Изменения в зороастрийском календаре при Ахеменидах

На каком-то этапе правления Ахеменидов зороастрийский календарь, основанный на 360-дневном годе, был реформирован, по-видимому, по образу египетского так, что к году было прибавлено пять дней (эпагомены — добавочные дни). Они были помещены между шестым праздником — гахамбаром и Новым годом — Ноурузом. Эта мера, подобно другим крупным календарным реформам, вызвала большую путаницу и привела к разногласиям, которые хорошо отражены в пехлевийской литературе. Реформа оставила глубокий след в зороастрийском религиозном календаре, потому что после нее большинство сбитых с толку людей стали праздновать священные дни и по старому, и по новому стилю, причем старый стиль рассматривался как более правильный. Таким образом, «меньший» Ноуруз отмечался в первый день соответствующего месяца, а «больший» спустя шесть дней. В конце концов, двойные праздники все были объединены и отмечались на протяжении шести дней, а впоследствии количество дней было сокращено до пяти по образцу добавочных дней в конце года.

Другим нововведением, относящимся тоже, видимо, ко времени Ахеменидов, стало посвящение месяцев отдельным божествам-язата, аналогично посвящениям дней. Эти божества уже имели посвященные им дни, и потому, когда посвящения дня и месяца совпадали, то отмечался как бы «день имени» соответствующего божества. Ахура-Мазде был посвящен зимний месяц, приходящийся на декабрь—январь, возможно, в силу того, что в его покровительстве особенно нуждались именно тогда, когда демоны холода и тьмы были особенно активны. Прочие посвящения месяцев, следующие за этим, были таковы: Воху-Мана, Спэнта-Армаити, Фраваши, Аша-Вахишта, Хурватат, Тир, Амэрэтат, Кшатра-Ваирйа. Митра, Апа (Воды), Атар (Огонь) [Современный порядок иранских месяцев таков: Фарвардии, Ордибехешт, Хордад, Тир, Амордад, Шахривар. Мехр, Абан, Азер, Дэй, Бахман, Эсфанд.]

 Причины, по которым каждый месяц был назван в честь определенного божества, иногда кажутся очень обоснованными. Так например, древний праздник огня еще с дозороастрийских времен отмечался в ноябре, поэтому естественно было посвятить месяц, соответствующий ноябрю—декабрю, божеству Атар (Огонь). Это большое празднество на открытом воздухе проводилось с тех пор в месяце Атар, но не в день, посвященный этому же божеству, когда зороастрийцы предпочитали идти в храмы огня, чтобы помолиться священным огням.

Одиннадцать божеств получили таким образом по новому празднику в свою честь, а Ахура-Мазде предназначалось целых четыре. Это произошло в результате изменений, произведенных определенно под влиянием зурванизма, исповедовавшегося ахеменидским двором и ведущими персидскими священнослужителями. Было просто невозможно посвятить какой-либо месяц Зурвану, поскольку его имя не фигурировало среди посвящений дней, уже освященных длительной традицией. Но, как мы видели, Зурван почитался в связи с четверкой, а потому, посвятив три дополнительных дня Творцу Ахура-Мазде, зурваниты смогли тайно намекнуть на своего более далекого Бога, который, согласно их верованиям, поручил роль Творца Ахура-Мазде, своему сыну, и вместе с тем явно никак не обижать правоверных зороастрийцев. Возможно, под влиянием семитской семидневной недели эти три дня были так распределены на протяжении месяца, что поделили его примерно на четыре части, а это привело к устранению божеств, посвященных 8-му, 15-му и 23-му дням, то есть Хаомы, (Варуны) Апам-Напат и Дахма-Африти. По-видимому, существовало сильное сопротивление против этого нововведения со стороны священнослужителей. С тех пор к этим божествам, не имеющим между собой ничего общего, стали обращаться ко всем трем вместе, как к некоей группе, после Ангра-Раоча, божества последнего дня месяца — с тем, чтобы они не Полностью утратили своей доли поклонения.

Дни, вновь названные в честь Творца Ахура-Мазды (Дадва Ахура-Мазда), стали именовать просто дни Дадва, не слишком удобно различая их: день «Дадва при [дне] Атар», или при Митре, или при Даэне, то есть присоединяя их к названию следующего дня (по среднеперсидски Дай пад Адур и т. д.). Три этих дополнительных посвящения означали, что в месяце имени Ахура-Мазды было уже четыре именных дня в честь главного божества, празднование которых способствовало сдерживанию зимних злых сил. Отмечать эти праздники, однако, не считалось обязательным. Соблюдение этих новых праздничных дней поощрялось, но они, разумеется, не могли сравниться по своей святости с древней чередой празднеств Ноуруза и шести гахамбаров.

Увеличившееся число празднеств принесло в жизнь людей больше веселья и досуга, потому что, по мере возможности, только совершенно необходимые работы выполнялись в священные дни. Прибавилось работы лишь у жрецов, поскольку каждый священный день отмечался религиозными службами. А чем больше у жрецов становилось работы, тем больше прибавлялось забот и мирянам. Огромное значение, приобретенное в зороастрийском культе божеством молитвы Сраоша, возможно, отчасти и объясняется этим увеличением количества богослужений, хотя, может, значимость Сраоша предшествовала распространению зороастризма на запад, потому что он был любим самим Зороастром. Пророк упоминает его в Гатах семь раз, а однажды даже называет «величайшим из всех» (Ясна 33, 5), вероятно, как покровителя молитвы — способа, благодаря которому человек может приблизиться к Богу. По-видимому, именно из-за этих слов последователи Зороастра стали считать Сраоша фактически восьмым из Амэша-Спэнта, заместителем Ахура-Мазды на земле, обязанным особо заботиться о человеке. В какой-то более ранний период в его честь был сочинен новый гимн, дошедший до нас в главе 57 Ясны. Этот гимн составлен но образу гимна Митре (Михр-яшт), так как, подобно Митре, божество молитвы Сраоша был могучим воином, способным поражать невидимых врагов.

Изменения в календаре и хронология при Селевкидах

Селевкиды ввели еще одно новшество — датировку по своей эре. До них, как правило, датировали события по годам каждого правящего царя, и поэтому любое непрерывное исчисление лет было затруднительно. Селевкиды предприняли полезный и решительный шаг, начав последовательное летосчисление с года основания династии (312/311 г. до н.э.), а поскольку они утверждали, что являются наследниками Александра Македонского, то эта эра стала широко известна как «эра Александра» [ Арабы называли эру Селевкидов «эрой Александра», в некоторых странах Ближнего Востока она сохранялась вплоть до нашего времени.]. Аршакиды в свое время последовали этому примеру и начали счисление лет по своей эре с 248/247 г.. до н.э. (предположительно — год прихода Аршака к власти) [Аршакиды в Парфии отсчитывали годы своего правления с весны 247 г. до н.э., а в греческих городах Парфянского царства эта эра начиналась с осени 248 г. до н.э.], но, датируя события, они соединили счисление лет по этой эре с зороастрийским календарем, который до сих пор использовался, вероятно, только в религиозных целях. Использование этого календаря в быту в парфянское время зафиксировано в документах из Нисы, а также в одном из так называемых Авроманских пергаментов (юридические документы о земельной собственности, найденные в запечатанном сосуде около селения Авроман в Иранском Курдистане). Парфянские названия месяцев и дней соответствуют авестийским названиям, используемым при богослужениях, и в одном или двух случаях незначительно отличаются от среднеперсидских названий, употреблявшихся их преемниками Сасанидами, что лишний раз указывает на независимость местных жреческих школ. Так, авестийское Дадва («Творец») в именительном падеже дает среднеперсидское дадв (дай), но парфяне называли этот месяц датуш (форма, восходящая к авестийскому родительному падежу датушо — букв. «месяц Творца»).

Новый подход к хронологии позволил афинянину Аполлодору выработать во II веке до н.э. такую систему датировки жизни великих людей и событий, при которой вычисленные даты опирались на ранее более или менее известные даты при помощи определенных правил. Вероятно, в соответствии с этой системой абсолютно вымышленная датировка была исчислена и для Зороастра. Согласно предложенным правилам, пророку было уже сорок лет, когда родился Пифагор, поскольку последний, как ошибочно предполагалось, обучался у него астрономии в Вавилоне. Отсюда и происходит заключение о том, что Зороастр жил «за 258 лет до Александра», то есть до эпохи Селевкидов, около 570 г. до н.э. Неизвестно, когда персидские маги восприняли эту подложную дату, чтобы восполнить в своей традиции отсутствие точных сведений о том, когда же действительно жил Зороастр. Эта датировка лежит в основе хронологических вычислений в нескольких пехлевийских сочинениях, хотя она и не была повсеместно принята в зороастрийских общинах. Смутная, но более реалистичная традиция настаивала на том, что пророк жил в очень отдаленном прошлом.

Реформа Календаря при Сасанидах

Во время правления Пероза видных деятелей зороастризма со все возрастающей настойчивостью волновала и проблема религиозного календаря. В 365-дневном календарном годе, введенном при Ахеменидах, отсутствовал високосный год, так что он отставал от солнечного года на один месяц каждые 120 лет. В начале правления Сасанидов Ноуруз был осенним праздником, но теперь он праздновался в июле, что отстояло одинаково далеко и от весеннего, и от осеннего равноденствия. Потребность в реформе привела к тому, что созвали (когда — неизвестно) большой совет ученых со всего государства, и они, очевидно, решили полностью восстановить празднование «Нового дня» в его традиционное время, то есть весной. Осуществить это оказалось очень сложно, и было найдено следующее решение: не переносить календарные месяцы, а вместо этого передвинуть Ноуруз с первого дня месяца Фравардина на первое число любого подходящего по времени года месяца. Эта реформа, по-видимому, была осуществлена между 507 и 511 гг. н.э. при сыне Пероза Каваде I, во время правления которого весеннее равноденствие приходилось на первое число девятого месяца — Адура, и с тех пор празднование Ноуруза совершалось 1-го Адура. Шесть праздников-гахамбаров также были передвинуты для того, чтобы они могли, как и прежде, следовать друг за другом после Ноуруза; дни же поминовения фраваши, частично совпадающие с шестым праздником-гахамбаром, перешли на конец восьмого месяца — Абана. Праздник Сэдэ тоже сдвинулся в связи с Ноурузом, а заодно и годовщина смерти пророка, отсчитываемая от первого празднества-гахамбара.

Эти празднества образовали теперь «подвижный» год, названный так либо из-за решительной передвижки празднеств в VI в. н.э., либо из-за того, что этот год намеревались «передвигать» путем добавления к нему целого месяца раз в 120 лет, так чтобы первое число месяца Адура не отставало бы от весеннего равноденствия больше чем на тридцать дней. Остальные праздники, имевшие меньшее религиозное значение, были оставлены в календаре на своих прежних местах, так что они почти незаметно перемещались назад в течение года.

Несмотря на свои благочестивые цели, эта сасанидская реформа на долгие годы произвела почти такие же разрушительные воздействия на календарь, как и прежняя, задачи которой были чисто практические, так как реформа эта только усугубила путаницу. Так, хотя народ и научился послушно отмечать религиозный «Новый день» (он назывался «Ноурузом жрецов») первого числа месяца Адура, иранцы не смогли отказаться от празднования Ноуруза и первого числа месяца Фравардина, и этот день остался также первым днем гражданского года и днем коронации царей. Таким образом, Ноуруз праздновался четыре раза, меньшие и большие празднества отмечались 1-го и 6-го Адура и 1-го и 6-го Фравардина, что должно было еще больше затемнить восприятие народом связи между Ноурузом и праздниками-гахамбарами, равно как и религиозную значимость семи великих празднеств. Празднование всех семи гахамбаров неоднократно включается в позднейшей зороастрийской литературе в число основных обязанностей каждого верующего, но они делятся на отдельные части, называемые соответственно рапитвин и гахамбар, и празднование их состоит из двух особых обрядов.