Плачь по кавказской албании

«Грамоту, изложенную и написанную (вами), мы прочли и возблагодарили премного Бога непреложного, милостью своей являющего день за днем свои чудеса людям, им самим сотворенным, особенно у нас, благодаря вашим святостям, о, епископы, Давид и Иовел!

Я, Ухтанэс – католикос ничтожный, и Джуаншер – полководец и князь Албании желаем вам возрадоваться в Господе.

Мы неустанно благодарим Бога за животворящее спасение, ниспосланное нам Богом, за нескончаемые дары его и за святой Крест, который явился (здесь) среди нас, взошел, открыл и просветил очи наши. И потому мы неустанными устами и неустанным языком благословляем Господа нашего Иисуса Христа, благотворителя и чудотворца, дарителя всех благ, даровавшего нам пречистые дары Святого Духа. И хотя мы и далеки от вас телом, но близки душою, и (вы) помяните нас перед новообретенным Крестом. Возьмите вы (немедленно) сокровище благодати со святым Крестом и вместе с добродетельным и святонравным Исраэлом доставьте к нам с великой осторожностью, дабы и мы всеобщим собором поклонились ему с блаженным лобзанием. Будьте здравы в Господе!».

Прочитав письмо полководца Востока и святого католикоса, епископы – блюстители и надзиратели тотчас же взяли обретенное святое сокровище и вместе с Исраэлом немедленно прибыли в великий город Перож-Кават, ибо там пребывали великий князь Востока Джуаншер и католикос Ухтанэс вместе со всеми вельможами. Приняв светозарную благодать, они торжественно и долго преклонялись перед ней всей многолюдной толпой, (тут же) на площади. И преподносил князь святому Кресту дары и приношения, восхвалял аббата (Исраэла) вместе с католикосом и толпой народа. Затем повелел князь снарядить его в путь и отправить вместе с киотом светозарного Креста в обитель его, в Глхованк, находящуюся на горном плато на севере гавара Боюк Куэн. И простившись блаженным духовным лобзанием, каждый с радостью возвратился в пристанище свое.

Глава XXXII
Сватавство и кровосместительные браки дворян Албании. Их предают проклятию.

В те времена вельможи Албании осквернились кровосмешением противозаконным. Первый из них владетель Колта из царской семьи, затем три семьи, в округе Аршакашен (семьи) Дастакерта, Чыншмии, Мамшелуна и на другом берегу реки Куры Хэджери, семья Вараз-Перожа, носящего патив лакнара в Гисе в округе Удин, (семья) Варажна из Аражакана и семья Туерака.

Блаженный каталикос Ухтанэс предал проклятию их бесстыдное прелюбодеяние и запретил беззаконные браки, но поскольку они не оставили свои злодеяния, то все они вообще были истреблены и стерты с лица земли. Затем святой каталикос преставился Христу. Престол его унаследовал Елизар, муж добрый и благородный, бывший епископом Шаки, который также оказался среди других епископов, приглашенных на собор после смерти Ухтанэса. Некоторые злобно осуждали его прибытие на собор. После утренней службы собор хотел было избрать в католикосы некоего монаха, епископа города Пероз-Кавата. Но скверный бес поверг его на землю, на глазах у всех выдвинув против него грамоту обвинения. Тогда бросили жребий и, как некогда Матфий (Деяния, 1, 26), скромный Елизар, принял на том же соборе апостольский сан, (был рукоположен в католикосы). Тем временем светскую власть по воле Божьей осуществлял счастливый Джуаншер в сей преходящей жизни.

Глава XXXIII
Повесивовательное изложение о священстве святого мужа божьего Исраэла и об обретении св. Креста

Так как блаженный муж сей (Исраэл) был лучезарным источником, то из обильных и сладких струй своих поил он многих, постоянно усиливая борьбу с врагом Енибом, как то обычно делали дети добродетели, выступая против него соперником храбрым и избранным. Подобно им и сей (муж) должным образом прославился во всей стране, украшенный справедливостью. Хлынуло от него, распространилось и дошло до обоняния многих сладостное благоухание святая святых.

И вот, точно так, (как когда-то) Святой Дух внушил помазать Давида, великим первосвященником, (так и теперь) рукоположили (Исраэла), чтобы он имел власть стяжать души заблудших, как великий Петр, и принести жертву без порока, как мужественный Аарон, чтобы как ближние, так и дальние могли бы разделить его ликование и принять благословение от святой десницы его. Но вот что удивительно; совершились великие знамения, которые многим казались невероятными. Но они совершались изо дня в день по порядку, по воле высшего провидения. Почему и подходили к нему слова апостольские о том, что Господь «кого призвал, тех и оправдал, а кого оправдал, тех и прославил» (К Римлянам VIII. 28-30).

И вот через год, по повелению, внушенному свыше, святой иерей возжелал обрести желанный крест, сокрытый святым Маштоцем в селе Гис, что в округе Ути. Но так как он являлся настоятелем добрых братьев и старался исполнять заветы любви равно ко всем, то он облекся тайно в правду Божию и, заботясь об общей пользе, не стал оглашать перед народом тайного намерения своего, ибо избегал он людских похвал, оберегая себя от пороков тщеславия.

Вот почему он не захотел идти на поиски (креста) всей братией, но сделал соучастником своим лишь одного, избрав его из святонравных и почтенных иереев Вместе с ним он прибыл в вышеуказанное место, в одну старую церковь, не зная, однако, как отыскать и узнать место (креста). Но тотчас же показалось чудесное видение над вершинами кипарисовых деревьев с густой хвоей, которые стояли по обе стороны святой церкви. Появилось светлое, лучезарное знамение, которое, подобно арке в небесах, соединяло вершины деревьев на высоте купола церкви. Оно постепенно скользило по вершинам кипарисов точь-в-точь как радуга в облаках, а затем отблески его, как от молнии, отразились на выложенной из камня и кирпича (небольшой) часовне с Крестом Христовым. И тогда святой муж сразу понял, что именно там и находится непохитимое сокровище. И он, опоясавшись, как (некогда) храбрый Авраам, тут же взял в руки заступ и начал копать в том месте с избранным им самим мужем. И когда яма углубилась на пять четвертей, а может несколько больше, вдруг показался старый, потемневший серебряный киот, на котором была надпись на арамейском, греческом и сирийском языках, гласящая, что он содержит частицу животворного древа. В нем находился отлитый из серебра, позолоченный футляр в форме креста, а в нем уже [частица] от вечного Креста Христова. Возликовал тогда муж Божий, (обретший киот), много раз воскурил он ладан, возрадовался он светлой, как бы расцветшей душой и сочинил песню (духовную), мелодичную, подобную псалму играющего на лире Давида «Благословлю Господа во всякое время» (Псалтырь, 33, 2) и (другим псалмам) что в том же ряду, за то, что (Господь) подарил имеющим страх его Крест, который спасает их всегда от врагов. Взяв Крест спасения, он бесшумно перенес его в свою церковь.

В те дни, когда был обретен Крест, и он (т. е. крест) пришел, достиг покоища своего, произошло великое и чудесное знамение, и нельзя умолчать о великой славе Божьей, ибо как сам Кирилл – патриарх Иерусалимский в письме к Константину писал о явлении Креста, что «зарево света доходило до Елеонской горы, и не только одному или двум было видно оно, но всему множеству населения города ясно было видно». Именно так было видно явление света Креста (жителям) Восточной страны нашей. Ибо все увидели яркое сияние света, сверкающего как полыхающее пламя, которое опускалось с облаков небесных. Все увидели, как исходила и снизошла святая благодать на Всесвятой Крест – то как пламя, то как свет, то как звезда, что светится ранним утром. Не только мы, но вся страна была очевидицей явления лучезарного, великого, чудесного света. И пока сиял он на небесах вблизи храма Господня, он был виден не только жителям города, но и всем [жителям] окрестных городов и сел, мужчинам и женщинам, и даже пастухам, пасущим скот на горах и долинах, усердным труженикам полей, собирающим плоды, и многим странникам под открытым небом. То было в пятом часу пополудни, все они увидели лучезарные видения и с трепетом в душе поспешили вместе с другими (туда), (и присоединившись) к огромной толпе, уже собравшейся под открытым небом, утолили свое бурное желание, лобызая Святой Крест Христа. Так получили они благодать и милость от самого вожделенного оружия, принимая дары будущей прекрасной победы. На праздник Креста Господня из разных мест прибыли многие из правителей нашей страны, (однако) из-за чудесных и страшных знамений, которые явились над Крестом, они не посмели в ту ночь войти в церковь или заночевать в притворе. Но удалились, пошли на возвышенное место и всю ночь до самого утра там молились. А на рассвете, когда только взошло солнце, вошли они в притвор церкви и сразу же перед Крестом с трепетом и страхом начали торжества светлого Креста, совершили благодарственную литургию на алтаре.

После явления этих чудес вновь распустился и пышно расцвел носивший на себе Господа Крест могучий великой башни, уверовать в которого удостоил нас Бог постоянной своей заботой о нас, даривший нам в качестве опоры эту спасительную мачту с поднятыми парусами богопознания, отряды же чтецов и сонмы отроков (учащихся) оставались без него (богопознания), поскольку таинство было сокрыто от них.

Служитель Божий, который находился в той Старой церкви, во сне узнал о явлении Креста. И узнав об этом, этот муж сам добровольно отправился в округ Боюк Куэн, в церковь Глхованк. И увидев там святого вардапета по имени Исраэл, пал ему в ноги, рассказал ему все содержание своего сна и попросил объяснить обстоятельства дела. Однако тот не согласился открыть ему таинство, и служитель возвратился к себе. На следующий день тому же мужу во второй раз приснился тот же сон, и он нарисовал крест, (увиденный во сне), принес и передал мужу Божьему. И вот, святой (муж), увидев это, понял, что это вдохновение свыше и открыл ему таинство и показал тот животворный Крест, под угрозой наказания взяв с него клятву никому не рассказывать об этом. И хотя он многажды поклялся никому не рассказывать, однако через несколько дней, нарушив клятву, поехал к католикосу и рассказал все ему и многим другим, ибо не следовало истине оставаться сокрытой. Узнав об этом, католикос Елиазар весьма удивился благовествованию о даре и по желанию князя Джуаншера немедленно направил Исраэлу грамоту с повелением доставить ему чудом обретенный Крест Христов.

И тот, повинуясь повелению католикоса, поспешно прибыл в святую церковь, куда прибыли также сам великий князь и святой католикос в сопровождении всех знатных вельмож и где они воочию увидели новообретенный Крест Христов, сокрытый в хранилище святым Маштоцем собственноручно, (тот самый крест), которым он обращал (в христианство) страну Албания от заблуждений идолопоклонства, (крестив) в светлой, возрождающей купели благодати. Поклонившись Святому Кресту, они возвратились в радостном ликовании, прославляя Дарителя дара вожделенного.

Тогда возвеличен был священник Божий Исраэл перед католикосом, князем и в глазах вельмож. И получил он позволение от них смело делать все. Через несколько дней по причине новых и великих чудес, много раз повторяющихся на кипарисовых деревьях, он захотел преподнести дар Кресту, изготовив из них нечто наподобие Креста Господня.

Он немедленно пригласил наемных мужей, искусных мастеров и заказал им изготовить крест, украсить его резьбой, изображающей все деяния Господни.

Узнав об этом, глава епископов (каталикос) и Джуаншер тотчас написали мужу Божьему Исраэлу, чтобы и они были уведомлены (о времени) освящения Креста, дабы прибыть туда на (освящение) и помазание Святого Креста. Муж Божий с великой радостью дал свое согласие и закончил все приготовления священного праздника, достойного светлого Креста. Однако они из-за лени своей не прибыли в назначенное время. Тогда видение явилось святому каталикосу Елиазару, чтобы он не медля отправился на помазание Креста Христова. Поднялся он рано утром и, взяв с собой необходимое, поспешно прибыл в указанную церковь в епархии Гисаван.

В то время великий князь находился на юге в округе Сисаван. И поскольку, и словом, и делом каталикос Елиазар уподоблялся апостолам, то он мстительно разгонял суеверные заблуждения и всячески способствовал процветанию истины, считая ее венцом своей славы и являясь защитою истинной веры. Он старательно учил добродетельному православию, поклонению (пресвятой неслиянной) Троице. И понял блаженный муж (Елиазар), что чудесное видение, которое некогда явилось иерею Исраэлу, было следствием его великой веры в Бога, и потому признал его служителем Божьим. Взяв частицу Святого Креста Маштоца, он вложил ее в новоизготовленный из [кипарисовых] досок футляр в форме креста, помазал его благовонным елеем и установил посреди церкви, как того желал (Исраэл). (Затем) с великой радостью, пышно и торжественно он совершил освящение Креста в присутствии церковной братии и толпы верующих, обильно воскурив ладан.

Глава XXXIV
Роковая смерть великого князя Джуаншера

Случилось так, что в то время великий князь Джуаншер отправился в горные местности с намерением провести там праздничные дни года в веселых гуляниях в сопровождении песнопений гусанов. Прославленный и воспетый Джуаншер, полководец статный, благоразумием своим покоряющий всех своей власти, счастливо в избытке одаренный всеми благами земными, гордо возвысился (над другими) своей доблестью и разумом. Но вот этот славный и желанный муж впал в объятия обольстившего его порока и так как стал идти против заповедей Божьих, лишился своей прежней славы, вся его (слава) обратилась в паутину, и все его благолепие было развеяно.

В летние знойные дни этот дивный полководец, взяв с собой знатных вельмож и намесскую дружину, поднялся на склоны высоких гор, где, прогуливаясь по усыпанным цветами лугам, они наслаждались их тишиной и проводили дни в удовольствиях и изобилии. А когда прошли палящие знойные дни и наступил высокий и великий праздник Креста, он снялся с тех мест и прибыл в округ Ути, в город Партав (Барда), где находился построенный и украшенный им храм, чтобы там, во время торжественного праздника поклониться Богу с великими дарами. И пока славный Джуаншер в великой радости отдыхал там, некий муж, нечестивый и гнусный, охваченный пороком Каиновым, забыв любовь его (Джуаншера) к нему, (забыв) великие почести и уважение к дому отца своего, которые оказывал (Джуаншер), замыслил умертвить его и, приманив в (сети) коварства некоторых друзей, сделал их своими сообщниками.

Замышляя злодеяние, он соблазнил Джуаншера на прелюбодеяние и лукавыми словами уговорил его предаться скверным наслаждениям.

И вот, в первом часу пополуночи, когда равнодушные воины его вооруженной стражи спали спокойно и безмятежно у ворот дворца, вышел князь на тропинку, тянувшуюся между цветниками сада, без щита, имея при себе лишь меч свой, а злодей Ениб – предатель Варазо, взяв царский палаш, меч булатный и щит с золотым пупком, коварно прошел вперед, как бы заменяя оруженосца. Сам он, этот безбожный злодей, под кафтаном был одет в кольчугу. Когда они прошли середину сада и приблизились к стене, огораживающей просторный царский двор, непобедимый Джуаншер, как мудр был во всем другом, так и тут, разгадал злой умысел коварного убийца. (Вдруг), услышав (впереди) звон доспехов, князь испугался и оробел, полагая, что это большой заговор с целью убить его и потому решил незамеченным тихо вернуться во дворец. Но безбожный убийца, который заранее уже наполовину вынув меч из ножен, был наготове (выхватил его, повернулся), внезапно нанес храброму князю удар и тяжело ранил его, ибо тот был без лат. И все же (убийца) не сумел быстро одолеть его. Зарычав, как лев, (Джуаншер) также выхватил меч, но сила Всевышнего покинула его, предав его в руки того, кто был обласкан им же. Когда в первый раз князь бросился с мечом на безбожника, тот, укрывшись щитом, стал перед ним. Меч (князя) вонзился в пуп щита, и князь не смог вытащить его, меч так и остался там. А тот, исполненный звериной ярости, в бешенстве наносил удар за ударом, изранив все тело князя, как ядовитый змей или хищный зверь, яростно и беспощадно изрубив его и заколов мечом и палашом, он повалил наземь господина своего. Полагая, что (Джуаншер) испустил дух или уже умирает, убийца господина своего, не замеченный никем, ушел оттуда и пошел к себе домой, чтобы отвести от себя подозрение, будто он, ничего не зная, спит себе спокойно.

А между тем кто-то узнал о происшедшем и поднял тревогу. И толпа собравшихся там людей все росла. Один из двоюродных братьев преступника (пришел к нему) и рассказал о последствиях, совершенного им преступления, и тот, вскочив на коня, поспешил скрыться.

Тогда один из патрикиев, племянник князя, взяв полсотни воинов из своего намесского легиона, бросился в погоню вслед за убийцей. Но, не надеясь догнать его, они направились к северу в округ Орхистена, исполненные жажды мщения. Они разграбили дом его отца и, взяв шелковые и парчевые ткани, разноцветные ковры, золото и серебро, драгоценную утварь и мебель, а затем, разрушив и предав дом его огню, возвратились с воплями и плачем, (горькими) слезами оплакивая князя. Но в нем еще было дыхание, он еще жил несколько дней. (Созвав) сыновей своих, он раздал каждому из них сокровища и титулы, определил каждого правителем в своем уделе и, обескровленный от смертельных ран, скончался.

Немало смут тогда произошло в Албании, ибо вооруженные люди столпились у дворца, собрались знатные вельможи, и вся страна наполнилась плачем и воплями, тяжелыми стенаниями оплакивали они смерть князя. Вот какое неутешное горе и тяжелый удар нанес (убийца) нашей стране.

Тогда выступил некий ритор по имени Давтак, знающий художественный слог, начитанный и искусный в упражнениях стихосложения и выдающийся толкователь. И стал он восхвалять князя красноречиво и пышно, сочиняя гладко подобно искусному писцу. Много дней тому назад он прибыл ко двору и находился там. И когда весть о неожиданном убийстве великого полководца пронеслась по нашей стране Восточной, он сочинил этот плач о благодетельном Джуаншере строками (начинающимися с букв) по порядку (албанского) алфавита.

Вот что он говорил.

Сочини же ныне печальные элегии,

Чтобы голосом скорбным и дрожащим

Оплакивать непрестанно нашу тяжкую утрату.

Великое крушение произошло в стране Восточной,

И гул разрушения разнесся по всей земле,

Народы и племена да услышат глас мой,

И все земнородные да горюют со мной.

Сокрушен утес могучий и живой,

И стена неприступная развалена.

Сокрушена разумная башня.

Ограда строения разрушена до основания.

Покой наш обратился в горькие вопли,

Орды разбойничьи осадят нас теперь,

Ибо разрушено славное царство,

И луч дивной власти нынче погас.

Сбылись над нами все те проклятия,

Которыми грозил пророк Исайя.

В день праздника воздвижения Креста Господня

Ввергли нас в скорбь и великое горе.

Вырыли безвыходную бездну гибели

Чтобы властелина доброго столкнуть в нее

Дух заблуждения убийцами водил.

И коварно скрывали западню смерти.

Сидел он молча, как лев в логовище своем,

И в страхе, онемев, дрожали враги.

А князья и родоначальники все

С трепетом и любовью повиновались ему.

По всей земле пронеслась слава его,

Имя его долетело во все концы света,

Силу разума его и гениальную мудрость

Вся вселенная торжественно прославляла.

Император ромейский и царь страны южной

Рады были узреть владетеля (Албании).

С радостными приветствиями принимали его,

Почестями и славой венчали его.

Но вот нежданно обрушилась беда.

Неотступный разврат предстал перед нами.

Прогневали Творца своими проступками,

И предал Он гибели правителя страны.

Удалились прочь хранители его.

Силы небесные покинули его,

Ибо Господь удалился в тот черный день,

Оставив его злодею на попрание.

Искуситель-враг свою натянул тетиву,

Отточив, как меч, коварство свое,

Жестоко, смертельно изранил его ночью,

Как было истреблено племя Моава.

Коварно отведя в сторону князя,

Безжалостно наносил он рану за раной.

Ты был горд и прославлен среди племен вселенной,

И строго наказывал тех, кто тревожил тебя,

Но вот изменило солнце свой путь,

И восстали на тебя сыновья твоих слуг.

То злое рождение, что согрешил ему,

Сын беззакония, истерзавший его,

Окутанный проклятием да пойдет он по свету!

Блуждать и скитаться ему, как Каину.

Преграждены да будут тропы его бегства,

Хищные птицы да кружат над его головой,

Пусть вороны из ущелья устремляются за ним,

И звери хищные поджидают его.

Да будет послан ему огонь Ирода,

Пусть страшные муки воспламеняются в нем,

Да родятся в нем и черви и мошки,

И снедают тело убийцы владыки своего.

Рука, поднявшаяся убить господина,

И ноги поправшие образ его дивный,

Да покроются проказой и иссохнут,

И моль снедающая да источит его.

На покой лечь ему под тенью терновой,

Детеныши ехидны да ужалят его.

Яд василиска да вольется в него,

И потрескается страшно вздутое тело.

Был нам лампадой истинного мира,

Был кормчим, покоряющим бешеные волны,

Наш доблестный (князь) Джуаншер,

Усмиряющий гнев пленителей всяких.

Слова мудрые сыпались из уст его, как жемчуг,

И жизнь его была чиста и светла.

Просыпался ото сна, как львенок по утрам,

И, хватая, раздавал куски мяса овнов.

Телом он дремал, но бдящей душой

Храбро вел колесницу Ареса меж звездами,

Неся (в руках своих) цветок мудрости.

Дары благоверия обильно лились, как кровь из бока Иисуса

А из лона его, широкого, как море

Бессмертия исходило благоухание, как от Духа Святого.

Стенания мои не плачь русалок или страусов,

Но горький вопль амбаруев по детенышам своим,

По вас, оставшимся в покинутом им городе.

Исключить бы из времени эти горькие дни,

Этот день, когда настала твоя печальная смерть.

Иссохнуть бы тому, кто истерзал тебя.

Ты солнцем ярким был для нас, немеркнущим светом;

Какая ночь теперь несусветная тьма!

Какое непроницаемое тело закрыло твое лицо,

Бросив на нас, твоих ближних, нерассеиваемую тень!

Охвачен пламенем, сгораю я в тревоге, видя,

Твой высокий трон, лишенный тебя.

Твой уход закрыл путь утешения

И потому льют ручьи слез очи мои,

Горем израненные, оплакивающие тебя.

Твои любимцы сгорают любовью твоей.

И помнит любовь твою каждый;

О, если б было можно нам как ладану благоуханному

Вскуриться на могиле твоей.

Утеряна корона наша, сокрушен престол,

И слава дивная захоронена с тобой.

Тивериадский залив и горы Ливана,

Что наслаждались твоим образом (дивным),

(Теперь), слившись в единое око, обращенное к ветру северному,

Спрашивают о тебе. Но нет тебя.

И гунны рубят топором гранатовые деревья.

Многие венценосцы оделись в траур по кончине твоей.

И покрылись пылью ложа новобрачных.

Все плачут и рыдают, и горькие льют слезы.

Иссыхают страдая, пребывая в пустыне,

Как пернатые, потерявшие своих птенцов.

Спешат сбросить с себя опороченную славу,

На твоем примере убеждаясь вновь и вновь,

Что никому не дано остаться на этом свете.

Хотелось бы еще многое сказать страдая неустанно,

Но слаще всего почить с тобою.

Затем, когда прошла печаль, утихло горе, и мучительное бедствие было несколько позабыто, все князья страны этой – придворные и родоначальники, наместники, правители, вельможи пришли к великому каталикосу Елиазару думу думать о мире и благе страны Албания. Заботясь о власти в стране, они единодушно избрали одного дворянина, возвеличенного императором в сан апуипата патрикия, по имени Вараз-Трдат сына Вараз-Перожа, брата Джуаншера. Католикос и князья страны в единодушном согласии спешили как можно скорее завершить это дело. И тут же все вельможи распустили свои знамена с изображениями зверей, протрубили в трубы, подняли его на щит с золотым пупком и трижды подбросили его (вверх) восхваляя его.

Вот таким образом с превеликим ликованием, передав ему сан первого князя отеческого престола, они преподнесли новому правителю дары и подарки. Доблестный Вараз-Трдат еще прежде отличался своей мудростью, относясь ко всем с любовью и заботой. А когда достиг он престола правителя (страны) своими мудрыми и ласковыми словами, покорил и склонил к себе, сердца всех, хотя некоторые его родичи и завидовали ему, и вынашивали бесплодные мысли. Терпеливый, кротостью своей он подчинил себе страну в пределах прежнего владычества и скоро завладел также славной столицей Партавом.

В то самое время полководец и великий князь гуннов Алп-Илитуер, взяв с собой многочисленное свое войско и прибывших из разных мест страны Говг доблестных людей, вооруженных военачальников, со знаменами, отрядами лучников и щитоносцев, а также всадников, одетых в латы и шлемы, вторгся в страну Албания и стал опустошать (области) у подножия великих Кавказских гор и поселения округа Капалак, как бы мстя за кровь Джуаншера. Сам он во главе своей многочисленной дружины пролетел через долины и, переправившись через реку Куру, перешел в округ Ути, и стал сгонять людей и скот из того округа, грабил и угонял всех в полон. Затем все они (гунны) возвратились и расположились лагерем в долине у пределов Лпинка.

Князь же Албании Вараз-Трдат, узнав о том, что многочисленные полчища (гуннов) беспощадно разрушают все, грабят и уводят в плен (народ), весьма огорчился и пришел в недоумение. Затем отправил он к князю гуннов великого каталикоса Елиазара, чтобы через него выразить ему свою верную покорность и любовь, которую он (Вараз-Трдат) питал к нему, как к любимому брату, и передать, что они не причастны к убийству Джуаншера, и это преступное злодеяние совершено рукою одного подлого и мерзкого человека. Все это передал католикос Албании князю гуннов, добавив еще много изречений божественных, незнакомых тому, приблизив его тем самым ко страху и любви к Богу, склонив его к миру и нерушимой дружбе. Так он (Елиазар) убедил князя гуннов стать защитником и подмогой власти его (Вараз-Трдата). И тот, (сняв лагерь), вернулся в свою страну.