Спасем гуманистические ценности спорта !

А в результате этого, как отмечают, на нашей лишенной жизни планете останется лишь мертвая, хотя и совершенная техника, как монумент человеческого разума и труда. Но мы еще верим в гуманизм человеческого воспитания и труда. Мы верим в то, что не наука виновна за несчастья и дегуманизацию человеческой жизни, в чем ее так часто обвиняют. Ответственность за это несут те люди и то общество, разум которых недостаточно погружен в научный гуманизм и которые добиваются успеха неверными средствами. По аналогии с этим, по-видимому, мы можем сказать, что спорт является огромной и автономной гуманистической ценностью, этической и полезной, а виновны в его дегуманизации люди и спортивные или неспортивные организации, поскольку они использует его для неспортивных целей, даже ценой разрушения нравственного и физического здоровья атлетов, которые легковерны и не подозревают о манипуляции.

По-видимому, главным для современной спортивной педагогики становится вопрос о том, каким образом можно возродить славу гуманистической ценности спорта, как вернуть ему позитивную воспитательную силу. Мы полагаем, что необходимо постепенно возрождать его «корни», фундаментальные принципы. Эти принципы должны иметь гуманистическую, воспитательную ценность. Именно в ущербности принципов состоит главная причина их вреда для современного спорта. В качестве иллюстрации рассмотрим с этой точки зрения некоторые спортивные принципы.

Спорт принадлежит к совершенным ценностям, которые содействуют самосовершенствованию в том случае, если он практикуется как самоценность. «Заниматься спортом ради самого спорта», «чистый спорт» – один из основных принципов спортивных традиций. А где же граница нашего согласия рассматривать спорт как инструментальную ценность, как средство достижения других целей и ценностей? Спорт как путь к здоровью, физическим и психическим способностям, как фактор формирования личности, находит свое место в сущности спорта как гуманистической ценности. Но принадлежит ли спорт, если его рассматривать даже не как путь к «заработку», а в качестве примера «социального совершенствования», к спорту как автономной ценности? Или он является в этом случае «средством» («by-product»).

Главный принцип спорта – «fair play». Где находятся, если они существуют, границы его абсолютного применения? Реализовывался ли он когда-либо в полной мере, без каких-либо ограничений? Почему, хотя и не одобрялся принцип «нечестной игры», практиковалось «тактическое несоблюдение правил»? В какой мере различные варианты тактики, используемые в спортивных соревнованиях, остаются в согласии с принципами «чистой игры» и спортивного поведения? Не является ли традиционная Кубертеновская идея «fair play» часто лишь прикрытием, хотя прекрасным и благородным, но все же далеким от жизни и спортивной практики, пустым лозунгом? Это связано с принципом «главная цель – победа!». Спортом занимаются, чтобы добиваться победы, быть первым! Но надо ли добиваться этого любой ценой? Речь идет не о заметном неэтичном поведении (например, о коррупции), а, например, о том, насколько далеко атлет может рисковать своим здоровьем в стремлении добиться победы? Существуют не только проблемы фармакологического и биологического допинга, но и проблемы участия в соревновательных играх тех лиц, которые не совсем здоровы, не совсем восстановили свое здоровье, без наличия соответствующих физических и психических условий. В этой ситуации очень трудно научить выигрывать и проигрывать с достоинством – быть скромным после победы и спокойно воспринимать обидное поражение.

Спорт предписывает быть бескорыстным и помогать другим. Но ведь главным спортивным принципом является соревнование, состязание, соперничество. Многие атлеты стремятся к достижению успеха. Где же границы (и как их узнать) между дружеским (спортивным) соревнованием и слепым соперничеством, которое пробуждает недружелюбие и даже враждебность по отношению к сопернику, нечестность и даже фанатизм, стремление к необузданной агрессии, раздражительность, обвинение судей в несправедливом или неверном решении и т.д.? Спортивное соревнование – это не обычная борьба с целью подавить соперника. В спортивном соревновании более важно преодолеть границы собственных способностей (я способен сделать больше), а также границы, определенные внешними условиями. Его сущность – в стремлении к совершенству и к превосходству (в наиболее благородном значении этого слова). Это выражено в спортивном девизе: Citius, Altius, fortius! Использование в спортивном соревновании неспортивных средств свидетельствует о слабости атлета. Поражение приводит к фрустрации и агрессии, неадекватно направленной по отношению к тем, кто не виноват.

В этих негативных и позитивных аспектах спорта и заключены источники альтернативы, дилеммы «хорошего» (педагогического) и «плохого» в спорте. Действительно ли они неразрывно связаны друг с другом? Или «плохое» является результатом воздействия неспортивных факторов, злоупотребления спортом, который сам по себе обладает гуманистической ценностью, неправильного «использования» спорта в таких целях, которые несовместимы с идеей спорта и с факторами, побуждающими служить этой идее?

Все отмеченное выше находит отражение в спортивном воспитании и приводит спортивный воспитательный процесс к неразрешимым антиномиям, особенно в современном мире фанатического, политического и коммерциализированного спорта.

Подчеркивая необходимость защиты человеческой субъективности и возможность ее естественного выражения (самореализации) во всех сферах жизни, включая спортивную жизнь, особенно важно ответить на вопрос о том, как решить связанные со спортом воспитательные проблемы, как противостоять импульсивности и анархии или негуманистической педагогической загадке, как сделать моральным и разумным использование в спорте тех огромных возможностей, включая технологические и биотехнологические, которые предоставляет современная наука, техника и медицина.

Каждый человек должен быть воспитан для хорошего и полезного развития, практического использования спорта. Это связано с проблемой моральной ответственности, «моральной совести» каждого, кто включен в сферу спорта как атлет, тренер, врач, организатор, чиновник, политик. Все это составляет сегодня важнейшую задачу спортивной педагогики. Ее основаниями и моральными гарантами являются проблемы широко понимаемого воспитания, которое осуществляет семья, школа, ближайшее социальное окружение. Такое воспитание – например, воспитание, ориентированное на реализацию подлинных гуманистических ценностей, – остается первой и последней «гуманистической надеждой», в том числе надеждой и верой профессионального и олимпийского спорта. Каким образом и что должно быть сделано для того, чтобы воспитание на основе спорта было бы воспитанием, служащим индивиду и обществу в их стремлении достигнуть все более и более высокого уровня этического и гуманного сосуществования?

Ни один из тех, кто включен в процесс спортивного воспитания и не желает саморазрушения спорта, не может избежать этого вопроса. Спорт не может повторить ту ситуацию, с которой столкнулось человечество в сфере глобальных проблем: ядерной и экологической угрозы. Может ли человечество приостановить этот вынесенный ему приговор, а затем и преодолеть его? Может ли сам спорт привести в исполнение вынесенный ему приговор?

Новый гуманизм в международном аспекте:

наука и спорт как формы культурного обмена ^*

Мария Т. Эллисон (США)

«Сегодня все виднее признаки зарождения нового гуманизма. Понятие "ценности" можно более широко истолковать как "базовую тему культуры" в межкультурном и международном аспекте. Остро осознается наличие конфликтующих между собой ценностей, связанных, с одной стороны, с расширением культурных контактов и коммуникации, а с другой стороны, с теми противоречиями, которые возникают в процессе планирования социального и национального развития. Возрастающий интерес к понятию "качество жизни" стимулирует дискуссии о проблемах биосферы, экономического и национального планирования, голода и использования природных ресурсов. Менее склонны размышлять над проблемами или вопросами "ценностных суждений" ради их объективности или специализации. В большей степени существует желание признавать достижения человеческого сознания в целом, включая разум, воображение и религиозную веру – все аспекты поиска смысла жизни человека. Эти и другие признаки подают надежду на более гуманное будущее человечества... Оно действительно наступит, если все человеческие намерения будут исходить из доброй воли, симпатии и понимании, строящимися на основе взаимного уважения и почитания» [Braisted, 1975, p. 9].

Эта цитата, взятая из монографии "На пути к новому гуманизму", которую написал Paul Braisted, отражает сложность обсуждения проблемы гуманизма в целом и отношения между спортом и гуманизмом, в частности. На протяжении веков термин "гуманизм" имел массу значений и весьма неопределенно использовался во множестве контекстов философами, социологами. психологами в гуманитарных науках, в политике, в правительстве и образовании. В связи с таким использованием постоянно вновь возникают многие понятия, которые упоминает Braisted. Гуманизм основывается на представлении о том, что целостный индивид является главным по сравнению со всем остальным. Гуманистическое воззрение подразумевает веру в достоинство и ценность индивида, способности человека, связанные с его разумом, воображением, творчеством и предсказывает мировому сообществу более человечное будущее. И когда Braisted упоминает новый гуманизм, он имеет в виду зарождающееся человеческое сознание и заботу о том, чтобы гуманизм культивировался в мировом сообществе, широко распространялся за пределы наших собственных национальных границ. Мы должны начать анализировать и вырабатывать культурные ценности и смыслы в глобальном масштабе, обсуждать пути, по которым качество жизни на Востоке влияет на качество жизни на Западе, изучать, как качество жизни тех, кто живет в северном полушарии, влияет на качество жизни их соседей на Юге. Он призывает возобновить международный диалог на всех уровнях, чтобы усилить взаимодействие и взаимопонимание, ведущие к мировому сообществу. Кроме того, в этом глобальном сообществе должно быть усилено культурное взаимодействие и взаимопонимание. В новом мировом сообществе не должно быть патернализма и этноцентризма, напротив, должны культивироваться взаимопомощь, готовность к сотрудничеству и т.д.

И этот новый дух гуманизма не должен витать только в работах философов на абстрактном уровне, или в правительственных указах, к нему должен стремиться и его должны поощрять все люди, на всех уровнях, на всех этапах жизненного пути. Все явственнее возникает вопрос, как привнести в мир спорта тот гуманистический дух, о котором говорит Braisted и другие? А может быть этот вопрос относится к числу тех, которые мы обсуждаем на протяжении многих лет, не предпринимая, между тем, никаких конкретных шагов для достижения поставленной цели? Нет никакого сомнения в том, что в идиллическом духе можно долго рассуждать о необычайно важных ценностях спорта и гуманизма. Но до каких пор можно говорить, что мир спорта не только поддерживает эти ценности, но, что более важно, выискивает пути для реализации этого потенциала? Braisted советует использовать тщательный анализ и интроспекцию для выявления тех ценностей, которые действительно поддерживаются индивидами и системами, чтобы быть уверенным в том, что они еще не утратили своего значения. Он предлагает:

«Всегда существовала и существует опасность, что верования, идеалы, стандарты или цели, долгосрочные, некритично и институционально сохраняемые, могут стать статичными. Если это происходит, они становятся скорее путами, чем высвобождающей силой. Но нельзя не заметить, отрицать или запретить тот факт, что человек и социальные ценности живы и динамичны, они вечно изменяются, постепенно или лавинообразно. Поэтому, как отмечал историк из Йельского университета Ralf Gabriel, с вовлечением цивилизации в исторический процесс ценности меняются. Каждое поколение совмещает традиции, почерпнутые из прошлого, со знаниями, полученными в опыте настоящего, чтобы сформулировать и переформулировать ценности, актуальные для каждого члена этого поколения» [ Braisted, 1975, p. 11].

И вполне возможно что мы, будучи поклонниками спорта, заблуждаемся, рассматривая его как институт, оказывающий истинно гуманистическое воздействие. Нам спокойнее жить в мире спорта, не пытаясь критически осмыслить, с одной стороны, те особенности сознания, те аспекты спортивной жизни, в которых заключен потенциал для гуманизации нашего глобального сообщества, а с другой стороны, те проблемы и ловушки, благодаря которым спорт выходит из под контроля. Следует добавить, что нам необходимо отступить на шаг от привычного нам интереса к спортивному соревнованию и задать самим себе несколько серьезных вопросов о том, как система спорта, атлеты, спортивные ученые и педагоги могут помочь повысить качество мирового сообщества. С одной стороны, легко смотреть на такие мировые спортивные события как Олимпийские игры, прославляя порожденное ими международное сотрудничество. Однако, с другой стороны, мы должны спросить себя, каким образом система спорта связана с политикой, экономикой, с социальными проблемами современного общества. Существует ли какой-то путь, например, для того, чтобы национальные или международные спортивные организации использовали свои силы и свое влияние для решения проблем голода, нищеты, здоровья? Может ли мировой спорт выйти за пределы своих сиюминутных соревновательных интересов и содействовать социальному и культурному устройству мира? Это находится за пределами ей сферы? Возможно. Но философия гуманизма исходит из того, что все мы связаны не только как тренеры, спортсмены или ученики, но и как граждане мира. Мира, который взаимосвязан, представляет собой единое целое и требует от нас широты мышления в поисках путей строительства более гуманного мирового сообщества.

Данный симпозиум – один из значительных шагов с целью помочь каждому из нас осознать, что спорт действительно может существенно содействовать в продвижении к гуманистическому глобальному сообществу. Свой доклад условно я подразделяю на три части. В первой мне хотелось бы сказать несколько слов о тех точках, где спорт и гуманизм тесно связаны между собой. Кроме того, в этой части я затрону те аспекты спортивной жизни, которые оказывают дегуманизирующее воздействие. Во второй части мне хотелось бы обсудить пути гуманизации спортивной науки... А в заключение мне хотелось бы показать, что существует несколько путей интеграции международных научных исследований как составной части научного сообщества и предложить пути объединения наших усилий для совместной работы в целях достижения более гуманного и гуманистического глобального сообщества.

1. Спорт и гуманизм

Не вызывает сомнения тот факт, что спорт высших достижений – наиболее яркая и выразительная форма человеческого бытия. Спорт по самой своей природе содействует активности в соревновании, совершенству и сотрудничеству. Это – арена человеческой борьбы, где для достижения победы требуется напряжение всех сил. Спорт дарит людям возможность испытать положительные эмоции и одновременно негативные переживания, связанные с неудачей, поражением, болью. Для спортсмена все эти переживания становятся важной составной частью его личной жизни.

Эти свойства и функции спорта имеют значение не только для участников. Его соревновательная и интегративная функции [Luschen, 1970] распространяются и на других. Спорт высших достижений нуждается в зрителях. Он включает в себя такие формы сотрудничества и конкуренции, где одни индивиды объединяются и вступают в противоборство с другими и где победители всемерно поощряются, а о проигравших часто забывают. Можно ли эту сферу назвать ареной расцветающего гуманизма? Гуманизм, по определению, подразумевает заботу о человеке, заботу о достоинстве и качестве жизни каждого индивида на планете... Возникает вопрос: возможно ли сочетать философию гуманизма с поддержкой соревновательности и соперничества? Не противоречит ли природа и структура спорта сущности гуманистических идеалов? Хотя существует крайне мало эмпирических данных, проливающих свет на данный вопрос, но были весьма обширные дебаты относительно роли спорта в формировании того, что Heinila [1966] назвал интернационализмом. С одной стороны, сторонники международного спорта отстаивали положение о том, что в своей идеальной форме спорт дает возможность прославить всемирные спортивные достижения всей человеческой расы. В олимпийском идеале citius, altius, fortius в символической форме представлены и прославляются достоинства индивида и пределы человека. Дух интернационализма как поиск мирового сообщества, в котором всемерно поощряются мир и взаимопонимание, достигает своего высшего пика в олимпизме [Seagrave, Chu, 1981]. Например, в Олимпийской хартии Международного Олимпийского Комитета (1983) говорится:

«Правило 1. Целями олимпийского движения являются:

... воспитание молодежи с помощью спорта в духе взаимопонимания и дружбы, способствующих созданию лучшего и более спокойного мира;

... всемирное распространение олимпийских принципов для создания доброй воли между народами.

Правило 2. Международный олимпийский комитет...имеет своей целью: ... развивать и направлять спорт в духе олимпийского идеала, поддерживая и укрепляя тем самым дружбу между спортсменами всех стран [цит. по: Heinila, 1985, p. 241].

Как считает Rees [1976, p. 186], международный спорт "может быть использован для развития позитивных чувств между индивидуумами или группами различного социального, этнического или национального происхождения... В качестве средства укрепления мира сторонники международного спорта предлагают универсальную структуру fair play и создание по всему миру сети международных спортивных организаций, которые могут быть использованы в мирных целях» [Hietanen, Varis, 1982; Rees, 1978]. С другой стороны, некоторые авторы, например, Heinila [1966], Lenk [1976], Strenk [1978], утверждают, что международный спорт часто используется политическими и правительственными структурами для пропаганды национализма, нужд социальной политики и политической борьбы. Раньше спорт действительно был нечто таким, что позволяло бы нам говорить о нем как о глобальном гуманистическом явлении. Но сейчас с помощью спорта может развиваться этноцентризм и национализм, а также конфликт между индивидами, группами, нациями, и культурами мира. Rees [1978], будучи сторонником контактной теории [Amir, 1969], указывает на несколько ключевых теоретически обоснованных пунктов, которые препятствуют спорту в целом, и международному спорту, в частности, содействовать позитивным отношениям между участниками. Поясню это положение.

Согласно контактной теории [Amir,1969], предвзятость и негативные чувства могут быть снижены, а позитивные чувства и взаимодействие расширены при соблюдении следующих условий [Rees,1987]:

1. Если члены различных групп имеют одинаковый статус.

2. Если статусные отношения между большинством и меньшинством групп относительно равные.

3. Если социальный климат содействует межгрупповому взаимодействию.

4. Если контакты доставляют удовольствие и поощряются.

5. Если контакты закономерны, а не случайны.

6. Если члены обеих контактирующих групп имеют общие цели или сверхцели, которые более важны, чем относительные цели каждой группы в отдельности.

С другой стороны, негативные переживания и предвзятость усиливаются при наличии следующих условий:

1. Если имеет место соревнование между группами.

2. Если контакты неприятны и вызывают напряжение.

3. Если контакты приводят к снижению статуса одной из групп.

4. Если члены одной из групп не так давно находились в состоянии фрустрации или расстройства.

5. Если группы имеют различные моральные и/или этические стандарты, которые противоречат друг другу.

6. Если имеет место глубокое расхождение в статусных характеристиках групп, включенных в контакты.

Из этих положений достаточно ясно вытекает, что спорт по самой своей природе создает потенциальный контекст, в рамках которого могут развиваться негативные межгрупповые переживания. Как отмечал [Rees,1987], для преодоления этого недостаточно, чтобы две группы были объединены в одну глобальную общность для соревнования друг с другом и совместно проводили некоторое время. Он обращает внимание на то, что, как об этом раньше уже писали C. Sherif и M. Sherif [1953], а также Amir [1969], должны быть сверхцели, лежащие выше личных целей каждого участника соревнования; на основе этих сверхцелей и формируются положительные переживания и чувство общности. Как отмечает тот же Rees, обычно спортсмены и зрители ориентируются в первую очередь на свои национальные интересы, что создает огромные трудности для формирования чувства интернационализма. Heinila [1985] расширил сферу этого противоречия своими исследованиями ценностных различий и конфликтов, которые существуют между международными и национальными спортивными организациями. Данные его исследований показали, что ценностные ориентации международных организаций включают в себя общие интересы, поощряют развитие различных интересов и равенство между участниками состязаний, в то время как национальные организации ориентируются главным образом на собственные интересы, собственный успех и неравенстве. Следовательно, призыв к созданию арены международных контактов, усиливающих дух гуманизма, наталкивается на существенные трудности, если имеется в виду сфера международного спорта.

Означает ли это признание того, что международный спорт по самой своей природе не может служить механизмом, который содействует развитию более гуманного глобального сообщества? Я думаю нет. Признать это, значит допустить, что человек не может контролировать те культурные явления, которые он сам сотворил. Признать это значит также отказаться от всех попыток многообразного использования спорта не только для собственных целей, но и как средство достижения более гуманистического глобального сообщества...

Что касается спорта, то в первую очередь мы должны уяснить себе, что мы хотим использовать спорт как механизм становления более гуманистического или гуманного мирового сообщества. Это существенно для формирования сознания, которое направлено на развитие гуманистического духа. Оно должно стать частью той системы сознания, которая детерминирует все поступки человека. Braisted [1975, p. 49] писал по этому поводу: «Те кто обладает такой (гуманной или гуманистической) точкой зрения – кем бы они ни были, школьниками, чиновниками, педагогами или политиками – должны не только показывать пример этой прекрасной жизни, но и отстаивать ее. Только они одни смогут гарантировать, что социальное планирование, благотворительная работа, реструктуризация сельских общин, обновление секуляризированного и узкорационального западного мира, пробудив веру в полную и осмысленную жизнь, будут все больше и больше реализовываться на практике».

Применительно к миру спорта это означает, что мы не должны соглашаться с дегуманизацией потенциала игры и спорта в том или ином аспекте, а должны продолжать поиск таких программ, которые содействуют облагораживанию девушек и юношей, женщин и мужчин. Это означает, что мы должны поставить развитие гуманности как цель в наших программах для молодежи, для элитного спорта, для организаторов и т.д. и использовать все механизмы для достижения этой цели. Это не означает, что мы должны закопать голову в песок и упорно игнорировать ценностные конфликты, неизбежные при взаимодействии индивида и социума. Но нужно развить в себе установку на дух нового гуманизма (о котором писал Braisted) и руководствоваться ею на всех этапах жизненного пути. Как заметил Salvador de Madariage, писатель и дипломат, "наши глаза должны быть идеалистическими, а гони – реалистическими. Наша задача состоит в том, чтобы определить, что мы желаем и что в рамках этого желаемого может быть достигнуто в тот или иной момент, и стремиться реализовать то, что возможно, из всего того, что желаемо» [цит. по: Braisted, 1975, p. 52].

Второй образец поведения, который предлагает Braisted [1975], включает в себя уважение различных стилей жизни и убеждений. Речь идет не только о понимании других, но и о совместных усилиях, направленных на формирование более гуманистического сообщества. Как считает Braisted [1975], недостаточно пустых слов с использованием терминов вроде «международное взаимопонимание». Вместо этого он предлагает разработку международных совместных проектов, ориентированных на взаимовыгоду каждого из участников. Применительно к миру международного спорта мы уже достаточно отчетливо видели, каким образом политика, экономика, национализм и другие этноцентрические и близорукие перспективы отдаляли олимпизм от его гуманистических идеалов. Seppanen [1984, p. 125] отразил чувства многих всемирно известных ученых, работающих в области спорта, когда он написал: «Олимпийское движение символизирует борьбу между человеческими идеалами и реальностью, в которой мы живем. Олимпизм и олимпийская система в целом представляют яркий образец противоречия между социальными мечтами и социальной реальностью на межкультурном и межнациональном уровне. Вопреки идеям и целям олимпийского движения подняться над миром и действовать как независимая сила в мире олимпизм стал инструментом в руках внешних и чуждых ему сил.... Олимпийское движение показало свою беспомощность в стремлении реализовать идеологию более мирного мира в международный образец человеческих условий».

И хотя большинство уверено, что олимпизм есть и будет оставаться главной сферой международного сотрудничества, мало кто считает, что он способен многое сделать для достижения реального международного гуманистического сообщества. Seppanen [1984, p. 125] завершает свою работу нерадостным утверждением: «Несмотря на то, что олимпизм негативно использовался внешними силами и весьма многочисленны его собственные недостатки, все же он сохраняет по меньшей мере возможность доставлять больше приятного, нежели мучительного».

Но еще не все потеряно. Как было отмечено выше, возможно международный спорт найдет более эффективные пути для формирования более гуманистически ориентированного мирового сообщества. Гуманизм по своей природе требует, чтобы мы осознавали себя не просто как отдельные люди, атлеты, школьники, работники или администраторы и т.д., но в первую очередь как звенья одной большой взаимосвязанной социальной сети. Вероятно, можно попытаться, если это еще не было сделано в какой-то мере, создать национальные и межнациональные консоциумы, объединяющие в рамках спорта всех, кто хотел бы направить свои усилия на улучшению условий человеческой жизни. Должны быть доработаны и переработаны международные проекты, направленные на достижение мира, преодоление голода и болезней. Все могли бы объединиться и использовать свои силы и влияние на пользу друг другу. Такая работа, действительно ориентированная на достижение сверхцели, могла бы объединить людей в сфере спорта, преодолевая их узкие национальные интересы. Эта идея не является чем-то новым и непроверенным. Многие спортсмены большинства стран мира добровольно тратят свое свободное время на решение важных социальных проблем. Многие работают с неблагополучными детьми, с инвалидами и бедными, пытаясь улучшить социальную обстановку. Необходимо соединить воедино усилия всех тех, кто связан с миром спорта (от атлетов до школьников), и направить их на достижение более гуманного мирового сообщества, невзирая на узкоспортивные интересы. Модели таких организаций уже существуют – например, организации ученых, выступающих за мир, или организации, пытающиеся решить проблему голода в мире. Всемирную спортивную организацию можно было бы создать по их подобию. Многие могут обвинить меня в «идеализме» и попытке выйти за пределы собственных интересов спорта. Возможно. Но я верю, что в рамках спорта есть много людей, готовых приложить усилия к достижению гуманистических идеалов, т.к. сама природа спорта гуманистична по своей сути. В спорте хватит места для гуманистических инноваций, но нет места пессимизму. Лауреат Нобелевской премии Salvador Luria написал: «Человечество оправдывает мои подозрения в том, что слепая эволюция вновь проявила утонченную мудрость. Формируя сознание и подвергая людей беспрерывному террору, эволюция посредством естественного отбора вложила в человеческий разум некоторые компенсаторные механизмы. Эволюция заложила в человеческий разум внутреннюю программу, дающую ему неисчерпаемые источники оптимизма, радости, надежды, веры в силу разума, интереса к ближнему и гордости за постоянное стремление к уникальному человеческому риску». Потерять это чувство надежды и оптимизма означает отказаться от такого человеческого риска.

Третий существенный компонент поведения, к которому призывает Braisted [1975], касается достижения нами как гуманистами взаимности в человеческих отношениях, особенно в межнациональных и межкультурных аспектах. Несмотря на то, что многое по данному вопросу я уже отметила, все же я хотела бы подчеркнуть еще несколько моментов. Во-первых, и это самое главное, глобальное гуманистическое сообщество не должно строиться в ущерб национальной культуре и национальному самовыражению. Напротив, необходимо развивать и поддерживать культурный плюрализм. Для транснационализма существенна вера в то, что существуют цели, выходящие за рамки узких местных интересов. Я вновь хотела бы подчеркнуть, что культурное взаимопонимание не сводится к простому восприятию сходств и различий, а предусматривает прежде всего ориентацию на открытость и признание самобытности других культур и других народов мира. Это означает, что мы не должны более относиться друг к другу как главные и второстепенные, как более и менее развитый, а искать пути межкультурного обмена, образования и взаимных интересов. Как считает Braisted [1975], социальные науки "особенно антропология и социология должны поощрять культурный плюрализм как стержневой путь современного общества". Он выступает за расширение интеркультурного обучения в школах и университетах, за более широкое использование международных обменов и исследовательских проектов, ориентированных на гуманистические и культурологические исследования. Он пишет [Braisted, 1975, p. 50]: "гуманизм должен освещать идеи, ценности и верования всех времен и народов, связывая их с современной жизнью и содействуя тем самым процессу развития нового гуманизма. Наука как живой процесс должна поощрять ценности рационального познания и воображения, содействуя большему пониманию мира природы и человека, постоянно расширяя его горизонты и укрепляя его уверенность в себе" ...

Трудно переоценить важность задачи построения плюралистичного мира. Данные моих работе среди различных этнических групп в США наглядно демонстрируют устойчивые различия в культурных формах выражения, таких как игра, спорт и проведение свободного времени даже в рамках одного национального сообщества. Латино-американцы, коренные американцы и другие этнические группы населения имеют специфические субкультурные формы выражения, отражающие ценности, традиции и нормы своей собственной культуры [Allison, 1984,1987, 1988]. Мы должны рассматривать эти различия не с точки зрения нежелания отдельной этнической субкультуры приспосабливаться к нормам и ценностям основной культуры (сама она занимает идеологические и этноцентрические позиции), а скорее как важную особенность, культурный символ этнического населения, как свидетельство необычайного развития воображения и гибкости всех народов. Нельзя ожидать, что произведения искусства из разных стран будут одинаковыми. В такой же степени невозможно, чтобы другие формы культуры, например, игра, спорт и отдых, были одинаковыми у всех. Культурные различия должны быть оценены и изучены, но не ликвидированы...