условившимися встретиться в поединке в случае 
войны ойратов с восточными монголами. После поединка произошло сражение, 
закончившееся поражением ойратов, гибелью сына Хутхай-Тафу Батула-чинсанга, 
пленением его жены и сына Тогона. Заканчивая рассказ об этом сражении, «Алтан Тобчи» 
делает такой вывод: «Вот каким образом владычество ойратов перешло к монголам». 
Вскоре, однако, Адай-хан по просьбе матери Тогона, ставшей женой хана, отпустил 
знатного пленника с почетом на родину, дав ему в сопровождение двух специальных 
послов. «Лишь только Тогон-тайши прибыл, как собрались ойраты, угулеты, багатуты и 
хойхаты — дурбэн-тумен». Вскоре Тогон-тайши убил Адай-хана. «Вот каким образом,— 
заключает «Алтан Тобчи»,— власть над монголами была захвачена ойратами» [12.c.126]. 
Немного по другому представлены сведения по данному периоду у Бичурина.       
После сего Элютэй уже не в силах был бороться с Махмудом, и не без основания, 
опасаясь кровавой мести со стороны счастливого соперника, неблагоразумием почитал 
унизить себя покорностию ему, и в сей крайности поддался Китаю [13.c.76]. Впрочем, 
сколь ни трудны были его обстоятельства, но Махмуд со своей стороны, находя в нем еще 
опасного соперника себе, в 1425 году с превосходными силами напал на него под 
Калганом. Элютэй не был в состоянии выдержать сражения и, удалившись на Восток, 
поселился со своим народом близ границы Маньчжурской по реке Ляо. Сим образом 
Махмуд очищал себе путь к предполагаемому им великому походу на Китай. Но 
Китайский Двор, заблаговременно извещенный о том через лазутчиков, предупредил его. 
Махмуд разбит Китайцами неподалеку от Толы и сам напротив  принужден был признать 
себя Вассалом их. По смерти Махмуда сын его Тогон наследовал и должность, и владения 
своего отца. Элютэй еще и в сие время казался опасным для Ойратской стороны, почему 
Тогон напал на него в Восточной Монголии и, убив сего Князя (в 1437 г.), овладел его 
народом. Сей удачный поход столь усилил Тогона, что по смерти Дарибу он уже простер 
виды на Ханский престол, но, встретив сопротивление со стороны Князей, принужден был 
объявить Ханом Токто-Буху[14.c.71]. 
«Алтан Тобчи» повествует, что Дайсун-хан и его брат Накбарджи-джинонг 
условились с ойратами сойтись для битвы в местности Минган-хара. Когда восточные 
монголы прибыли в указанное место, то увидели, что ойраты уже ожидают их. Ойратское 
войско возглавлял сын Тогона Эсен-тайджи. Ойраты напали на восточных монголов, но 
восточные монголы пожелали начать с ними переговоры о мире [5.c.116]. Мир, видимо, 
был заключен, ибо автор «Алтан Тобчи» определенно утверждает, что ойраты покинули 
поле сражения и что последующие события развернулись уже после их ухода. Вслед за 
указанным столкновением между Дайсун-ханом и его братом Накбарджи-джинонгом 
начались распри из-за отказа последнего вернуть хану одного из подданных, убежавшего 
от хана к джинонгу с конем и полным вооружением. Считая себя обиженным, джинонг 
решил отделиться от брата и объединиться с ойратами, к которым отправил послов с 
извещением о своем решении. Выслушав послов, ойратские князья устроили совет, 
который решил предложить джинонгу стать ханом, а должность джинонга, т. е. 
соправителя, отдать им, ойратам. При этом условии ойраты соглашались объединиться с 
джинонгом. Джинонг принял предложение, откочевал от восточных монголов и 
соединился с ойратами. Вскоре объединенные силы ойратов и джинонга выступили в 
поход против Дайсун-хана. Последний не принял боя и бежал на Керулен, где был на 15-м 
году правления убит своим тестем. Через некоторое время ойратские князья стали 

напоминать джинонгу о заключенном между ними соглашении, в соответствии с которым 
он должен был занять ханский трон, а должность и титул джинонга передать Эсен-
тайджи, сыну Тогона [10.c.176]. Как реагировал Накбар-джи-джинонг на это обращение 
ойратских князей не вполне ясно. «Алтан-Тобчи» говорит о пиршестве, устроенном 
ойратами, во время которого Накбарджи и все восточномонгольские сановники, 
пришедшие с ним, были убиты. «Шара Туджи» и «Эрдэнийн Тобчи», так же как и «Алтан 
Тобчи», рассказывают о конфликте Нак-барджи-джинонга и его брата Дайсун-хана, об 
отделении первого от второго, о соединении Накбарджи с ойратами, об их совместном 
походе против Дайсун-хана, об убийстве последнего и о гибели самого Накбарджи 
[15.c.155]. 
 Первая половина XV в. характеризуется, с одной стороны, усилением разброда в 
Восточной Монголии, с другой, ростом сил ойратских улусов и их политической 
консолидацией. На этой основе возникла и стала крепнуть тенденция к установлению их 
гегемонии во всей Монголии, к переходу государственной власти в их руки. Своего 
наибольшего развития эта тенденция получила в годы правления ойратского нойона 
Эсэна, на короткое время объединившего под своей властью всю Монголию, ставшего 
общемонгольским ханом, одержавшего крупную победу над армией Минской династии 
Китая и захватившего даже в плен императора Ин-цзуна [16.c.17]. 
Успешно завершив военные действия со своими кочевыми соседями, Эсэн 
сфокусировал свое внимание на оседло-земледельческой империи Мин. Здесь следует 
отметить, что по своей военной мощи центральноазиатские кочевые соперники Эсэна не 
имели в наличии таких огромных военных и людских ресурсов, какими обладала 
дальневосточная империя Мин. Китайские войска уже к тому времени при защите от 
осады городов активно использовали порох [17.c.123]. Хотя ойраты и могли 
познакомиться с действием ручного огнестрельного оружия и артиллерии еще в XV в., 
однако в этот период его у них не было. Успешно завершив военные действия со своими 
кочевыми соседями, Эсэн сфокусировал свое внимание на оседло-земледельческой импе-
рии Мин[18.c.26].  
При такой сложной расстановке противоборствующих сил летом 1449 года 
началось масштабное вторжение ойрато-монгольских войск в Китай. Ойрато-китайскую 
войну можно разделить на три этапа: 
Первый этап (от 7 месяца 14 года правления Чжэн-туна до 8 месяца этого года) 
включает сражение при Туму, разгром минской армии и пленение императора Чжу Ци-
чжэня. 
Второй этап продолжался с 8-го месяца 14-го года до 12-го месяца девиза 
правления Чжэн-туна (храмовое имя - Ин-цзун).  
Третий этап (с весны года вступления под девизом правления Цзин-тай до лета) 
характеризуется новой попыткой похода на юг, проигрышем и отправкой послов с 
предложением о мире [16.c.26]. 
В июле 1449 г. началось вторжение ойрато-монгольских армий по трем дорогам. 
Эсэн, возглавляя центр армии, направился в г. Датун, восточномонгольский хан 
Токтобуха, возглавив левое крыло вместе с монголами-урянхайцами, атаковал Ляодун, а 
чжиюань Алаг во главе правого крыла ограбил Сюаньфу, осадил Ичэн и, кроме того, 
отправил отдельный кавалерийский отряд разграбить Ганьчжоу [16.c.26]. 
Эсэну не пришлось долго осаждать Датун, поскольку минские военачальники и 
ответственные за данную территорию чиновники под командованием военного министра 
евнуха Го Цзина решили дать генеральное сражение ойратскому полководцу. Битва за 
Датун произошла в местности Янхэ. Ввиду того, что действиями китайских 
военачальников руководили малосведущие Ван Чжэнь, Го Цзин и другие евнухи, в 
китайских войсках не было дисциплины. Естественно, при таких обстоятельствах 
китайский гарнизон потерпел поражение. Все генералы противника были схвачены 
Эсэном [16.c.31].  Тем временем 16 июля император Чжу Ци-чжэнь и евнух Ван Чжэнь, 

возглавив 500-тысячную столичную армию, вышли из Пекина навстречу ойрато-
монгольким войскам в сторону Датуна. К их несчастью, в течение нескольких дней 
подряд шел сильный дождь и дул ветер. Как повествует династийная хроника, «армия 
находилась в состоянии боязни, ночью люди дрожали от страха. Го Цзин тайно 
предложил Чжэну повернуть войска назад». Несмотря на это, в начале августа император 
все же достиг Датуна, но разыгралась большая буря. В это время чжиюань Алаг вторгся в 
Ма-ин-бао (совр. Хэбэй, сев-зап. Ичэна), а шо-убэй Ян Хун сбежал. Ойратские войска 
прошли через проход Ду-ши-коу (Хэбэй, северо-восток Бэй-ичэн), разгромили город Юн-
нин-чэн (совр. Хэбэй). И в этот момент в китайском лагере решили отступать  [16.c.31]. 
3августа минская армия рассредоточилась на востоке. Датунский фу-цзун-бин Го 
Дэн через Цао Лина советовал императору отступать к столице через проход 
Цзыцзингуань (совр. Хэбэй), при этом, как советовал он, следовало бы сохранять 
осторожность. От Датуна до Цзыцзингуаня они проходили через Вэйчжоу, и Ван Чжэнь 
предложил императору свернуть с пути и посетить его малую родину, а это еще более 
поспособствовало вхождению минской армии вглубь Вэйчжоу. После того как армия 
прошла 14 ли, Ван Чжэнь испугался, что солдаты и лошади истопчут земли его 
территории. Он внезапно переменил свое решение и двинул армию на восток [16.c.31]. 
13 августа минский правитель Чжу Ци - чжэнь отступил из Сюаньфу к местности 
Туму, которая находилась от г. Хуайлай всего в 20 ли. Ван Чжэн не осмелился войти в 
город из-за того, что военный обоз был велик. Минский император тогда оставался на 
горе Ланшань у тумуской крепости, а армейский лагерь был разбит около крепости Туму. 
Крепость Туму являлась важной почтовой станцией, которая стояла между проходом 
Цзюйюнгуань и Сюаньфу. Она располагалась на западном склоне горы Ланшань - к 
востоку от укрепления Хуайлай на 25 ли, к северо-востоку от Яньцинчжоу на 80 ли, и к 
западу от Баоань- чжоу на 40 ли. В это время с северо-запада, со стороны Яоэрлина, 
китайская армия подверглась нападению войск под командованием Эсэна, с северо-
востока со стороны г. Ичэна и территории Юн-нина атаковали минскую армию войска 
чжиюаня Алага. Минские войска попали в очень тяжелое положение. Рассматривая 
данную тактику, хочется отметить, что в ней применен один из популярных военно-
тактических приемов центральноазиатских кочевников, именуемый «принципом двойного 
удара крыльев». Этот тактический прием был исключительно широко распространен у 
кочевников Центральной Азии и активно применялся ими даже в XVIII веке [8.c.136]. На 
следующий день, 14 августа 1449 г., на рассвете ойратские войска достигли крепости 
Туму и окружили гору Ланшань. В официальной династийной истории «Мин ши» 
сказано: «Туму находится на возвышенности, стали копать колодцы были глубиной в 2 
чжана, но воды не находили. Все дороги, на которых имелись [источники], были 
захвачены врагом. Люди испытывали жажду, и на следующий день враг обнаружил, что 
императорская армия стоит и не двигается, и притворно отступил. Тогда [Ван] Чжэнь 
приказал перевести лагерь к югу». В 181 цзюани «Мин Инцзун шилу» добавлено, что «к 
югу от крепости на 15 ли имелась река, на которой располагались ойратские войска. 
Минские войска находились без воды два дня; как люди, так и скот испытывали жажду, 
армия очень утомилась... Ойратская же армия увеличивалась. 15 августа ойратские войска 
притворно дали понять, что отступают, и послали гонца с предложением о мире. Минский 
Чжу Ци-чжэнь приказал сюэши Цао Лину побыстрее дать ответ и послал двух людей 
вместе с послом Эсэна в лагерь ойратов с целью заключения мира. Ван Чжэнь же приказал 
переместить военный лагерь поближе к воде. Положение в войсках было плачевным, 
царил беспорядок, и все двинулись на юг. Когда они прошли 3-4 ли, ойратские всадники 
внезапно атаковали их со всех четырех сторон, с яростью рубя минскую армию, и громко 
восклицали: «Не убьем тех, кто сдается!» . В результате китайская армия потерпела 
фиаско. «Минский Инцзун (т.е. император Чжу Ци-чжэнь) во главе своей гвардии 
собирался прорвать окружение, но успеха не имел. Ему даже пришлось слезть с лошади и 
сидеть на земле, скрестив ноги, его сопровождал только евнух Си. Император был 

захвачен в плен, и «Эсэн, когда узнал о прибытии императорского экипажа, был очень 
изумлен и даже не поверил [этому], но когда они свиделись, [Эсэн] очень вежливо обра-
щался с ним» [16.c.32]. В истории это событие было названо «Битвой при Туму» или 
«Тумуской катастрофой» [18.c.14]. После этой победы борьба за власть в степи 
обострилась.   Согласно "Алтан Тобчи", Дайсун-хаган (Токто-Буха) хотел мирным путем 
урегулировать конфликт между восточными монголами и ойратами: "Для этого он и его 
соправитель - брат Акбарчин-джинонг договорились о встрече с ойратами в урочище 
Мингани-Хара. Туда прибыли ойратские Эсэн-тайши, Абдура-сэцэн и Садула-Эхэтэй, 
монгольские Дайсун-хан, Акбарчин-джинонг, Сатакчин-Сэцэн и Харагуцук-тайджи. 
Хаган и джинонг, - пишет Л.Данзан, - собрали /монголов/ на собрание и сказали: 
«Заключим договор с ойратским тÿмэном», но против этого предложения выступили 
Сатакчин-Сэцэн и Харагуцук-тайджи. Они предложили воспользоваться присутствием в 
Мингани-Хара ойратских вельмож и убить их. Ойраты узнали об этом и «повернули 
обратно» [16.c.32].  
Таким образом, конфликт между монголами и ойратами не только предотвратить 
не удалось, а, напротив, он еще больше обострился, причем в этом виновна, согласно 
Л.Данзану, прежде всего восточномонгольская сторона. Хаган и джинонг поссорились 
между собой, и джинонг переметнулся на сторону ойратов. Вместе с ними он выступил в 
поход «против своего старшего брата». Дайсун-хаган не принял сражение и убежал на 
Керулен. Там он был казнен Цэбдэном из хурлатского рода. В это время у ойратов 
назревал конфликт с Акбарчин-джинонгом. Они ему не доверяли и, чтобы избавиться от 
него, решили пойти на хитрость. Ойратские нояны и сайды сказали джинонгу: «Ты 
говорил, что когда станешь хаганом, то свой титул джинонга пожалуешь нашему Эсэну-
тайши. Мы даем тебе титул хагана, ты же отдай свой титул Эсэну». Джинонг поверил и 
прибыл к ойратам с большой свитой монгольских сановников. Все они были убиты. 
Говорят, что с тех пор появилась поговорка, - пишет Л.Данзан, - «смерть вельмож на 
съезде, смерть собаки у порога юрты»". Неудачное выступление восточных монгол 1452 г. 
некоторые исследователи оценивают как мятеж, однако если судить по приведенному 
выше отрывку это был захват власти, осуществленный активным ойратским тайджи из 
Дома Чорос, в результате долго и планомерно проводившейся им политики. Бичурин 
(1991) пишет об этом: "В сию достопамятную Эпоху Эсэнь стоял на высочайшей степени, 
могущества, и все покорилось воле его. Хан Токто-Буха был женат на сестре его и имел 
сына от нее. Эсэнь захотел видеть в своем племяннике Наследника Ханского Престола; 
когда же объявили ему о невозможности удовлетворить такому желанию, то он убил 
Токто-Буху и сам вступил на Ханский Престол (в 1451 г.)". В этот момент Эсен-хан был 
реальным правителем объединенного монгольского государства, владения которого 
простирались от полуострова Ляодун на востоке до Средней Азии на западе [14.c.128]. 
В 1452 г. ойраты предприняли большой поход против Могулистана. В этом походе, 
закончившемся в 1455 г., после смерти Эсена, ойратские войска прошли через всю 
территорию Могулистана и вторглись в Семиречье, откуда повернули на юг. Двигаясь 
долиной Сыр-Дарьи, они достигли рубежей Мавераннахра, разграбили Ташкентский и 
другие оазисы, после чего повернули обратно. В это время правителем Восточного 
Могулистана был Эсен-буга (1446-1461), сын Увейс-хана [19.c.152].  
С падением Эсеня ойратские правители  не в силах были поддержать своего 
влияния на Монголию, они принуждены были отказаться от участия в общих делах целого 
народа и ограничили круг действий своих пределами собственных владений. По сей 
причине происшествия их от Эсэня до Хара-Хулы в продолжение 150 лет малоизвестны. 
Известным остается только то, что сохранено Китайским Правительством об их прежних 
событиях и также о порядке Владетелей в Поколениях Чоросском (Геогр. Слов. Росс. 
Госуд. в статье Калмыки Чоросское Поколение называется Цзонгарским или 
Чжуньгарским), Дурботском, Торготском и Хошотском" [14.c.112].  

«Алтан Тобчи» рассказывает, что после смерти Эсена на ханский трон был посажен 
семилетний сын Дайсун-хана Молон, которого сменил Мандугули. Мандугули умер в год 
свиньи (1467), и престол перешел к Баян-Мункэ-Болхо-джинонгу, матерью которого была 
одна из жен Мандугули, дочь ойратского Бэгэрсэн-тайши. Но и этот хан скоро умер. 
Правительницей Монголии стала знаменитая Мантухай-сайн-хатунь, энергично взявшаяся 
за новое собирание монгольской земли, которое она начала с борьбы против ойратских 
князей. В обстановке еще не закончившейся войны против ойратов на ханский трон был 
посажен семилетний Бату-Мункэ, вошедший в историю под именем Даян-хана. В годы его 
правления было завершено начатое Мантухай-сайн-хатунь объединение всей Монголии, 
во главе которой оказался Бату-Мункэ-Даян-хан. Он подчинил своей власти не только 
всех восточномонгольских, но и ойратских князей. Последние верой и правдой служили 
Даян-хану в течение всех лет его правления[20.c.12]. Автор «Алтан Тобчи», рассказывая о 
походе Даян-хана против туметов, сообщает, что среди влиятельных военачальников 
ханских войск находился ойратский полководец Сегус, сыгравший важную роль в 
успешном исходе этой кампании. Он выбрал место предстоящего сражения и убедил хана 
в его преимуществах. Сражение закончилось крупной победой Даян-хана, который щедро 
наградил участников похода, в том числе и Сегуса, издав указ об освобождении его и его 
потомков от податей и повинностей[12.c.102]. 
Таковы данные «Алтан Тобчи» о послеэсеновском периоде ойратской истории, 
которую этот источник прослеживает до начала второй половины XVI в. О дальнейших 
событиях ойратской истории «Алтан Тобчи» молчит. Хроника ограничивается туманным 
сообщением о покорении ойратов туметским Алтан-ханом, не указывая ни времени, ни 
места, ни других обстоятельств, связанных с этим событием. «Шара Туджи» излагает 
события несколько иначе. По данным этого источника, ханом Монголии после смерти 
Эсена стал Мэргус, сын Дайсун-хана, возведенный на престол своей матерью Самор-
Дайху под именем Угэгту-хана (в монг. ист.) Воцарению Мэргуса предшествовал поход 
против ойратов, организованный его воинственной матерью, нанесший ойратам серьезное 
поражение. Вернувшись из похода, Самор-Дайху возвела своего малолетнего сына на 
ханский трон. Но ханствовал Мэргус недолго. Через год он был убит и заменен Молон-
ханом, который через два года тоже был убит. Молон-хана сменил на престоле его дядя 
Мандугули, матерью которого была ойратская княгиня, жена восточномонгольского 
Ачай-тайджи. У Мандугули, был соправитель — его племянник Баян-Мункэ-Болхо-
джинонг, которого, как об этом говорилось выше, в младенческом возрасте намеревался 
убить Эсен. Баян-Мункэ-Болхо-джинонг избежал смерти благодаря помощи четырех 
сановников, доставивших ребенка в Восточную Монголию к Мандугули. Последний 
щедро наградил лиц, участвовавших в спасении ребенка, в том числе ойратского Ухидэй-
дайбу, пожаловав им привилегии дарханов [12.c.82]. 
К началу XVI века Ойратские улусы оказались зажатыми между Казахским 
ханством и Халха-Монголами. Ойратам приходилось выдерживать борьбу с 
воинственными соседними государствами, стремившимися расширить свои пастбищные 
территории за счет земель ойратов, и оттеснить ойратов от рынков сбыта продуктов 
своего производства и приобретения продуктов производства оседлых стран. [21.c.182]. 
В XVI веке Ойратские улусы окончательно отделились от Восточной Монголии, 
но, будучи раздробленным и разобщенным, Ойратское улусы в середине XVI в. оказалось 
в тяжелом положении. Ойраты были вынуждены вести борьбу одновременно на западе — 
против Казахского ханства, на востоке — против восточномонгольских и 
южномонгольских правителей. Неравенство сил приводило к тому, что Ойратские улусы 
терпели в этой борьбе серьезные неудачи [21.c.182]. В 1552 г. южномонгольские князья во 
главе с Алтан-ханом нанесли поражение ойратам, принудив их покинуть освоенные 
кочевья в верховьях р.Орхон и отойти на запад. В 1562 г. южномонгольские правители 
совершили новый поход и вынудили ойратские улусы отступить еще дальше на запад, к 
реке Иртыш, район озера Зайсан. В 1587 г. против ойратов выступил правитель Халха-

Монголии (Восточной Монголии) Убаши-хунтайджи, намереваясь нанести ойратам 
окончательное и сокрушительное поражение. Перед лицом смертельной угрозы ойратские 
племена сплотились, общими силами выступили против Убаши-хунтайджи и разгромили 
его [104.c.186]. Во главе объединенных ойратских сил стоял правитель хошоутовского 
улуса Байбагас, пользовавшийся наибольшим влиянием. Он являлся даргой 
(председателем) ойратского чуулгана (съезда представителей всех ойратских племен), 
собиравшегося для разрешения споров и конфликтов между ойратами. Чуулган были 
единственным органом, призванным регулировать внутреннюю жизнь ойратского 
общества и определять единство действий его правителей [21.c.186]. 
Таким образом можно утверждать, что к XV веку Ойратские улусы представляли 
собой организованное и сильное государственное обьеденение, которое составляло 
конкуренцию многим великим державам Центральной Азий. Особенное выдвижение 
ойратов происходило при Эсэне, но после него происходит упадок некогда сильной 
державы. Конец XVI века характеризуется ухудшением внешнеполитического положения 
Ойратских улусов и попадают в зависимость от Казахского ханства. Ойратские улусы 
вступили в полосу кризиса, вызванного недостатком пастбищ и ослаблением Ойратских 
улусов на политической арене в Центральной Азий, неизбежным в условиях все 
углублявшейся раздробленности и измельчания улусов. Причина измельчания Ойратских 
улусов иследователи видят в том, что владетельные тайши и нойоны закрепляли за своими 
сыновьями определенные части улуса в наследственное владение. Так происходило 
дробление крупных улусов на множество более мелких. В этих условиях ойратские тайши 
не могли не думать о поисках новых, свободных территорий, куда они могли бы 
откочевать. 

жүктеу/скачать 3.07 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: