Топонимия Центральной и Восточной Азии

Система географических названий Монголии изучена неплохо по сравнению с другими азиатскими государства­ми. Подавляющее большинство географических назва­ний — страны монгольского происхождения. Кочевое хо­зяйство, быт скотовода требовали исключительно диффе­ренцированной географической терминологии. Монгол-кочевник нуждался не только в очень точном обозначении основных элементов орфографии и гидрографии, но и в их детализированной номенклатуре по различным признакам (форме, размеру, расположению, кормовым достоинствам и др.). Народные географические термины прочно вошли в состав топонимов Монголии, среди них наиболее типичны: ула (гора), хамар (мыс), даба (пере­вал), гол (река), мурэн (большая полноводная река), нур (нор) — озеро, хурэ (монастырь), хото (город). Название крупнейшей центральноазиатской пустыни Гоби образова­но монгольским географическим термином говь, что значит «равнинная или увалистая местность, покрытая ред-жой полупустынной или пустынной растительностью, с каменистой и засоленной почвой, которая характеризуется недостатком воды, имеющейся только в колодцах и редких ключах, и отсутствием поверхностных вод, если не счи­тать селевых потоков». Существует большое количество гоби (говь), так как монголы этим детализирующим ланд­шафтным термином обозначают пустыню. Интересной чертой монгольской топонимии является большое число хвалебных топонимов — эпитетов, связанных с древним культом гор и более поздним влиянием ламаизма: Гурван-Богдо (три священные горы), Баян-Гол (богатая река), Сайхан-Дулан (прекрасное место), Онгон-Улак-Ула (чи­стая, священная красная гора). С распространением лама­изма в топонимию Монголии проникли тибетские и сан­скритские религиозно-культовые термины: чиндман — «талисман»; мандал — «блюдо для жертвенных подноше­ний»; лама — «монах»; сум — «храм» и др. В некоторых местах страны можно встретить тюркские, тунгусо-мань­чжурские и китайские элементы в топонимии.

В топонимическом отношении обширная территория Китайской Народной Республики чрезвычайно разнооб­разна. Сложность топонимии страны объясняется наличи­ем множества диалектов китайского языка и присутствием иноязычных названий (тунгусо-маньчжурских, тибетских, тюркских, иранских), что связано с многонациональным этническим составом населения. Собственно китайские названия распространены на территории всей страны, но основной пласт топонимии китайского происхождения приурочен к восточной части государства. Здесь географи­ческие названия сформировались в глубокой древности, в период существования древнекитайской цивилизации (с III тыс. до н. э.). Китайский топонимический пласт характеризуется составными двух- и трехэлементными названиями и однообразием топонимообразующих средств. Данные факты объясняются спецификой языка, относяще­гося к корневым, со словарным запасом из близких по звучанию односложных слов, где смысл выражения обо­значается тональностью, порядком слов, ударением и т. д. Иероглифическая письменность способствует сохранению в исторических документах древних топонимов, т. к. иероглиф очень редко изменяет форму. Поэтому китай­ские названия практически не испытывают трансформации на протяжении столетий. В подавляющем большинст­ве топонимы из языка хань (самоназвание китайцев) и его диалектов отражают природные условия и пространствен­ное положение объекта. Типичны в названиях географиче­ские термины шань — «гора»; фу — «холм»; фын — «вер­шина»; ся — «ущелье»; ань — «берег»; хэ, шуй — «река»; цзян — «большая река»; чи — «озеро»; мынь — «вход, га­вань»; цзин — «большой город, столица»; тунь — «селе­ние». Часто повторяются определения да (большой), чжун (средний), шан (верхний) и т. д. После установления в Китае власти компартии (1949 г.) стали появляться символические топонимы, например Хунсин — Красная звезда; Хэнин — Мир; Хэцзо — Сотрудничество; Шэнли — Победа. Тем не менее процесс переименования не стал массовым, и подавляющее большинство китайских топо­нимов сохранились в исходном варианте. Некоторые гео­графические названия удивительно поэтичны и филосо­фичны. Примером может послужить всемирно известное название центральной пекинской площади, где в 1988 г. было жестоко подавлено студенческое выступление: Тянь-аньмынь — «врата небесного покоя». В северной и северо­восточной частях Китая встречаются монгольские и мань­чжурские топонимы, а в западной части — тюркские и иранские. Тибетская топонимия распространена в Тибе­те и прилегающих районах. Крайний юг и юго-запад Китая характеризуется незначительным присутствием вьетнамских и тайских топонимов. В настоящее время китайские власти предпринимают усилия по картографи­рованию территории страны и унификации географиче­ских названий.

Топонимия КНДР и Южной Кореи характеризуется однородностью, что связано с мононациональным составом населения, единством языка и древностью многих назва­ний. Характерны следующие корейские топонимообразую-щие географические термины и другие слова: ак — «гора»; ган — «река»; хо — «озеро»; то — «остров»; кок — «доли­на»; сан — «крепость»; чхон — «поселение»; ли — «дерев­ня»; дэ — «большой»; го — «высокий»; пук — «север»; нам — «юг»; со — «запад»; тон — «восток» и др. В некото­рых частях Корейского полуострова встречаются японские и китайские топонимы. Для КНДР характерно появление идеологических названий — символов.

Топонимия Японии характеризуется своеобразием и отличительными индивидуальными чертами. Китайская иероглифическая письменность, появившаяся в Японии в VI—VII вв. н. э., способствовала появлению двух систем передачи слов (в том числе и топонимов). Онная система письма характеризовалась применением иероглифа в со­ответствии с его китайским значением. Эта система приве­ла к появлению новых слов и названий, которые отсутст­вовали в древнеяпонском языке. Канная система передачи по-своему приспособила китайские иероглифы к японско­му языку; они стали употребляться лишь в качестве слогов, не несущих смыслового значения, для передачи звучания японских слов. Поэтому японский смысл слов и названий мог быть абсолютно иным, чем китайское значение иероглифов, которыми они записывались. При записях канным слоговым письмом топонимы получали иное значение, а восстановить их исходную этимологию зачастую невозможно.

Мононациональный состав населения Японии, специфи­ка исторического развития с длительным периодом изоля­ции от внешнего мира способствовали формированию топонимии страны. Лишь на севере государства встреча­ются древние айнские географические названия. Подавля­ющее большинство топонимов имеют японское происхож­дение. В состав названий часто входят следующие народ­ные географические термины: яма, дзан, сэн — «гора»; даси — «скала»; тапи — «долина»; гама — «берег»; сима — «остров»; коти — «холм»; гава, сен — «река»; ике — «озе­ро»; ван, ура — «бухта»; кё — «большой город, столица». Названия четырех главных островов Японии (Хоккай­до, Хонсю, Сикоку, Кюсю) сформировались в средневе­ковье, когда в стране существовало старое администра­тивно-территориальное деление на провинции, ставшие теперь историческими областями. Каждый из этих топони­мов включает географические термины сю, до, коку, кото­рые являются синонимичными и означают «историческая область, провинция». Айнская топонимия встречается на о. Хоккайдо и в близлежащих частях страны. Предполага­ется, что айнское наречие имело некоторое сходство с по­линезийскими языками. Роль айнской топонимии в форми­ровании системы географических названий Японии неод­нозначно оценивается современными исследователями.

Исторические факты свидетельствуют о том, что уже в III тыс. до н. э. в долине р. Инд существовали крупней­шие города Мохенджо-Даро и Хараппа, в каждом из которых было около 100 тыс. человек населения. С прихо­дом ариев к I тыс. до н. э. сложилась древнеиндийская цивилизация. Многие географические названия своими корнями восходят к древнеиндийскому языку — санскриту: Инд от синдху — «река», Ганг от ганга — «река», Брахмапутра — «сын бога Брахмы», Джамна от йамна — «близ­нец» (т. к. эта река течет параллельно Гангу), г. Дхаула­гири — «белая гора», Кашмир от Кашьяпа-мира — «море Кашьяпа» (по имени мифологического героя, соединивше­го горное озеро и р. Инд) и многие другие. Санскритский термин двипа — «остров» входит в названия многих архи­пелагов Индийского океана, например: Мальдивы от Мале-двипа — «высокие острова», Лаккадивы от Лакшна-двипа — «сто тысяч островов» и др. На основе санскрита сформировались многие современные языки Южной Азии (хинди, бенгальский, пенджабский, непальский, урду и др.). С ними связаны более поздние по возрасту топони­мы, например, с термином пур — «город»: Канпур, Джа-балпур, Джодхпур (в Индии), Бахавалпур (Пакистан), Лалитпур (Непал), Чандпур (Бангладеш), Сингапур. Вли­яние Индии в регионе Южной и Юго-Восточной Азии довольно значительно, т. к. индуизм и буддизм распро­странились именно из этой страны. Поэтому топонимы, восходящие к санскриту и более поздним языкам, можно встретить в Мьянме, Таиланде, Малайзии, Индонезии. Например, название крупного о. Суматра в Зондском архипелаге восходит к санскриту: самудра — «морская».

В Пакистане и Индии расположены топонимы с терми­ном иранского происхождения абад — «город» (Хайдар­абад, Фейсалабад, Аллахабад, Ахмадабад). Возможно, их появление связано с распространением ислама в средневе­ковье.

В районах, расположенных у Гималаев, встречаются тибетские географические названия: г. Канченджанга — «пять больших сокровищ снега»; город Дарджилинг (Ин­дия) — «земля скипетра ламы» и некоторые другие. На юге Индостана распространены топонимы древнего дра­видского языка (Девакотай; Пудуккотай), а на о. Шри-Ланка — сингалезские (Коломбо — «пристань»; гора Пи-дуруталагала — «циновочная вершина»; Шри-Ланка — «благословенная, славная земля»). Топонимы мьянманского происхождения встречаются и за пределами этой стра­ны (в Бангладеш и Индии). Характерны географические термины, формирующие многие названия Мьянмы: нам — «река», е — «вода», лой, нгмья — «гора», то — «лес», мёнг — «город», ван — «деревня».

На полуострове Индокитай наиболее распространены вьетнамские, кхмерские и тайские топонимы. Вьетнамская топонимия испытала сильное китайское влияние, что свя­зано с десятивековым китайским владычеством. Многие китайские географические термины входят в состав топо­нимов Вьетнама (ха — «река», хо — «озеро», суй — «во­да»). Характерной чертой собственно вьетнамских назва­ний является наличие четких позиций термина перед определением: Сонг-Хонг — «река красная», Нуи-Као — «гора высокая», Хо-Тэй — «озеро западное». Эта особен­ность отличает вьетнамскую топонимическую модель от китайской (Хайфон — «морская крепость, защита»; Хонг-ха — «красная река» и др.). Интересной чертой тайской топонимии является наличие длинных, многосложных на­званий некоторых населенных пунктов: Накхонситхамма-рат, Накхонратчасима, Убонратчатхани и т. д.

Малайская топонимия широко представлена в Индоне­зии и Малайзии: Калимантан — «страна дерева манго»; г. Бандунг — «плотина»; р. Банджармасин — «многовод­ная»; Куала-Лумпур, Куала-Липис, Куала-Тренгану, где куала — «устье», а вторая часть — гидроним, и др. Индо­незийские языки, различные на многих островах архипе­лага, сформировали топонимию, напоминающую названия Океании (например, появляются сдвоенные названия — Баубау и т. д.). Типичными являются местные термины карта — «крепость», банг — «город»: Джакарта, Джокья-карта, Суракарта, Палембанг, Сабанг, Рембанг. Филип­пинская географическая номенклатура имеет тесные связи с индонезийской и микронезийской, однако степень из­ученности коренной топонимии страны еще недостаточна. Например, название крупнейшего в архипелаге острова Лусон связывают с местным словом лусонг — «деревянная ступа для толчения риса», однако, каким образом данное слово стало наименованием острова, неизвестно.

В топонимии Южной и Юго-Восточной Азии сохрани­лись свидетельства колониального прошлого региона. Анг­лоязычные названия встречаются в Индии, Мьянме, Ма­лайзии (Монтгомери, Джорджтаун, Бофорт), француз­ские — в Индокитае (во Вьетнаме есть мыс Сен-Жак, перевал майора Клаво и гора Грудь Мадам Мадлен); испанские — на Филиппинах (Сан-Фернандо, Санта-Крус, Пуэрто-Принсеса); голландские — в Индонезии (острова Саутхен; Эммахафен). Однако подобные топонимы посте­пенно исчезают с карты, заменяясь местными названиями. Этот процесс начался в странах региона с обретением независимости и продолжается по сей день.

Топонимия Юго-Западной Азии
Юго-Западная Азия — колыбель древних цивилизаций нашей планеты. Именно здесь в IV тыс. до н. э. шумерами была изобретена письменность — величайшее достижение человечества, с которого ведется отсчет време­ни существования цивилизации. Свой след в истории Земли оставили жители междуречья Тигра и Евфрата — шумеры, аккадцы, вавилонцы; народы Восточного Среди­земноморья — финикийцы (изобретатели алфавита и ве­ликие мореплаватели древности), филистимляне и древ­ние евреи; хетты, владевшие Малой Азией и успешно воевавшие с египетскими фараонами; персы, создавшие великую державу Ахеменидов. Этот регион видел фаланги войск Александра Македонского и римские легионы, похо­ды арабских полководцев и нашествие монголов, возвыше­ние и падение Османской империи. Здесь зародились мировые религии: иудаизм, христианство и ислам, давшие миру великие книги — Библию и Коран. Ни один из регионов Земли не может сравниться с Юго-Западной Азией, ее древностью и богатством исторического пути. Поэтому очевидным является факт многообразия и глубо­кой древности топонимии региона.

Возраст отдельных топонимов Юго-Западной Азии на­считывает несколько тысячелетий, поэтому зачастую не­возможно установить их языковую принадлежность и зна­чение. Примером может послужить название Дамаск, эти­мология которого неизвестна, несмотря на многочислен­ные попытки ученых найти объяснение топонима. Древней­шие гидронимы Тигр и Евфрат дошли к нам в многократ­но трансформированном виде через посредство многих языков. Столица Израиля Иерусалим упоминается в древ­нейших источниках в формах Уршалаим, Шалим и др. Ле­гендарный город Вавилон, развалины которого сохрани­лись в Ираке, именовался Баб-илу — «врата бога» (имел­ся в виду верховный бог Вавилонии — Мардук). Приве­денные факты свидетельствуют о сложности изучения географических названий региона.

Из более поздних пластов топонимии региона наиболее распространен арабский. Его формирование связано с арабскими завоеваниями VII—IX вв. и внедрением ислама, который является в настоящее время основной религией в Юго-Западной Азии. В Саудовской Аравии расположены духовные центры мусульманского мира — города Мекка и Медина, которые в исламе именуются соответственно Умм-эль-Кура («мать всех поселений») и Мадина-Расул-Аллах («город посланника аллаха»). Арабские топонимы в основном состоят из двух слов, часто соединенных артиклем. В названиях часто встречаются народные гео­графические термины: джебель — «гора»; рас — «мыс»; риф — «берег»; тель — «холм»; нахр, шатт — «река»; бахр — «море», «большая река»; вади — «речная долина»; айн — «колодец»; медина — «город»; рибат, рабат — «кре­пость» и др. Топонимия региона богата исламскими рели­гиозными понятиями арабского происхождения: мазар — «могила святого» (г. Мазари-Шариф в Афганистане); дейр — «монастырь»; завия — «храм, монастырь»; зия-рат — «место поклонения» и т. д.

В Израиле и Палестине представлена топонимия из другого семитского языка - иврита. Некоторые названия восходят к древнейшим языкам (Хайфа, Иерусалим), дру­гие воссозданы в современный период (Тель-Авив, Бейт-Лахи из Вифлеем). Как уже отмечалось, отдельные топо­нимы известны с библейских времен и являются настоя­щими памятниками истории человечества.

В Иране и Афганистане широко представлена топони­мия из иранских языков. Характерны названия рек с тер­мином руд — «река»: Фарахруд, Хашруд, Герируд, Хе-лильруд. Типичными являются топонимообразующие тер­мины кух — «гора»; дешт, дашт — «пустыня», «степь», «равнина»; шехр, абад — «город»; бендер — «гавань», «порт» и т. д. Безусловно, иранская топонимия представле­на и за пределами названных стран. Например, столица Ирака город Багдад — от иранского «данный богом».

Тюркская топонимия широко представлена в Турции. Турецкие географические названия включают значитель­ное число географических терминов (что характерно и для других тюркоязычных топонимических систем): даг — «го­ра»; тепе —«холм»; таш — «камень»; богаз — «проход»; ырмак — «река»; гель — «озеро»; туз — «соль»; орман — «лес»; кале — «крепость»; сарай — «дворец» и др. Тюрко-язычные топонимы встречаются в Иране, Афганистане, что связано с проживанием в этих странах туркмен и уз­беков.

На побережье Черного и Средиземного морей до сих пор сохранились топонимы, унаследованные со времен античности. Особенно много их в Турции, где они воспри­няты и ассимилированы турецким языком: Смирна — Измир, Пергам — Бергама, Салевкия — Силифке, Себа-стия — Сивас, Галиполис — Галиболу, Трапезунд — Трабзон.

Из небольших топонимических пластов или частично представленных фрагментов топонимии можно отметить курдские названия в Ираке, Сирии и Турции, а также армянские на северо-востоке Турции и монгольские на северо-западе Ирана.

Система географических названий Армении своеобраз­на и относительно однородна. Армянский язык, образую­щий самостоятельную ветвь индоевропейских языков, ухо­дит корнями в глубь тысячелетий. Ареал армянской топо­нимии охватывает не только современную территорию страны, но и восток Турции, и крайний северо-запад Ирана. Примерно в этих границах к середине IX в. До н. э. образовалось мощное рабовладельческое государство Урарту, жители которого (урартские племена) являются предками современных армян. Именно урартские топони­мы являются наиболее труднообъяснимыми, что связано с их древностью. Например, название крупнейшего на Кавказе озера Севан получило объяснение относительно недавно, когда в урочище Оцаберт на берегу этого водо­ема был найден урартский клинописный камень (клино­пись была заимствована урартами у ассирийцев), где упоминается слово суниа — «озеро», давшее имя Севану. Название столицы Армении — город Ереван — связано с этническим наименованием одного из урартских племен. К именам урартских богов восходят топонимы Уруму, Лики. Кроме очень древних основ, в топонимии страны характерны армянские географические термины: кар — «камень», лич — «озеро», антар — «лес», акн — «глаз» (т. е. «родник»), аван — «селение», «строение», «кре­пость», также определения Спитак — «белый» (г. Спитак, разрушенный землетрясением 1988 г.), капуйт — «синий», покр — «малый», мец — «большой», бардзр — «высокий» и др.

Топонимия Грузии характеризуется большим разнооб­разием по сравнению с армянской. Кроме собственно грузинских названий, составляющих основу топонимиче­ской системы страны, здесь имеются греческие названия (в основном на западе), тюркские (в частности, в Аджа­рии, находившейся ранее под властью турков), иранские, т. е. осетинские (на севере страны), абхазские (в частно­сти, названия рек с формантами -пета, -та, -ра и др.), а также небольшая группа славянских (например, Богдановка на юге Грузии до 1991 г.).

Западное побережье Грузии было хорошо известно древним грекам, совершавшим морские плавания через Понт Эвксинский (море гостеприимное, как они именова­ли Черное море). Здесь располагалась легендарная Колхи­да (страна колхов), земля легендарного золотого руна, с которым связан древнегреческий миф об аргонавтах, их вожде Язоне и дочери колхидского царя Ээта Медее. В Колхиде греки основали несколько городов-колоний, крупнейшими из которых были Диоскуриада (рядом с со­временным Сухуми), Питиунт (Пицунда) и Фасис (по древнегреческому названию р. Риони). Поэтому факт су­ществования топонимов греческого происхождения в Гру­зии не является случайным. Собственно грузинская топо­нимия сформирована при участии народных географиче­ских терминов и топонимообразующих слов, среди кото­рых цкали, цхали — «река», тба — «озеро», ру — «канал», лета — «гора», клде — «скалы», кеди — «хребет», хеви — «ущелье», ваке — «равнина», чала — «пойма», цихе — «крепость», калаки — «город», сапели — «село», ахали — «новый», дзвели — «старый», тетри — «белый» и др. Мно­гие населенные пункты имеют в названиях наименование растительных пород: Вазиани, Вазисубани (вази — «вино­градная лоза»); Вашлеви, Вашлиани (вашли — «яблоня»); Телави (тела — «вяз»); Ткемала, Ткемловани (ткемал — «алыча»); Цаблана, Цаблини (цабли— «каштан»); Мухра-ни, Мухнари (муха — «дуб»); Лелиане, Леловани (лели — «тростник») и др.

Азербайджан отличается разнообразной и сложной то­понимией, что связано с многовековой историей страны. Древнейшим пластом местной топонимии является иран­ский. В географических названиях страны часто встреча­ются иранские заимствованные термины аб — «вода», абад — «город», а также формант -ан, типичный для иран­ских топонимов. Целая группа названий имеет не менее древнее иберийско-кавказское происхождение. В Нагор­ном Карабахе значительное место занимают армянские названия. В основе собственно азербайджанских названий лежат топонимообразующие слова су — «вода», чай — «река», гель — «озеро», даг — «гора», даш — «камень», кая — «скала», буз — «лед», кум — «песок», кала — «кре­пость», кара — «черный», аг — «белый», демир — «желе­зо» и др. Несмотря на то что принято считать тюркскую топонимию сравнительно молодой на территории Азербай­джана, некоторые специалисты говорят о древности этих названий, присутствующих с первых веков нашей эры наряду с иранскими и кавказскими.

Сложная и разнообразная топонимия древнего Кавказа таит в себе еще много неразгаданных тайн и требует дальнейшего тщательного изучения и анализа.

Пестрота и мозаичность топоникона Средней Азии и Казахстана отчетливо прослеживаются на примере стра­тиграфической колонки, составленной для среднеазиат­ских названий видным российским географом-топонимистом Э. М. Мурзаевым, посвятившим изучению этого региона ряд важнейших теоретических работ. В основании колонки лежит древнейший субстратный пласт не подда­ющихся объяснению топонимов. К нему относятся такие названия, как Хива, Самарканд. Первым из опознаваемых пластов среднеазиатской топонимии является древнеиранский. Он относится к языкам хорезмийцев, бактрийцев, согдийцев — земледельческих иранских народов, некогда заселявших этот край. Примером могут служить такие названия, как Хорезм, Вахш, Ашхабад, Балхан и др.

Второй иранский пласт (таджико-памирский) значи­тельно моложе по возрасту и легко распознаваем по причине этимологической прозрачности: Сурхоб, Душан­бе, Фергана, Чарджоу и др. Такие географические терми­ны, как дарья — «большая река», кух — «гора», об — «во­да», абад — «город», прочно вошли в топонимию региона.

Самый мощный пласт географических названий — тюркский. Характерной чертой тюркоязычной топонимии является господство названий, образованных на основе народных географических терминов. Подавляющее боль­шинство топонимов этого пласта стратиграфической ко­лонки образовано сочетанием народного термина с прила­гательным, числительным, атнропонимом, этнонимом либо композитом из двух терминов. Подобных топонимов не счесть: Каракуль — «черное озеро», Кызылкум — «крас­ные пески», Чарджоу — «четыре русла», Экибастуз — «со­леное озеро Экибаса (личное имя)», Шиихкую — «колодец племени шиих», Музтау — «лед-гора, ледяная гора» и мно­гие другие. Тюркская народная географическая термино­логия зародилась в условиях кочевого хозяйства. Поэтому многие понятия, связанные со спецификой типов пастбищ, элементов окружающего ландшафта, имеющих важнейшее значение для ориентации на открытых пространствах, передаются не одним, а несколькими терминами, что позволяло кочевнику четко дифференцировать мельчай­шие детали окружающего мира. Например, туркменские термины колодцев характеризуются узкой специализацией в зависимости от качества и количества воды: ажигуйы — «колодец с горькой водой»; сужугуйы — «колодец с прес­ной водой»; шоргуйы — «соленый колодец»; узынгуйы — «глубокий колодец» и т. д. Четкое разделение наблюдается в тюркоязычной терминологии для различных типов пу­стынь (аккум — «песок, незакрепленный растительно­стью», каракум — «песок, закрепленный растительностью»), гор (алатау — «горы, где чередуются пояса расти­тельности», каратау — «горы без растений») и других природных объектов, причем в данном случае прилага­тельные ак — «белый», кара — «черный», ала — «пест­рый» не отделимы в составе термина.

Интересной чертой тюркской топонимии региона явля­ются глагольные названия (топонимы полного предложения): Барсакельмес — «пойдешь — не вернешься», Ишек-Анкеркыр — «плато — ишак околел» и др.

Многие географические термины тюркского происхож­дения вошли в фонд научной литературы: такыр, сырт, шор, тугай и др.

Следующий за тюркским пластом — арабский, связан­ный с периодом арабских завоеваний. Незначительная мощность этого стратиграфического пласта объясняется сложившейся уже до прихода арабов топонимической си­стемой. Кроме того, некоторые арабские слова вошли в состав тюркских и иранских языков вместе с исламом, поэтому многие названия с арабской основой могли по­являться и после периода правления Халифата. Примером топонимии арабского происхождения могут служить назва­ния: Джелалабад, Джебел, Гиссарский хребет, Зиярат и др.

Пятый топонимический пласт — монгольский. Более четко он проявляется на востоке региона. В частности, топонимия Кыргызстана испытала значительное монголь­ское влияние, т. к. кыргызский язык формировался в непо­средственной близости от областей, где зарождался мон­гольский народ. Кроме того, монголы принесли свои на­звания и терминологию в период завоеваний Чингисхана и его потомков (с XIII в.). Примеры монгольских названий в топонимии региона: Джумгал, Дабан, Улан, Улакол, Эмел и др.

Последний топонимический пласт — славянский.