Не смотрите на женщину как на развлечение среди серьезной работы

Тех долей секунды, которых требовалось ему, чтобы адаптироваться к освещению с полузакрытыми глазами, было вполне достаточно для охвата взглядом всей комнаты и присутствующих здесь.

В глубине его сознания промелькнула тревожная и быстрая как молния мысль, заставившая Зуева вздрогнуть. Еще не осознав до конца источника этой тревоги, Алексей безразличным взглядом оглядел уже более пристально всю комнату.

Три стола, три радиостанции и трое радистов, не повернувших даже головы в сторону вошедшего Зуева.

Четвертый маленький столик стоял у двери, ведущей в соседнюю комнату.

За ним сидела женщина в форме офицера английских войск.

Но не английская форма среди американских, а что-то очень знакомое в склоненной к бумагам головке женщины послужило сигналом первоначальной тревоги.

Зуев по-настоящему опешил, едва женщина вскинула голову. Встретившись с взглядом Алексея, глаза очаровательного офицера английских войск округлились и тонкие ниточки изогнутых бровей изумленно поползли вверх...

Вольдемар?!!

Но, пани...?!! единственное, что мог выдавить из себя потрясенный Зуев.

Первой спохватилась пани, вспорхнув из-за стола, она быстро приблизилась к Алексею. Положив свою изящную руку на плечо все еще продолжавшего разыгрывать изумление Зуева, она заговорила с вкрадчивой теплотой, неотрывно пытаясь поймать взгляд Алексея, который старался скрыть свою тревогу в долгом поцелуе руки пани Влчинской...

Мысли Зуева вихрем проносились в сознании. Опережая друг друга, они ложились в единую логическую цепь. Словно криптограф, отметая несущественные пока детали, работая только на укрупненных фактах, мозг его в какие-то секунды расшифровал и проанализировал все "за" и "против" этой неожиданной встречи.

Оторвавшись от руки пани Влчинской, Зуев тайком вздохнул.

Вздохнула с грустью и пани. И оба они улыбнулись только им одним известным теплым воспоминаниям...

... Начало сорок третьего года. В Риге было сосредоточено большое количество германских войск, которые подолгу не задерживались в городе. Побыв неделю-другую, они двигались дальше на Восток.

Гитлеровские политики и стратеги решили провести на советско-германском фронте большое летнее наступление. Они надеялись разгромить главные силы Красной Армии, снова захватить стратегическую инициативу и добиться изменения хода войны в свою пользу.

10 мая 1943 года на совещании в Имперской канцелярии начальник штаба Верховного главнокомандования вооруженных сил фельдмаршал Кейтель заявил: "Мы должны наступать из политических соображений".

Фашистское командование особенно заботилось о том, чтобы достигнуть внезапности весенне-летнего наступления. Этому по их расчетам, должно было способствовать применение большого количества новых танков и штурмовых орудий.

Уже в первой половине апреля план наступательной операции гитлеровцев был готов. Он получил условное наименование "Цитадель". План последующих действий ставился в зависимость от результатов этого сражения на Курской дуге.

Пользуясь отсутствием второго фронта в Европе, немецкое командование перебрасывало для этих целей пять пехотных дивизий из Франции и Германии. Из Франции, Норвегии и Германии дополнительно было перебазировано пять авиационных групп. Многие из этих соединений прошли через Ригу.

Несколько раньше, в середине февраля, шведское радио сообщило, что вблизи Осло убиты начальник германской контрразведки в Норвегии Гаммер и его заместитель Штерн.

Спустя полтора месяца в Риге объявилась пани Влчинская. Та самая Влчинская, которая пробыла всего лишь три дня законной супругой усопшего ныне заместителя начальника контрразведки в Норвегии Фрица Штерна.

Ореол мученицы террора, красота, помноженная на молодость и активная деятельность способствовали и сопутствовали её успехам с первых же дней обоснования в городе.

Ольга Влчинская начала с малого: визит в гестапо, к некому Вильгельму Танненбауму - бывшему однокашнику её покойного супруга.

Аристократические манеры и та ничтожно пустячная просьба, с которой обратилась к одному из руководителей рижского гестапо эта красавица полунемка - полуполячка, подкрепленная туманным намеком на солидную сумму в случае положительного решения вопроса, возымели действие.

Вильгельм Танненбаум был честолюбив. Выходец из семьи мелкого почтового служащего, он, начиная с тридцать четвертого, нюхом почуял, какому ветру отдать предпочтение парусу своей карьеры. Война довольно высоко вознесла его за короткое время на гребень своей волны. К тому же он был еще рассудительно трезв, что было, конечно, не редкостью среди сотрудников тайной полиции вермахта, однако ценилось в её кругах достойным образом.

За всей его кажущейся добропорядочностью скрывалась основная его "линия жизни" - деньги, его "лайф лайн", как он любил выражаться мысленно на английский манер.

Деньги, много денег! Вот где независимость, вот та ступенька, которая даст ему без труда гордо идти по головам различных титулованных особ к вершине своей карьеры!

Верно говорят, что достоинства  это продолжение недостатков.

Мадам Влчинская коротко изложила свою просьбу.

С первых же слов майора Танненбаума, который в самых вежливых выражениях заверил её, что он счастлив был познакомиться с такой очаровательной женщиной и благодарит небо, что именно к нему оно направило её с этой незначительной просьбой, можно было заключить: успех обеспечен.

Кроме того, светлая память о её муже  приятеле и сокурснике по офицерской школе  налагает на него, майора Танненбаума. определенные обязанности в смысле забот об устройстве личных дел пани Влчинской в это тяжелое военное время.

 Кстати, почему Вы не носите фамилию супруга? – вкрадчиво спросил майор, лишь только почувствовал, что лед холодной отчужденности и чопорности был сломан и беседа приняла свободный характер.

Увы, мы поженились за три дня до его трагической смерти!

Майор мог бы и не задавать этого вопроса, так как буквально сегодня утром он детально изучил досье пани Влчинской.

Договоренность, или вернее – сделка, ибо в деловом мире деловые люди ценятся по своим делам, свершилась.

Остались детали.

Как с точки зрения всякого рода формальностей? – Пани Влчинская без стеснения взглянула своими большими голубыми глазами на майора, небрежно встряхивая пепел длинной пахитоски в мраморную пепельницу.

О, не беспокойтесь! Я не простил бы себе, если бы Вы утруждали себя оформлением всяких бумаг и встречались с всякого рода бюрократами! Последовал легкий поклон майора. И потом: сила выше права, как говорит наш фюрер.

Вы мне все больше импонируете, майор! произнесла с улыбкой пани Влчинская, вставая с места.

Вильгельм, пани, Вильгельм!

Да, да Вильгельм! И так как, дорогой Вильгельм, "такт учит с легкостью увиливать от факта", я удаляюсь, чтобы не мешать Вам.

Так Вы увлекаетесь Гейне? Но это же!..

Увлекаюсь... Это было так давно! Хотя мне не совсем понятен скепсис немцев по отношению к этому поэту!

Еще несколько минут разговора на эту тему и я вынужден буду арестовать Вас! заявил полушутя и полусерьезно майор Танненбаум, целуя поданную руку пани Влчинской.

А так как я ужасно хочу видеть Вас в числе самых дорогих гостей в самом ближайшем будущем, то молча исчезаю, тронутая Вашим благородством и вниманием!

С этими словами пани Влчинская грациозной походкой скрылась за двойной дверью кабинета майора, оставив после себя едва уловимый тонкий аромат парижских духов.

Майор Танненбаум, лишь только закрылась дверь, с довольной улыбкой щелкнул пальцами: кратковременный визит этой прелестной блондинки сулит ему верное присовокупление к его денежным средствам еще одну кругленькую сумму. Почти без хлопот. А в перспективе новый объект для регулярного взимания неофициального налога с ресторана пани Влчинской, такого же верного, как и суммы от многих таких же в городе.

"Налоги мускулатура государства" говорил Цицерон. А гестапо  государство в государстве!  любил добавлять Танненбаум. К тому же эти глаза, изысканность и ... талия! В городе, забитом военными, ведь порой становится так тоскливо...

Майор оторвался от своих грез и сухо бросил в телефонную трубку:

Запросите дополнительные сведения из Осло о фрау Влчинской!

Примерно в это же время в Ригу, вместе с сотней ему подобных раненых, прибыл штурмфюрер СС (по общевойсковому  лейтенант) Вольдемар Бойзен. Медицинская справка, которую он предъявил в комендатуре при регистрации, возвещала о том, что предъявитель её в результате тяжелой контузии, страдает психическим расстройством, длинное название которого по латыни тут же было приведено.

Из пакета перешитого крест-накрест белыми нитками и для верности опечатанного сургучными печатями, врачи установили, что Вольдемар Бойзен может быть использован только на спокойной тыловой работе. Причем, особо оговаривалось: работе, связанной с уединением и тишиной.

Штурмфюрер Бойзен уже на второй день поднял солидный скандал, требуя, чтобы его направили в действующую армию. Не для того он дважды воскрес на полях сражений под Сталинградом, чтобы потом сидеть у окошка на перевалочном пункте фельдсвязи и выдавать курьерам под расписку различные пакеты! На фронт, и только на фронт!

Сослуживцы штурмфюрера Бойзена сочувственно переглядывались между собой и старались успокоить разбушевавшегося новенького.

Всех их предупредили, что этот тихий и спокойный герр Бойзен герой. Из тех героев, которые пытались прорваться к окруженному под Сталинградом фельдмаршалу. Его взвод СС, приданный к батальону особого назначения, где-то в районе Котельниковского у хутора Верхне-Кумского был остановлен и полностью уничтожен. Командир взвода штурмфюрер СС Вольдемар Бойзен в бессознательном состоянии был доставлен денщиком, также раненным, в расположение соседнего германского полка. Здесь же в полевом лазарете денщик скончался от гангрены, а штурмфюрера отправили в тыловой госпиталь.

С виду цветущий, герр Бойзен был калекой душой. В каждом солдате или младшем офицере он время от времени вдруг начинал узнавать подчиненных из своего геройски погибшего взвода. И когда ему отвечали, что он ошибся, начиналась тихая истерика, выражавшаяся в долгом и неподвижном молчании.

Таков был штурмфюрер СС Вольдемар Бойзен, открывавший много раз в течение дня свое окошечко, чтобы выдать курьеру очередной секретный пакет.

Центр дал Алексею Зуеву предельно сжатые сроки для вживания в среду немецких офицеров. Советское командование через многие источники было информировано о том, что операция под условным названием "Цитадель" сводилась: двумя одновременными встречными ударами на Курск (из района Орла на юг и из района Харькова на Север) окружить и уничтожить на Курском выступе советские войска.

Задача же Алексея Зуева заключалась в том, чтобы, живя под маской лейтенанта Бойзена, периодически информировать Центр о передвижении германских войск в районе города Риги. Для этой цели ему дали адреса людей, в задачу которых входило осуществление быстрой и надежной связи между Зуевым и Центром.

Так прошли две недели. Штурмфюрер Бойзен быстро освоился с новой должностью и четко выполнял свои нехитрые обязанности.

Педантичный и молчаливый на работе, он мог часами, сидя где-нибудь с сослуживцами в укромной пивной за кружкой, возмущаться несправедливым отношением к себе. Ведь он не какая-нибудь тыловая крыса, а штурмфюрер СС из отряда особого назначения. И почему его Вольдемара Бойзена, Кавалера железного креста Второй степени держат здесь на работе, которую мог бы выполнять любой штатский почтмейстер?

Его часто видели вышагивающим по городу в самых различных направлениях. Патрули стали привыкать к этому красивому офицеру, внимательно разглядывающему всех встречных, одетых в военную форму.

Если идти на запад от памятника Свободы и пройти наискосок через сквер, то почти в центре города, но в то же время в стороне от шумных улиц, открылась офицерская столовая, хозяйкой которой отныне была пани Влчинская. В локале пани Влчинской можно было неплохо позавтракать и пообедать.

Вечером, начиная с восьми часов, столовая превращалась в ресторан для высшего офицерского состава. С маленькой эстрады лилась задушевная музыка. Три раза в вечер на эстраде появлялась маленькая Жю-Жю, исполнявшая своим чудесным голосом легковесные песенки. Дважды подмостки гнулись от акробатических номеров, которые показывали затянутые в трико акробаты.

Вечер официального открытия ресторана запомнился многим.

Были приглашены все крупные чины Риги. Список приглашенных пани Влчинская составила под диктовку самого майора Танненбаума.

Огромный спортивный зал на втором этаже со сплошными зеркалами был переоборудован в ресторан. Вестибюль и крутая лестница, ведущая на верх, утопали в цветах, словно убранные эльфами для торжественного шествия Оберона и Титании,

На улице у входа и в вестибюле дежурили эсессманы, которые по распоряжению майора сменялись каждые два часа.

Званый обед на всех приглашенных произвел приятное впечатление. Обилие разнообразных напитков и недурная кухня способствовали отличному настроению. Маленькая Жю-Жю, и даже акробаты, выделывавшие свои кульбиты, флик-флаки и сальто-мортале, были встречены горячими овациями не менее разгоряченных гостей.

Своего апофеоза вечер достиг в тот момент, когда красавица хозяйка, исчезнув из зала на какой-нибудь час, вдруг спустилась из своих комнат, расположенных на третьем этаже, в ослепительном вечернем туалете.

Офицеры, которых она до этого приветствовала у входа в зал, не заметившие или просто не обратившие особого внимания вначале на скромно одетую хозяйку, разом вскочили и с ревом и аплодисментами бросились навстречу.

Пани Влчинская осталась довольна рекламой своего ресторана. Грандиозная попойка и даже крупные расходы, связанные с ней, сулили ей в дальнейшем солидную и постоянную клиентуру.

В этот вечер лейтенант Бойзен стоял на противоположной стороне улицы и мучительно отбрасывал вариант за вариантом проникновения в ресторан, куда допускались офицеры со званием не ниже обер-лейтенанта. Алексей понимал, что этот ресторан самое лучшее, что можно придумать для сбора разведывательных данных.

Прошло еще четыре дня. Днем в локале пани Влчинской можно было обедать всем. Завтракая и обедая здесь, Алексей все больше и больше убеждался в необходимости стать постоянным клиентом ресторана...

Разведчик должен уметь поймать благоприятный случай. Многим кажется, что ему везет. Однако, если рассуждать логи­чески, дело не в везении. Просто хороший разведчик должен всегда быть наготове, использовать малейшую возможность для выполнения своего задания.

Как-то зайдя после службы в универсальный магазин, Зуев цепким взглядом выхватил из толпы пани Влчинокую, не спеша рассматривавшую образцы голландского кружева. Вдруг магазин потряс сильный взрыв. Запоздало звякнули вылетевшие из витрин стекла. Крик "партизаны!" смешался с визгом и топотом неуправляемой толпы, которая ринулась к узкому выходу из магазина. Взрыв в универмаге был ничто по сравнению с давкой и криком покалеченных и обезумевших людей, стремящихся вырваться на улицу.

Решение созрело мгновенно. Пани Влчинская, которая вот-вот должна была упасть и будет раздавлена более сильными, выхвачена из толпы сильной рукой. Лейтенант втиснул её насильно в небольшой простенок рядом с колонной и, вцепившись руками в колонну с одной, и в прилавок с другой стороны, всеми силами старался оградить пани от безумной толпы.

Лейтенанту Бойзену было трудно вдвойне: люди обтекали его сзади, то отвлекая от колонны, то больно ударяя о прилавок. Вначале и пани пыталась вырваться из объятий лейтенанта. Он на себе почувствовал, какой силой обладает эта, не помнящая себя, хрупкая женщина!

Постепенно взгляд пани Влчинской обрел осмысленное выражение. Кроме страха в нем появилась и отважная решимость. При виде мелькающих зонтиков, которыми некоторые прокладывали себе путь и нескольких, корчащихся от боли на полу людей, на которых снова и снова наступали бегущие уже с третьего этажа, пани трезво рассудила, что удержаться в этом углу  вопрос может быть жизни или смерти. Обняв лейтенанта, она уже старалась удержать слабеющего от огромного напряжения Бойзена. Все это длилось каких-нибудь две-три минуты, показавшиеся всем вечностью.

Как было установлено позднее, в результате халатного хранения взорвались два баллона с газом.

У лейтенанта и пани едва хватило сил, осторожно обходя потерянную обувь, зонтики и шляпы, в числе почти последних выйти на улицу.

Едва усадив пани Влчинскую в машину, штурмфюрер Бойзен рухнул без сознания тут же на мостовую.

Два дня Вольдемар Бойзеи пролежал в одной из комнат пани Влчинской на третьем этаже. Врач, после ознакомления с историй болезни штурмфюрера, констатировал резкий упадок сил, что было весьма опасно после перенесенной на фронте тяжелой контузии.

С ушибом мозга, герр майор, шутки плохи! – ответственно заявил армейский эскулап, поясняя майору Танненбауму причину столь странной болезни.

Для господина Бойзена было сделано исключение.

Теперь он каждый вечер просиживал с бокалом вина за маленьким персональным столиком у ступенек, ведущих в личные комнаты пани Ольги. Новые посетители с вниманием выслушивали от добровольных рассказчиков о подвигах штурмфюрера на фронте и в тылу. Каждый старался намеками дать понять, что красавчик лейтенант не только личный и добровольный телохранитель пани.… И каждый новый офицер, будь то майор или гауптман, подходили к одинокому столику, чтобы выпить бокал вместе с молодым лейтенантом.

Слухи не были беспочвенными. Алексей быстро сообразил, какие возможности таит в себе близкая связь с пани Ольгой. И в то же время отдавал себе отчет на что способна отвергнутая женщина.

Сближение произошло по инициативе пани Влчинской.

Этому способствовал чрезвычайный случай, который имел место в ресторане.

В середине вечера, в самый разгар веселья, пани Влчинская имела обыкновение появляться в новом туалете, производя шумный эффект в виде оваций и приветственного крика офицеров.

В этот вечер за соседним столиком гулял артиллерийский капитан, который завтра должен был отправиться вместе со своими пушками на юго-восток. При появлении как никогда очаровательной пани Ольги, носы у многих офицеров побледнели, и они с шумом вдыхали через ноздри воздух, выражая этим самым наивысший восторг.

Артиллерийский капитан несколько громче, чем следовало, выразил свои низменные желания в адрес пани Ольги.

Прежде чем, прорвавшись сквозь шум и крики, слова капитана достигли ушей побледневшей пани, у стола стоял штурмфюрер Бойзен.

Герр гауптман, прошу пройти со мной. Мне необходимо сообщить вам кое-что!  промолвил тихо, но очень отчетливо, играя желваками, лейтенант.

Эсэсовская форма возымела действие. Что-то бурча под нос относительно младших по званию тыловых крыс, капитан, шатаясь, поплелся за Бойзеном.

Какой-то майор среди гробового молчания пытался было преградить дорогу, опасаясь нежелательных последствий. Лейтенант вежливо обошел его и, не заботясь о том, следует ли за ним капитан или нет, стал опускаться по лестнице в вестибюль.

Любопытные офицеры сгрудились наверху, пытаясь угадать, что будет дальне.

Повернувшись к гауптману, штурмфюрер Бойзен едва сдерживая себя от ярости, тихо проговорил:

Герр гауптман! Фрау Штерн, Бойзен намеренно подчеркнул фамилию пани по мужу,  фрау Штерн не желает вас видеть больше у себя в ресторане. Прощайте!

И добавил от себя, уже не скрывая злобу:

Если бы вы не направлялись на фронт, разговор наш принял бы другой оборот!  и лейтенант, оставив капитана, стал медленно подниматься наверх.

Рука оскорбленного потянулась к кобуре. Но в это время двое эсэсовцев из охраны, словно в ожидании, встали по обе его стороны.

В этот вечер штурмфюрер Бойзен не пошел спать в свою казарму…

Вскоре Алексей переселился поближе к заведению пани. Майор Танненбаум, имевший вероятно, кое-какие виды на пани Ольгу с честью отступил, предварительно повысив сумму неофициального налога.

Центр в очередном сеансе связи высказал шутливую озабоченность по поводу сближения Зуева с Влчинской.

Богатая и точная информация была очень кстати и своевременна для советского командования. Вскоре Алексей почувствовал за собой слежу. Видно он не прошел мимо внимания майора Таннеибаума!

Вдруг из Центра поступил приказ: срочно свернуть свою работу и переходить линию фронта. Пароли и место перехода Зуева и всей его группы были указаны тут же.

Назавтра он узнал, что майор Танненбаум был застрелен у порога своего дома. Только многие месяцы спустя Алексей узнал, что майор напал на след людей Зуева, а Центр дал указание одной из наших групп, работавших параллельно с Зуевской, ликвидировать майора.

Герр Бойзен исчез из города даже не попрощавшись с гостеприимной хозяйкой ресторана. Позднее Зуев узнал, что пани Влчинская буквально через неделю, также выехала в неизвестном направлении.

Вот кого встретил Алексей Зуев в этот апрельский вечер в комнате с американскими радистами.

Уже отпуская руку пани Влчинской, Алексей мысленно содрогнулся: если он останется жив, друзья ох и пошутят над ним.

Он даже ясно представил себе слова:

Как же это так, Алеша? Спал с английской шпионкой и не распознал ее? А еще Шерлок Холмс! Где же была твоя интуиция?

* * * * * *

От резкого удара, вероятно ногой, распахнулась дверь, ведущая в соседнюю комнату. Молчаливые воспоминания были прерваны американским офицером.

Это был майор Кулверт.

Хеллоу, вы уже здесь? Кулверт подозрительно поглядел на пани Влчинскую, которая не успела снять руки с погона Алексея Зуева.

Мистер, Кулверт, залепетала без смущения пани Ольга,  знакомьтесь: мой давний друг Вольдемар Бойзен собственной персоной!

Ах, как летит время, продолжала беспечно пани Ольга,  ах как незаметно подкрадывается старость! И уже обращаясь к Алексею: За два года Вы прыгнули до гауптмана? Но почему Вальдемар, на вас не форма СС?

Майор Кулверт состроил кислую гримасу: Не слишком ли много у Вас друзей в стане врагов, пани? И, потом его майор указал на Алексея пальцем, звать не Вольдемар Бойзен, как Вы утверждаете, а Гюнтер Гейнц!

Майор кивком дал понять Алексею, чтобы тот вышел в соседнюю комнату.

Глядя на несколько смущенное лицо пани Влчинской, Зуев почувствовал себя частично отмщенным за рижскую эпопею. Сам в слух произнес:

Вы ошибаетесь майор, я не враг. По крайней мере сейчас. Враги стреляют!

Кулверт вяло усмехнулся и произнес по-английски:

"Если не можешь задушить врага обними его!"

Не трудитесь переводить, произнес Зуев с достоинством, я прекрасно вас понял грустно покачал головой он, переходя также на английский язык, направляясь в соседнюю комнату мимо майора Кулверта.

Только теперь радисты повернули головы, с любопытством провожая взглядом германского офицера...

В небольшой комнате находились еще двое. Плотно закрыв за собой дверь, майор не спеша уселся за походный стол с полированной крышкой.

Итак?

Во-первых, сядьте, буркнул Кулверт устало, во-вторых, мы здесь представляем полковника. Он наделил нас полномочиями выслушать вас.

Остальные не проронили ни слова, словно это их не касалась.

Гарантии?

Какие еще могут быть гарантии, поморщился майор, если вы имеете ввиду пароль, то "рощи снова зазеленеют!" Достаточно?

Кивнув, вместо ответа, головой, Алексей уселся на стул против Кулверта и уставился в потолок, словно напрягал память.

 Леон! Прикажите доставить диктофон, пока мы покурим. Леон Бамбл (а это был он) вышел в соседнюю комнату.

Через несколько минут Алексей Зуев стал медленно, но четко говорить особо секретные сообщения, стараясь не глядеть в сторону черного микрофона...

Предписание, полученное Леоном Бамблом из Центра, гласило: держать в поле зрения офицера германской армии Гюнтера Гейнца.

Особо оговаривалось, что с указанным лицом стараться не иметь контактов без свидетелей. В случае опасности постараться, по мере возможности, помочь.

Не нужно быть особо догадливым, чтобы не понять: офицер Гюнтер Гейнц советский разведчик.

Наставники Леона (их, безусловно, в силу специфики предполагаемой его дальнейшей работы было не так уж много) подчеркивали в своих беседах на необходимости поиска той невидимой грани в работе двух разведчиков, встретившихся по воле случая в стане противника.

Разные задачи, следовательно, разные методы выполнения не должны переплетаться друг с другом. Яркие примеры, приведенные наставниками, свидетельствовали о том, что в истории разведывательной деятельности разных стран были ситуации, когда на глазах одного погибал его незнакомый друг, соотечественник, коллега. И в создавшемся положении он ничем не мог помочь, хотя это стоило ему огромных усилий. Благодаря неимоверной выдержке задача последнего была блестяще решена.

И наоборот, не менее поучительные примеры доказывают, что взаимовыручка помогала разведчикам избежать смерти, пусть даже с полным раскрытием себя, как разведчиков.

Бытующие кое-где байки о том, что разведчик не предоставлен сам себе и его жизнь при выполнении задания не имеет существенного значения все это вымыслы и домыслы досужих дилетантов, совершенно не знающих эту трудную и опасную работу.

Майор Кулверт был рожден для разведки. Его основное кредо в вопросах, требующих оперативных действий логикой восполнять те пробелы, которые имеет неполная информация текущего момента.

Но когда, в его руки попадает инструмент, при помощи которого он может расширить и углубить открытый им источник, он уподобляется путнику пустыни, только что пережившему отчаяние при виде высохшего колодца, из которого вдруг опять забила струйка воды.

Азарт собирания капли за каплей превращается для всезнающего Кулверта в спортивный своеобразный интерес, от которого, подчас, страдал не только он сам, но и его подчиненные.

Гюнтер Гейнц (так уж будем отныне называть Зуева, которому, в отличие от описаний в различных шпионских опусах, не жгли плечи погоны капитана) стойко выдерживал многочасовые беседы с Кулвертом.

Майор Кулверт, тут же, при Гейнце, отдавал приказания по проверке тех или иных фактов, сообщений вконец обессиленным допрашиваемым.

Гейнц был в курсе даже тех фактов, которые знал Кулверт или о которых сообщалось ему по поводу складов с ураном. Настроение его катастрофически падало, когда один за другим посыпались сообщения об обнаружении складов.

Неужели, думал Зуев Лапин не успел? Неужели он, Зуев, стал причиной того, что огромная работа по выявлению складов с запасами уранового сырья пошла впустую? Но почему тогда майор не спешит, хотя и нервничает изрядно?

Седьмой час допроса за сегодняшний день был на исходе, когда Леон Бамбл, прервав на полуслове Кулверта, вдруг спросил:

Вы ранены?

Только теперь майор Кулверт обратил внимание на мокрое пятно, расползавшееся на правой стороне кителя немецкого офицера. Кровь, просочившаяся сквозь давно несменяемые бинты, обозначила свой след на темном материале.

Кулверт разразился страшной бранью. В ней он недвусмысленно высказал свое отношение к гордости и чопорности немецкой касты, ненужной браваде. Отношение к богу, к дьяволу и самому себе.

Послав за фельдшером, Кулверт без тени брезгливости сам осторожно стал расстегивать скользкие от крови пуговицы.

Когда с перевязкой все было покончено, Леон вместе с санитаром, бережно поддерживая Гейнца под руку, препроводил ослабевшего гауптмана в соседний дом, где еще два дня назад для него была наспех оборудована благоустроенная камера предварительного заключения с решетками на окнах и довольно беспечной охраной.

Хотя путь к соседнему дому был близок, Леон перебросился с Гейнцем несколькими фразами.

Вы сказали, что знаете русский язык?

Довольно хорошо...

Я тоже его изучал, только нет практики.

Скоро попрактикуетесь. Русские, я сегодня слышал, заняли город Торгау...

Они во многих местах опередили наши планы! – не то сокрушенно, не то радостно выпалил по-русски Леон Бамбл.

Вы еще с русскими повозитесь. Они, думаю, обскачут вас на финише! несколько рискованно в этой ситуации, также по-русски, ответил Гейнц.

На первом круге уже обскакали... Погребки ведь в основном оказались пустыми глядя под ноги, чуть слышно произнес Бамбл, делая многозначительное ударение на слове "погребки".

Зуев едва мог сдержать волну внутреннего ликования. Не смог даже похвалить Бамбла за отличное произношение и, тем более, за важную информацию, сказанную походя.

…Компанией “Юнион миньер” продано Германии в общей сложности 70 тонн урановой руды из бельгийских запасов. 30 тонн вывезены миссией “Алсос” в Англию, а затем в США. 40 тонн до сих пор не найдены…