Продавец обуви. История компании Nike, рассказанная ее основателем



Pdf көрінісі
бет24/86
Дата25.01.2022
өлшемі1.74 Mb.
#454817
түріРассказ
1   ...   20   21   22   23   24   25   26   27   ...   86
2 5420469806698595334

банкирами».
Она
закатила
глаза,
добавив: «Каждый делает одно и то же — такая тоска».
«Скука меня пугает», — сказал я.
«Ну да, потому что ты бунтарь».
Я  перестал  подниматься  в  гору,  воткнув  свой  посох  в  землю.  «Я  —
бунтарь?» Мое лицо бросило в жар.
По мере приближения к вершине тропа становилась все уже. Я заметил,
что  она  напомнила  мне  тропу,  по  которой  я  шел  в  Гималаях.  Сара  и  ее
бойфренд уставились на меня. В Гималаях? Теперь она действительно была
впечатлена.  Когда  вершина  горы  стала  медленно  принимать  свои
очертания перед нашим взором, подъем стал предательски коварным. Она
схватила мою руку. «У японцев есть поговорка, — прокричал ее бойфренд,
оглядываясь  через  плечо,  чтобы  мы  оба  услышали:  —  Каждый  умный
человек однажды должен подняться на Фудзи-сан, но лишь глупец делает
это дважды».
Никто не рассмеялся. Хотя я вообще-то хотел — над его разноцветной,
как пасхальное яйцо, одеждой.
На самой вершине мы подошли к огромным деревянным вратам тории.
Мы  уселись  около  них  стали  ждать.  Воздух  был  странным.  Не  совсем
темным  и  не  совсем  прозрачным.  Затем  над  горизонтом,  будто  выползая,
стало  подниматься  солнце.  Я  рассказал  Саре  и  ее  бойфренду,  что  японцы
устанавливают  врата  Тории  на  сакральных  границах,  как  порталы,
связывающие  земной  мир  и  мир  за  его  пределами.  «Где  бы  вы  ни
переходили  от  мирского  к  сакральному,  —  сказал  я,  —  вы  везде  найдете
врата  Тории».  Саре  это  понравилось.  Я  сказал  ей:  мастера  дзен  верят,  что
горы  «плывут»,  но  мы  не  всегда  можем  ощутить  их  движение  из-за
ограниченности наших чувств, и на самом деле в тот момент мы ощутили,
будто Фудзи плывет и будто нас самих через весь мир несет волна.
В  отличие  от  восхождения,  спуск  не  потребовал  каких-то  усилий  или
времени. У подножья я поклонился и распрощался с Сарой и «Пасхальным
яйцом».  «Ёросику  нэ».  Приятно  было  познакомиться.  «Куда  ты


направляешься?»  —  спросила  Сара.  «Думаю  остановиться  на  ночь
в «Хаконэ Инн». «Ну, — сказала она, — я иду с тобой».
Я  аж  отступил.  Взглянул  на  бойфренда.  Он  нахмурился.  Я  осознал
наконец-то, что никакой он не бойфренд. С Пасхой тебя!
Мы  провели  два  дня  в  гостинице,  смеясь,  болтая,  влюбляясь.  Начиная
влюбляться. Если б только это не кончалось, говорили мы, но, разумеется,
оно  должно  было  закончиться.  Мне  надо  было  возвращаться  в  Токио,
чтобы успеть на самолет, улетавший домой, а Сара была полна решимости
двигаться  дальше,  чтобы  увидеть  всю  Японию  до  конца.  Планов,  чтобы
вновь увидеться друг с другом, мы не делали. Она была как свободный дух
и в планы не верила. «До свидания», — сказала она. «Хадзимэмаситэ», —
сказал я. Счастлив был увидеть тебя.
За  несколько  часов  до  посадки  в  самолет  я  остановился  у  офиса
«Америкен  экспресс».  Я  знал,  что  она  тоже  заглянет  сюда  в  какой-то
момент,  чтобы  получить  денежный  перевод  от  тех,  кто  заправлял
компанией  по  выпуску  батончиков.  Я  оставил  для  нее  записку:  «Тебе
придется  пролететь  над  Портлендом,  возвращаясь  на  Восточное
побережье… Почему бы не сделать остановку и не зайти в гости?»
В  первый  же  вечер  дома,  за  ужином,  я  поведал  домашним  хорошую
новость.  Я  встретил  девушку.  Затем  я  поделился  с  ними  другой  хорошей
новостью. Я спас свою компанию. Я обернулся и пристально посмотрел на
своих  сестер-близняшек.  Они  проводили  по  полдня,  сидя  у  телефона,
готовые броситься к нему при первом же звонке. «Ее зовут Сара, — сказал
я. — Так что, если она позвонит, пожалуйста… будьте деликатными».
Несколько  недель  спустя  я  пришел  домой,  набегавшись  по  делам,  и,
войдя,  увидел  ее  сидящей  в  гостиной  с  моей  мамой  и  сестрами.
«Сюрприз», — сказала она. Она получила мою записку и решила принять
мое  предложение.  Она  позвонила  из  аэропорта,  моя  сестра  Джоан  взяла
трубку  и  показала,  для  чего  существуют  сестры.  Она  быстро  сгоняла  в
аэропорт и привезла Сару.
Я рассмеялся. Мы неловко обнялись на глазах у наблюдавших за нами
мамы и сестер. «Давай прогуляемся», — предложил я. Я принес ей куртку
из  той  части  дома,  которая  была  раньше  для  прислуги,  и  мы  прошли  под
моросившим  дождем  в  соседний  парк.  Она  увидела  гору  Худ,
возвышавшуюся  вдали,  и  согласилась,  что  она  удивительно  похожа  на
Фуджи, что вызвало у нас прилив воспоминаний.
Я спросил у нее, где она остановилась. «Дурачок», — ответила она. Она
во второй раз пригласила себя в мое личное пространство.
Две  недели  она  жила  в  гостевой  комнате  на  половине  моих  родителей


просто  как  член  семьи,  которым,  как  начинал  думать  я  сам,  она  однажды
может  стать.  Не  веря  собственным  глазам,  я  наблюдал,  как  она
очаровывала  семейство  Найтов.  Моих  сестер,  всегда  занимавших
оборонительную  позицию,  мою  стеснительную  мать,  моего  отца-
самодержца. Им всем было далеко до нее. Особенно моему отцу. Когда она
пожала  ему  руку,  то  растопила  что-то  бывшее  у  него  внутри  как  глыба
льда.  Возможно,  это  было  присуще  тем,  кто  производил  шоколадные
батончики,
и
их
друзьям-магнатам

она
обладала
такой
самоуверенностью, с которой сталкиваешься всего раз или два за всю свою
жизнь.
Вне сомнений, она была единственным человеком из всех, кого я знал,
который мог, как бы между прочим, упомянуть в одном и тот же разговоре
Бейб Палей и Германа Гессе. Она собиралась написать о нем книгу в один
прекрасный день. «Это как Гессе говорит, — однажды вечером за ужином
промурлыкала  она,  —  счастье  —  это  как,  а  не  что».  Семейство  Найтов
жевало тушеное мясо и отхлебывало молоко. «Очень интересно», — сказал
мой отец.
Я сводил Сару во всемирную штаб-квартиру компании «Блю Риббон»,
в  подвальное  помещение,  и  ознакомил  ее  с  тем,  как  она  функционирует.
Подарил  ей  пару  кроссовок  Limber  Up.  Она  надевала  их,  когда  мы
выезжали  на  морской  берег.  Мы  ходили  в  пеший  поход,  поднимаясь  на
гору  Хамбуг,  ловили  крабов  вдоль  иссеченной  расщелинами  береговой
линии  и  собирали  чернику  в  лесу.  Стоя  под  восьмидесятифутовой  елью,
мы сливались в черничном поцелуе. Когда ей пришло время возвращаться
в  Мэриленд,  я  почувствовал  себя  опустошенным.  Я  писал  ей  через  день.
Мои первые любовные письма. Дорогая  Сара,  я  вспоминаю,  как  я  сидел  с


Достарыңызбен бөлісу:
1   ...   20   21   22   23   24   25   26   27   ...   86




©dereksiz.org 2024
әкімшілігінің қараңыз

    Басты бет