11
|
|
Вилия берет свое начало на русинской земле кривичей, весело бежит с востока на запад на встречу с Неманом. Протекая через тысячи поворотов, встречаясь со своими подругами, воды которых в нее впадают, Вилия омывает древнюю столицу Кернуса и Гедемина, соединяет 295 деревень и городков. Ее воды способствуют межчеловеческому общению и облегчают обмен товарами, необходимыми для жизни, здоровья и удобства людей. Вилия является известной рекой, она вызывает исторический интерес и заслуживает подробного изучения. Существует гипотеза, выводящаяся от Палемона и Либона, об итальянских корнях в происхождении нашего народа, согласно которой семьи, обреченные на изгнание Нероном или бежавшие от жестокости Аттилы, поселились на берегах нашего Немана. Пан Харбут выводит появление нашего народа от Геллобудынов, а пан - Крашевский от Цымбров, остановившихся в своем переходе в наших местах. Это предположения, но следы первых поселений нужно искать на берегах Немана и Вилии, так как на берегах рек появляются первобытные людские поселения. По мере увеличения числа людей, живущих на берегах рек, несмело и не спеша они отдаляются от берегов рек и продвигаются в глубину суши. Поэтому берега рек для нас являются реликвиями, где оставили свой след наши предки, создавшие свою цивилизацию, где развивались и преобразовывались в великий народ, наконец, где нашли они свой вечный покой.
Лето 1857 года ваш покорный слуга провел на берегах и водах нашей милой реки, в труде и постоянном общении с местными жителями. Редко заходил в усадьбы богатой шляхты, зато не пропустил ни одного прихода, а, переходя из одного дома в другой, подробно изучал быт людей, искал народные предания и песни; это народное начало, в котором всегда проявляется подлинный характер каждого народа. Сколько же здесь оказалось народной добродетели, гостеприимства, душевной простоты и людской доброты, в сердце простого народа не отравленном лицемерием нашей цивилизации. В их душах все чисто, спокойно и торжественно, как в самой природе, с которой они непосредственно общаются, живя на глухих поворотах этой красивой реки.
12
|
|
|
Кто может принести им злую или безбожную мысль? Не принесет ее человек, сплавляющий по весне бревна, или купец, который спешит с товаром.
Так живут целые поколения нашего народа на спокойных берегах Вилии. Какой же искренней радостью наполняются их глаза, когда гость заходит в их дом; и ко мне они бежали наперегонки целыми семьями, радостно смеясь и неся дары - все, что родит их земля; несли хлеб, сыр, молоко, полевые цветы, и все с такой сердечной любезностью, что выразить словами невозможно. И все это за что? За то, что плыву по их реке, захожу к ним в дома, за то, что интересуюсь историей и реликвиями их земли и реки, которые их кормят, одевают и приносят иную пользу. Если кто не поверит моим словам, может плыть за мной, а вернется из этого путешествия с сердцем, полным радости и воодушевленно повторит вместе с Ходько: «Прекрасна наша Литва!»
Каждая река имеет свое прошлое, свою историю, свой авторитет, приобретенный благодаря пользе, приносимой стране; имеет свой характер и только ей присущие черты. Каждая река течет подобно человеческой жизни: в младенчестве выплывает из источника сначала незначительная, затем пополняемая маленькими реками; она будто бы учится и приобретает опыт, вырастает, набирает силы, становится зрелой и начинает приносить пользу, когда мельницы или иные механизмы вращает, когда на своем хребте тяжелые груженные суда с места на место или из страны в страну перевозит. То бурная и пенная, словно в гневе, то снова течет тихо и спокойно; дальше - глубокая и серьезная, как глубоко задумчивый человек, то опять неглубокая и шуршащая, весело катится по камушкам. Много раз в своем течении кокетливо заигрывает и ласкается со своим очаровательным берегом, беря его в свои объятия, как мужчина обнимает свою любимую женщину и в пленительных объятиях и сладостных поцелуях ищет любви и счастья. И в конце своего пути становится широкой, серьезной и рассудительной; и, подобно старости, впадает в большие воды, которые ее поглощают, напрасно пытаясь сохранить хоть какие-то знаки активной жизни и следы своего существования; и, наконец, увлекаемая великой силой, пропадает в морских глубинах, как исчезают следы человеческой жизни в вечном пространстве. Человек возрождается в последующих поколениях, река же обновляется из своего источника и плывет по своему руслу в течение многих тысяч лет.
По определению Снядецкого, жизнь - это постоянное превращение материи в данной форме и постоянное изменение формы в данной материи.
13
|
|
|
Все в жизни подчинено одним и тем же законам и условиям. Начало, конец и постоянное воспроизведение являются обязательными частями всеобщего закона жизни.
Его обязательным условием является постоянное стремление приносить пользу; кто в своей жизни этого условия не выполнил, тот прожил жизнь как река плывущая, но не приносящая пользы, как пустоцвет, который отцвел и не принес плода, как трутень, съедающий плоды чужого труда.
Все реки, плывущие по всему земному шару, по своей природе являются натуральными препятствиями, и на сегодняшний день они чаще всего образуют границы государств, околиц и личных владений. Какими же непреодолимыми препятствиями были они в прошлом для наших далеких предков, которые на их берегах искали места для своих поселений. Племена эти еще не имели крепостей или укреплений и не могли легко преодолевать водные препятствия, поэтому видели в реках, разделяющих племена, единственное средство безопасности от взаимных нападений, обеспечивающее возможность развития первых общественных отношений.
Поэтому нужно тщательно изучать реки и берега, надо искать даже мелкие, кажущиеся незначимыми детали, оттенки языка, наречий, обычаев - словом, всяких подробностей, отличающих племена между собой и образующих из них отдельную нацию.
Собрание племени в одну общественную группу, в единую общность, разговаривающую на одном языке, исповедующую своего Бога, вскормленную единой общей идеей, живущую на одной территории в течение веков, с развитием взаимных семейных отношений, с определенными условиями ведения домашнего хозяйства, имеющую свои обычаи, с культивируемыми добродетелями и недостатками - называется национальностью. Она различает и разделяет меж собой племена, народы и страны. Важной особенностью национальности является то, что когда правительство или верховная власть правит мудро, не притесняя людей в течение многих лет, когда направляет стремления народа в нужное русло, тогда любые преследования и превратности судьбы только укрепляют и сплачивают народ.
Национальность является неисчерпаемым могуществом человека, силой, данной ему Богом. Когда правители убедились, что национальность является основой социального счастья и опорой правительств и тронов, они обеспечили ее народам, как их святую собственность. Любить свою землю, служить ей открыто и быть преданным мыслью, словом и делом перестало являться недостатком человека. Наука является самым безобидным средством и мощной пружиной, с помощью
|
|
|
которой человек может искренне и правдиво высказать любовь к своей земле. Никто так искренне и с таким вдохновением не любит свою землю, как любят ее литвины. Например, для немцев земля является только орудием эксплуатации ее богатств; от неурожайной, плохой он переходит на другую, лучшую землю, которая принесет ему больше пользы, чем та, на которой он родился. Литвин свою землю любит сердцем, чтит, как божество, без слез и тоски ее не оставит, даже если она его не может прокормить.
В великом предназначении судеб страны, предначертанных Всевышним, удивительные этапы в своем развитии проходила литовская национальность. Несколько десятков лет назад замечательный монарх был вдохновлен благими намерениями в отношении нашей провинции. В высших школах нашей страны преподавали великие ученые умы Европы. Их научные устремления были направлены на поиск и изучение корней наших предков. Они трудились, исследуя древние следы уже исчезнувших народов и языков. Изучали древние письмена римлян и греков, пополняя мировые научные собрания. Писали научные статьи о Готах, Мезоготах, Галлах и Нормандах и Бог знает о чем еще, но никто из них не сказал нам, кем был Литвин, откуда он взялся на этой земле, как жил, чем питался, во что он одевался, какими были его традиции, обычаи, какие он имел представления о Боге, как его восхвалял, какие были правила общественной и политической жизни и т. д. Ксендз Ксаверий Богуш, Прелат Виленского Кафедрального собора и Член Университета, был первым, кто работал над изучением памятников литовской старины. Как член Варшавского Товарищества Любителей Науки, он 12 декабря 1806 года на заседании этого Товарищества публично читал своё исследование о происхождении Литвинов. Исследование содержало и небольшой словарь литовских выражений и сравнительную таблицу некоторых из них, указывающих на братскую схожесть языка в семи разных наречиях. В том же году типография Юзефа Завадского в Вильне напечатала его небольшую книгу под названием «Взгляд на историю литовских народов». Это глубоко научное исследование, как и все труды данного автора; но, к сожалению, никто не познал историю Литвы из этой книги. В ее первой части наш ученый историк рассказывает о народах, живших на наших землях в далекой древности, среди них он ищет корни Литвинов, но коротко и небрежно излагает; в другой части он ведет научный диалог с Нарушевичем об ошибочном размещении некоторых народов на наших землях. Тринадцать лет спустя Антоний Болеслав Глебович написал короткий
|
|
|
очерк о жизни великого князя литовского Витовта и опубликовал его у А. Марциновского в Вильне в 1825 году. В этой эпохе, будучи скромным учителем в ковенской школе, наш народный поэт начинал свою творческую карьеру. Используя народные литовские песни и предания, он писал баллады, а на фоне исторических преданий и сказаний создавал поэмы и повести. Когда первые два тома баллад и повестей Адама Мицкевича вышли в свет в 1822 году в Вильне, они шокировали читающую общественность; всюду, где читают по-польски, в один голос затвердили: великий поэт! Только серьезные ученые умы и старое поколение людей XVIII века, которые привыкли к классической поэзии, к похвальным одам Нарушевича и Требецкого к сатирам Красицкого, не признавали за ним этого титула. Его поэзию в начале не понимали и не принимали, а воодушевление, с которым народ принял его баллады и его Гражину, сравнивали с крестьянством, которое, напившись в корчме, само не знает, о чем кричит. Мицкевич был первым, кто стал во главе доселе не известной в польской литературе романтической поэзии. В 1828 году в Петербурге была напечатана гениальная поэма «Конрад Валленрод», основанная на истории Литвы. Она неоднократно переиздавалась и была переведена на пять европейских языков.
Поэма примирила различные мнения о поэзии и обеспечила бессмертное имя своему создателю.
В данной эпохе научные собрания памятников старины находились и в университетских хранилищах, и в частных коллекциях. В университетских собраниях, среди египетских мумий, китайских и санскритских рукописей, древних обломков римской империи и иных цивилизаций, имелись также серебряные диадемы, добытые из старых дохристианских могил, бронзовые ожерелья, жертвенные каменные молотки. Но этими предметами никто специально не интересовался. Никто этого не понимал, не умел эти находки правильно классифицировать, считая эти предметы ненужной домашней утварью. Считалось, что эти вещи являются малоценными и не могут быть предметом серьезной науки.
Провинциальные частные собрания имели такой же характер: они собирались со всех концов света в беспорядке и без цели. Для некоторых это было просто манией коллекционирования. Генерал
|
|
|
Коссаковский в своем богатом собрании, наряду с редчайшими экспонатами разных стран, собрал литовские лзавицы, но их значения и исторической ценности не понимал. Так, показывая свою коллекцию, он объяснял их как стеклянные шары, используемые в гардеробах давних хозяек для глажения барабанных кружев. Прелат Гроссмани, один из ярых собирателей древностей, имел в коллекции несколько жертвенных каменных молотов, однако он не знал их назначения, не имел представления об их исторической ценности, показывая их всем желающим. Он остроумно придумал им свое назначение: вставляя в отверстия свечи, считал, что это древние подсвечники. В этой эпохе царило какое-то странное равнодушие и оцепенение к своему прошлому, а археологию не считали серьезной наукой, тогда как в Европе ею занимались с большим воодушевлением. В Италии добывали из земли остатки древних городов, засыпанных огненным пеплом вулканов. Франция, Дания, Швеция тоже усердно занимались раскопками прошлого. Нам казалось, что настоящую научную ценность имеет только то, что находится далеко от нас; копание в своей земле, ради осколка прошлого, не считалось солидным занятием для авторитетных профессоров. Точно известно, когда была основана Нинива, кто завоевал Вавилон, зачем разрушили Трою и Карфаген, кто спас Рим. Но никто нас не просветил, кто и когда основал Троки, Кернов, Вильно; какой возраст имеет наша последняя столица, какие были у нее торговые и политические отношения с другими странами.
Бернастович в своем вступлении к «Поятам» был первым, кто более точно описал наш древний город; в самом же романе показал нам историю Кернова. Теодор Нарбутт, в той эпохе, никем не понятый, в одиночестве вел раскопки старых могил, откуда добывал древние остатки нашего прошлого; копался в тайнах королевских архивов и собирал оттуда исторические факты. И из всего этого материала составил сборник в девяти томах под названием «Древняя история Литовского народа», который начал печатать в 1835 году в Вильне в типографии А. Мартиновского. После Бернатовича представитель уже нового направления в науке, ученый Михаил Балинский, в 1836 году первым представил общественности историю нашего города. За ним пан Крашевский, как сам признавался, благодаря соперничеству с Балинским, был вдохновлен на свершения и написал обширную историю Вильни. Самоотверженно занимаясь наукой,
|
|
|
не остановился на истории Вильни, а обращался простыми словами к сердцам простых людей, описывая древнюю иторию Литвы. Из мелких, старательно собранных обломков народных преданий и легенд нашего старого отечества создал он «Витолфаиде» и «Миндовса». За ними в обилии начали появляться в разных видах и формах труды других наших ученых, описывающих историю нашей страны. Молодому поколению досталась великая честь пролить свет на темные, неизученные периоды истории нашего отечества. Молодые могли свободно отстаивать свои новые взгляды на историю и науку перед учеными авторитетами.
Перевод с польского (глава 1) Тадеуша Круплевича
II.
Прежде, чем приступить к описанию изучаемого предмета, нужно узнать, откуда появилось его название. Каждый уважающий себя исследователь должен с этого начинать свою работу. Это большое поле для интерпретации, на котором легко заблудиться, и где ученый часто дает волю своей фантазии. Большим недостатком наших этнологов является то, что каждый из них стремится свои научные выводы приодеть в красивые одежды, приписать их к определенному историческому названию.
|
|
|
Редко кто из них ищет правду у самого источника, среди простых местных приданий и наречий, в народной поэзии, которая привыкла все создавать и украшать по-своему, в тонах сельской простоты.
Так как мы ведем разговор о реках, несколько лет назад в одной из местных газет прочитал я о происхождении названий наших наиболее известных рек. Среди них встретил название моей реки - Березины. Какой-то молодой исследователь, вдохновленный поэтическим воображением этнолог, вывел ее название от древнего рыцаря Березуса, который якобы на берегах этой реки одержал блестящую победу над врагом, и поэтому реку назвали Березиной. Если бы этот ученый, вместо своих романтических домыслов о рыцаре, приехал с целью научных поисков в Докшицы - городок, расположенный на границе Борисовского и Вилейского уездов, разделяющей границей которых является небольшой ручей, протекающий через него; и когда бы пошел вверх по ручью, не далее одной версты за городком, на поляне увидел бы огромный корень, оставшийся от некогда известной березы, и бьющий из-под него ключ, дающий начало данному ручью, в местном русинском наречии от названия березы названному Березиной. Далее он, увеличивающийся по мере впадения в него других ручьев и малых речек, набирается сил и становится великой и исторически значимой рекой, уже по - польски названной Березиной.
Наша Вилия, которую мы рассматриваем, имеет два разных названия: протекая от своего источника через славянские земли, называется Вилией, а далее, протекая через Литву, носит название Нерис, но часто также и в литовских землях называется Вилией. В Литве, по-видимому, это не является повторением славянского названия реки, но и в литовском наречии оно должно иметь какое-то значение. Происхождение обоих названий необходимо искать в наречиях местных народов. Итак, на названии Вилия нам предстоит заострить внимание дважды. Рассмотрим, как наши учёные искали появление названия реки в славянском наречии, а затем в литовском языке.
О том, что данная река и в далёкой древности так называлась, убеждаемся, читая давние хроники, исторические документы, а также изучая хранимые на её берегах народные предания. Находим
ее следы в архивах крестоносцев, где в описаниях дорог Литвы Вилию называют Нэригэ. Летописцы Виганд и Линденблатт называют её Нэрга и Нэрия. В 1398 году Витовт в одном из своих писем, заверяя прусский орден в своей помощи в строительстве двух замков, указывая их границы, Вилию называет Нэриге. В том, что Вилию официально также называли Вигилией, убеждаемся из привилея, выданного в 1390 году Владиславом Ягелло
|
|
|
виленской капитуле на имущество Понары, в котором король выражается следующим образом: «Оbstaculum in superiori parte nostri obstaculi in fluvio Viqilia situati», в «Descripto vtteris et novae Poloniae» у Сарницкого Вилия названа Вигилией. Пан Михаил Балинский рассуждает так: «.если название Вилия было дано реке во время крещения литвинов Ягеллом, то по этому поводу могла она быть названа королем Вигилией. Слово Вилия, как пишет пан Балинский, если его начало будем искать в литовском языке, может происходить от вилойу - обольщать, обманывать, или от вилюс - предательство, то тогда Вилия будет означать - предавал. Может потому, что эта красивая река обольщала и завлекала на свои берега одиноко бродящих в труднодоступных борах предков литвинов и их Wajdelotow. Или, наоборот, вводила в заблуждение купцов своими подводными рифами, когда они осмеливались первыми проходить на плотах по реке на заре зарождения торговли между Литвой и Пруссией. Далее тот же автор пишет: «Эта река имела и другое название - Нэрис, видимо, потому, что, проплывая между возвышенностями, казалась смотрящему с этих возвышенностей как бы погруженной, что по-литовски означает панэрта, от чего окружающие реку возвышенности и в наше время называются Понары или Понарске». Далее, рассматривая название этой реки в чужих языках, в своих научных исследованиях этот же историк делает следующие выводы: «Может быть, есть еще иное
происхождение названия Нэрис. В латинском языке нэрэхт означает
-
подкапывать, подмывать - откуда пошло название Нэхрунг или Нэхринг, в немецком языке обозначающее большие наносы песка в морских заливах. В прусской дипломатии еще в XIII веке назвали реку Нэриа. Мне кажется, что Литвины раньше Вилию называли Нэрис или Нэриа, так как эта река вымыла себе глубокое корыто, образуя песчаные возвышенности на своих берегах. Наши сельские Литвины называют реку Ниарис и говорят, что это по-польски их красивая река называется Вилией».
Пан Крашевский предполагает, что названия рек в древней Литве происходили от названий богов, заботящихся об этих реках; и литовское название Вилии, по его мнению, происходит от божества Нэрис, берущего свое название от слова нэру - тяну.
В 1853 году Петербургской Императорской Академией был направлен в многолетнее путешествие по западным провинциям империи кандидат Микуцкий с целью изучения языков этих мест относительно их источников происхождения и исторического изучения их родства. Свои трёхлетние исследования опубликовал он в отчете 2-го отделения Императорской Академии Наук, где о славянском названии реки Вилии
20
|
|
|
говорил следующее: «Как известно, река Вилия начинается в Борисовском уезде, т. е. на славянской земле, и носит славянское название - Вилия (в белорусском наречии Вилля) от слова вилять, т. е. постоянно менять направление в своем русле, потому что она является очень извилистой рекой. Вилия, текущая через литовскую землю, носит и литовское название Нэрис, Ниарис от слова нэрти, т. е. река, текущая в разных направлениях».
Вследствие этих исследований, проводимых в нашем крае, кандидат Микуцкий упрекнул пана Теодора Нарбутта в том, что пан Нарбутт не знал о литовском названии реки Вилии. В результате пожилой и авторитетный литовский историк, публично объясняясь, пишет следующее: «Река Вилия берет свое начало в Борисовском уезде из шилянских болот, расположенных на восток от церковной деревни Шилян. Эти болота с трех сторон окружены цепью возвышенностей, довольно высоких, а на расстоянии семи верст в прямом направлении от правого берега Березины находится также деревня под названием Шиляны, или Шалены. Пан Микуцкий выводит название этой реки от слова виляет, т. е. крутится здесь и там. Мне кажется, что происхождение этой реки идет от литовского вилиус - предательство, что наиболее правдоподобно, так как у истока реки находятся населенные пункты, которые имеют в своем названии литовское происхождение: Шиляны, Шэлины, Шалины - от шалу - прочь, рядом, далекое. Нельзя отрицать, что в этих местах когда-то могли проживать Литвины, позже оттеснённые на запад прибывшими из-за Березины Русинами. Литвины испокон веков эту реку называли Вилией, ее другое название выводится от заботливой Нэрейды, Нэрис - богиня».
|
Достарыңызбен бөлісу: |
