Постановление Страсбург, 10 января 2012 года

194. Европейский Суд, как и Комитет министров, поддерживает позицию российских властей о необходимости комплексного подхода к поиску решений проблем перенаселенности в следственных изоляторах, включая, в частности, изменения в нормативно-правовой базе, практике и позиции (см. упоминавшуюся выше промежуточную Резолюцию Комитета Европы CM/ResDH (2010) 35). Рассмотрев ряд мер, уже принятых и принимаемых для улучшения условий содержания под стражей в России, Европейский Суд отмечает, что этот процесс затрагивает ряд сложных правовых и практических вопросов, которые находятся, в принципе, за пределами компетенции Европейского Суда. Задачей Европейского Суда не является консультирование государства-ответчика о такой сложной реформе, не говоря уже о рекомендациях по конкретному способу организации его уголовной и уголовно-исполнительной системы. В то время как процедура принятия пилотного постановления является инструментом оказания помощи Договаривающимся Сторонам в соблюдении ими своих обязательств по Конвенции, Европейский Суд не в силах, и это нецелесообразно для его функционирования в качестве международного суда, принимать участие в реформах такого рода параллельно с Комитетом министров или распоряжаться о принятии конкретных общих мер государством-ответчиком. Комитет министров находится в лучшем положении и имеет возможность вести мониторинг тех мер, которые необходимо принять Россией для обеспечения адекватных условий предварительного содержания под стражей в соответствии с Конвенцией (см. с необходимыми изменениями упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Фингер против Болгарии", § 115, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Бурдов против Российской Федерации (N 2)", § 136 и 137, и Постановление Европейского Суда по делу "Юрий Николаевич Иванов против Украины" (Yuriy Nikolayevich Ivanov v. Ukraine), жалоба N 40450/04, § 90 - 92, ECHR 2009-... (извлечения)).

195. Приведенные выше соображения, однако, не мешают Европейскому Суду указать на существование общих вопросов или высказать при этом особую озабоченность, которые потребуют от государства-ответчика углубленного изучения с учетом его выводов в отдельных делах. Данные указания Европейского Суда будут еще более полезными и целесообразными, так как они вносят свой вклад для определения сложных структурных проблем, лежащих в основе нарушений, и для их соответствующего разрешения.

197. Постоянной и общей позицией всех органов Совета Европы являлось понимание того, что сокращение числа содержащихся под стражей лиц будет наиболее подходящим решением проблемы перенаселенности. Европейский Суд неоднократно указывал в своих постановлениях с учетом презумпции невиновности и предпочтения свободы, что пребывание в следственном изоляторе должно быть исключением, а не нормой, и являться только крайней мерой (см. в числе многих примеров Постановление Большой Палаты по делу "МакКей против Соединенного Королевства" (McKay v. United Kingdom), жалоба N 543/03, § 41, ECHR 2006-X). ЕКПП полагал, что в контексте высокой доли заключенных, существующей в России, "повышение расходов на содержание тюрем не приведет к решению проблемы" (см. § 28 11-го Общего доклада, (CPT/Inf (2001)16), и рекомендовал активный пересмотр политики предварительного содержания под стражей. Не далее как в 2010 году Комитет министров указал, что "создание новых мест содержания под стражей не может само по себе повлечь долговременного решения проблемы перенаселенности тюрем и что эта мера должна приниматься вместе с другими, направленными на сокращение общего числа содержащихся в следственных изоляторах" (см. промежуточную Резолюцию CM/ResDH (2010) 35, а также § I (2) приложения к Рекомендации R (99) 22, приведенного в § 57 настоящего Постановления).

198. Статистические данные российской судебной системы показывают существенное сокращение числа ходатайств об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу: примерно на 34% в 2010 году по сравнению с 2007 годом (см. § 53 настоящего Постановления). Количество ходатайств о продлении срока содержания под стражей также уменьшилось, однако в гораздо меньшем процентном соотношении только на 8% в тот же четырехлетний период. Снижение количества первичных обращений об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу может рассматриваться как следствие недавних шагов по декриминализации некоторых преступлений, не связанных с насилием, а также как показатель более сдержанного подхода со стороны следственных органов, использующих заключение под стражу как меру пресечения на досудебном этапе расследования. Хотя количество ходатайств прокуроров снизилось в относительном выражении, абсолютное число до сих пор остается слишком большим.

199. Озабоченность должно вызывать то обстоятельство, что за тот же период доля удовлетворенных ходатайств в суд об избрании меры пресечения в виде содержания под стражей оставалась на неизменном и необычайно высоком уровне и ни разу не изменялась, несмотря на снижение общего количества таких обращений. Действительно, в 2007 - 2010 годах российские суды избирали меру пресечения в виде заключения под стражу более чем в 90% случаев, когда эту меру предлагали следственные органы, и удовлетворяли ходатайства о продлении срока пребывания под стражей в 98% случаев. В практическом отношении это означало, что ходатайство прокурора об избрании меры пресечения в виде содержания под стражей отклонялось только в одном случае из десяти, и только один из 50 обвиняемых освобождался до суда. Во второй половине 2008 года залог применялся в 407 случаях, в первой половине 2009 года количество соответствующих случаев выросло до 599 (см. § II (4) приложения II к упоминавшейся выше промежуточной Резолюции CM/ResDH (2010) 35, что все еще составляет менее 1% случаев, когда подозреваемого заключали под стражу. Статистические данные 2010 года не демонстрируют каких-либо значимых изменений в судебной практике, и процент отклоненных ходатайств о помещении под стражу вырос менее чем на 0,2%, несмотря на то, что 22 октября 2009 г. Верховный Суд Российской Федерации принял специальное постановление (см. § 52 настоящего Постановления), в котором он напоминал судам, что содержание в следственном изоляторе может быть избрано, только если применение других мер невозможно.

200. Европейский Суд, со своей стороны, уже установил недостатки в работе российской судебной системы относительно чрезмерной длительности досудебного содержания под стражей без достаточных оснований. Начиная с Постановления по делу Калашникова 2002 года Европейский Суд к настоящей дате установил нарушение обязательства по обеспечению судебного разбирательства в разумный срок или освобождению до суда в соответствии с пунктом 3 статьи 5 Конвенции более чем в 80 делах против Российской Федерации, где национальные суды продлевали содержание заявителей под стражей, ссылаясь, в основном, на тяжесть выдвинутых обвинений и применяя ту же стереотипную формулировку без указания на особые обстоятельства или рассмотрения альтернативных мер пресечения (см. в числе многих примеров Постановление Европейского Суда от 1 марта 2007 г. по делу "Белевицкий против Российской Федерации" (Belevitskiy v. Russia), жалоба N 72967/01, § 99 и последующие <*>, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Мамедова против Российской Федерации", § 72 и последующие, Постановление Европейского Суда от 2 марта 2006 г. по делу "Долгова против Российской Федерации" (Dolgova v. Russia), жалоба N 11886/05, § 38 и последующие <**>, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Худоеров против Российской Федерации", § 172 и последующие, Постановление Европейского Суда от 7 апреля 2005 г. "Рохлина против Российской Федерации" (Rokhlina v. Russia), жалоба N 54071/00, § 63 и последующие <***>, Постановление Европейского Суда от 8 февраля 2005 г. по делу "Панченко против Российской Федерации" (Panchenko v. Russia), жалоба N 45100/98, § 91 и последующие <****>, и Постановление Европейского Суда по делу "Смирнова против Российской Федерации" (Smirnova v. Russia), жалобы N 46133/99 и 48183/99, § 56 и последующие, ECHR 2003-IX (извлечения)). Европейский Суд отметил, в частности, что "недостаточное обоснование являлось не случайным или временным упущением, а обычным способом рассмотрения ходатайств об освобождении из-под стражи" (см. Постановление Европейского Суда по делу "Худобин против Российской Федерации" (Khudobin v. Russia), жалоба N 59696/00, § 108, ECHR 2006-... (извлечения) <*****>.

--------------------------------

202. Европейский Суд приветствовал меры, уже принятые российскими властями для сокращения числа лиц, находящихся в следственных изоляторах. Он напоминает, что российским прокурорам должно быть формально предложено уменьшить количество ходатайств об избрании меры пресечения в виде содержания под стражей, за исключением наиболее тяжких преступлений насильственного характера. Тем не менее приведенная выше судебная статистика вместе с выводами о нарушении пункта 3 статьи 5 Конвенции, последние постановления Европейского Суда и мнение Комитета министров демонстрируют, что успешное предупреждение переполненности следственных изоляторов будет зависеть от дальнейших последовательных и долгосрочных мер для обеспечения полного соблюдения требований пункта 3 статьи 5 Конвенции. В дополнение к выводам Комитета министров в промежуточной Резолюции CM/ResDH (2010) 35 и Рекомендации Rec (2006) 13 о применении меры пресечения в виде содержания под стражей, его условиях и гарантиях защиты от жестокого обращения Европейский Суд сильно сомневается в том, что существующие тенденции по использованию меры пресечения в виде содержания под стражей могут быть изменены, пока в соответствующие положения российского Уголовно-процессуального кодекса не будут внесены изменения для четкого соответствия требованиям, вытекающим из статьи 5 Конвенции. Как последовательно указывал Европейский Суд, первое из этих требований заключается в том, что во всех случаях должна существовать презумпция в пользу освобождения и что содержание под стражей должно являться исключительной мерой, а не нормой. До осуждения обвиняемый должен считаться невиновным, и он может заключаться под стражу, только если было убедительно доказано путем ссылки на конкретные факты и доказательства, собранные обвинением, что (i) имеется обоснованное подозрение в совершении им преступления, и (ii) существует значительная угроза, что он скроется, продолжит заниматься преступной деятельностью, воспрепятствует осуществлению правосудия или нарушит общественный порядок, и (iii) эти риски не могут быть достаточным образом уменьшены использованием залога или любой другой меры пресечения, не связанной с лишением свободы (см. § II (6)-(9) Рекомендации Rec (2006) 13, и в числе многих примеров Постановление Большой Палаты по делу "Быков против Российской Федерации" (Bykov v. Russia), жалоба N 4378/02, § 61 - 64, ECHR 2009-... <*>, упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты по делу "Кудла против Польши", § 110 и последующие).

--------------------------------

<*> Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 6/2009.
203. Наконец, любое изменение в существующей законодательной базе должно сопровождаться эффективными мерами для воплощения этих изменений в судебной практике. Европейский Суд отмечает как интересный пример, что некоторые Договаривающиеся Стороны реагируют на его решения путем перераспределения обязанностей судьи и назначения специальных судей для принятия решений о применении мер пресечения и контроля за соблюдением прав человека в уголовном судопроизводстве (см., в частности, Резолюцию CM/ResDH (2009) 131 по исполнению Постановлений Европейского Суда по делам "Лавент против Латвии" и "Юрьев против Латвии" (Lavents and Jurjevs v. Latvia), см. также Резолюцию ResDH (2003) 50 по исполнению Постановления Европейского Суда по делу "Мюллер против Франции" (Muller against France), представляющую французское законодательство о презумпции невиновности от 15 июня 2000 г., которое вводит должность судьи по предварительному заключению (juge des libertEs et de la detention). Адекватная подготовка судей, рассматривающих ходатайства об избрании меры пресечения, также необходима, как отмечалось в Рекомендации Комитета министров (2004) 4 от 12 мая 2004 г. о Конвенции и профессиональной подготовке.
(b) Временные меры для предотвращения и сокращения перенаселенности

204. Реалистичный взгляд на ситуацию, которая существует в настоящее время в российских следственных изоляторах, позволяет говорить, что значительная их часть по-прежнему характеризуется перенаселенностью и другими отклонениями от норм содержания, установленных в российском законодательстве. Несмотря на заметное улучшение материальных условий в последние годы, а также дополнительные меры, которые уже запланированы в бюджете, неудовлетворительные условия содержания под стражей, вероятно, сохранятся в течение нескольких лет (см., например, данные в упоминавшемся выше приложении II к промежуточной Резолюции CM/ResDH (2010) 35 и упоминавшуюся выше Федеральную программу развития уголовно-исполнительной системы). Данная ситуация требует скорейшего введения дополнительных правовых гарантий, которые могли бы предотвратить или, по крайней мере, уменьшить перенаселенность в следственных изоляторах, где она сохраняется, и обеспечить эффективное соблюдение прав лиц, которые были или будут содержаться там.

205. Европейские пенитенциарные правила предусматривают, что в национальном законодательстве должны быть установлены специальные минимальные требования в отношении помещений, отводимых для заключенных, с уделением особого внимания площади, кубическому содержанию воздуха, освещению, отоплению и вентиляции (Правила § 18.1 - 18.3). Таким образом, было бы целесообразно установить максимальную вместимость (numerus clausus) для каждого следственного изолятора через определение пространства на каждого заключенного и возможное количество квадратных и, возможно, кубических метров, которые должны как минимум соответствовать текущим требованиям Закона о содержании под стражей и будут периодически пересматриваться для развития пенитенциарных стандартов. Кроме того, может быть определена эксплуатационная вместимость, которая может отличаться от максимальной вместимости и основываться на контроле, безопасности и надлежащем внутреннем распорядке с тем, чтобы обеспечить беспрепятственное перемещение заключенных или проведение частичных ремонтных работ или действия на случай других непредвиденных обстоятельств.

206. Чтобы обеспечить более строгое соблюдение правил, установленных законом, полномочия и ответственность начальников следственных изоляторов должны быть пересмотрены. В настоящее время начальники следственных изоляторов, по-видимому, не могут отказать в принятии заключенных при превышении проектной вместимости исправительного учреждения. Ситуация может быть улучшена путем создания такой возможности в связи с введением правил о максимальной вместимости, как указано в § 205 настоящего Постановления, в целях обеспечения того, чтобы эксплуатационная вместимость в следственных изоляторах не превышалась иначе как при строго определенных и исключительных обстоятельствах.

207. Однако законодательство может предусмотреть специальные временные меры, которые могли бы действовать вплоть до общего улучшения условий содержания под стражей в следственных изоляторах. Например, Европейский Суд мог бы указать на законодательные поправки, которые были внесены в польский Уголовно-процессуальный кодекс после пилотного постановления об условиях содержания в польских тюрьмах (см. § 61 и последующие). Ключевыми особенностями специальных временных мер должны быть следующие: (i) краткий и определенный период времени, (ii) судебный контроль, (iii) доступность компенсации.

208. Ограничение продолжительности срока для поиска следственного изолятора, условия в котором отвечают надлежащим требованиям, создает гарантии того, что длительность неудовлетворительных условий не будет достаточно долгой, чтобы повлечь за собой нарушение статьи 3 Конвенции. Решение о продолжительности применения временных мер в каждом отдельном случае должен принимать суд со ссылкой на конкретные фактические обстоятельства, но закон должен установить максимальную продолжительность такого содержания, которая не должна превышаться ни при каких обстоятельствах. В то же время закон должен исчерпывающим образом определить ситуации, в которых суд может распорядиться о временном содержании заключенного в переполненном следственном изоляторе. Наконец, важно установить некую форму компенсации за такое временное содержание под стражей, будь то денежная компенсация, увеличение часов прогулок на открытом воздухе, расширение доступа к досуговой деятельности вне камер или сочетание этих мер.

209. Европейский Суд далее отмечает, что было бы целесообразно, если бы прокуроры и руководители учреждений могли использовать дополнительное время, приобретаемое благодаря временным мерам, чтобы изучить возможность для освобождения мест в следственном изоляторе, которые предлагают удовлетворительные условия содержания. Работая совместно, они смогут точно установить тех заключенных, у которых срок содержания под стражей заканчивается или в нем нет больше необходимости, и подать в судебные и следственные органы ходатайство об их немедленном освобождении. Подобные согласованные действия уголовно-исполнительных органов и прокуратуры являются важным элементом для снижения уровня переполненности исправительных учреждений и обеспечения надлежащих материальных условий.
2. Создание эффективных средств правовой защиты
210. Европейский Суд далее напоминает, что заявители в настоящем деле являлись жертвами нарушения статьи 13 Конвенции в части отсутствия эффективного средства правовой защиты для рассмотрения доказуемых жалоб на предположительно неудовлетворительные условия содержания под стражей. Европейский Суд сделал этот вывод, тщательно изучив положения российского законодательства. Европейский Суд также отметил структурную проблему в российской правовой системе, установив, что она в настоящее время не позволяет потерпевшему добиваться прекращения продолжающегося нарушения или получения адекватной компенсации за период содержания, которое уже закончилось.

211. Учитывая срок, истекший с момента вынесения первого постановления, затрагивающего эти проблемы, Европейский Суд полагает, что конвенционные обязательства Российской Федерации требуют от нее создания эффективных внутренних средств правовой защиты, предусмотренных статьей 13 Конвенции, без дальнейшего промедления. Необходимость таких средств правовой защиты тем более актуальна, что большое число лиц, пострадавших от нарушения основополагающих прав и свобод, установленных Конвенцией, не имеют иного выбора, чем добиваться справедливости посредством требующего больших затрат времени международного разбирательства в Европейском Суде. Данная ситуация противоречит принципу субсидиарности, который занимает важное место в системе Конвенции (см. Решение Европейского Суда по делу "Демопулос и другие против Турции" (Demopoulos and Others v. Turkey), жалобы N 46113/99 и др., § 69, ECHR 2010-, Решение Европейского Суда от 23 сентября 2010 г. по делу "Наговицын и Нальгиев против Российской Федерации" (Nagovitsyn and Nalgiyev v. Russia), жалобы N 27451/09 и 60650/09, § 40 <*>). Неполное применение гарантий статьи 13 Конвенции в этом контексте неприемлемо ослабило бы эффективность функционирования на национальном и международном уровнях системы защиты прав человека, установленной Конвенцией (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Фингер против Болгарии" § 121, и Постановление Большой Палаты по делу "МакФарлейн против Ирландии" (McFarlane v. Ireland), жалоба N 31333/06, § 112, ECHR 2010-... с дополнительными отсылками). Договаривающиеся Стороны последовательно подчеркивали необходимость эффективных внутренних средств правовой защиты, в том числе в контексте повторяющихся дел, которые становятся жизненно важными для обеспечения долгосрочной эффективности Конвенции и вытекают из решений Европейского Суда (см. Рекомендацию Rec (2004) 6 государствам-участникам по улучшению внутренних средств правовой защиты и декларации, принятые Высокими Договаривающимися Сторонами на конференциях в Интерлакене и Измире).

212. Европейский Суд напоминает, что он уже нашел нецелесообразным требовать от государства-ответчика принятия каких-либо конкретных общих мер для приведения условий содержания в следственных изоляторах в соответствие со статьей 3 Конвенции. Выражая свою озабоченность и указывая возможные пути устранения существующих недостатков, Европейский Суд установил, что какие-либо материально-правовые поручения в этой сфере могли бы выходить за рамки его судебных функций с учетом характера затронутых вопросов. Однако ситуация, касающаяся нарушения статьи 13 Конвенции в части отсутствия эффективных внутренних средств правовой защиты в отношении жалоб заявителей на неудовлетворительные условия содержания под стражей, является иной. В соответствии со статьей 46 Конвенции выводы Европейского Суда на основании данного положения требуют четких и конкретных изменений в национальной правовой системе, которые позволят всем лицам, находящимся в положении заявителей, жаловаться на нарушение статьи 3 Конвенции вследствие неудовлетворительных условий содержания под стражей и получать адекватную и достаточную компенсацию вреда вследствие этих нарушений на национальном уровне.